И вот, в громах, как некий серафим, 
Оповещает голосом глухим:

— Откуда-то из древних утр туманных - 
Как нас любил, слепых и безымянных,

За синий плащ, за вероломства - грех... 
И как - вернее всех - ту, глубже всех

В ночь канувшую на дела лихие! 
И как не разлюбил тебя, Россия!

И вдоль виска потерянным перстом - 
Все водит, водит... И еще о том,

Какие дни нас ждут, как Бог обманет, 
Как станешь солнце звать - и как не встанет...

Так, узником с собой наедине, 
( Или ребенок говорит во сне? )

Предстало нам - всей площади широкой! - 
Святое сердце Александра Блока. 
Апрель 1920

 

«Люди театра не переносят моего чтения стихов: «Вы их губите!»

Не понимают они, коробейники строк и чувств, что дело актера и поэта — разное. Дело поэта: вскрыв — скрыть. Голос для него — броня, личина.

Вне покрова голоса — он гол. Поэт всегда заметает следы.

Голос поэта — водой — тушит пожар (строк).

Поэт не может декламировать: стыдно и оскорбительно.

Поэт — уединенный, подмостки для него — позорный столб.

Преподносить свои стихи голосом (наисовершеннейшим из проводов!), использовать Психею для успеха? Достаточно для меня великой сделки записывания и печатания! — Я не импрессарио собственного позора! —

Актер — другое. Актер — вторичное. Насколько поэт — etre (быть), настолько актер — paraitre (казаться).

Актер — упырь, актер — плющ, актер — полип.

Говорите, что хотите, никогда не поверю, что Иван Иванович (а все они — Иван Ивановичи!) каждый вечер волен чувствовать себя Гамлетом.

Поэт в плену у Психеи, актер Психею хочет взять в плен.

Наконец, поэт — самоцель, покоится в себе (в Психее).

Посадите его на остров — перестанет ли он быть?

А какое жалкое зрелище: остров — и актер.
Актер — для других, вне других он не мыслим, актер — из-за других.

Последнее рукоплескание — последнее биение его сердца...

Нет, господа актеры, наши царства — иные...»

Марина Цветаева.