Танечка Берс, вдохновившая Льва Николаевича на образ Наташи Ростовой, а Афанасия Фета – на эти замечательные стихи, которые одновременно так легко сентиментальны и сентиментально легки, Танечка Берс, младшая сестра Софьи Андреевны, жены великого Толстого , тоже написала очень интересные воспоминания.

Татьяна Кузьминская (в девичестве – Берс) «Моя жизнь дома и в Ясной поляне».

«Уже стемнело, и лунный майский свет ложился полосами на полутемную гостиную. Соловьи, как я начинала петь, перекрикивали меня. Первый раз в жизни я испытала это. По мере того, как я пела, голос мой, по обыкновению, креп, страх пропадал, и я пела Глинку, Даргомыжского и "Крошку" Булахова на слова Фета. Афанасий Афанасьевич подошел ко мне и попросил повторить. Слова начинались:

Только станет смеркаться немножко, 
Буду ждать, не дрогнет ли звонок. 
Приходи, моя милая крошка, 
Приходи посидеть вечерок.

Подали чай, и мы пошли в залу. Эта чудная, большая зала, с большими открытыми окнами в сад, освещенный полной луной, располагала к пению. В зале стоял второй рояль. За чаем зашел разговор о музыке. Фет сказал, что на него музыка действует так же сильно, как красивая природа, и слова выигрывают в пении.

- Вот вы сейчас пели, я не знаю, чьи слова, слова простые, а вышло сильно.

И он продекламировал:

Отчего ты при встрече со мною 
Руку нежно с тоскою мне жмешь? 
И в глаза мне с невольной тоскою 
Все глядишь и чего-то все ждешь?

Марья Петровна суетливо подходила ко многим из нас и говорила:

- Вы увидите, что этот вечер не пройдет даром говубчику Фет, он что-нибудь да напишет в эту ночь.

Пение продолжалось. Больше всего понравился романс Глинки: "Я помню чудное мгновенье" и "К ней" - тоже Глинки на темп мазурки. Обыкновенно этот романс аккомпанировал мне Лев Николаевич и замечательно хорошо. Он говорил:

"В этом романсе и грация, и страсть. Глинка написал его, бывши навеселе. Ты хорошо поешь его".

Я была очень горда этим отзывом. Он так редко хвалил меня, а все больше читал нравоучение.

Было два часа ночи, когда мы разошлись. На другое утро, когда мы все сидели за чайным круглым столом, вошел Фет и за ним Марья Петровна с сияющей улыбкой. Они ночевали у нас. Афанасий Афанасьевич, поздоровавшись со старшими, подошёл молча ко мне и положил около моей чашки исписанный листок бумаги, даже не белой, а как бы клочок серой бумаги.

- Это вам в память вчерашнего эдемского вечера.

Заглавие было - "Опять". Произошло оно оттого, что в 1862 году, когда Лев Николаевич был еще женихом, он просил меня спеть что-нибудь Фету. Я отказывалась, но спела. Потом Лев Николаевич сказал мне:

"Вот ты не хотела петь, а Афанасий Афанасьевич хвалил тебя. Ты ведь любишь, когда тебя хвалят".

С тех пор прошло четыре года.

- Афанасий Афанасьевич, прочтите мне ваши стихи - вы так хорошо читаете, - сказала я, поблагодарив его.

И он прочел их. Этот листок до сих пор хранится у меня. Напечатаны эти стихи были в 1877 году - десять лет спустя после моего замужества, а теперь на них написана музыка. Стихи несколько изменены. Приведу текст, который был мне поднесен:

Опять 

Сияла ночь. Луной был полон сад. Лежали 
Лучи у наших ног в гостиной без огней. 
Рояль был весь раскрыт, и струны в нем дрожали, 
Как и сердца у нас за песнию твоей. 
Ты пела до зари, в слезах изнемогая, 
Что ты одна - любовь, что нет любви иной, 
И так хотелось жить, чтоб только, дорогая, 
Тебя любить, обнять и плакать над тобой. 
И много лет прошло, томительных и скучных, 
И вот в тиши ночной твой голос слышу вновь. 
И веет, как тогда, во вздохах этих звучных, 
Что ты одна - вся жизнь, что ты одна - любовь, 
Что нет обид судьбы и сердца жгучей муки, 
А жизни нет конца, и цели нет иной, 
Как только веровать в ласкающие звуки, 
Тебя любить, обнять и плакать над тобой. 
А. Фет.»

Татьяна Кузьминская.  «Моя жизнь дома и в Ясной поляне».

super_kakadu