Саломея Андроникова – муза Серебряного века. Вся её феерическая и долгая жизнь полна невероятных приключений, знакомств и дружбы с властителями дум русской интеллигенции конца XIX – начала XX веков.

Она не была поэтессой и танцовщицей, не писала картины, она была ПРОСТО красавицей, которой восторгались, любили, посвящали стихи.


Саломея в 1910 году

Как спорили тогда - ты ангел или птица!
Соломинкой тебя назвал поэт
Равно на всех сквозь черные ресницы
Дарьяльских глаз струился нежный свет
А.Ахматова

Однажды вечером её увидел Блок

" И вдруг в проеме двери, будто из тумана, возник тонкий женский силуэт. Душа его радостно встрепенулась – значит, не сон, не мираж! Уже несколько вечеров подряд в один и тот же час в ресторане появлялась эта таинственная дама. Пьяный гул на мгновение замолкал. Жадные мужские взгляды устремлялись на девичий стан, шелками схваченный. А она легкой походкой, шурша шелками, направлялась к столику у окна. Заказывала шампанского. Потягивала вино, не обращая внимания на окружающих. Иногда вскидывала глаза. Он пытался поймать ее взгляд. Но казалось, она смотрела сквозь него. В неведомую даль. Поэт меланхолично отмечал: И очи синие бездонные цветут на дальнем берегу…
Он вынул записную книжку. И быстро–быстро стал записывать рвущиеся из души строки:


И каждый вечер, в час назначенный
(Иль это только снится мне?),
Девичий стан, шелками схваченный,

В туманном движется окне.
И медленно, пройдя меж пьяными,
Всегда без спутников, одна,
Дыша духами и туманами,
Она садится у окна.
И веют древними поверьями
Ее упругие шелка,
И шляпа с траурными перьями,
И в кольцах узкая рука.
И странной близостью закованный,
Смотрю за темную вуаль,
И вижу берег очарованный
И очарованную даль.

В тот вечер родилось одно из самых прекрасных стихотворений поэта. «Незнакомка» Блока стала символом Прекрасной Дамы – блистательного явления русской жизни накануне краха старой России


СОЛОМЕЯ НИКОЛАЕВНА АНДРОННИКОВА (АНДРОННИКОШВИЛИ)

(1888—1982 )

Родилась Соломея Николаевна в октябре 1888 г. в Тифлисе.
Отец Саломеи, Иван (Нико) 3ахарьевич Андроникашвили (1862-1947), по матери Джордадзе, был агрономом и общественным деятелем. В 1887 г. он окончил Лесную академию в Москве, а затем в течение тринадцати лет работал главным экспертом Кавказского комитета по защите от филоксеры. С Лидией Николаевной Плещеевой, внучатой племянницей поэта А.Плещеева, Иван Андроникашвили познакомился в Петербурге. У Лидии Николаевны было трое детей от первого брака, которые погибли при трагических обстоятельствах. Она была старше Андроникашвили, но полюбила его так, что, бросив своего первого мужа, приехала с Иваном Захарьевичем в Тифлис. Прожили они вместе более тридцати лет и имели трех детей: Саломею, Мариам и Яссе.
***

"Мать моя русская (Плещеева) была женщиной удивительной, вполне незаурядной, — вспоминала Саломея Николаевна в 1970 г. в одном из своих писем известному тбилисскому коллекционеру Папуне Церетели. — Воспитывались мы в русских традициях. Отца любили, любовались им, но он в нашем воспитании никакого участия не принимал. Я — старшая, выдалась меньше русской. И хотя физически — в отца, нравом и характером очень похожа на мать. Сестра Машенька (Маруся) гораздо более грузинка. Яссе, брат — половина на половину. Все мы трое были близки и дружны. Я, старшая, их пережила".
***
(Впоследствии Маруся вышла замуж за экономиста Т.Шарашенидзе и работала в Тбилиси в Институте географии. Брат Саломеи красавец Яссе, юрист и руководитель молодежного театра в Москве, имел от первого брака с петербуржанкой Вахтер сына Константина. В революцию мать и сын эмигрировали. Константин стал известным переводчиком при президентах де Голле и Помпиду. Судьба Яссе оказалась трагичной. В 1934 г. Саломея прислала брату письмо с оказией через французского журналиста.
Это стало причиной ареста и гибели Яссе).
***
Андрониковы – одна из древнейших фамилий кахетинских князей, родоначальником которых, по семейной легенде, являлся византийский император из династии Комнинов – Андроник (1113 – 1185 гг.). Правда, отец Саломеи Николай (Нико) Захарьевич Андроников был скромным агрономом, более всего помышлявшим о том, каким образом наскрести денег для достойного образования дочерей и устройства их в жизни. «Устройство в жизни», как правильно понимают уважаемые читатели, означало прежде всего выгодное замужество. И если чеховские три сестры в эти годы восклицали «в Москву, в Москву!», то обедневшие тифлисские князья Андрониковы заменяли эту фразу словами «в Петербург, в Петербург!»

Так, в 1906 г. юная Саломея оказалась в столице Российской империи. Для нашей героини родители ни на что не скупились. В центре Санкт-Петербурга, на Мойке, для неё и двоюродной сестры Тинатины (последняя вскоре вышла замуж за Сергея Танеева, брата Анны Вырубовой – любимой фрейлины императрицы Александры Фёдоровны) была снята трёхкомнатная квартира, которую сестры превратили в литературный салон. Здесь, восхищённые умом и красотой грузинских княгинь, бывали все те писатели, поэты, актёры, при упоминании имён которых мы благоговейно снимаем шляпы!

Здесь же произошло знакомство Саломеи с одной из самых ярких и загадочных личностей прошлого века – Зиновием Пешковым.


Зиновий Пешков в мундире майора французской армии в 1926 году. Будущий генерал французской армии, кавалер пятидесяти правительственных наград. Владел семью иностранными языками, в том числе арабским, китайским и японским.


Зиновий Пешков являлся приёмным сыном пролетарского писателя Максима Горького, а на самом же деле происходил из семьи Свердловых. Именно его родной брат Яков Михайлович (Мойшевич) Свердлов возглавит затем, после Октябрьской революции, ВЦИК и станет вместе с В. И. Лениным одной из главных фигур отечественной истории. А что же Зиновий? Он предложил нашей героине в 1907 г. руку и сердце и почти получил согласие. Но тут вмешались отец и мать, которые срочно выдали Саломею «не за какого-то оборванца» (знали бы они о дальнейшей судьбе несостоявшегося зятя!), а за крупного чаеторговца, выходца из купцов и потомственного почётного гражданина Павла Семёновича Андреева, бывшего вдовцом и старше невесты на восемнадцать лет. Посему с Зиновием Пешковым, раздосадованным отказом и уехавшим в Америку, мы пока расстанемся и поговорим о семейной жизни нашей героини.

Дело в том, что П. С. Андреев оказался владельцем имения Скреблово Лужского уезда. Вот как рассказывала сама Саломея Николаевна о тех временах в беседе с известной писательницей Ларисой Васильевой, посетившей её в 1971 году: «Прошла осень, зима, весна, наступило лето, мы всей семьёй поехали в его имение… Место чудное, большой дом (известный всем лужанам усадебный дом с мезонином постройки 1820-х – начала 1830-х годов утрачен в наши дни. – А. О.), а в парке маленький домик с террасой и кухней. Я его облюбовала для себя и поселилась там отдельно. Лето шло весело… За стол садились двадцать человек – дети Павлика (Павла Семёновича Андреева. – А. О.), мои и его родственники – уйма народу».


Из дальнейшего рассказа следовало, что тихая семейная скребловская идиллия вскоре прервалась по вине мужа, который якобы начал ухаживать сначала за двоюродной сестрой Тинатиной, а затем за родной сестрой Саломеи – Машей. Саломея Николаевна сразу же подала на развод и отсудила у своего незадачливого супруга при помощи адвоката Луарсаба Андроникова (кстати сказать, отца известного пушкиниста и лермонтоведа Ираклия Луарсабовича Андроникова) большую петербургскую квартиру и такую сумму, которая позволила ей не считать деньги вплоть до событий октября 1917 г. Итогом их краткой совместной жизни было и появление на свет единственной дочери Саломеи Николаевны – Ирины, впоследствии баронессы Нольде, участницы французского антифашистского Сопротивления.

Можно, конечно, усомниться в справедливости тех упреков, которыми блистательная Саломея осыпала П. С. Андреева. Ведь, как известно, этот брак был заключён не по любви, а по настоянию родителей, как говорят, из голого расчёта. На вопрос Ларисы Васильевой, каким же был муж Саломеи Николаевны, та отвечала: «Каким он был внешне? Очень крупный, русский, по-своему красивый, хмурый несколько…» Кстати сказать, после событий 1917 г. купец П. С. Андреев не эмигрировал за границу, а переехал в Скреблово, где вступил в коммуну и трудился вместе с крестьянами. Разве такой муж был нужен княгине Андрониковой? Комментируя эту ситуацию, как не вспомнить слова героини Ф. Раневской из кинофильма «Весна»: «Вам нужна не моя любовь, а моя жилплощадь…» Но и «жилплощадью» бывшего мужа нашей героине удалось попользоваться только десять лет.

***

Попав в Петербург, Саломея подружилась с поэтами и художниками, создала свой литературный салон, пользовавшийся большим успехом.
В мемуарных записках Теффи (1913г.) можно прочесть:
"Украшением ... вечеров, как всегда, была Саломея Андреева (Андронникова) -
не писательница,
не поэтесса,
не актриса,
не балерина,
не певица,
Сплошное-не,
Но она была признана самой интересной женщиной нашего круга."

О.Мандельштам посвящал ей стихи. Искусствовед И.Дзуцева в своей работе «Музы», внимательно проследившая жизнь С.Н.Андрониковой, отметила, например, что «Грузия предстала в поэзии Мандельштама в облике петербургской красавицы Саломеи Андрониковой».


Я научился вам, блаженные слова:
Ленор, Соломинка, Лигейя, Серафита.
В огромной комнате тяжелая Нева,
И голубая кровь струится из гранита.
Декабрь торжественный сияет над Невой,
Двенадцать месяцев поют о смертном часе.
Нет, не соломинка в торжественном атласе
Вкушает медленный томительный покой.
В моей крови живет декабрьская Лигейя
Чья в саркофаге спит блаженная любовь.
А та, соломинка — быть может, Саломея —
Убита жалостью и не вернется вновь!


(Осип Мандельштам «Соломинка»)


Анна Ахматова подарила ей сборник "Четки" с надписью "В надежде на дружбу", а также сборник

"Белая стая" со словами любви и дружбы.

Всегда нарядней всех, всех розовей и выше,
Зачем всплываешь ты со дна погибших лет?
И память хищная передо мной колышет
Прозрачный профиль твой за стеклами карет.
Как спорили тогда – ты ангел или птица,
Соломинкой тебя назвал поэт,
Равно на всех сквозь черные ресницы
Дарьяльских глаз струился нежный свет.
О тень! прости меня,
но ясная погода, Флобер, бессонница и поздняя сирень
Тебя, красавицу тринадцатого года,
И твой безоблачный и равнодушный день
Напомнили, а мне такого рода
Воспоминанья не к лицу. О тень!

(А. Ахматова «Тень»)



Василий Шухаев / Портрет Саломеи Андрониковой-Гальперн

Летом 1917 г. друг Саломеи поэт Сергей Рафалович увез ее с дочкой в Крым, где Василий Шухаев написал известный портрет.

В сентябре 1917 г. Саломея с дочерью, горничной и бонной выехала в Баку, а затем в Тифлис. Когда Саломея Николаевна с маленькой дочерью оказалась в Тифлисе, она и здесь была среди артистов, поэтов, музыкантов. Вместе с поэтами С.Городецким и ее другом С.Рафаловичем она даже издавала литературно-поэтический ежемесячник «Орион».



Ветры революции и Гражданской войны вырвали её, как и тысячи других княгинь, графинь, смолянок – фрейлин из особняков Санкт-Петербурга, и с грохотом, моральными и физическими надломами зашвырнули на мостовые Константинополя, Праги и Парижа… Как писал в 1923 году Георгий Иванов:
Январский день. На берегу Невы
Несётся ветер, разрушеньем вея.
Где Олечка Судейкина, увы,
Ахматова, Паллада, Саломея?

Все, кто блистал в тринадцатом году –
Лишь призраки на петербургском льду.

Ветер революции понёс Саломею Андроникову на Украину, в Крым, Грузию, а затем во Францию. На этом пути была остановка в Харькове, где из тюрьмы её вытащил… Зиновий Пешков. К тому времени он был французским разведчиком и дипломатом, представлявшим интересы своей новой родины в меньшевистской Грузии. Своему приёмному отцу, знаменитому «буревестнику революции», он дал телеграмму следующего содержания: «Отец! Звони Ленину, Троцкому, хоть Карлу Марксу, но спаси из харьковской тюрьмы Саломею Андроникову!» .


Александр Яковлев. «Портрет Саломеи Андрониковой и Ашени Меликовой (Три женщины)» 1922

Саломея была немедленно освобождена и продолжила свой путь. В 1922 г. она оказалась в Париже,куда её увез Зиновий Пешков, брат Якова Свердлова, приемный сын Максима Горького, в будущем бригадный генерал, посол Франции, сподвижник де Голля, награжденный высшими орденами Французской республики. Любовной парой надолго они не остались, но друзьями были всегда


Саломея Андроникова / Портрет работы Кузьмы Петрова-Водкина 1925. Его Андронникова завещала Государственной Третьяковской Галерее. Там он и находится.

В Париже в 1925 году Саломея вышла замуж за известного адвоката, либерала, бывшего управляющего делами Временного правительства, ближайшего друга А. Ф. Керенского – Александра Яковлевича Гальперна и стала носить двойную фамилию Андроникова-Гальперн. В Париже она не затерялась. Неувядающая красота позволила ей работать натурщицей и манекенщицей, а дипломатическая служба мужа открыла двери в дома бизнесменов и аристократов.

При госпожа Андроникова-Гальперн никогда не забывала тех, с кем делила дни чудесной юности.
Парижская жизнь С.Андрониковой была освящена дружбой с Мариной Цветаевой. Саломея морально и материально поддерживала Цветаеву, ссужая ее деньгами и распространяя билеты на ее поэтические вечера. И для Цветаевой Саломея стала музой, будившей ее воображение:
"Очень Вас люблю... Вы мне бесконечно нравитесь" (из письма от 22 марта 1931). И четырьмя годами раньше Цветаева пророчила Саломее: "Вас всегда будут любить слабые, по естественному закону тяготения сильных к слабым и слабых — к сильным".

Узнав о том, что в Ленинграде скромно живёт и нигде не выставляется художница Зинаида Серебрякова, она в 1926 г. через своего верного и вездесущего Зиновия устроила ей переезд во Францию.


З.Серебрякова. Портрет С. Андрониковой (1925)
Этот портрет хранится в Государственном музее искусств Грузии.

Портрет работы Бориса Григорьева (ранее 1939)

До 1940 г. она оставалась в Париже, где имела квартиру на улице Колизе, и работала в журнале мод Вожеля. В 1940 г. Саломея с внуком переехала в Америку, куда ее вызвал А.Гальперн, работавший при английском посольстве. Дочь Ирина, коммунистка и участница Сопротивления, и ее русский муж, служивший во французской армии, находились во Франции в нацистском плену.
Когда-то С.Андроникова призналась, что "совершила глупость, оставила родину в трудный момент". Однако эта умная и гордая красавица, грузинская княжна до последних дней своих думала о России, о Грузии.

Прошли годы… Свой бесконечный «серебряный век» Саломея Андроникова-Гальперн доживала в прекрасно обставленном доме на улице Челси-Парк-Гарденс в Лондоне. Вот как описывала последние годы её жизни Лариса Васильева, открывшая эту уходящую натуру для советского читателя: «Мы сидим в её большой продолговатой кухне за длинным столом и ужинаем. Она, как всегда, удивляет кулинарным талантом. Саломея высокая, тонкая, седая, волосы коротко острижены, завиты, щёки подкрашены, губы подведены, на ней длинное платье из той породы, которые на Западе надевают для гостей.

– Всегда к ужину переодеваюсь в длинное, независимо от того, будут гости или нет. Привычка… Нет, вы не уговаривайте меня слетать в Россию туристкой. Знаю, знаю, встретите, обласкаете – не в вас дело. Я как подумаю, что утром проснусь в Петрограде – Ленинграде и вокруг русская речь – у меня уже здесь сердце разрывается. А что там будет? Умру от счастья».

В мае 1982 г. лондонская газета «Таймс» сообщала: «8 мая в Лондоне на 94-м году жизни скончалась Саломея Николаевна Андроникова, последняя из блистательных женщин, которым довелось быть современниками расцвета Серебряного века русской поэзии. Саломея Андроникова была одной из самых известных красавиц той эпохи…»
источник: http://blog.i.ua/community/1951/1164230/
Обнаружила ещё один портрет Соломеи А. Яковлева




Когда-то С.Андроникова призналась, что "совершила глупость, оставила родину в трудный момент". Однако эта умная и гордая красавица, грузинская княжна до последних дней своих думала о России, о Грузии. "К моему стыду, знаю так мало о своей родине", — признавалась Саломея П.Церетели. А Вере Шухаевой она писала в январе 1978 г.:

"Только что кончила книгу о Мингрелии "Екатерина Чавчавадзе". Мне было очень интересно, так как я так мало знаю о своей стране... Потомки Чавчавадзе были мне близкие люди. Очень близкая подруга моей счастливой юности Аннета Чавчавадзе, дочь знаменитого Како Чавчавадзе. Она умерла скоропостижно в Париже, куда я ее выписала. А вышла она замуж по моем отъезде из Тифлиса за Алешу Опочинина, моего поклонника". В письмах Саломеи чувствуется живой интерес к Грузии. Она, к примеру, сообщала, что видела фильм "Пиросмани", вспоминала художника Ладо Гудиашвили, которого знала по Парижу, Тициана Табидзе, Паоло Яшвили, писавших ей в альбом (он сгорел во время войны, когда в лондонский дом Саломеи попала бомба). В 40-х годах Андроникова издала кулинарную книгу, где в числе прочих дала рецепты двух традиционных грузинских блюд. Эта утонченная аристократка и сама прекрасно готовила, как-то пошутила: "Всю жизнь думала, что я муза, а оказалось — кухарка".

С.Андроникова часто вспоминала в письмах своего земляка, поклонника и друга Илью Зданевича: "С Ильей я дружила до самой его смерти. По существу, он мне был самый старый товарищ с 1908 года. Он только что окончил гимназию и в конце года уже надел студенческую тужурку. Приехав в Петербург к сентябрю, он стал у меня бывать и даже влюбился... Второй раз влюбился уже в Париже. Как настоящий романтик (да, он был романтик и добр, красный каблучок, невзирая на свой футуризм). Он являлся лично и писал одновременно письма, которые подсовывал под дверь... Он делал (именно делал, сам и всё) замечательные книги (издавать начал еще в Тифлисе 41*). Считался знатоком первым во Франции по искусству книги... Его экспромт обо мне:

На улице парижской
Колизея
Жила годов пятнадцать
Саломея,
Порядок домовой 4 дважды,
Прохожий, снимите шляпу
Каждый".
Саломея дружила с Ильей Зданевичем всю жизнь, а познакомились они в Батуми. Юноша, почти мальчик, Илья влюбился в Саломею с самыми серьезными намерениями. Отношения их были сложными, о чем свидетельствуют и письма Ильи к Андрониковой, датируемые 1913 годом. Вот некоторые отрывки из писем: "Я рад Вашему улыбающемуся письму", "примите уверения, что я увлечен Вами", "Меня влечет Ваша твердая самоуверенность, подлинная, а не внешняя только, и Ваша внимательность к людям. Ваше мальчишество... Вам очень идет. Вы не слишком убежденная последовательница женственности и лени, чтобы быть бездеятельной и спокойной", "...меня влечет к Вам некоторый авантюризм Вашей натуры. Вы, конечно, искательница приключений, а потому родственны мне". Избранницу сердца Илья посвящал во все новости своей творческой жизни, своей музе он обещал устроить "всёческий" весенний бал, где хозяйкой должна была быть Саломея Андроникова.

Взаимная любовь, однако, не состоялась и перешла в дружбу на всю жизнь. Где бы ни находилась Саломея, ее всюду настигали письма Ильи, который и сына своего Шалву послал на учебу в Лондон под присмотр своей верной подруги."

источник:http://www.liveinternet.ru/users/4652778/post263876015/


Сохранилась переписка Соломеи с Мариной Цветаевой, дружбой с которой освящён весь парижский период.
http://www.tsvetayeva.com/letters/let_andr_galpern -здесь можно почитать их.
Все материалы для заметки собраны в сети

Соломея Андроникова - муза Серебряного века