Цитата сообщения Полковник_Баранец Захар Прилепин об СССР , либералах и Фиделе


Оригинал взят у matveychev_oleg в Захар Прилепин об СССР , либералах и Фиделе
Известный писатель о СССР, российских либералах и Фиделе Кастро

Об СССР
При чем тут Советский Союз вообще, он что, меня обокрал?
Нет, напротив: он дал мне все, что мне нужно, и никогда не делал вид, что меня нет.

Медсестра забегала за мной, чтобы сделать прививку; соседка приглядывала за мной, малолетним, не прося за это у родителей денег; библиотекарь заглядывала ко мне, чтобы рассказать, что пришел из города «Электроник»; повар в школе подкладывал мне самые сладкие кусочки; участкового я не видел в деревне ни разу, потому что у нас никто не дрался, не воровал, не хулиганил; вся огромная родня наша могла собраться и две, а то и четыре недели развлекаться, напрочь забыв о работах и заботах своих; усталая страна смотрела на всех нас сверху, и во взгляде ее не было ни жестокости, ни отчуждения.

Я только потом это оценил, когда новая страна, в которой я волею судеб очутился, стала делать вид, что меня нет, а если есть, то она тут ни при чем.


Появилось восхитительно слово «совок». Вообще я не жестокий человек, но тому типу, что придумал это определение для всех советских людей вообще, я бы лично отрезал кончик языка. При слове «совок» этот тип издавал бы характерный, ласкающий мне ухо свист.

Пока рот мой не забили глиной, я буду снова и снова повторять: моя Родина — Советский Союз. Родина моя — Советский Союз.
Мой Советский Союз не опошлить: потому что на Вечный огонь не оденешь шутовской колпак, его не пересадишь в колбу, и он не станет гореть там, куда не снизойдет живой дух никогда.

О современной России
Новая страна вела себя агрессивно, нагло, подло, хамовито. Главным постулатом ее было: «А кто виноват в том, что ты такой убогий? Посмотри на себя, ты! А? Ну, убожество ведь! Видишь, нет? Уходи с глаз долой, видеть тебя не могу…»

Когда теперь я смотрю на судьбу демократии в России и даже пытаюсь эту так долго ненавистную мне демократию спасать, я понимаю, что в самом ее явлении изначально был заложен страшный первородный грех, с которым долго не живут. Я знаю, какой демократии хочу: не предавшей отца своего и деда, не плюнувшей себе под ноги, не менявшей убеждений с пятнадцати лет — знаю.

И что это за государство такое, какая у него финансовая система и насколько прозрачна эта система, если его граждане, тем более в бюджетной сфере, в принципе — если живут по закону, на зарплату, пусть даже не самую большую, — не могут приобрести себе жилья? А если приобретают, то они, ну, в девяти случаях из десяти, где-то как-то кого-то обманывают, то же государство, например.

Я в разные годы бывал в городках России, которые депрессивны целиком: там остановилось все производство, и жить невозможно, и уехать нельзя. Закрывая глаза, я вижу, как все население этих мрачных поселений, тысяч, скажем, семнадцать человек снимаются с места и медленно идут в Москву. Приходят туда, встают на центральной площади и говорят: «Мы пришли переучиваться. Бедные рыбаки и жены-идиотки, все пришли. Переучите нас».

Недавно я вернулся из путешествия по Сибири; и вот думаю за сибиряков, живущих, скажем, в поселках: как им быть? Чтоб накопить только на билет до Москвы, надо продать свой дом, а можно еще и дом соседа. Но что там делать потом в Москве? Это понятно, «не лениться», «не капризничать» — это мы слышали. А конкретно что? Поселиться с пятьюдесятью таджиками в однокомнатной квартире и начать свой путь на вершину? «Великая московская мечта».

Мы живем в забавном государстве, думаю я: здесь, чтобы реализовать свои элементарные права — право на крышу над головой и право на хлеб насущный для себя и своих близких, — надо исполнить необычайной красоты кульбиты. Менять родные места и работы, получать одно образование и работать в другой сфере, идти по головам, причем желательно не ногами идти, а на руках… Просто крестьянином быть нельзя. Просто медсестрой быть нельзя. Просто инженером быть нельзя. Просто военным быть вообще не рекомендуется.

Самое смешное, что вывод у нас один и тот же: содержание население России нерентабельно.
Философия социал-дарвинизма, которой нас так вкусно и обильно кормили во времена пресловутой «перестройки» — она не устарела. Она актуальна как никогда. Мало того, она и есть — наша государственная идеология. В качестве идеологии социал-дарвинизм не озвучивается, но, безусловно, подразумевается.

Есть тихое, как зуд, ощущение, что на этой земле государство никому ничего не должно. Граждане, правда, тоже не очень должны государству. Например, они вовсе не должны участвовать в политике. И даже если им кажется, что они должны, — им это только кажется. Они не должны иметь претензии. А то претензии будут к ним.

О либералах
Но какой демократии хотите вы, с той вашей, памятной мне, мерзостью о Зое Космодемьянской, с той вашей, незабытой доныне, подлостью о Юрии Гагарине, с той вашей, тлеющей по сей день, пакостью о Сергее Есенине, с вашими неустанными «выдави раба по капле», с вашими неуемными «так жить нельзя», с вашими бесконечными липкими словесами, в которых, как в паутине, путался, вяз и терял кровь рассудок всякого русского человека?

Если поднять подшивки журналов и газет тех мутных времен, а то еще и вскрыть телеархивы — можно на любом Страшном суде доказать, что вы не оставили не единой целой косточки в нашей национальной истории, вы поглумились над каждым трупом, вы станцевали на каждой святыне, вы Красное знамя моей Победы выбросили вон, потом не удержались, выбежали вслед и ноги о него вытерли.

Нет вам теперь счастья в России. Отчего вы сделали так? Зачем моя свобода теперь навек ассоциируется с вашими осклизлыми именами, с вашими бесстыдными делами, с вашими червивыми речами?

В разговоре с либералами все время нужно выбирать выражения. Только они выражения не выбирают. Знаете что? Я свободу люблю не меньше вас. Идите к черту.
Идете к черту вместе с вашими девяностыми годами, когда вы, ну, или ваши, так и не оставленные вами вожди, раз за разом предали все: и само понятие свободы, и само понятие мужества, и само понятие либерализма, и само понятие чести.

Больше не люблю их, эти годы, хотя уже готов был полюбить. Но вы мне не дали. Больше не терплю их и терпеть не буду. Больше девяностых годов я не люблю только нулевые, но только вы не делайте вид, что нулевые вас не касаются. Вы их и породили и по сей день стремитесь в них разместиться.

Глядя на вас, я по-мальчишески хочу обвалиться куда-нибудь в Беловежскую Пущу и бить их, всех собравшихся там, голова о голову, до полного остервенения.
Глядя на вас, я мечтаю ворваться за стекло голубого экрана и эдак по-булгаковски, по-мастер-маргаритовски, в прямом эфире оторвать Сванидзе голову. Живой Николай Карлович пусть живет, а экранному голова не нужна, пусть она под столом валяется и шевелит активными губами.
Глядя на вас, я хочу, чтоб вы прожили тысячу жизней, накапливая рубль за рублем, и чтобы вас ограбили дважды подряд, на все эти рубли. И чтоб еще тысячу лет прожили вы в Приднестровье, а следующую тысячу — в Абхазии, и далее везде, особенно в Чечне, и не важно, какая у вас там будет национальность, русская, чеченская или еврейская…

И главное, чтоб после всех этих ограблений вы так и остались жить в стране пустой, бессмысленной, нищей и ничтожной, лишенной и космоса над головой, и твердой почвы под ногами, и гордости за то, что вы, ее дети, здесь родились, а не на другой щеке земного шара.

Потому что, сколько ни грабили и ни мучили отцов моих и дедов, вот это чувство — радости и гордости — их не покидало.

О Фиделе Кастро
Нет, вы всерьез верите, что у любого американского президента грехов меньше, чем у Фиделя? Ткните пальцем в первого попавшегося янки из Белого дома за те полвека, что Фидель провел у власти, — их бодрых дел хватит на трибунал в любой Гааге. Этих янки было девять, и едва ли вы вспомните имена хотя бы трех из них. Зато имя Фиделя помнят все.

Ну, были диссиденты на Кубе, и, о да, поломанные судьбы были. Но найдите место на планете, где раздраженных нет, где тонких судеб не ломают о государственное колено. Тем более — экономическая изоляция, огромная туша США, застящая белые свет и великолепное кубинское солнце; а еще предавшие музыку революции и оглохшие на оба уха маразматики из СССР в лице главных друзей Фиделя… Ему было трудно.

Он сделал из маленького народа народ великий, упрямый, несломленный и гордый. Единственное социалистическое государство в Западном полушарии! И там, надо сказать, не умирают от голода. Мало того, продолжительность жизни на Кубе — почти 77 лет у мужчин и 79 у женщин. Что неудивительно — ведь на 100 тысяч кубинцев приходится 591 врач, в то время как в США — 549, у нас — 420, а в Боливии — 73.

Об интеллигенции

…Интеллигенция — товар штучный, к тому же он не продается. Если ее все-таки купить, а потом, изнывая от нетерпения, развернуть, то обнаружится, что покупатель был жестоко обманут: брал, хоть и недорого, интеллигенцию, а в итоге черт знает что получилось, эльдар рязанов какой-то.