ИЗ ДЕТСКИХ ВОСПОМИНАНИЙ ЕВГЕНИИ ПЕТРОВНЫ ТУРМАНИНОЙ, УРОЖДЕННОЙ ФАЙДЫШ (1893-1973)

   Да, я забыла описать ещё чудесное время, проведённое в другом имении дяди Вани [Иван Александрович Торлецкий (1859-1918)], в Осеченке, под Петербургом.

   В детском представлении оно выглядело так: от станции мы шли минут 15, начинался высокий сосновый лес, и в нём стояли удивительные домики замшелые, бледно-зеленые, пустые.

   В одном из них дядя Ваня делал фейерверк, и туда заходить нельзя было.

   Дом, где мы жили, был двухэтажный, тоже такого же цвета. На втором этаже шла кругом галерейка, а посредине стояла высокая, высокая лесенка, которая оканчивалась площадкой – это для того, чтобы видеть, не горит ли лес и где горит. Мне запрещали лазить на эту башенку, но до половины я забиралась. Над окнами жили голуби, и приятно было кормить и наблюдать за малышами.

   Жили мы во втором этаже, а при входе на большой, большой площадке к стенам были прикреплены топоры, отнятые у крестьян при рубке леса. Бдительность лесников и мужицкое горе. Я очень боялась проходить мимо.

   Стояли беседки, сделанные из половины больших лодок, внутри стоял стол и скамейки, потом были гибкие, длинные скамейки, на которых как на трамплине можно было прыгать.

   Рос папоротник в большом количестве, в котором в полночь Ивана-Купалы я сидела и ждала, когда распуститься на них огненный цветок, который я сорву, и он поведёт меня к кладу. А, вырыв клад, я буду богата, и мама, и дети будут всегда весёлые, а себе я куплю ослика и маленькую мышиного цвета пони… Но папоротник упорно не зацветал.

   Мне дали лошадь, двуколку и девушку лет 15, и мы с ней часто делали большие прогулки по сосновому лесу.

   А сколько там было грибов белых, а сколько в саду смородины и крыжовника, а сколько чудесных светлячков.

   Сделали большие, хорошие качели и как было весело!

   А бежать чистить рыбу на реку!

   Один раз я даже плыла на плоту, что было опасно.

   А купание? Пока идёшь купаться успеешь, всё с себя снять и уже в готовом виде бежишь к воде. Тётя меня выучила отойти от берега и потом плыть к нему. Так я и выучилась плавать. Но место купания было страшноватое: по рассказам здесь кучер купал лошадь, и она его убила копытом, и иногда чудилось, что вот, вот убитый схватит за ногу…

   А варка варения!

   Один раз приползла гадюка и чуть не укусила Ледьку (собака), но была убита и до захода солнца убитая лежала и шевелилась, а после захода перестала.

   Была там плотина, и в воде неподвижно стояли щучки, и в них было интересно стрелять из пневматического ружья: они оглушённые всплывали, их я брала домой и выпускала в ведро на террасе, и там они жили.

   А с дядей Митей Кипликом как было радостно сесть в лодку и открывать новые острова на озере. Мы высаживались с победным криком и водружали флаг. Называлось играть в Робинзона. Пикники делали тоже часто там же.

   Тётя (Мария Степановна Воронина)  и дядя Митя Киплик были заядлыми рыболовами, и вечером много было разговоров и “злоумышлений” относительно ловли рыб. С вечера ставили приманки, а на заре ехали ловить.

   Это всё в старом доме, а потом выстроили дом над песчаным обрывом над рекой. Горизонт был обширный, очертания даже скрывались в тумане. Река была быстрая, прихотливо извивалась. Очень глубокая. В ней чуть не утонула наша полная повариха, но её спасла пятнадцатилетняя Маша, моя няня в прошлом, и горничная в настоящем. Она приходилась родственницей со стороны мамы и была весёлая, с ровным характером.

   В новом доме “Миловиде” был цветник со стеклянными шарами и садиком, открытым для солнца. В клумбы мы наносили светлячков.

   Кроме семьи Кипликов там жила семья Ходасевичей с дочкой Валей, моей подругой. Нам подарили фонарики, и мы любили провожать гостей с фонариками, которые жили на “Коровьем Броде”. То была семья дяди Т. страстного охотника. У него было много некрасивых худых собак с хвостами, как палки, и пятнами на короткой шерсти, их называли легавыми. И, кроме того, были надувные подушки, которые стали моей мечтой.

   Вот одного из этих диких решили запречь в тарантас. Собрались ехать в лес, где растёт клюква. Все хотели уж садится, как этот дикарь, почуяв одну кобылку и приревновав её к близ стоящим лошадям, стал бурно расправляться с соседями – кусать, лягать. И прочие все лошади и люди бросились в разные стороны. Тетя Мариша (Мария Степановна Воронина) схватила меня за руку, и мы очутились с нею в курятнике. Скоро кончилась эта неразбериха, и мы поехали.

   Ехали песками долго и приехали к лесу.

   Там постелили скатерти, поставили самовар, и всё было необычайно вкусно и красиво. Недалеко протекала среди ярко зеленых берегов жуткая, чёрная река.

   Клюквы было очень много и весело было её собирать.

   Дядя Ваня только предупредил насчёт торфяных окон и рассказал, как он на охоте попал в такое. Ружьё, поперёк положенное, его спасло, но он долго кричал, пока не подошли к нему на помощь. И после этого, от холодной воды, он заболел ревматизмом.

   Из развлечений был крокет, в который с увлечением играли и взрослые, и малыши. На лодке часто катались и проезжая около “рыболова” всегда смеялись. Выплывать, из-под моста в Тверцу, нам было запрещено. Так как под водой плыли набухшие брёвна и могли перевернуть лодку, но со старшими мы смело пускались в эту авантюру.

 

   Во время гуляния, проходя мимо работающих в поле крестьян, Леночка – племянница дяди Вани, говорила им: “Бог в помощь!”. Много по дороге стояло деревянных сарайчиков с дёгтем. От него плохо пахло.

   Однажды мы сделали прогулку, нечто вроде “пикника”, в деревню Лидино [1], чьи многочисленные топоры украшали дом с вышкой. Там тётя, с моста, ловила рыбу, а я с дядей Ваней просто стояли и смотрели. Вдруг ко мне из воды выбросилась крупная рыба. Мальчишка, стоящий рядом, спокойно вскрыл её и показал длиннейшего солитера и потом галантно предложил его Ледьке. Дядя Ваня был возмущён, затоптал солитера и выругал мальчика. Он был очень раздражительный, голос имел громкий и любил “поорать”, как говорила тётя (Мария Степановна Воронина). Потом мы что-то ели в избе, отдыхали и к вечеру только приехали домой. Деревня эта считалась неспокойной, в политическом отношении, и много там было бунтарей.

   Дядя Илюша “дамский угодник” вставал рано утром. В лесу находил грибы и к деревьям прикреплял записочки-заметки. Потом собирал всю компанию и вёл в лес наводящим путём, и каждый, по записочке, находил грибы. А грибы были белые и мал мала меньше, и удивительно красиво росли среди яркого мха. Нигде больше такой красоты я не встречала. Так проводили время в развлечениях и веселье.

   Да, забыла ещё описать маленький “хаос”, он был против прежней дачи с вышкой. Он являлся копией “хаоса” в Алупке. Его небольшие размеры скрывали множество сюрпризов: то мостик над ручейком, то грот, то неожиданный массив горы, то какое-то удивительное дерево.

   Ах, хотелось бы поехать посмотреть, что там теперь.

   Имение это было в 4 тысячи десятин под лесом [около 5 000 гектар], который рубили и вывозили на дровяные склады Москвы. Что осталось?

   В одной яме я нашла диковинный череп и уверяла, что это череп медведя.

   Дядя Митя (Киплик) сделал мне лук и стрелы, и я охотилась. В особенности мне хотелось поймать птичку. Тогда мне посоветовали посыпать птичке соли на хвост, и что тогда она не улетит. И долгое время я носила соль в кармане, не подозревая коварства больших.

   Да, это было самое светлое время моего детства.

   А как часто бывало, дядя Митя (Киплик) и Сеньора Элиза будили меня по утрам – кататься на лыжах с берега на пруд. Это тоже было небывалое удовольствие.

Серия сообщений "ТУРМАНИНА ЕВГЕНИЯ ПЕТРОВНА ":

В НАЧАЛЕ БЫЛО... ДЯДЯ ВАНЯ ТОРЛЕЦКИЙ

Часть 1 - В НАЧАЛЕ БЫЛО...
Часть 2 - ДЯДЯ ВАНЯ ТОРЛЕЦКИЙ
Часть 3 - В ОСЕЧЕНКЕ.
Часть 4 - ТУРМАНИНА Е.П. МОЙ ДРУГ - ДЯДЯ МИТЯ КИПЛИК
Часть 5 - ДЕТСКИЕ ГОДЫ: ГИРЕЕВО - ЗАМОСКВОРЕЧЬЕ
...
Часть 10 - СЕМЕЙНЫЕ ПРЕДАНИЯ
Часть 11 - МАРИЯ СТЕПАНОВНА ВОРОНИНА, УРОЖДЕННАЯ ФАЙДЫШ
Часть 12 - 25 АВГУСТА 1868 ГОДА. ПРИДАНОЕ МАРИИ СТЕПАНОВНЫ ФАЙДЫШ