Всюду на рыхлом подвижном материале можно встретить виды крестовников (Senecio Karjaginiu Sof., Senecio Caucasigenus Schischk.) с желтыми и оранжевыми и даже оранжево-красными цветами.

   Низкотравные альпийские луга по склонам из сероватой осоки (Carex canescens L.), овсяницы приземистой и овечьей (Festuca supina, F.ovina L.), кобрезии волосистой (Kobresia capillifolia (Decne.) C.B.Clarke) создают однообразный зеленый фон. Однако в понижениях, по ложбинкам, где снега заботливо скрывают растения от зимней стужи и иссушающих ветров, картина резко меняется. Здесь радуют глаз великолепные красочные лужайки из генциан (Gentiana),

колокольчиков (Campanula),

примул (Primula).

   Видовое разнообразие их огромно. Достаточно сказать, что, по мнению известного флориста А.А.Гроссгейма, на Кавказе 95 видов колокольчиков и 59 из них – эндемичны, т.е. произрастают только на Кавказе. По 29 видов имеют роды горечавок и примул.

   Незабываемое впечатление, которое оказывает альпийская растительность усиливается тем, что низкорослость этих растений словно компенсируется величиной и красочностью их цветов. Растение словно вкладывает в свой цветок всю свою жизненную силу, чтобы он смог дать семена за краткое высокогорное лето.

   Зеленый фон красочных лужаек обычно создается манжетками (род Alchemilla).

   По этому фону разбросаны нежно-розовые, сиреневые, пурпуровые цветы примул, нежно-голубые, ярко-синие и густо-темносиние, почти лиловые горечавки, белые и лиловато-синие колокольчики. А порой аспект лужаек создается незабудками с такой интенсивной голубой окраской цветов, что кажется, что это кусочек ясного горного неба опустился на лужайку. Это цветет незабудка альпийская (Myosotis alpestris F.W.Schmidt).

   Даже одуванчики, так хорошо знакомые каждому становятся здесь ярко-желтыми, как, например, часто встречающийся здесь одуванчик скердоподобный (Taraxacum crepidiforme DC.) или же его собрат с желто-красными и пурпуровыми цветами, который так и называется  - пурпуровоцветковый (Taraxacum porphyranthum Boiss).

   И еще одно растение альпики и субальпики обязательно привлекает внимание каждого, кто поднимается к снежникам Чегета. Называют его обычно «черный тюльпан». Но с тюльпаном его роднит только то, что оба они относятся к семейству лилейных. На фоне близк их снежников четко выделяются цветок длиною почти до 5 см и словно склонивший от тяжести головку с фиолетово-пурпурными лепестками, по краям которых идет желтый шахматный. Это рябчик широколистный (Fritillaria latifolia Willd) – эндемик Кавказа.

   Поблизости можно встретить и «белый тюльпан», ллодию (Lloydia serotina (L.) Reichenb.), нежное изящное растение, головка которого тоже наклонена к земле. Этот вид, напротив, произрастает и в Альпах, и на Карпатах.

   Иную картину застает человек вблизи краев ледников в десятилетия их наступаний. Вот какие наблюдения за ледниками трех поколений балкарцев рассказывал 69-летний Шамиль Хаджиев в 1970 году:

«Был я еще десятилетним ребенком, когда поднялся с отцом к леднику и больше всего меня поразило, что край ледника лежит прямо на зеленой, зеленой траве». На Кавказе в 1910-1912 годы ледники немного продвигались вниз по долинам. «Отцу моему, когда тот был всего семи лет говорил его отец, Джути Джапуев, смотри, сынок, как ледник спускается вниз. Ведь совсем недавно этот ледник в долине Шхельды 

был за каменными воротами. Страшный обвал со склонов горы засыпал лед множеством камней. Камни закрыли от солнца лед, и он перестал таять.

А потом он стал двигаться вниз, толкая перед собой горы камней. С тех пор отец мой стал смотреть на ледники и думать и мне передал эту привычку. Люди говорят, что 50 лет ледники здесь идут вниз, а 50 – вверх. Но правда ли это – не могу сказать. Мой век короток, чтобы проверить это. Может быть, мои внуки и правнуки,  помня наши рассказы, смогут убедиться в правоте этих слов».

   Русский поэт Г.Державин ребенком был на Кавказе в середине ХVIII века; здесь служил его отец. Многими десятилетиями позже он нарисует картину наступающих ледников:

«Как с ребр там страшных гор лиясь,
Ревут в мрак бездн сердиты реки;
Как с чел их с грохотом снега
Падут, лежавши целы веки.
Как глыба там сизоянтарна,
 Навесясь, смотрит в темный бор»...

   Многовековые наступания ледников, такие, например, как «малая ледниковая эпоха» ХIII-ХIХ веков, приводят к тому, что эти «сизоянтарные глыбы» захватывают не только луга, но и поля окрестных жителей, как это имело место в Альпах. На Центральном Кавказе похолодание, начавшееся в ХIII веке, выразилось в резком снижении прироста деревьев. Старые, двухсотлетние сосны, погребенные селем, вблизи одного из перевалов, последние 60 лет жизни давали минимальный прирост, а затем были завалены обломками, согласно радиоуглеродной датировке 800±80л.н. Наиболее низко ледники спускались в долины в ХVII веке. В это же время прекрасно разрастались сосновые леса по склонам южной экспозиции, над Итколом и Терсколом, прирост у них тогда был хорошим и увеличивался более всего в конце ХVIII-начале ХIХ века, во время наступаний ледников в десятилетних интервалах. Все это позволило считать, что ледники продвигались вниз в столетия и десятилетия увеличения летней влажности. Происходит это в дождливые и прохладные летние сезоны. В зимы учащался сход лавин. Так в долине Зеленчука на Западном Кавказе был засыпан в ХIII веке поселок Алании – Архыз, что и дало основание назвать Г.К.Тушинскому предшествующий период – архызским периодом снижения снежности и потепления, который имел место в IХ-ХII веках. И одной из причин распада Алании многие считают длительное похолодание в высокогорьях, усиление лавинной активности, наступание ледников. Но существуют легенды о более раннем периоде похолодания. В окрестностях Теберды народу помогла спастись от него Зулихат. Вот как рассказывается об этом в книге А.Малышева «Теберда» (Ставропольское книжное издательство, 1973): «Есть легенда о том, что в давние времена аланов, живших в Алибекской долине, постигла беда: через перевал подули холодные ветры, из-за которых не успевали вызревать хлеба и гибли домашние животные. Обездоленные люди собирались уходить с давно обжитых мест. Тогда красавица Зулихат решила принести себя в жертву ради спасения народа. Ночью, когда в горах бушевали страшные ветры, она поднялась на перевал и стала просить горных духов, чтобы они утихомирили злые бури. Зулихат легла на гребне горы, 

пытаясь защитить своим телом Алибекскую долину. Она умилостивила злых духов, но, окаменев, навсегда осталась на горном хребте».

   В легендах осетин, услышанных и частично записанных русскими путешественниками в прошлом веке, разрастание ледников связывается с распространением христианства. Содержание их таково: «В древние времена, когда ледники прятались высоко в горах, Георгию Победоносцу угодно было построить для осетин храм. Когда храм был уже построен, люди стекались к нему и приносили жертвы, как и в языческие времена. Однажды в жертву Георгию женщина погнала барана, а на руках у нее был ребенок. Вдруг стал дуть холодный ветер, и все кругом превратилось в лед. Наконец, лед обхватил ее с ребенком и бараном».

   Прототип Георгия Победоносца жил в Малой Азии в конце III-IV в.н.э. Возможно, осетинская Алания частично пришла в упадок от холодов оледенения IV-VIII веков. Затем в период потепления вновь возродилась жизнь в высокогорьях, но уже со значительным участием тюрок-балкарцев и карачаевцев.

   Жизнь людей в высокогорьях, как и лугов для скота, лесов для топлива, полей для пашен в какой-то степени зависит от вековых колебаний климата. В поэтичных легендах эта зависимость приобретает романтическую окраску. Однако, замеры тысяч слоевищ накипных лишайников, разрастающихся на ледниковых отложениях, анализ пыльцы и спор, погребенных в торфяниках, радиоуглеродные датировки подтверждают, что в IV-VII, ХIII, ХVII-ХIХ веках ледники наступали. Мы живем в столетия отступания ледников, можем любоваться быстрым продвижением растений вслед за отступающими ледниками. Но это совсем не значит, что ледники не начнут спускать вновь в века увеличения влажности.

   Поднявшись в высокогорья к ледникам, невольно ощущаешь себя первооткрывателем, первым человеком, ступающим по зеленым коврам лугов. Однако историки нас учат иному.

   Отгонное животноводство существует на Кавказе, по крайней мере более четырех тысячелетий. Известно это благодаря памятникам прикладного искусства, ткачеству, ковроделанию, выделке кож, высокий уровень которого и особый характер орнаментов выявлен со времен докобанской и кобанской культуры, великолепный расцвет которой с созданием десятков предметов прикладного искусства известны благодаря трудам археологов, и современным людям.

   Из этого следует, что высокогорные пастбища использовались для выпаса не менее четырех тысячелетий. Можно только предполагать, что в столетия расцвета той или иной народности и увеличения численности скота, чувствовалась нехватка пастбищ. Во всяком случае, в Баксанской долине почти три века не было «ничьих» земель, каждый участок пастбищ и сенокосов был на учете. И когда в 1913 году один из кабардинских князей выставил стражников и не разрешил подниматься пастухам с общинными стадами на Зольские пастбища, которыми они раньше пользовались, вспыхнуло народное восстание. Зольских крестьян поддержали простые люди по всей Баксанской долине, так как всюду ощущалось противоречие между теми, кто считал себя хозяевами лесов и пастбищ, и простым народом.

   Возможно, с перевыпасом связано распространение в альпийском поясе сиббальдиевых пустошей с доминированием сиббальдии мелкоцветковой (Sibbaldia parviflora Willd.)

или сиббальдии полуголой  (Sibbaldia semiglabra С. А. Меу).

   Высота травостоя таких мест не превышает 2-3 см. К пустошам относятся нередко и  кобрезиевые луга с высотой до 10-15 см и белоусники высотой 5-10 см, где господствует исключительно белоус (Nardus stricta L.)

   Для улучшения пастбищ издавна применяется выжигание осенью сухих склонов. Горят при этом сухие остовы дерновинных злаков. Пожары способствуют разрастанию такому широко распространенному во всем мире растению как куропаточья трава или дриада (Dryas caucasica). Разрастается это растение и по моренным валам.

   Это маленькое растение с кожистыми мелкими листочками и беловато-желтыми довольно крупными цветами примечательно тем, что разрастаясь вблизи ледников, не чувствует угнетения из-за недостатка питетельных веществ. Ведь многие растения-пионеры бурно разрастаясь в первые десятилетия, затем гибнут из-за недостатка питания. Но дриады и растения, семена которых оказались рядом с ними, не чахнут, напротив пятна из нескольких растений разрастаются в темно-зеленые ковры. Ученые сравнительно недавно обнаружили, что происходит это благодаря способности дриад фиксировать самостоятельно азот атмосферы с помощью клубеньков, как и бобовые растения.

   Много тысячелетий тому назад, когда ледниковый покров в северном полушарии стал сокращаться, выделяется даже период – дриас, хорошо опознаваемый по обилию пыльцы и остатков этого растения. Вероятно, уже в далеком прошлом способность дриад обеспечивать себя питанием независимо от органических остатков животного мира, обеспечила им повсеместную победу.

   Добравшись в приледниковья, стоит обратить внимание и еще на одну примечательность – обилие папоротников на молодых субстратах. 

   Обычно мы считаем папортники реликтами далеких теплых эпох, а их обилие считаем возможным лишь в экваториальных лесах. Однако, часть этих реликтов прекрасно приспособилась к прохладным условиям, а благодаря обилию легкости спор ухитряется расселяться даже в приледниковьях. Всего здесь отмечено 6 видов папоротников. Но наиболее обычна многоножка (Polypodium vulgare L.),

произрастающая на каменных глыбах точно так же как в подобных местообитаниях на равнинах Европы. Нередко можно встретить и лунник (Botrychium lunaria (L.) Sw.), близкий родственник папортников. Появление его иногда одним из первых на безжизненных валах свежих морен создает впечатление, что вы попали в «утро творения» еще каменноугольного времени, и природа еще не успела создать всего многообразия покрытосемянных.

   Итак, поднявшись к вершинам Кавказа мы видим всюду отступающие ледники и растения-пионеры, победно следующие за ними. Подобную картину мы могли бы увидеть, если бы очутились в этих местах в первые века первого тысячелетия и шествовали бы сюда вслед за белоснежным конем Георгия Победоносца. Похожим облик высокогорий мы застали бы, если бы изучив аланский язык проникли бы сюда вместе с византийскими купцами или монахами во времена второго расцвета Великой Алании.

   Будем же любоваться картинами, представляемыми природой для нас в те века, которые выпали на нашу долю. Но при этом благодаря познанию прошлого мы можем себе представить, что пройдут века и снова ледники надвинуться на луга и леса, внедрившись в них сизо-янтарными глыбами с тем, чтобы спустя века снова отступить…

Валерия Ильинична Турманина, биогеограф,
кандидат географических наук, 1987 год.