Они родились в один день. Говорят, что такие люди проживают похожие жизни. Означало ли это судьбу на двоих? Их тянуло друг к другу, но множество причин, важных и не очень, не позволило быть вместе.
От санитарки до поэтессы
Известная советская писательница Вероника Тушнова родилась в семье профессора медицины в Казани. Отец воспитывал дочь в строгости и любви к порядку. С раннего детства задумчивая черноглазая девочка тайком от всех писала стихи и прятала их под подушку. Окончив школу, пошла по стопам отца и поступила в мединститут в Ленинграде. Учеба не приносила удовольствия, каждый семестр давался с трудом. Ее по-прежнему завораживали поэзия и живопись. На четвертом году Тушнова решается и бросает институт, поступая в московский Литературный институт им. Горького. Но внезапно начинается война, и планы на будущее откладываются до лучших времен.

Медицинское образование пригодилось на фронте, днем Вероника ухаживала за больными в госпитале, а ночью «чиркала» поэтические строки. Больные даже прозвали ее «доктором с тетрадкой».

«».

Дебют Тушновой как поэтессы состоялся с выходом сборника «Первая книга», тогда ей было под тридцать. В послевоенное время новое имя в русской поэзии осталось почти незамеченным. Критики называли ее стихи надуманными и пафосными. Из-за боязни грубых насмешек Вероника долгое время не решалась выпустить вторую книгу — «Пути-дороги», которая была опубликована после 10-летнего молчания автора. Но и тогда ее не пощадили. «Поэтесса не приобрела своего творческого лица, не нашла
своего голоса», — писали критики. Народ был другого мнения. Ее душевной лирикой, по-женски нежной и глубокой, прониклись сотни читательниц. Легендарное стихотворение «Не отрекаются любя» знала наизусть вся страна, со стихами Тушновой под подушкой засыпало не одно поколение советских женщин.
Не обещает счастья красота
Поэтессу Веронику Тушнову друзья и знакомые называли настоящей восточной красавицей. Даже недоброжелатели не могли не признавать ее красоты. На черно-белых фотографиях — копна черных, как смоль, волос и большие карие глаза, будто пытающиеся скрыть печаль неразделенной любви. Многие современники восхищались тем, как щедро наградила Веронику матушка-природа.

«Она была потрясающе красива! Все мгновенно влюблялись в нее… Не знаю, была ли она счастлива в жизни хотя бы час… О Веронике нужно писать с позиции ее сияющего света любви ко всему. Она из всего делала счастье», — так тепло и даже с восхищением вспоминает о ней близкая подруга Надежда Катаева-Лыткина, с которой Тушнова познакомилась в госпитале во время войны.

Но, как говорится, не родись красивой… Личная жизнь поэтессы складывалась не совсем гладко... И сейчас родственники не желают придавать огласке сокровенные факты из ее жизни. Известно лишь, что Вероника была дважды замужем. В первый раз — за известным врачом Юрием Розинским, в браке у них родилась дочь Наталья. Во второй — вышла замуж за физика Юрия Тимофеева.

Но ни один из мужей Тушновой не удостоился таких страстных строк в ее стихах, как поэт Александр Яшин. Это, безусловно, главный человек в ее жизни и творчестве и, наверное, единственный мужчина, которого она любила.

Александр Яшин умел произвести на окружающих незабываемое впечатление. Он был красив, обаятелен. «Большой горделиво посаженный орлиный нос, тонкие язвительные губы под рыжими, хорошо ухоженными усами и очень цепкий, пронзительный, немного диковатый глаз лесного человека, но с усталым, невеселым прижмуром», — так описывает Яшина его друг, советский писатель Федор Абрамов.

Харизма Александра, его уверенность в себе покорили Тушнову. Свое чувство поэтесса сравнивала с «пульсирующим и окровавленным сердцем, нежным, трепещущим в руках и своим теплом пытающимся согреть ладони».

Из-за пробелов в биографических сведениях сложно сказать, при каких обстоятельствах познакомились Яшин и Тушнова. Но им было, видимо, не суждено быть вместе. Поэт был женат, имел семерых детей. Его многодетную семью друзья даже в шутку называли «яшинским колхозом». Уйти от жены даже ради Тушновой он не смог.
Смертельный диагноз — на двоих

Вероника и Александр виделись часто. Яшин дорожил семьей и тщательно продумывал, как сохранить отношения с любовницей в тайне. Выбирал для свиданий другие города, деревни, они вместе ездили на природу, ночевали в охотничьих домиках. Возвращаясь обратно домой на электричке, поэт просил любимую выходить на две-три остановки раньше. Но даже эта «изысканная» конспирация не спасла от разоблачения. Тайное стало явным. Отношения пришлось прекратить. Разрыв стал настоящей трагедией для Тушновой.


Спустя некоторое время поэтесса узнала свой страшный диагноз — рак. Все ее дни стали одинаковыми: серые палаты и осознание безысходности. Ее пичкали лекарствами, Вероника исхудала и почти перестала улыбаться.

«А потом пришел он! — вспоминает друг поэтессы Марк Соболь, — Вероника скомандовала нам отвернуться к стене, пока она оденется. Вскоре тихо окликнула: «Мальчики…» Я обернулся и… обомлел. Перед нами стояла красавица! Не побоюсь этого слова, ибо сказано точно. Улыбающаяся, с пылающими щеками, никаких хворей вовеки не знавшая молодая красавица. И тут я с особой силой ощутил, что все, написанное ею, — правда…»

Но ей становилось все хуже. Вероника не хотела, чтобы любимый видел ее измученной тяжелой болезнью, запрещала ему приходить.

7 июля 1965 г. знаменитой советской поэтессы не стало. Ей было всего 50. Яшин долго не мог смириться с потерей. Но смерть любимой будто раскрепостила его, он перестал бояться своих чувств к этой женщине. Открыто посвящал ей стихи и не догадывался, что самому осталось недолго. По иронии судьбы, Александр Яшин умер от той же болезни, что и Тушнова, спустя три года.


Любовь
Не отрекаются любя...
Не отрекаются любя,
Все чувства разом предавая,
Когда проказница-судьба
Сомненьям веру подвергает…

Не отрекаются любя,
Поставив точку в одночасье,
Когда жестокие слова
В осколки разбивают счастье…

Не отрекаются любя,
Не разобравшись, в чем причина,
Когда кричит в ответ душа О боли столь невыносимой…

Не отрекаются любя,
Отбросив в миг на расстоянье,
Когда любимые глаза
Слезами просят пониманья…

Вероника Тушнова.



Диана Каминская, газета «Новая»







Эдуард Асадов написал стихи
ВЕРОНИКЕ ТУШНОВОЙ И АЛЕКСАНДРУ ЯШИНУ


Сто часов счастья,
Чистейшего, без обмана...
Сто часов счастья!
Разве этого мало?

В. Тушнова


Я не открою, право же, секрета,
Коль гляну в ваши трепетные дни.
Вы жили, как Ромео и Джульетта,
Хоть были втрое старше, чем они.

Но разве же зазорна иль позорна
В усталом сердце брызнувшая новь?!
Любви и впрямь «все возрасты покорны»,
Когда придет действительно любовь!

Бывает так: спокойно, еле-еле
Живут, как дремлют в зиму и жару.
А вы избрали счастье. Вы не тлели,
Вы горячо и радостно горели,

Горели, словно хворост на ветру,
Пускай бормочет зависть, обозлясь,
И сплетня вслед каменьями швыряет
Вы шли вперед, ухабов не страшась,
Ведь незаконна в мире только грязь,
Любовь же «незаконной» не бывает!

Дворец культуры. Отшумевший зал.
И вот мы трое за крепчайшим чаем.
Усталые, смеемся и болтаем.
Что знал тогда я? Ничего не знал.

Но вслушивался с легким удивленьем,
Как ваши речи из обычных слов
Вдруг обретали новое значенье,
И все — от стен до звездного круженья —
Как будто говорило про любовь!

Да так оно, наверное, и было.
Но дни у счастья, в общем, коротки.
И, взмыв в зенит и исчерпав все силы,
Она, как птица, первой заплатила
За «сто часов» блаженства и тоски...

А в зимний вечер, может, годом позже
Нас с ним столкнул людской водоворот.
И сквозь беседу ну почти что кожей
Я чувствовал: о, как же не похожи
Два человека — нынешний и тот.

Всегда горячий, спорщик и боец,
Теперь, как в омут, погруженный в лихо,
Брел как во сне, потерянный и тихий,
И в сердце вдруг, как пуля: — Не жилец!..

Две книги рядом в комнатной тиши...
Как два плеча, прижатые друг к другу.
Две нежности, два сердца, две души,
И лишь любовь одна, как море ржи,
И смерть одна, от одного недуга...

Но что такое смерть или бессмертье?!
Пусть стали тайной и она, и он,
И все же каждый верен и влюблен
И посейчас, и за чертою смерти!

Две книги рядом, полные тепла,
Где в жилах строк — упругое биенье.
Две книги рядом, будто два крыла,
Земной любви живое продолженье.

Я жал вам руки дружески не раз,
Спеша куда-то в городском трезвоне,
И вашу боль, и бури ваших глаз,
Все ваше счастье, может, в первый раз,
Как самородок, взвесил на ладони.

И коль порой устану от худого,
От чьих-то сплетен или мелких слов,
Махну рукой и отвернусь сурово.
Но лишь о вас подумаю, как снова
Готов сражаться насмерть за любовь!