7 женщин 
Вера, 5, Париж.

Вера живет с мамочкой в пригороде Парижа, с окнами на солнечную сторону. Вера не знает французский - Вера с мамочкой из Белоруссии, но с года до 4 жила в США. Черная шапочка кудрявых волос на голове Веры досталась ей от отца, “редкой твари”, как говорит мама своей соседке из России, затягиваясь французской сигаретой. Вера живет с мамочкой-художницей, мамочка иллюстрирует статьи во французском Воге, Вера была бы счастлива от этого, будь она старше. Вера говорит свои детские слова на смеси русского и английского, у Веры пухленькие пальчики и она обожает пачкать их краской. Самая любимая верина краска - фиолетовая. Вера носит фиолетовое платьице и ест фиолетовые ягодки. Верочка настолько хороша и большеглаза, что на нее заглядываются продавщица из хлебной лавки и все люди в парижском метро. Вера больше всего любит подземку. Она вырастет и станет писать книги. Пока Верочка улыбается мароканцу с дредами и не слышит разницы между названиями станций.

Станислава, 47, Краков.

Станислава Вуйцик преподаватель зарубежной литературы в университете. Она худощава и бледна, и все, кто ее знает, сказали бы - Станислава не обладает никакими положительными чертами. Станислава Вуйцик, несмотря на то, что она преподает литературу, прекраснейшее из искусств, не отличается глубиной чувств и видением прекрасного. Свои светлые упрямые глаза Станислава тратит на сериалы и прикрывает их некачественной польской косметикой, Станислава не любит мазать сухие руки кремом и никогда не водила пальцами по бархату. Ее муж, 50-тилетний Тадеуш Вуйцик уже 18 лет не спал со своей женой и 16 с половиной лет не просыпался с ней. Станислава любила лишь однажды, русского Ваню, скрипача и мечтателя, пока тот не отравился от несчастной и всепоглощающей любви к женщине, которая от него ушла к военному. Станислава разлюбила Ваню, потому что он оказался слаб и не выдержал этой жизни. А любила она за то, что у Вани были такие же невыразительные и нехудожественные глаза и белые брови. На тонкость пальцев и души Вани она не могла обращать внимания. Потому что даже преподаватели зарубежной литературы бывают неспособны на некоторые вещи, которыми, казалось, должна дышать натура всего человеческого.

Анна, 56, Франкфурт.

Анна коренная немка, у нее те же самые невыразительные гримаски на лице, что и у ее матери, бабушки, прабабушки и пра…бабушки, средневековой дамы, отданной замуж в 8 лет. Анна не так плоха собой, и даже являясь обладательницей большой, выдвигающейся вперед челюсти, Анна всегда покоряла мужчин. Один из них и стал ее мужом. Он слушал песни хорошенькой 23-хлетней Анны на кухне, когда та на 6 месяце пекла пироги для своего Генриха. Она была страстной в постели и умеренно милой на работе, а работала Анна в банке приема спермы, и ни на какую другую работу не променяла бы свою. Анна никогда не смотрела телевизора, у них с Генри его и не было, отчего страдал их сын Отто, когда тому было 14. Анна любит книги, она обожает  читать их вслух. И часто, полюбив какой-нибудь абзац у Кундеры, или Ремарка, или Томаса Манна, она заходит в кабинет к мужу, который работает врачом и принимает людей дома, как делал его отец и дед, и зачитывала вслух часть текста. Она ненавидела Ницше, но однажды, выпив с соседкой портвейна и вспомнив измену мужа, которая приключилась вот уже 21 год назад, она, заплаканная, пришла к нему, открыла книгу на той странице, которую зажала пальцем и произнесла: блаженны забывающие, ибо не помнят они ошибок своих. Она, разумеется, по своей натуре, имела ввиду только себя.

Мерил, 15, Бостон.

К сожалению, Мерил некрасива. И это усугубляется ее неповоротливостью и безвольностью, что противоречит любому представлению американцев об американцах. Мерил ела вкусные, слоеные и будто шелковые внутри пироги своей такой же некрасивой матери. А мать ее бесконечно рассказывала истории о несостоявшейся карьере актрисы. Не подозревая о том, как пагубно влияют на ее рыхлую и склонную к унылому состоянию дочь рассказы о неудачах своей недолгой актерской жизни и слоеные пироги. Мерил слушает хардкор и носит неопрятные вещи больших размеров, Мерил не знает, что ее интересует, и никогда не строит планов, потому что Мерил не умеет мечтать. Поэтому жизнь Мерил не сложится, она станет завистливой и не научится печь такие же вкусные пироги. История о Мерил очень грустная и очень понятная, потому что у всех есть 2-20 знакомых девочек, похожих на нее, и от этого мне нечего сказать

Агния, 19, Тверь.

Агния волшебная. Тоненькая, звенящая фигурка Агнии летает летом по Твери в платьях, похожих на цветущие поля из песен The Beatles, а зимой в шубе из искусственного меха, до того аккуратно сидящей на ней, что Агния порой останавливает взглядом собственное отражение в витрине, чтобы убедиться в своей неотразимости. Если бы вы знали Агнию, вы бы простили ей такую маленькую слабость. Когда Агния сердится, она сдвигает к переносице свои густые темно-русые брови, ей это не очень идет, но ее никто и не сердит почти никогда. Агния учится на менеджера и знает, что станет офисным работником. Она не мечтает о головокружительной карьере, ночами пописывает сказки для детей и пьет крепкий чай. Агния никогда никого не любила и очень страдает от этого, несмотря на то, что ей всего 19. Через 7 лет Агния станет женой 32-летнего Андрея из Москвы, и будет ему ужасно благодарна за славного мальчика Костю, за красивый дом, за то, что ее сын растет так, как того она хочет. Вечерами она будет читать и Косте, и мужу свои сказки. А еще через 3 Агния полюбит Евгения, писателя и пройдоху, однако очаровательного и доброго, и будет любить его всю жизнь самой белой и незаметной любовью. Конечно, она никогда не уйдет от Андрея.

Сольвейг, 22, Осло.

Рыжая смеющаяся Сольвейг только что закончила художественную академию в Лондоне и вернулась в Норвегию. У Сольвейг целый ворох личных недостатков, мечтаний и возможностей, что в нее невозможно не влюбится любому мужчине или юноше. В клубах Сольвейг курит, наматывает пряди рыжих волос на пальцы и громко выкрикивает ругательства во время танцев. Сольвейг снимает кино на ручную камеру и переодевается 4 раза в день. Она не может быть серьезной, и, разумеется, она и понятия не имеет о том, что русский поэт писал стихи про девушку с ее именем, в Норвегии ведь много Сольвейг, но она, рыжая, на огромных каблуках и с пухлыми снежными щечками, одна  из самых потрясающих. Сольвейг рисует красками, ее родители были в таком положении, что ни она, ни ее дети, ни ее внуки могли вообще никогда не работать, но Сольвейг очень трудолюбива. Поэтому она уже через год станет куратором одной из модных галерей в южном Берлине, а еще через полтора станет снимать клипы для абсолютно неизвестных и скучных групп, которые сделают ее легендарной.

Эмма, 51, Лондон.

Ее белое и худое тело всегда одето в приятное платье, или красивый костюм, или в джинсы и рубашку, она носила очки и убирала белые волосы назад. Эмма изящна и все ее знакомые готовы закивать головой и сказать: о, я не знал другого человека, который так тонко чувствует красоту всего окружающего. Ее знакомые обожают приходить в огромную квартиру ее и ее супруга на западе Лондона, сидеть у окна и пить с ней чай, а она водит тонким пальцем по краю кружки и не перебивает поток речи ее собеседника. По воскресеньям Эмма играет на фортепьяно вальсы, перешивает старые платья и навещает внуков в пригороде. И даже несмотря на то, что ее тело уже высохшее, а лицо в морщинках, ее муж до сих пор принимает вместе с ней ванну и ходит на рынок с ней за руку. А Эмма всю свою жизнь любит мужа. И весь мир. Любовь к миру, кажется, то, чего в ней больше, чем во всех других, и это никак не связано с религией. Ее мягкость и синие меткие глаза помнит каждый, кто был знаком с ней хотя бы 5 минут, а юбки, висящие в ее шкафу, пахнут северными морями и музыкой. Скоро ее муж умрет, и тогда она будет долго ходить по пустой квартире и терпеливо перебирать все, что они купили вместе и что он купил для нее. А потом она будет играть целое воскресенье вальсы и больше никогда не пойдет в церковь.