...Все тлен и прах, но есть необходимость
преобразить в вещественность и зримость
восторг души, ночующей во мне,
как ласточка в простреленной стене... ...

 

Во мраке просыпаясь звуки шлю
тому,
Кого не знаю и люблю,
Кого люблю за то, что не познаю.
Ты слышишь?... Мы живем на сквозняке.
Рука во тьме спешит к другой руке,
И между ними нить горит сквозная.
Ты чувствуешь? Душа летит к душе.
Как близко ты, но мгла настороже
Закрытых окон нет, глаза закрыты.
Во мраке просыпаясь, звуки шлю
тому,
Кого не знаю и люблю,
и верю, и ищу,
Как знак забытый...

 

***

Темна во облацех вода.
Не верь себе в тот день, когда
навалится как глыба льда
на душу мрачная безгласность
и вековечная напрасность
надежды, мысли и труда.

Вся эта правда –
только частность.
Ее обманчивая ясность –
путь в никуда. Лукавый зверь
во тьму распахивает дверь.
В такие дни себе не верь.
Тоске, вещающей, как ворон,
над кладбищем твоих потерь,
не отвечай. Она измором
берет тебя. А ты – простором
ее пройми и детским вздором,
а ты ей пасть пером порви,
а ты в досаду ей – ЖИВИ!

 

***

Мне дела нет, что миллионы раз
Картины небосвода повторялись.
Я ухожу за поволоку глаз,
Туда, где карты мира потерялись,
Я ухожу в Тебя, бездонный мир.
В незримые поля под тонкой кожей,
В иное вещество, в другой эфир,
Где все так страшно близко, так похоже,
Что не узнать - ни неба, ни себя
И сны, как птицы покидают гнезда,
И тайно зреют, взрывами слепя,
Поющие невидимые звезды.
Я ухожу в Тебя - для бытия
В не бывших звуках, я освобождаюсь
Для снов. Твоих - где, может быть, и я,
Не узнанный, в последний раз рождаюсь...

 

* * *
Мы сами выбираем образ смерти.
Свою тропинку и обрыв следа -
проносим в запечатанном конверте,
а вскрытие покажет, как всегда.
Толкая нас на риск и самовольство
прохладный господин по кличке Рок
использует и веру, и геройство,
как искушенный карточный игрок.
Он ни при чем, он только исполнитель
твоих желаний и твоих побед,
твой ревностный помощник и ценитель,
твердящий наизусть твой детский бред.
И ты идешь за собственною тенью,
От самого себя бесследно скрыв,
что этот путь - и миг, и лик смертельный -
всего лишь выбор - выбор и обрыв...

 

 

***

  Ночные мотыльки летят и льнут
к настольной лампе. Рай самоубийства
влечёт, влечёт... Не пряник и не кнут -
подмена Солнца. Фокус пародиста.
Расплавы крыльев, усиков кресты,
спалённых лапок исполох горячий...
Как безобразен пепел красоты,
как жадно светит смерти глаз незрячий.

Закрыть окно? Законопатить дом?
Бессмысленно. Гуманность не поможет,
пока Творец не даст нам знать о том,
зачем Он создал мотыльков и мошек,
зачем летят живые существа
на мёртвый пламень идола, который
их губит, и какая голова
придумала конец для всех историй
любви...

Не самозванствуй, в идолы не лезь.
В учебниках ответа не найдётся.
Искусство и душевная болезнь
науке мстят, а дух над ней смеётся.
Дух хочет жить, и плакать, и гореть,
и буйствует, и окна открывает,
и жаждет, и не может умереть,
и мотыльков на лампе убивает...

 

***

В этой вечнозеленой жизни, сказал мне седой Садовник,
нельзя ничему научиться, кроме учебы,
не нужной ни для чего, кроме учебы,
а ты думаешь о плодах,
что ж, бери,

ты возьмешь только то, что возьмешь,
и оставишь то, что оставишь.
Ты живешь только так, как живешь,
и с собой не слукавишь.

В этой вечнозеленой смерти, сказал Садовник,
нет никакого смысла, кроме поиска смысла,
который нельзя найти,
это не кошелек с деньгами, они истратятся,
не очки, они не прибавят зрения, если ты слеп,
не учебник с вырванными страницами.
Смысл нигде не находится,
смысл рождается, дышит,
цветет
и уходит с тобою вместе -
иди,

ты возьмешь только то, что поймешь,
а поймешь только то, что исправишь.
Ты оставишь все, что возьмешь,
и возьмешь, что оставишь.

 

***

...Катятся малые расставания
перед большим, как мячи...
если жить наперед, если знать все заранее,
то зачем нам врачи...

Закипает и пенится, не сгорит, не закончится
это вечное море живое, тоска.
Я любил и люблю. Бог творит что захочется.
Жизнь как выстрел мгновенна. Смерть как воздух близка.

Говорю вам: не будет от страсти лечения,
равновесия нет у земных коромысл,
жизнь любого из нас не имеет значения,
лишь безмерный безмолвный неведомый смысл.

Нет, мой стих мою жизнь не хранит, не итожит,
это все про другого, убили его...
Но однажды, я знаю, развязку отложит,
но однажды возьмет и кому-то поможет
слабый голос отчаяния моего,
сладкий голос отчаяния...

...Катятся малые расставания
перед большим, как мячи...
шлю вам несколько знаков
любовного узнавания,
чтобы выжить в ночи

 

***

Не может ножик перочинный
создать перо - к перу прижатый -
лишь отточить или сломать...
Родитель детям не причина,
не программист, а Провожатый
в невидимость...

Отец и Мать,
как я терзал вас, как терзали
и вы меня, судьбу рожая.
О, если б мы не забывали,
что мы друг друга провожаем.
Не вечность делим, а купе
с вагонным хламом. Сутки-двое,
не дольше... Удержать живое -
цветок в линяющей толпе -
и затеряться на вокзале...

О, если б мы не забывали...

Вы уходили налегке.
Я провожал вас в невесомость
и понял, что такое совесть:
цветок, зажатый в кулаке...

 

***

Вновь одиночество ночное
остановилось у кровати,
и сердце с мир величиною
не знает как себя истратить.
И рвется, разум отрицая,
гулять с голодными ветрами,
и тусклая звезда мерцает,
как волчий вглаз в оконной раме....

Погибнуть упоительно легко.
Ты рядом спишь. Ты страшно далеко.
Не встретиться. Тоска неумолима.
Ты рядом спишь... А жизни наши мимо
друг друга мчатся, мчатся в никуда,
как дальные ночные поезда....

Я призываю в душу благодарность
за нашу неразгаданную парность,
за то, что можно прямо здесь, сейчас
тебя обнять, не отрывая глаз,
чтобы не видеть мрака преисподней....

за необъятность милости господней,
за свет звезды, за свой бессонный дар,
за то, что демон затаил удар...

 

***

И каждый вечер так: в холодную постель
с продрогшею душой, в надежде не проснуться,
и снова легион непрошенных гостей
устраивает бал… Чтоб им в аду споткнуться!

Нет, лучше уж в петлю. Нет, лучше уж любой,
какой-нибудь кретин, мерзавец, алкоголик,
о, лишь бы, лишь бы Тень он заслонил собой
и болью излечил — от той, последней боли…

О, как безжалостно поют колокола,
как медленно зовут к последнему исходу,
но будешь жить и жить, и выплачешь дотла
и страсть, и никому не нужную свободу…
 

***

Любовь измеряется мерой прощения,
привязанность — болью прощания,
а ненависть — силой того отвращения,
с которым ты помнишь свои обещания.

И тою же мерой, с припадками ревности,
тебя обгрызают, как рыбы-пирании,
друзья и заботы, источники нервности,
и все-то ты знаешь заранее…

Кошмар возрастает в пропорции к сумме
развеявшихся иллюзий.
Ты это предвидел. Ты благоразумен,
ты взгляд своевременно сузил.

Но время взрывается. Новый обычай
родится как частное мнение.
Права человека по сущности — птичьи,
а суть естества — отклонение,

свобода — вот ужас. Проклятье всевышнее
Адаму, а Еве напутствие…
Не с той ли поры, как нагрузка излишняя,
она измеряется мерой отсутствия?

 

***

...гремел Гомер,
шептал Экклесиаст:
все суета, и пошлостью воздаст
величие, и пыль покроет имя...

Трудами и победами своими
мы можем лишь самих себя растить,
и нужен полный свет, чтоб осветить
наживку демагога - чувство долга.
Как медленно прозрение. Как долго
я сочинял ненужного себя,
как будто, заикаясь и сипя,
искал волну детекторный приемник,
как будто полз
к святым местам паломник
и вдруг его настиг крылатый конь,
и Бог живой, смеясь, простер ладонь...

...Все тлен и прах, но есть необходимость
преобразить в вещественность и зримость
восторг души, ночующей во мне,
как ласточка в простреленной стене... ...

Фотограф Monika Ekiert Jezusek(monalli)

Музыка:Vanessa-Mae - Roxanes Veil (Composed By Vangelis)