Элиза,
Мне кажется, я знаю всех твоих любовников в лицо – тех, что были, и тех, что тебе только предстоит встретить. Я вижу их пальто с измятым запахом на крючке в прихожей. Их шаги тверды и безжалостны, они никогда не возвращаются к тебе. Твои любовники не из тех, что пишут слезливые письма и дышат в трубку, им нечего тебе объяснить, и ты уже почти привыкла, что ответов на вопросы, возможно, не будет никогда. Они просто уйдут, не хлопая дверью. Им на смену придут другие, повесят пальто на крючок, будут долго говорить или слушать, не глядя на тебя. И будет пахнуть осенью, дворник будет  без устали жечь листья под окном, туман никогда не исчезнет, а ты постоянно будешь стоять у открытого окна. Ты научишься любить пальцами, как будто не знаешь ни одного языка, дышать в такт, прятать слезы. Каждый раз ты будешь знать, что и вот этот, сидящий напротив с ароматом осени и взглядом загнаного зверя, никогда не будет твоим. Только зачем тебе все это, Элиза? Неужели ты все это выбираешь? Или тебе хочется прожить один из тех фильмов в матовых тонах, где все предсказуемо грустно? Разве не хочется тебе прижаться, задрожать всем телом навстречу кому-то? И чтобы в тебе растворялись и грели твои пальцы? Не нужно спасать тех, кто не ищет спасения, Элиза. Важнее любить тех, кто ищет любви. 

Письма к Элизе 10

Письма к Элизе 11

Письма к Элизе 15

Письма к Элизе 16

Элиза,
Какие сны тебе снятся? Среди множества толкующих сновидения книг на твоем столе есть ли хоть одна, которой ты доверяешь? Они толпятся, распихивают друг друга замысловатыми фразами, но ни одна не способна признаться, что бессильна понять твои сны. Тебе не снятся кольца, рыба, свадебные платья, тонущие лодки, люди, окликающие тебя по имени, горящие дома. Тебе снится детство в красном комбинезоне, со вкусом песочного печенья и яблочного сока, всегда одни и те же коридоры, по которым было так привычно бегать, люди, которых ты никогда не встречала или те, чьи имена стерлись из памяти. Иногда в твоих снах плачут навзрыд те, что не знали слёз, глядя на твои смерти. Ты не бережешь свои сны, сбрасываешь их на пол утром, чтобы навсегда о них забыть. А помнишь, Элиза, то безутешное время, когда ответов не было, а были только сны? Помнишь, как ты задавала вопросы, склонившись в молитвенной позе, и ответы приходили? Только так мне удавалось тогда говорить с тобой. В твоих снах к тебе приходили те, которых уже не суждено было увидеть в жизни, они не сводили глаз и голосом, наполненным тайной печалью, говорили тебе о любви. Почему ты прекратила этот диалог со мной, Элиза? Как и раньше, я могу ответить на любые вопросы. Как и раньше, в снах больше правды, чем в наполненных сигаретным дымом ресторанах с их полумрачными откровениями за бокалом вина или в треске телефонных линий, прерываемым лишь тягостным молчанием. Спрашивай, Элиза. И ответы придут.

Письма к Элизе 17