***
Латар. Вигард. Бал.

Когда Мелимара Норри рожала своих сыновей для любимого мужа Гаарта Вигарда, латарская корона была уже три поколения в доме Алдеринков. Разве могла Мелимара представить себе, что её внук будет коронован самой велистой? Разве мог подумать Гаарт Вигард, что его правнуки будут открывать большой королевский бал в Вигарде?

Акторн Вигард, младший сын Гаарта и Мелимары, женился на сестре Ирефроя Июсса Геддоре, и у них родился сын Аниир, который расстарался и вместе со своей ненаглядной Лаоной Каррас произвёл на свет пару одинаковых мальчишек и чудесную девочку.

А второй сын Гаарта и Мелимары, старший, рыжий Реддар Вигард женился на Теате Панни, и первой у них родилась девочка, та самая тётя Террия, которую теперь обожали все дети обоих домов. И пришлось Реддару и Теате стараться ещё раз, зато их сын Таар Вигард теперь был королём Латара и правил от имени и по повелению велисты. Но у самого Таара и его королевы Эмрики не получилось двойняшек, у них получился сын Аттор и пять лет следом за ним дочка Миретта. А теперь, в уже совсем зрелом возрасте, Эмрика снова ждала ребёнка, и пока это было тайной для окружающих, но не от папы-короля.

Прадед с прабабкой, Гаарт и Мелимара уже не выходили из дома, но на этот бал они заставили себя привезти, и теперь сидели в почётном уединении в королевской ложе на втором этаже, наблюдая за приготовлениями к первому танцу. Так и получилось, что на балу собрались все ныне здравствующие поколения дома Вигардов.

Надо сказать, что нынешние отношения между домами Алдеринков и Вигардов кардинально отличались от всех прожитых ранее лет. Корона к Вигардом вернулась так внезапно, что новых наместников никто не успел назначить. А потом как-то всё приработалось в чуть изменившемся механизме управления государством, что Таар и не стал ничего изменять. Люди работают на привычных должностях, стараются для своего народа, всё подогнанно в этом механизме, так зачем же кго перенастраивать?

Так и получилось, что молодое поколение уже росло вместе и воспитывалось в единых традициях, а представители обоих домов теперь съезжались на бал вместе и танцевали, отодвинув былую вражду или даже забыв её.

Бал открывал, как и полагалось, король Латара Таар Вигард вместе со своей королевой Эмрикой Валлар, хоть королева и нервничала, что уже слишком стара для такого ответственного мероприятия. Эмрике казалось, что складки платья лежат не так, что ожерелье из крупных сапфиров потерялось в кружеве воротника, что вырез на платье слишком велик и открывает чересчур много взглядам собравшихся, что бальные туфли тоном немного светлее платья, небесно-голубые, а не голубовато-серые, что… Ещё много чего беспокоило королеву, но порядок был порядком, бал надо было открывать, и сделать это мог только король и его королева.

За всеми этими переживаниями, сочувствуя матери всем сердцем и стараясь её успокоить, наблюдала младшая сестра Аттора, принцесса Миретта Вигард. Самой Миретте предстоял танец с троюродным братом, одним из близнецов, Лайвом, в то время как второй из братьев-близнецов, Леас, пригласил на танец скромницу Тиоланту Алдеринк, дочь самого простого в обоих домах человека наместника земель Нолерд графа Дренарда Алдеринка.

Граф Дренард был настолько далёким родственником покойному королю Нолену, что про корону Латара даже никогда не задумывался, а, как известно, это способствует развитию спокойного характера и весёлости. Тому же способствовала и окружающая Дренарда действительность — пастораль полей, лесов и речушек, названия которых даже не попадали на карту континента.

В Нолерде, расположившемся на самом юге Латара, угнездилось множество небольших деревень, деревенек и хуторов, где жители занимаются в основном земледелием. Пустыня в эти края не заходит, зато с материка сюда приходят тёплые ветра, дающие вкупе с океаническими прохладными и влажными воздушными массами частые и тёплые дожди. И сам край достаточно солнечный, так что при небольшой магической поддержке в Нолерде и его окрестностях получают по три, а то и по пять урожаев за лето, если иметь в виду всё круголетье, а не только тёплый летний период.

Магическая помощь требуется, чтобы минимизировать влияние зимы, и чтобы круглое лето стояла однообразная погода с правильным чередованием солнечных дней и дождливых ночей. С этой задачей нолердский маг Лодаво Тирилли, главный помощник и друг Дренарда Алдеринка, умеет справляться, даже не выходя специально для этого из дома.

Впрочем, вернёмся к балу. Младшая сестрёнка близнецов, симпатичная и смешливая, но очень рассудительная графиня Эритта была назначена партнёршей на первый танец принцу Аттору. Ожидая королевское соло, она перешёптывалась со своей троюродной сестрой принцессой Миреттой, с которой они были дружны с самых кружевных пелёнок.

— Эри, ты представляешь, на второй танец меня пригласил Этельм! — Миретта восторженно ухватила подругу за руки, чтобы потрясти и тут же выпустить их.

— И чего ты так радуешься? Ты помнишь, что получилось из брака одного из Вигардов с этой стервой из дома Алдеринков? — отчего-то восторг подруги не передался графине.

— Ну, Э-эри-и! Я же не замуж за него иду, а всего на один танец!

— Смотри, дорогая моя, я тебя предупредила. Держи ухо востро! Этот Алдеринк будет к тебе приставать, вот увидишь! Им теперь хочется, во что бы то ни стало, вернуть корону себе. А мне ещё не надоело быть принцессой Латара, — и Эритта улыбнулась приближающемуся к ним наследному принцу Аттору. — Мира, говори с этим Этельмом о всякой чепухе, прошу тебя!

— Хорошо, подружка! Обещаю! — прозвенела вслед графине принцесса Миретта и тут же увидела, что обсуждаемый кавалер приближается, чтобы тоже увести миладу в бальный круг.

А Эритта наблюдала, танцуя с принцем. Она нашла глазами Уле Брабандера и поглядывала, как таинственный маг и чародей стоит у дальней стены и внимательно к чему-то прислушивается. Его тёмные волосы слегка трогает ветер из открытого недалеко окна, а свет от яркой люстры не может никак добраться до его глаз, чтобы Эритта смогла увидеть хотя бы направление взгляда мага. Гарон Трисвятый! Как же ей хотелось, чтобы этот мужчина обратил на неё внимание и пригласил на танец! Но Брабандер не танцевал в этот вечер ни одного танца, и Эритта могла отдаться на волю своих фантазий, кружась под мелодию вместе с Аттором и другими партнёрами.

В отличие от большинства своих родичей, граф Этельм Алдеринк, брат Ольгриссы, внешне похожий на свою мать Нувию Осгрид, не был блондином. Его волосы напоминали о сумерках, о ночных облаках, о чёрном жемчуге, который никогда не бывает абсолютно чёрным. Он был из той ветви дома Алдеринков, к которой принадлежала и Тиоланта, но он дружил не с девчонками, крутящимися в своей девчоночьей компании, а вынужден был общаться со своим одногодкой и дальним родственником Дериллом, который как раз мог бы унаследовать корону за Ноленом, если бы не вмешательство велисты.

Отец Дерилла, герцог Таморн Алдеринк, хотел правильно воспитывать своего мальчика. Будучи наместником Улистена и автоматически главой Латарского Речного училища, большой учебной базы, где молодых людей научают ходить на речном транспорте и заниматься речным же рыбоводством и рыболовством, Таморн хотел, чтобы сын стал достойным преемником в его деле. Но Дерилл не интересовался речным судоходством и, хоть ему и пришлось выучить всю эту премудрость, не любил воду и водоплавание вообще.

Дерилл нашёл общий язык с отцовским магом Раксом Латиром, и тот, в конце концов, уговорил своего патрона не изнурять сына хождением под парусом и на моторе. Ну, не его это, не его. А на вопрос Таморна о призвании оболтуса Дерилла маг Улистена гордо ответил: призванием юноши является психология человеческих душ. Вот так, и никак не меньше. А если по простому говорить, то мальчишке с детства нравилось исподтишка стравливать между собой зависимых от него людей и смотреть, как те собачатся друг с дружкой, даже не подозревая, кто виновен в их сваре. К слову сказать, команды трёх парусников и двух моторных катеров вздохнули с большим облегчением, когда Дериллу официально разрешили больше не принимать участие в плаваньях.

Зато когда под парусом перестал ходить Этельм, его команды загрустили. Этельм Алдеринк был сыном герцога Ритейра Алдеринка, Ритейра Рыбника, наместника из Мерга, и любил своих родителей и сестричку Ольгриссу, любил людей и плохо относился к склокам и грязи в человеческих отошениях, всегда стараясь мирными методами восстановить справедливость.

Что касаемо судоходства, то рыбалку Этельм не то чтобы обожал, как отец, но относился к этому занятию с терпением. Он был спокойным и вдумчивым мальчиком, любил наблюдать и делать выводы, но не старался донести свои выводы и наблюдения до всех и сразу. Жизнь расставляла на места его догадки и ошибки, из чего Этельм делал новые выводы.

С Дериллом Этельм общался, но называть его своим другом никогда бы не стал. Дерилл же старался втесаться в доверие ко всем, чтобы позже было легче манипулировать людьми для собственной выгоды или наслаждаться устроенными исподтишка склоками. Этельм тоже старался… делать вид, что попал на удочку к родственничку, чтобы усыпить его стремление задружиться насмерть. Плавая пару раз в одной команде, юноши по возможности не показывали никому свои далеко не близкие взаимоотношения, чтобы не мешать команде выполнять свою работу. Но свободными вечерами им приходилось общаться, и это общение даже походило на вполне дружеское. По крайней мере, ни один не мог отказать другому в наличии ума и хитрости. О доверии даже речи не было. О дружбе тоже.

— Милада Миретта… Принцесса… Могу ли я пригласить тебя на танец? — голос Этельма звучал как музыка, будто бы он не говорил, а тихо напевал слова из какой-то незнакомой песни. Глубокий баритон обволакивал, уносил вдаль, обещал исполнить все мечты и одарить небывалыми чудесами мира.

— С благодарностью принимаю твоё приглашение мастер Алдеринк, — Миретта слегка наклонила голову и изящно подхватила для реверанса подол своего тёмно-синего, в честь родовых цветов, платья. Она специально не стала называть кавалера по имени и ответила сухой придворной фразой, чтобы не переходить границы, определённые когда-то мировым этикетом.

— Прошу, принцесса, — Этельм подал девушке руку, а когда Миретта за неё взялась, оказалось, что она могла бы свободно пройти у парня подмышкой и не задеть его тела даже причёской.

Принцесса не была крошкой и имела вполне обычный для женщины рост, а вот Этельм был высоким даже по меркам латарских воинов, которых отбирали, в том числе, и по атлетическому сложению и росту. Миретта, увлекаемая сильными и одновременно нежными руками, на которые можно было положиться, которым хотелось доверять, погрузилась в волшебство мелодии и танца. Голова слегка кружилась, глаза девушки смотрели в бездонные серые озёра графа Этельма.

Ну, почему? Почему у этого мужчины такие длинные и густые ресницы? Без всякой краски они такие, что даже завидно становится! А глаза… Ах, как он смотрит… Утонуть и пропасть в этих глазах… Что там твердила мне Эри? Не доверять? Глупости это всё! Такие глаза не могут быть у предателя! А губы… М-м-м… Какие они… Он что-то говорит?

— Прости, я не расслышала, — оправдалась Миретта.

— Я хотел сказать, что ты очень красива, Миретта, — произнёс граф, приблизив к ней своё лицо так, что горячее дыхание коснулось её волос, и её прелестные ушки начали краснеть и нагреваться. — Мне очень нужно передать принцу Аттору одно неприятное известие.

Миретта дёрнулась от неожиданного поворота событий, но сильные руки удержали принцессу и со стороны никто ничего не заметил. Танец продолжался, музыка играла достаточно громко, парочка миловалась друг с другом, как нежные голубки.

— Миретта, передай своему брату слово в слово: «Трон Вигардов в опасности. Бастарды что-то замышляют. Я не знаю, что именно, но они связались с какими-то мощными магами или колдунами в пустыне». Передашь? От этого действительно очень многое зависит, принцесса.

— Передам, — сухо ответила принцесса и обиженно поджала губы. Так он играет роль… Я ему не нравлюсь! Ему просто надо передать какую-то глупость моему брату! Трон в опасности! Подумаешь! И тут до сознания девушки начал доходить смысл сказанного. — Подожди!!! Как в опасности?!

— Тише, Мира! Ш-ш-ш… Не привлекай внимания, — и он, улыбаясь, крутанул девушку в танце так, что у той захватило дыхание.

— Осторожней, Этельм! Я же не кукла! Я могла упасть!

— Никогда! Пока ты в моих руках, я никогда не допущу, чтобы ты упала, Мира, — он так произнёс её имя, что принцесса снова «поплыла», размякла и перестала сопротивляться и дуться.

Танец подходил к концу, ещё звучала музыка, но кавалеры уже провожали своих милад к их креслам, когда Этельм снова наклонился к самому уху девушки и спросил:
— Ты помнишь, что надо передать?

— Да, я всё помню, — поморщилась принцесса.

— Это важно, но ещё важнее, что я в восторге от нашего танца, Мира.

Ах, она согласна была передавать что угодно, и кому угодно, только бы Этельм ещё раз назвал её именно так, нежно и с придыханием. Ещё долго ощущалось его дыхание на волосах, слышался его шёпот: «Мира…» Миретта чувствовала себя как после большого бокала тегристого вина, выпитого залпом на голодный желудок. А запястье ещё долго потом помнило нежное, но смелое прикосновение его губ — благодарность за танец, как это было принято в приличных домах Латара.

Пока один друг принца Аргель Ноцо во всю разылекался танцами с миловидной Тиолантой Алдеринк, дальней родственницей когда-то почившего химирского короля, другой друг, королевский шут Риттико старался не мешать танцующим, но зорко следил за всеми. Вот принц проводил на место изящную Эритту, тряхнул головой и поцеловал руку милады. Смотрел, как они ещё с минуту поболтали о чём-то, судя по выражению лица Аттора, незначительном. Вот он отошёл и встал поближе к близнецам.

Лайв, немного ниже брата, старший из двойни, после танца с принцессой уже успел отдавить, по его собственному выражению, ноги ещё как минимум двух милад. На самом деле он танцевал превосходно и никому не наступал на ноги, даже наоборот, так вёл своих партнёрш, что даже самой неумелой и неловкой танцевать с Лайвом было просто и приятно.

Леас делился своими впечатлениями о юной миладе Тиоланте. С его слов получалось, что, хотя она и Алдеринк, но не похожа на Алдеринков ничем, даже манерами, а напоминает скорее простую горожанку, чем дочь знатного рода, бывшего ещё недавно королевским родом.

— И чем тебя прельстила эта простушка? — Лайв был ироничен до крайности, иногда переходящей черту приличий.

— А тем, братишка, что она искренне любовалась мной и не пялилась по сторонам в поисках следующего кавалера, — Леас чуть не показал язык, но вовремя спохватился, что на них могут, да и наверняка смотрят люди.

— Мне что ли пригласить Тиоланту на танец?

— Аттор, ты, конечно, можешь совершать безрассудные поступки, но даже для тебя это перебор, — Лайв укоризненно покачал головой и поцокал зубом, сопровождая свои гримасы таким печальным взглядом, словно уже выслушал заключение лекаря о душевной болезни принца.

— Не понял… Что ты называешь безрассудным? Приглашение на танец ещё ни о чём не говорит! — взвился гордый наследник престола. — Я не собираюсь даже рассматривать её в кчестве…

— О-ох! Он уже про будущее подумал! А я испереживался весь, что наша новая королева будет из простолюдинок.

— Лайв! Не чуди. Ты и вправду слишком увлёкся. И никакая Тиоланта не простолюдинка. Просто эти гениалогические ветки младших сыновей… Они такие… Такие…

— Торри, а отнимать у моего брата понравившуюся ему девушку — это не слишком увлечься? Как по-твоему? А?

— Но я не отнимал…

Наконец-то принц смутился, и нахальный блондин радостно рассмеялся, показывая всему залу свои безукоризненно ровные и белые зубы.

— Да, танцуй ты с кем хочешь! — прогорланил Лайв, слегка заглушив музыку. — А я пойду и приглашу ещё одну нашу скромную родственницу.

Он уже было сделал шаг в сторону одиноко стоящей у окна красивой шатенки с ниткой розоватого жемчуга на волосах, но был жёстко остановлен рывком за рукав камзола.

— Не пудри миладам мозги, Лайв! И я серьёзно. Иначе я тебя покараю своей властью!

— Ой-ой-ой! Наш принц рассверипел! Ты ещё пофыркай, как это делают ваши царственные единороги! Ага! И копытом взрой землю.

— Ты меня понял, — подтвердил свои слова Аттор.

— Понял я, понял! Пусти!

Лайв вывернулся из ослабшей хватки принца и стремительно стал пересекать зал.

Вездесущий шут, на которого на балу никто не обращал внимания, потому что присутствующие так привыкли к его мелькающей то тут, то там кудрявой голове и круглой пятой точке, что скорее заметили бы его отсутствие, Риттико увидел, как краска ярко залила щёки юной Лердре Лин Июсс. Как внимательно она смотрела на Лайва, стараясь не упустить ничего из сказанного им. И как она отдалась танцу.

Но Риттико заметил также, что, несмотря на смущение и получаемое удовольствие от танцевальных пируэтов, Лердре Лин остаётся сосредоточенной и высматривает в зале… Принца! Малютке нравится наш мальчик Аттор! Это для шута явилось неожиданным, но очевидным открытием. Интересненько! Собаки страшные! Очень интересненько!

Вдруг среди танцующих произошла какая-то сумятица и неразбериха. Путь пары Лердре и Лайва пересекла другая парочка танцующих. Лайв удержал свою партнёршу, а вот столкнувшийся с ним остроносый блондин с бледными впалыми щеками и почти белыми глазами, так светлы были серые радужки его глубоко посаженных глаз, то ли случайно, то ли намеренно уронил свою миладу.

Ольгрисса Алдеринк больно ударилась об паркет рукой и коленом, но её подхватил не её кавалер, а проныра шут, чтобы успокоить и отвести к диванчику, на который она и была бережно усажена. Риттико молниеносно вручил Ольгриссе бокал тегристого, словно всегда носил в кармане запасные хрустальные бокалы с уже разлитым в них вином.

— Мастер Гизард, изволь принести извинения миладам! — Лайв едва сдерживал ярость.

— Мастер Лайв, ты настолько неумелый танцор, что сбил мою партнёршу на пол, — Гизард Маас был спокоен так, будто он собирался лечь спать, а не получить вызов на дуэль. — Это ты должен извиниться перед миладой Ольгриссой!

К спорщикам быстрыми шагами приближался принц Аттор и его подручный маг Аргель, и Риттико не мог больше успокаивать пострадавшую. Шут и маг встали за спиной принца, чтобы удержать его от скорой расправы, которая нарушила бы не только придворный этикет, но и стала бы серьёзным осложнением во взаимоотношениях между домами.

— Мастер Гизард Маас, — взревел Аттор, но приглушил голос после ощутимого тычка в спину, — я видел всё со стороны и я подтверждаю слова моего вассала мастера Лайва. Это ты устроил столкновение, причём обдуманно и нарочно. Изволь объяснить мне, твоему принцу, зачем ты так поступил. Ты хотел устроить драку на балу? На королевском балу?

— Мастер Аттор… — голос блондина был бесстрастным, а на лице не дрогнул ни один мускул.

Все затаили дыхание — никто больше не называл Аттора Вигарда просто мастером в официальной обстановке с тех пор, как его отец Таар Вигард получил корону из рук велисты.

— Мастер Аттор, — повторил Гизард Маас, — ты для меня не принц крови, перед тобой я не считаю нужным ни отчитываться, ни пускаться в какие-либо объяснения.

Его голос звучал в абсолютной тишине, смолкли даже музыканты, пары танцевавших замерли на месте словно статуи. Все боялись даже дышать.

— Торри! А я всегда тебе говорил, что ты не очень похож на принца! — Риттико возник из-за сине-чёрного камзола, как будто его достал фокусник из тайного кармана.

— Аттор… — Аргелю Ноцо никогда не требовалось много слов, чтобы принц понял его. — Не ввязывайся, отдай инициативу Ритти.

— Элео, иди к Беру! Бер тебя задери! — Лайв резко выдохнул и отпустил Лердре, которую всё ещё прижимал к себе, не то защищая, не то просто из-за нервного напряжения.

— Я могу свидетельствовать, что столкновение произошло по вине мастера Гизарда Мааса. Я внимательно слежу за танцующими. Всегда. Чтобы именно не столкнуться, — Лердре трясло от возбуждения, как гончую, которая чувствовала запах зайца уже полчаса, а теперь ей его показали и даже пообещали дать потрепать, но девушка достойно держала лицо, впрочем, это она умела делать блестяще. — И я могу точно сказать, что мастер Гизард столкнулся с нами специально, по своей воле, а не из-за сторонних обстоятельств.

Аттор уставился на девушку в упор, только теперь обратив на неё внимание. Каштановые локоны слегка растрепались, красивые губы чуть припухли от волнения, щёки пылали закатными небесами, а глаза… Глаза как звёзды его мечты! Как он раньше не видел такую красавицу? И такую умницу? Малышка ещё… Это её первый бал? И как держится! А какая смелая! Что творит этот поганец шут?! Куда он её уводит?

— Риттико! Оставь миладу Лердре Лин в покое, ей не нужна твоя помощь! — принц чуть не забыл, что ему нанесли кощунственной оскорбление. — А с тобой, Гизард, я разберусь после бала!

— Пренепременно, мастер Аттор, — и только теперь на тонких губах бастарда появилась скользкая улыбка.

— Никаких разборок у вас с принцем не будет! — шут возник снова из пустоты между двумя спорщиками. — Нашли место и время, два болвана! Никогда принц крови не станет биться на дуэли с бастардом мёртвого короля!

На этих словах Аргель Ноцо одобрительно кивнул и поспешил уйти в тень.

— Что ты сказал, шут? — прошипел Гизард, вплотную подходя к невысокому шуту и глядя на его кудрявую лохматую макушку. — А ну, повтори, гадёныш!

— Принцу крови, — медленно и чётко выговаривая слова, как объясняют прописную истину непутёвому младенцу, проговорил шут, — не пристало драться с бастардом короля, которого сама велиста отправила в Преисподнюю, а корону передала законным владельцам, королям, а не узурпаторам. С тобой, прощелыга, драться буду я сам.

— Много чести выйти на поединок с королевским шутом!

— Ну, во-первых, ты сам сказал, что шут я королевский, а не бастард, и, во-вторых, я не простой горожанин, я имею вполне достойное происхождение! И драться ты будешь шпагой, которую ковал мой отец или мой брат, потому что нашим оружием пользуются во всех знатных родах Латара, да и всей Бертерры.

— За то, что ты меня обозвал бастардом…

— «А ещё червяком! Земляным червяком!» — подначивал блондина шут, цитируя, одному ему известно откуда, взятые слова.

— Я уничтожу тебя, шут! — это был почти шёпот, но Гизард был в таком бешенстве, что не мог кричать. — Сначала я убью тебя, а потом убью и твоего бесправного принца. Кто будет моим секундантом?

— Конечно же, я, малыш! — раздался гнусавый голос, который никто надеялся не услышать. — Я, твой родственник по отцу, если молва не брешет, и ты на самом деле сын Нолена.

— Дерилл! — ахнули в толпе.

— А-а-га-а-а… Ы-ы-ы… Дерилл Алдеринк собственной персоной, — высокий и худой с сальными волосами вида прошлогодней соломы и похабной улыбочкой, он прекрасно знал, что ему тут не рады, но это его не расстраивало, а радовало. — Именно я. Хы-ы-ы-а… И я возьмусь быть твоим секундантом, братишка.

— Благодарю тебя, мастер Дерилл, — официальный ответ Гизарда, который уже взял себя в руки, прозвучал так контрастно в сравнении с разухабистой манерой Дерилла, — благодарю за помощь и поддержку. Я буду помнить добро, сделанное тобой.

— Да, чё там добро! Эта их велиста украла мою корону! Мне бы она досталась по любому после смерти Нолена. Он же своего сынка наследного самолично в застенках сгноил, туда ему и дорога, сучонку!

— Тогда секундантом мастера Риттико буду я, — вмешался Лайв. — Раз с меня всё началось, то мне и ответ держать.

— Ка-а-ак благородно! Я просто писаюсь от восторга и грохаюсь о земь! — Дерилл сделал вид, что его шатает из стороны в сторону и закатил глаза. — Ну, тада када, када тада твой шут явится на дуэль?

— Осторожней, мастер Дерилл, как бы мой подопечный не решил проучить и тебя своей шпагой. В любом случае ты секундант, и ты не имеешь права оскорблять моего подопечного ни делом, ни словом.

— А то что? Сам меня по площадке погонять возьмёшься?

— Нет, Риттико вызовет на дуэль лично тебя, а я снова буду его секундантом и посмотрю ещё один прекрасный спектакль с кровавым концом, — Лайв знал шута в деле, даже брал у него уроки фехтования, а то, что Риттико никто не принимал всерьёз, только ухудшало прогноз поединка для любого его соперника.

— На побережье, набережная Зелёного Дракона, на перекрёстке с улицей Испуганной Мыши, — серьёзно и совсем другим тоном ответил Дерилл. — Завтра на рассвете. И заклинаю тебя самим Лутом, не вздумайте опоздать оба вы! Если солнце окончательно встанет, а кого-нибудь из вас не будет на набережной, то я объявлю победителя дуэли!

— Это условие касается и вас обоих, — в тон ему ответил Лайв. — Если кого-то из вас двоих не будет с рассветом на перекрёстке набережной Зелёного Дракона и улицы Испуганной Мыши, то Гизарду засчитывается техническое поражение, то есть поражение без боя. И, кстати, помни, что твой подопечный не может нарушить указ короля! За это ему грозит тюрьма и казнь.

— Твой тоже пусть всё помнит! — прошипел сам Гизард, но был грубо отодвинут Дериллом, открывшим было рот, чтобы вывалить очередную скабрёзность, но передумавшего говорить.

— Договорились? — нетерпеливо прервал беседу секундантов принц Аттор. — А теперь марш отсюда все драчуны и придурки! Идёт королевский бал! Музыканты!

В зале снова грянула музыка. Робкие шаги танцоров вскоре перешли в радостное ликование кружащихся пар. Как же хорошо, что не нас вызвали на дуэль! Как же прекрасно жить, когда уходит, отгремев, гроза! Снова развевались шелка и вуали, неслось в полёте тонкое кружево подолов и манжет, плясали перья в причёсках милад, сверкали изысканные украшения. Напряжение из-за стычки рассосалось по углам, но танцующим до этих повисших клочков мглы дела не было.

Ольгриссу пригласил на танец скромный брат Лердре Терих Июсс, и они с удовольствием старались забыть пережитое, отдаваясь мелодии вальса. Ольгрисса улыбалась, а Терих, расхрабрившийся как герой, что-то рассказывал ей на ухо, вызывая периодически приступ смеха у партнёрши. Сам Терих тоже смеялся, но тихонько, что совсем не оскорбляло сестру Этельма Алдеринка.

Сам Этельм снова увлекал в волны музыки принцессу Миретту, и она таяла от его прикосновений и слов. Близнецы Лайв и Леас вместе с сестрой стояли поодаль и успокаивали себя тегристым вином, которое так любит принц… Риттико, ничуть не обеспокоенный предстоящим поединком, сновал между парочками и поодаль от них, то мешался на ходу, то пристально всматривался в происходящее между колоннами у стен.

Увидел Риттико и то, как холодно улыбалась Ятта Маас, сестра Гизарда, его близняшка, кружась в танце с хищно скалившимся на неё Дериллом. И то, какое удовлетворение было на лице у их матери Миреон, продолжавшей свою беседу с дамами в салоне, где за столом шла карточная игра. То ли Миреон выигрывала в карты, то ли в какой-то иной игре…

Лердре вдруг почувствовала, что пол под её ногами стал зыбким, а стены поплыли, будто бы она смотрела на них сквозь текущую по стеклу воду — к ней направлялся сам принц Аттор. Он шёл и смотрел на неё, прямо в глаза, шёл уверенной твёрдой походкой. Он улыбался! Ей улыбался! Ноги едва держали Лердре, и она прислонилась спиной к колонне, у которой стояла в ожидании приглашения на танец, как и все милады в зале, собирающиеся танцевать.

— Милада Лердре Лин, подари мне твой танец, прошу тебя! — голос Аттора доходил до сознания девушки, как через слой ваты, слова проталкивались с силой, но всё равно были глухими. Собравшись с последними силами, она протянула принцу руку и прошептала согласие, потупив взгляд и залившись румянцем.

Мелодия то страстно рвалась в небо, то припадала к земле, то замирала, то грохала с утроенной силой, она очаровывала и отрезвляла, влекла как свет и охлаждала как лёд, завораживала, обволакивая нежным флёром, и бросала в бездну в неудержимое падение. Это было танго. Латар из всех континентов Бертерры больше всех занимался рыболовством, здесь до сих пор предпочитали ходить под парусом, хотя в достатке имелись и паровые суда. Здесь были и самые страстные моряки с огрубевшими на ветрах лицами, готовые любить или убить за любовь, не задумываясь ни о каких последствиях.

В портовых едальнях по вечерам все столики отставлялись к стенам, а в центре под безудержную музыку матросы танцевали танго друг с другом. Это была своего рода дуэль. Роли в танце постоянно менялись, ведущим становился то один, то другой партнёр. Считалось, что тот, кто в конце концов окажется ведомым, проиграл. Нередко танец переходил в поножовщину, но тут вмешивались хозяин заведения и охранники правопорядка. Парочку драчунов разнимали, приводили в надлежащий вид, а если кто-то из двоих или оба сразу продолжали «не понимать», то им объясняли правила приличия со всей тщательностью заботливого папаши, а потом уже лечили синяки и ссадины.

Страстное танго не способствовало отрезвлению маленькой Лердре, но руки принца были так сильны и так бережно вели её в танце, что она постепенно успокаивалась. Да, сбылась её мечта. Да, большего от жизни она и не просила. Она в Его руках! Он ведёт её в танце, да в каком танце! Глаза тонут в глазах, его рука отпускает её от себя, а в следующий миг щека прижимается к щеке, а сама она уже прижата к его груди и задыхается не от давления в страстных объятиях, а от восторга. Быть рядом, чувствовать Его всем своим существом, догадываться, что это всё не просто так… Мечта Лердре сбылась, и не важно, что будет дальше! Оказывается, если мечтать о несбыточном, то и оно может сбыться!

После танца Аттор увлёк девушку сначала на балкон, где они за неспешной беседой выпили по бокалу вина, а потом принц решил показать никогда не бывавшей во дворце Лердре залы и галереи, и они углубились в прохладные переходы и сумрак пустых колоннад. Принц рассказывал о своей семье, о разных случаях на турнирах, о том, как страшился в самом начале правления его отец, принимая ответственные решения.

Лердре слушала внимательно, иногда задавая вопросы. Многого она не знала, кое-что даже предположить не могла. Например, что король Таар любит кошек и котов. Как-то не вязались такие нежности и его суровый вид на всех торжествах, включая и этот бал. Или что королева Эмрика хотела ещё родить дочку, но уже давно отчаялась, потому что не получалось, а вот теперь… Только тс-с-с-с! Это секрет! Скоро у него появится ещё одна сестрёнка, крошечная принцесса. Маги сказали, что у королевы точно родится девочка. Но пока по внешнему виду Эмрики ничего не скажешь, разве только в глазах появилось затаённое счастье.

Так непринуждённо болтая, они дошли до портретной галереи, и Аттор стал рассказывать про своих предкав, глядящих на молодёжь из своих золочёных рам с полотен великих мастеров.

Вот это родоначальник, первый Вигард, основавший город, ходивший под парусом в незапамятные времена, правивший всем Латаром Элаур Вигард. А рядом с его ликом изображена королева Ирналида Ясерер. Красивая была пара, величественная истинно королевская чета!

На следующей картине была следующая королевская чета — король Даалур Вигард и его королева Эльтерре Азорра. Эльтерре всегда пленяла принца Аттора своим мечтательным взглядом синих как море глаз, признался он своей спутнице, слегка смущаясь.

Дальше висел портрет Рооса Вигарда и Келии Алдеринк. Роос Вигард был последним королём в роду до того момента, когда велиста Инира своей властью не казнила короля Нолена Алдеринка и не передала корону обратно роду Вигардов, сделав Таара, отца Аттора, королём.

Лердре смотрела на дальнего предка своего любимого и он ей нравился. Ах, как жаль, что Роос умер бездетным! Он был убит на одном из турниров, которые так популярны в Латаре и в наши дни. Об этом когда-то рассказывала тётушка Террия, когда ребятня сидела вокруг неё и с открытыми ртами слушали её истории. Тогда казалось, что мудрая тётушка Террия всё это выдумывает, чтобы позабавить малышей, но вот он, король Роос, смотрит на Лердре со своего портрета и улыбается, как… как…

Улыбка его была похожа на улыбку принца Аттора! И Лердре всей душой возненавидела королеву, стоящую рядом с Роосом на картине. Келия была невысокой и стройной миладой, вокруг её сосредоточенного лица были аккуратно уложены белые косы, а подбородок лежал на высоком накрахмаленном воротнике так, что длинная шея была не видна. Губы Келии были сжаты, а глаза смотрели отчего-то сурово.

Странно, подумала Лердре, разве с самого начала не был заметен разительный контраст между этими людьми? Зачем их сделали супругами? Или всё-таки они любили друг друга? Но как же тогда Келия второй раз вышла замуж и сделала своим королём не младшего брата Рооса Маатса Вигарда, а своего кузена Галавира Алдеринка? Ведь так было заведено, что даже если младший брат короля годился в сыновья своей королеве, после смерти старшего брата-короля, младший был обязан жениться на ней. Что пошло не так? Маатс Вигард отказался жениться на Келии? Келия отклонила предложение Маатса? На их браке не настояли старшие Вигарды? Брак Келии и Галавира был заключён тайно и без согласия старших в роду? Вопросы без ответов. Но вроде бы их брак узаконил тогдашний Ладекс…

Аттор любовался своей спутницей. Он специально увёл Лердре из танцевального зала, предполагая, что следующий танец мог завершиться далеко не традиционным образом, настолько сильно ему хотелось обладать девушкой. Она была такой юной, такой свежей… Её непосредственность очаровывала, так контрастировала с умудрённостью большинства дам высшего света, так манила. Аттору приходилось сдерживать себя изо всех сил, но он не мог просто так расстаться с Лердре и оставить её там, чтобы она танцевала с другими. Да при одной мысли, что этот трепетный стан коснётся хоть одна чужая мужская рука, у Аттора от ярости сжимались кулаки и начинали скрипеть зубы.

Рассказывая ей обо всех и всём, что окружало их во дворце, принц постепенно успокоился, его желание почти улеглось и вылилось необыкновенной для него словоохотливостью. Обычно из Аттора было не вытащить слова или он изрекал особо значимые слова и речи, когда этого требовали обстоятельства. Но сейчас само говорение приносило облегчение от его горячечного состояния.

Поэтому Лердре пришлось снова выслушать лекцию о том, что на турнирах ввели запрет на смертоубийство после гибели короля Рооса, про то, что на дуэлях теперь тоже запрещено убивать, а можно драться только до первой крови. И что дуэли с тех пор стали заканчиваться, почти не начавшись, а искусство фехтования переродилось в своего рода спортивную дисциплину, как и скачки на лошадях. Но что особо рьяные дуэлянты доводили-таки поединки до гибели одного из противников, за что второго, то есть, победителя сажали в королевскую тюрьму на многие десятилетия или пока родня не заплатит короне огромный выкуп за члена своего семейства или казнили.

Дальше шёл протрет самого Маатса Вигарда и его жены Элдерии Заарт. Маатс был бы хорошим королём. Похожий на старшего брата и отца, Маатс был более сдержан, а взгляд его был всепонимающим. Его лицо излучало мудрость. А что вы хотите? Родиться принцем и в одночасье стать простым герцогом! Тут не только мудрость придёт, тут и святым была возможность стать ненароком, просто сдерживая свои страсти и желание отомстить. Но мстить женщине, вдове своего брата, Келии, Маатс не желал и считал месть ниже своего достоинства. Хотя вендетта не особо порицалась даже при дворе, а у простого люда считалась в те времена чуть ли не священным долгом.

Перед портретами Фаарга Вигарда и Малирии Туриис и следовавшими за ними Соотом Вигардом и Кориоллой Доол Лердре почти не задержалась, а Аттор просто сообщил, что это были вполне достойные люди, тихо прожившие свою жизнь.

Прадед Аттора Гаарт Вигард и прабабушка Мелимара Норри смотрели с холста добрыми глазами и оба слегка улыбались так, что выражения их лиц были слегка загадочными и немного сказочными. Вот сейчас произойдёт чудо, говорили их лица, смотрите — не пропустите.

Дальше были подряд портреты их обоих сыновей с супругами: Реддар Вигард с Театой Панни, которую Лердре прекрасно знала, и его младший брат Акторн Вигард с бабушкой Геддорой Июсс, двоюродной бабушкой Лердре, дочерью прадедушки Эльдельхейма Июсса. Вместе с этими женщинами и тётушкой Терией, являвшейся дочерью Театы и Реддара, Лердре росла и набиралась мудрости.

Глядя на их изображения она даже чуть приоткрыла рот, чтобы что-то сказать, но не успела, её губы были захвачены и капитулировали без боя. Аттор привлёк её к себе и целовал, сводя с ума и отдаваясь сумасшествию сам, падая в их общее безумие как в пропасть, и паря там, словно в облаках. Сколько длился их поцелуй, никому не ведомо. Обоим казалось, что прошла всего лишь минута и одновременно, что прошла чуть ли не вся жизнь.

Оставив прекрасную деву отдышаться, Аттор, у которого тоже ещё кружилась голова, нарочито небрежно показал на следующий портрет, где были изображены его родители король Таар Вигард и королева Эмрика Валлар. Дальше были изображены младший брат короля Аниир Вигард и его супруга Лаона Каррас, родители близнецов Лайва и Леаса и очаровашки Эритты.

Все эти люди были знакомы Лердре, всех их она считала в высшей степени благородными и достойнейшими. Боги! Гарон Трисвятый! О чём она думала, влюбляясь в принца крови?! Следующим королём станет Аттор Вигард, который стоял рядом с ней, который так умопомрачительно прекрасно целовал её совсем недавно… Или давно? А рядом с ним будет изображена его королева… Его жена… Та, которая и будет скрашивать его знойные ночи, та, которая родит ему детей, наследников короны. Не она… Не Лердре… Она по сравнению со всеми этими людьми безродная простушка! Она никогда не сможет стать королевой! Даже её великолепной бабушке Геддоре не довелось стать королевой, а ведь Геддора была гораздо достойнее, чем она, Лердре!

Девушка посмотрела на принца каким-то растерянным взглядом, потом из её глаз брызнули слёзы. И ещё через мгновение Лердре сорвалась бегом, быстро удаляясь от оторопевшего от неожиданности Аттора. Он попробовал догнать беглянку, но та затерялась в поворотах и разветвлениях дворца. Принц не стал звать на помощь домашних работников, но сам ещё долго бродил по дворцу в поисках прекрасной милады.

Она бежала не от принца, она бежала от своей мечты о нём, от своих ночных фантазий, от бесплодных надежд. Она бежала от себя, а не от него. Галерея, потом коридор, комната, анфилада комнат, другой коридор, снова галерея, огромный зал с тяжёлыми гардинами на высоких окнах, зал с музыкантами и танцующими, ещё коридор, другая анфилада комнат, зал с зеркалами на противоположных стенах, зеркалами, в которых во все стороны бежали её отражения…

Слёзы катились из глаз, а из груди вырывались всхлипывания. Лердре старалась не рыдать, но не могла сдержаться. Столько лет она мечтала о нём! Без надежды любила, просто любила… А теперь вдруг поняла, что вся эта её большая любовь зря! Зря! Даже если он ответит на её чувства! Даже если полюбит её так же, как любит его она. Всё зря. Никогда им не быть вместе! Никогда! Рядом с принцем должна быть принцесса, герцогиня, графиня, в конце концов. А кто она? Её мать графиня, а она сама никто! Никогда ей не стать его королевой! Никогда.

Выбившись из сил и окончательно заблудившись, Лердре пристроилась в пустой комнате, одной из очередной анфилады, забравшись с ногами в широкое кресло с высокой спинкой. Сидя так, она согрелась, и на неё стала накатывать дремота, как это часто бывает после нервных потрясений. Вдруг Лердре послышались чьи-то голоса. Они приближались, и через какое-то время остановились в соседней комнате.

— Как ты мог, Гиз? — вопрос предполагал наличие эмоций, но прозвучал так холодно, будто женщина читала текст с листа. — Ты же собирался вызвать на дуэль и убить принца Аттора, а не их королевского шута. А теперь что ты намерен делать?

— Я не могу отказаться от своего вызова, сестра! Я буду драться с ним! Он оскорбил меня, тебя, нашу мать! Он оскорбил нашего покойного отца!

— Гиз, Гиз… — укоризна в голосе женщины была мягкой, она не ругала его, а слегка даже жалела, — глупый мой братик. Конечно, теперь тебе придётся сначала убить шута, чтобы он, по крайней мере, больше не мог спутать наши карты.

— Я убью его, Ятта!

— Я тебя просила не называть больше меня этим именем, Гиз.

— Прости, Иннерис! Прости меня, верховная жрица!

— Гиз! Ты совсем потерял голову?

— Да… Прости, сестра!

— Мне самой теперь придётся действовать. Ты только усложнил всё. Но… Хм… Так даже интересней. Дни идут, Луны кружат по небу, а численность наших сторонников прирастает.

— Да будет крепка власть нашей богини!

— Да будет крепка она!

Лердре не могла видеть говорящих и вообще старалась даже не дышать, чтобы не привлечь их внимание. Вздохнула она, только когда их шаги затихли вдалеке. Она поняла, что мужчина, говоривший со своей сестрой, был мастер Гизард. Ведь именно он вызвал на дуэль мастера Риттико. А сестрой Гизарда как раз была милада Ятта, которая так красиво кружилась в танце с этим мерзким Дериллом.

Но почему Иннерис? Какая верховная жрица? Верховным отправителем культа десяти богов был Ладекс, и при этом никаких жриц не существовало вообще. Удивление и беспокойство, вот что овладело душой маленькой Лердре и сжало её пламенное сердце. Власть богини… Которой из них? Таги-Тагайя? Виора? Саена? Эори? Их в пантеоне всего четыре, кого можно назвать богинями… Ни у одной из них нет ни своего собственного храма, ни жриц.

Интересно и страшно. Страшно интересно. Эта Ятта, которая Иннерис, она решила строить козни принцу Аттору, чтобы уничтожить его! Потому что Гизард не смог вызвать принца на дуэль, чтобы его убить! И Аттор ничего не знает! Сказать ему! Но как? Она же сбежала от него, а возвращаться и объяснять причину… Нет, она не может ни вернуться, ни рассказать, почему убежала. Значит, она не сможет сказать своему любимому принцу, что ему грозит смертельная опасность.

И что же делать? А вот что! Пусть она никогда не сможет стать королевой рядом с Аттором, но она может хотя бы разузнать планы врагов, а быть может, и поломать их, помешать и тем спасти принцу жизнь. Теперь ей нужно было встретиться с Яттой. Решение было принято, и невидимая со стороны комнаты Лердре стала обдумывать, как бы его осуществить, но от пережитых тревог и волнений на девушку накатила такая усталость, что она и сама не заметила, как спутались её мысли и пришёл сон.