Когда мой сын рос и посещал школу, мой муж брал его летом на работу. Там он ксерокопировал документы, следил за порядком в офисе, готовил раздаточные материалы для встреч, набирал тексты. За это получал вполне приемлемую зарплату. Радость покупки того же велосипеда или роликовых коньков ощущалась им гораздо острее. Потом он самостоятельно делал работы для админов. Продавал свои программные проекты дешевле рыночной цены с тем же качеством, поэтому заказов было много. Но он учился в школе и очень переживал, что не может свою работу совмещать с ежедневным посещением школы. Он мог сутками проводить время в автосервисе отца своего друга. И сетовал, что школа мешает масштабному приобретению того практического опыта, к которому у него была тяга. Именно эти навыки и легли в основу его будущей профессии, а не те, что он приобретал за школьной партой. Если бы он тогда мог, как его сестра, не посещать школу, то преуспел бы в гораздо большем. Но тогда закон такого не позволял, а я не знала, что есть возможность даже закон обойти. Но что толку сейчас об этом сожалеть.

У меня есть примеры, когда дети моих знакомых, учась вне школы, совмещают учёбу дома с практической деятельностью в офисах своих родителей или претворяют в жизнь свои собственные проекты. Семейное образование можно и нужно выстроить так, чтобы совмещать работу и учёбу. В детях такой образ жизни вызывает восторг. Они ощущают себя взрослыми, становятся ответственными и учатся на практике принимать решения. Они понимают глубинный смысл знаний, поэтому их не надо мотивировать учиться. Они сами неплохо справляются с этой задачей. Мне удивительно видеть 17-18 летних парней и девушек, которые ничего не умеют делать кроме того, что учиться. И даже это делают, порой, из рук вон плохо, если перестать их контролировать. Зачем учиться, они не представляют, поэтому учёба в ВУЗе превращается в продолжение пассивного потребления знаний.

Кроме того, учёбу дома легко совмещать с различного рода курсами. Именно там дети моих друзей приобретают реальные, живые знания. Сейчас такое время, что за развитием технологий трудно угнаться. Происходит постоянное обновление знаний. И пока остальные дети ходят в школу за устаревшими знаниями, эти дети получают продвинутые умения из рук профессионалов. Мой сын стал в своё время, в 14 лет, самым молодым слушателем Майкрософт, сдав серьёзные тесты на сертификат, которые оказались не под силу даже продвинутым дяденькам. Только вот ему пришлось просесть по учёбе в школе и потом выслушивать претензии за пропуски. Детям же моих знакомых не приходится выслушивать подобных нотаций: они учатся дома, и сами хозяева своему времени. Как вы думаете, смогут ли таким детям составить конкуренцию те, кто за такими же знаниями прийдут на четыре-пять лет позже? Этих же детей уже в 16-17 лет нанимают на работу серьёзные компании как программистов. И я их знаю лично.

Лиза закончила школу в 14 лет. Меня часто спрашивают: «И что она теперь будет делать? Она же совсем ребёнок!». Подростковый возраст - самое благодатное время для пробы себя в какой-то реальной деятельности. Если этот момент упустить, то можно до конца дней сформировать страх перед работой, которую многие взрослые воспринимают как тяжкую обязанность. Зарабатывать деньги на своих умениях и знаниях, реализуя не в мечтах, а на практике свои проекты - это отличная возможность попробовать свои силы во многих областях. Сейчас дочка занимается переводами за деньги. И у неё это хорошо получается. С осени будет играть на саксофоне и фортепиано за разовую оплату. И я поддерживаю её в этом. Мне нравится такая активная позиция. Знания и умения должны хорошо оплачиваться.

Вы до сих пор тешете себя иллюзиями, что только в стенах школы и ВУЗа ребёнок постигает основы социализации? Вы боитесь предоставить ему реальную возможность узнать, что же больше всего ценится в людях? Вы бережёте «счастливое» детство своих детей, оттягивая момент их взросления? Вы считаете, что они ещё успеют наработаться? Откуда такое отношение к труду как к тяжкой повинности? Ответы на эти вопросы дадут вам ключик к тому, почему вы боитесь предоставить свободу своему ребёнку и не позволяете ему учиться вне школы. Когда-то я услышала от подруги: «Пусть учится. Ещё наработается». Теперь её сыну 25 лет, и она сокрушается, что он «сидит на её шее». Она не понимает, почему её такой умный и способный мальчик никем не востребован. Как говорится, без комментариев.

Любая школа так или иначе - система, передающая ребёнку свои ценности, порой, входящие в противоречие системе ценностей той семьи, которая его породила. Кроме того, любая школа, какой бы чудесной она не была, не учит навыкам выработки самостоятельных решений. Контроль школы формирует личность, стремящуюся доказать, что она чего-то стоит, либо рвущуюся к власти, либо стремящуюся к одобрению любыми путями. Такие люди нужны для поддержания эффективности мировой экономики, но никак не для развития личной эффективности.

Детям нужна не школа, а осознанные родители. В основе классно-урочной системы, созданной гусситами, изначально заложена идея разрушения семьи. Родителям вдалбливается мысль, что их детьми способны заниматься только профессиональные учителя. То есть родители, рожая детей, уже с самого начала сомневаются в своей способности развивать своих детей. Вдумайтесь, насколько это абсурдная вещь, которая отвергает законы эволюции.

Нужно не школы улучшать, а заниматься просветительством среди родителей, чтобы учить их навыкам осознанного родительства, способного не только качественно воспитывать детей, но и давать им навыки самоопределения и самообразования, без которых их дальнейшая жизнь не может быть успешной. Именно таким просветительством я занимаюсь. Я возрождаю осознанное родительство. Как я это делаю, я описываю в своих статьях. Так что не буду повторяться.

Кто видит несомненную пользу в образовании детей вне всяких систем, которые в 21 веке себя полностью изжили, тот прочтёт их. У кого сознание продавлено шаблонами, пусть критикует. В любом случае, самим родителям принимать взвешенное решение на основе собственного опыта, с учётом желаний и потребностей самого ребёнка.

Обратите внимание, какая интересная система знаний дается нам в школе. Ученики школ получают элементарные знания из множества областей: строение инфузории туфельки, расстояние от Земли до Луны, длина окружности экватора, название океанов и континентов, столица Японии – Токио, дата начала второй мировой войны, таблица умножения 2х2=4, правило «жи» и «ши» пиши с буквой «и», стихотворение Пушкина, формула воды H20, таблица Менделеева, my name is Vasya, формула решения уравнений типа ax2+bx+c=0, теория эволюции Дарвина, строение кровеносной системы у насекомых из отряда чешуекрылых…

Огромный объем совершенно бессвязных разрозненных знаний, ни одно из которых не имеет практического применения в повседневной жизни, ни одно из которых не приближает нас к пониманию смысла жизни, к достижению успеха, к гармонии с окружающим миром, к счастью и умиротворению, к любви и мудрости. Ни одно из этих знаний не дает нам системы ценностей и целей, ни одно из них, ни все они в комплексе не дают нам понимания истинной природы всех вещей и взаимосвязи всех процессов.

Неужели вас никогда не удивляла методика передачи знаний одного поколения следующему поколению? Пока ваш ребенок сидит за партой, преподаватель диктует ему по памяти или из учебника правило. Фактически он просто дублирует голосом знание, которое уже передано новому поколению в виде учебника и может быть прочитано новым поколением без участия преподавателя в любой момент, если в том возникнет необходимость. Ладно, сочтем, что преподаватель нужен нам для того, чтобы разъяснить не понятое. Но зачем же тогда мы снова записываем правило в тетрадь, которая потом берется на проверку и обязательно должна содержать продиктованное правило? Зачем детей используют в качестве тиражирующего полиграфического оборудования для информации, которую с тем же успехом можно отпечатать на фабрике? И главное – зачем потом выбрасывать эти тетради, написанные с таким усердием, а не передавать их новому поколению, чтобы оно уже не тратило время на марание бумаги, а больше думало и проникало в суть процессов? И зачем потом вызывать к доске и проверять точность дословного запоминания правил, формул текстов и дат? Вы скажете, что это – просто развитие памяти? Нет, что такое «развитие памяти» около 0,2% из вас узнает на факультете психологии. А это – выработка слепого подчинения правилу, подавление свободомыслия, подмена способности глубокого познания и проникновения в суть слепым повиновением авторитету и истине. Это обучение запоминанию законов и подчинению законам. Это обучение рабству.

Сейчас готовлю материалы к семинарам. Их оказывается так много наработано за столько лет, что хочется обо всем этом рассказать, но понимаю, что в рамках двух дней могу позволить себе поведать только о самых главных вещах.

Когда родители умиляются тому, «какие у нас замечательные учителя в школе», я хочу им посоветовать просочиться в коридоры школы и послушать те «дискуссии», которые ведут учителя с детьми при закрытых дверях. Многие самообманы рассеялись бы. Я же была допущена в эти коридоры, потому что мне выставляли условия по обязательному сопровождению дочери внутри школы, когда мы приходили сдавать аттестации. Это требование связано было с тем, что дочка была слишком маленькой для средней школы. Фраза директора: «Я не отвечаю за здоровье и жизнь вашей дочери», - повергла меня в шок. Я такое в школе увидела и услышала, что мои последние иллюзии приказали долго жить. То, как учителя учат на своём примере быть льстецами и лицемерами, меня шокирует до сих пор. При том, в школах встречаются действительно редкие профессионалы. Но их сейчас так мало. Они предпочитают уйти из школы и заниматься репетиторством - не выдерживают ту атмосферу, которая не только детей подавляет, но и их самих.

Я ведь бывший педагог ВУЗа и не понаслышке знаю, что школа не готовит детей ко взрослой жизни. Она не учит главному - умению самообучаться. А когда у меня был свой бизнес, то я бывала потрясена тем, как мало взрослых людей, умеет планировать своё время и решать конечную задачу без пошаговых инструкций руководителя.

Вот этому надо учить - планированию времени и умению выставлять самостоятельно цели, чтобы потом эффективно их достигать. Школа же впихивает в головы детей информацию, которая уже устарела или скоро устареет. Сейчас, когда Лиза учит химию и биологию по программе химфака, смеётся над тем, что многие вещи в школьной программе по химии уже не просто устарели, а недопустимо неточны, согласно новым открытиям в этих областях науки. А детей всё продолжают оболванивать. Мне грустно становится от того, что для многих эти вещи не очевидны.

Программа школы так перегружена, что, порой, мне кажется, что убрав половину того, что изучается, можно было бы обучить действительно полезным и нужным навыкам. Только, когда я говорю об этом, даже продвинутые друзья воспринимают мои слова как кощунство.

Надо научить детей учиться, а не заставлять их тупо заучивать сведения сомнительного качества. И ведь существует куча великолепных методик, расширяющих возможности мышления до того уровня, когда человек сам может за очень короткий срок положить любую информацию в длительную или короткую память. И делать это произвольно, исходя из того круга задач, которые сам себе ставит.

«Наибольшая прочность освоения учебной программы достигается при подаче учебной информации одновременно на четырёх кодах: рисуночном, числовом, символическом и словесном. Раннее увлечение одним словесным кодом часто приводит к отвлеченным, неточным знаниям» (Эрдниев П.М.)

«Раннее увлечение словесным кодом» стало настоящей болезнью нашего образования. С 60-х годов, решив показать миру ещё и педагогическую «Кузькину мать», российская школа перешла на овладение загадочным «теоретическим мышлением». Для этого была отвергнута дидактическая цепочка: от конкретно-образного через наглядно-действенное к словесно-логическому. Именно с тех пор образование начинается сразу же со словесно-логической подачи материала: даются термины, определения, правила и рассуждения ещё до того, как ребёнок успевает исследовать предмет или объект описания. У детей ещё не формируется вопрос в ходе исследования, а ему уже говорят готовый ответ в виде свода отвлечённых правил.

Ребёнок ещё не наигрался со словами, а ему уже подсовывают понятия: гласные, согласные, звонкие, глухие, твёрдые, мягкие, фонемы, схемы слова, определения. Обучение необходимо начинать с конкретно-образного и наглядно-действенного. И только после этого приступать к словесно-логическому способу обучения. Даже те родители, которые хотят обучать детей в школе, должны учитывать этот момент методической особенности современной программы. Иначе будет складываться впечатление, что программа начальной школы слишком перегружена. Она не слишком перегружена. Она в корне неверно построена.

Так, перед школой я с Лизой играла в слова, классифицируя их определённым образом. Не называя определений, она легко справлялась с такими классификациями. А когда наступило время повесить бирочки к этим группам слов, легко и просто возникли существительные, глаголы, определения, местоимения... Ребёнок, наигравшись в словесные забавы, легко перешёл к словесно-логической цепочке, освоив все грамматические «трудности» программы четырехлетней начальной школы за один год.

Описанная дидактическая цепочка лежит в основе подготовки к самообразованию, делая здание знаний прочным и устойчивым. Учёба уже не кажется неподъемной махиной. И я научу вас, как правильно играть с детьми и в игре закладывать основы обучения. Если, приступая к обучению в семье, вы будете слепо дублировать действия школы по учебникам, утверждённым министерством, то получите те же результаты: непонимание ребёнком программы, подсовывающей ему словесно-логические коды прежде конкретно-образного и наглядно-действенного кодов.

А вот что об этом говорит Н.А. Зайцев:

http://lubovs.nethouse.ru/articles/162357

Звуковой анализ слова, введённый в обиход учебной деятельности, сбивает природную грамотность ребёнка. Этого можно избежать на домашнем обучении. Только надо внятно объяснить директору свою позицию. К третьему-четвертому классу, когда ребёнок созреет для словесно-логической подачи материала, он с лёгкостью и быстро усвоит эти навыки.

Те родители, у которых дети начали рано читать, освоили чтение именно потому, что не были обременены знаниями, что такое буквы и звуки, что такое гласные и согласные, твёрдые, мягкие, звонкие и глухие. Они читают, не зная сколько в слове букв и звуков, способов обозначения твёрдости и мягкости согласных. Ни один ребёнок не скажет: «За дверью послышались какие-то буквы». Все говорят «звуки». Только одним методистам начальной школы кажется, что дети разницы между звуками и буквами не улавливают. При поступлении на филологический факультет необходимо знать: буквы мы видим и пишем, а звуки слышим и произносим. Так неужели нужно 11 лет, чтобы усвоить такую простую истину.

Обучая дочку по кубикам Зайцева, я убедилась в том, что анализа, связи с грамматикой и фонетикой в его таблицах гораздо больше, чем во всех материалах учебников русского языка. Складовое письмо по таблицам формирует именно ту степень грамотности, которая так необходима для дальнейшего знакомства детей, в свой черёд, с фонетическим разбором слов. Его таблицы подчинены принципу от конкретного к абстрактному, но никак не наоборот.

Для чего тогда так рано вводить в школьную программу фонетический разбор слова, если это теоретизирование не помогает ребёнку освоится с беглым и осознанным чтением и грамотным письмом?

Психологи отмечают, что у современных школьников появился новый синдром - синдром «Седьмое сентября». Ровно неделя требуется детям, чтобы устать от несвободы после свободы летнего периода, когда они занимались своими любимыми делами и исследовали мир. И главное, они исследовали себя, выходя за рамки школьной обусловленности.

К чему ведёт образ жизни, наполненный чередой бессмысленных занятий? Возникает апатия. Притупляется восприятие жизни, похожей на «день сурка». Притупляя восприятие, психика спасает человека от боли. Эта боль неизбежно возникает при попытке анализа своей ежедневности. Если начать анализировать свою жизнь, то боль может перерасти в глубокую депрессию, так как обнаружится, что человек не знает к чему стремиться. Делается вывод: лучше не задумываться над бессмысленностью жизни, наполняя её отвлекающими от раздумий занятиями. Так получаются либо трудоголики, либо развлекающиеся бездельники (алкоголики, наркоманы, шопоголики...).

А однажды от привычки проживать свою жизнь бездумно возникает неумение распознавать свои чувства и желания. И тогда выход за пределы клетки с беличьим колесом для многих становится невозможным. Страх стоит грозным стражем на пути к свободе реализации своего предназначения, которое подает свои слабые сигналы из-под завалов памяти, как тоска. Эта тоска глушится работой до потери пульса, либо развлечениями любого толка.

Так, когда же человек может узнать о своем предназначении без потери связи с собственным «Я»?

Помню, как в детстве, уже глубоким вечером, когда надо было отходить ко сну, моё сердце воспламенялось от какого-нибудь желания узнать что-то или сделать что-то. Меня накрывало сожаление, что день потрачен был не на то, что мне по-настоящему интересно: мой день был наполнен выполнением обязательств перед семьёй и школой. Я ещё не забыла той детской тоски, которая разъедала меня, постепенно выстраиваясь в образ бессмысленности жизни. Той жизни, в которой нет места моим желаниям и в которой я должна выполнять функции, заранее определенные обществом.

Именно детство - та пора, когда свобода самовыражения естественным образом формирует в человеке образ «Я», вытекающий из субъективного опыта взаимодействия с миром. Если детство ребёнка набить до отказа деятельностью, которую общество считает полезным для будущего ребёнка, то оно лишает его личного будущего, спасая своё собственное. Детство - это активный поиск себя. Так зачем же наполнять детство наших детей усвоением нашего прошлого опыта и знаний, умерших ещё вчера?

Страх не успеть вложить в детей всё нужное и полезное. Страх того, что они вырастут яркими индивидуалистами, которые не впишутся в общество и будут несчастными. Страх, что если им со стороны не придать смысл их деятельности, то они вырастут никчемными и ленивыми и не смогут нас поддерживать в старости. Страх, что если позволить детям самостоятельно выбирать себе занятия по душе, то они предпочтут лениться и бездельничать... Все эти страхи - проекции несвободы тех, кто сам ни разу в жизни не рисковал. А потому для таких родителей лучше повести детей по пути уже проторенному, даже если он заведомо ведёт в непроходимый лес заблуждений и тоски по собственной сути.

Глаза её пылали фанатизмом, способным сжечь всякого, кто имел иные, чем она, взгляды. Еретиком она мнила всякого, кто, как ей казалось, покушался на основы её жизненных верований…

Именно поэтому она избрала профессию учителя, которая давала ей возможность формировать в детях угодное ей мировоззрение. Если же ребёнок сопротивлялся её влиянию, отстаивая взгляды, не вписывающиеся в конструкцию её миропорядка, то она со всей силой фанатички «выпалывала» эти побеги зла, считая злом всякое инакомыслие…

Она любила свою профессию, которая наполняла её жизнь смыслом быть проводником «добра», как она его понимала. Её существо плавилось от восторга, видя плоды своей кипучей деятельности, наполняясь энергией счастья: дети постепенно становились управляемыми, предсказуемыми и радовали единомыслием в рамках несомненной единственно правильной Истины.

Она с наслаждением видела, как в подростках исчезали сомнения, склонность задавать провокационные вопросы, зарождающаяся в них на первых порах выхода из периода детской покорности…

К окончанию школы большинство из них становилось фанатично преданным Идеалам, которым она научила их поклоняться. Их взоры горели готовностью разорвать всякого, кто на эти Идеалы посягнёт.

Агрессивность, с которой они последовательно начинали воплощать в жизнь общие Идеи, наполняла смыслом понятия Преданности и Патриотизма… Врагом становился тот, кто смел возразить, усомниться, проявить свободу думать иначе…

Армия социализированных людей имеет склонность называть таких Учителей Великими, кто заложил в них фундамент их непоколебимых ценностей и правил общежития, основанных на единомыслии, преданности идеалам того общества, которое обеспечивает им сытую и комфортную жизнь…

Всякий, кто идет против стройной системы взглядов социализированного большинства, отвергается и клеймится «неудачником», в котором сокрыта вся придурь мира искать свой путь, отличный от общего и основанный на призрачном счастье проявить свою Суть, а не зарабатывании несметного «бабла»…

Когда я из уст учителей слышу сожаления, что нынешние дети неуправляемы, непредсказуемы, и у них проблемы с социализацией, которую они видят в способности взаимодействовать в рамках коллективного сознания, то искренно радуюсь, видя в этом детском сопротивлении ростки новой жизни Свободного общества Свободных людей…

«УЧИТЕЛЬ» - ПУСТЬ ПРОСТО ЗВУЧИТ, как слово, обозначающее профессию, не наполняя её пафосом «ИНЖЕНЕР ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ ДУШ». Пусть учитель станет передатчиком информации и человеком, имеющим навыки обучать, как эту информацию добывать из разных источников по мере надобности, то есть владеющего технологией самообразования и передающего её ученику…

В начале нового учебного года опять возникают разговоры об особенностях обучения моей дочери. Дети видят на её примере иные, альтернативные способы обучения вне стен школы. Классу к седьмому-восьмому у многих детей уже формируется стойкое неприятие школьных ограничений, а вот остатки желания учиться пока ещё присутствуют...

- Я не хочу ходить в школу. Можно я буду учиться экстерном/на семейном обучении?

- Это невозможно. Экстерном учатся только инвалиды/умственно-отсталые/те, у кого проблемы с обучением…

Вариаций много, и в них всего вдоволь, кроме правды. А правда состоит в том, что родителям лень исследовать информацию об альтернативных способах обучения своего ребенка, так как удобнее идти проторенной дорогой, даже если на ней им самим в своё время искалечили психику.

Кроме того, проще нести несусветную чушь, вместо того, чтобы сознаться в своей неспособности идти против системы не на словах, а на деле, что взрослых охватывает паника от мысли ломать свои стереотипы и вместе с ребенком пускаться в плавание, правил которого они не знают.

Да, и не верят они ни в свои силы, ни в способности своих детей учиться самостоятельно, без понукания, так как школа успела внушить им страх неудачи в случае, если останешься без тотального руководства и контроля с её стороны…

Чтобы человеку, которого вырастила система, выйти за её рамки и начать жить в свободе от её регламента и ограничений, необходимо, отбросив страхи, осваивать не на словах, а на деле, возможность проживать свою жизнь так, как хочется, как видится, как мечтается. И учиться этой свободе вместе со своими детьми.

Если не вырвать детей из сложившийся старой системы, которая не устраивает, похоже, уже слишком многих, то и новой жизни не создать, жизни, свободной от раболепства, которому виртуозно учит школа, готовя в своих стенах граждан, пригодных быть послушными исполнителями чужой воли...

Хорошо ждать школьную реформу, надеясь на чудо чиновничьего законотворчества, которое устроит вас лично, но дети-то уже растут, усваивая не лучшие образцы взаимодействия с властью…

У каждого свои взгляды на воспитание. И я делюсь своим опытом, менее всего пытаясь навязать кому-то своё видение ситуации. Однако для меня школа жизни оказывается приоритетнее школы выживания.

Я лишь хотела сказать, что если вы не готовы предоставить своим детям свободу выбора в отношении образования, то, по крайней мере, не надо им врать. Делитесь с детьми достоверной информацией, а не той, что на уровне слухов.

И честно скажите им, что не верите в то, что они справятся, что у них хватит для такого свободного и самостоятельного обучения личной ответственности, а у вас самих - мужества эту совместную свободу отстоять...

И самое главное, если ребенок всё же решит на основе достоверной информации перейти на самообразование, то поддержите его. Только так можно воспитать гражданское и личностное мужество: от слов о свободах личности перейти к делу…

Сделать первый шаг к свободе самовыражения вместе с ребенком - это того стоит и по драйву, и по тому мироощущению, которое приходит вместе с чувством собственного достоинства и уверенностью в собственных силах.

Приходит понимание, что лучшее для себя образование невозможно получить: его возможно лишь самостоятельно взять в том объеме и качестве, которое именно конкретному человуку нужно, а не усредненному гражданину, для которого умные дяденьки от образования прописали некую программу, рассчитанную на удовлетворение имперских амбиций, а не не на удовлетворение частных потребностей каждого из нас)))

У меня часто спрашивают, каким образом минимизировать вредное влияние школы и те моменты, которые травмируют психику детей, посещающих школу.

Искренность и тёплые отношения между детьми и их родителями оказываются именно теми факторами, которые могут значительно снизить влияние на детей тех психотравмирующих обстоятельств, с которыми они сталкиваются в стенах школы. Я сторонница того, чтобы честно проговаривать с детьми все моменты их жизни. Родители, порой, до абсурдности лояльны к школьным учителям, даже если те ведут себя по отношению к детям недопустимым образом.

Так я не раз сталкивалась с тем, как родители во всех конфликтных ситуациях априори вставали на сторону учителей, считая, что взрослые всегда правы. Этим самым они унижали своих детей. Они увеличивали дистанцию между собой и детьми: «Потерпи, сынок. Ну, и что, что на тебя учитель орет, придирается, линейкой по рукам ударил. Сам виноват. Надо учиться».

Каждый из нас имеет право на ошибку, и ничего нет зазорного в том, чтобы все эти моменты разобрать вместе с ребёнком, продемонстрировав ему тем самым, что вы не боитесь ошибок и не склонны их скрывать, чтобы показаться лучше, чем есть на самом деле. Такой разбор полётов не должен иметь формы осуждения. Вы проговариваете поступки и отмечаете, что именно они характеризуют человека. Вы отмечаете, что каждый из нас имеет право проявляться каким угодно образом, не забывая, что именно поступки формируют качество наших взаимоотношений с миром. И важно учитывать этот момент для того, чтобы выстраивать их таким образом, чтобы создавать именно ту атмосферу, которая не ущемляет ни его свобод, ни свобод другого человека. Так вы даёте урок решения спорных ситуаций и делаете это на ярких жизненных примерах. Возможно, для вас самих это явится неплохой школой по изучению основ конфликтологии. Совместный поик решений вас всех обогатит. Не предлагайте ребёнку своих проверенных алгоритмов решения задач. Пусть ребёнок сам проговорит свои чувства и найдёт варианты выхода из напряжённой ситуации. И только после этого совместно выберите из этих вариантов тот, который наилучшим образом отразит принцип «выиграть-выиграть».

Если однозначно становиться на сторону взрослого в конфликтных ситуациях, ребёнок однажды все равно поймет, что вы лжёте. Эта ложь будет им интерпретирована по-своему, и вы даже не узнаете, как, так как доверие будет потеряно, и ребёнок не пожелает с вами делиться своими взглядами. Он увидит, что, позволяя себе ошибаться, взрослые при этом требуют от него безошибочного поведения. Это вызовет в нем протестное поведение, или у него может возникнуть противоестественная тяга к совершенству, которого не существует в этом мире. В этом случае он будет стремиться к идеальному образу безупречного человека, что создаст избыточное напряжение психики, приводящее к стрессам и страху перед ошибкой. Избегание ошибок будет сужать его жизненный коридор. Так создаётся зона комфорта, за рамки которой боязно выйти.

Кроме того, имеется риск, и не малый, что ребёнок может на всю оставшуюся жизнь приобрести тягу преклоняться перед любым авторитетом. Тогда в отсутствии критического мышления он может попасть в ситуации, ущемляющие его права и свободы. Это опасная тенденция для человека недальновидного.

Прислушайтесь к себе и честно ответьте на вопросы: «Что заставляет меня так реагировать? Почему я до сих пор считаю учителей непререкаемыми авторитетами? Отчего я испытываю страх противоречить учителям? Какие страхи испытываю, говоря с ребёнком искренне об ошибках учителей? Чего я боюсь в таком честном разговоре с ребёнком? Стоит ли за этим страх за ребёнка или страх выглядеть в глазах школы плохим родителем?».

Тысячи мелких конфликтов остаются в стенах школы, вписываются в семейную историю и, как правило, имеют одного пострадавшего: собственно самого ребенка, ради блага которого, на первый взгляд, и затевался весь сыр-бор.

Зачем родители идут на повторение собственной истории и пропускают через школьное горнило выживания своего любимого ребёнка, это уже другой вопрос и, как правило, наступает момент, когда ребёнок его вам задаст. Как вы на него ответите? Только честно. И будет ли в основе этого ответа лежать некая «высокая» идея становления «сильного человека» или комплекс собственных страхов плыть против течения?

Но вот незадача: то, что сейчас воспринимается как вызов обществу, то скоро станет нормой. Нормы тоже имеют свойство эволюционировать. Белая ворона только в стае черных выглядит диковато, так же как черная - в стае белых. Всё в мире относительно, так не лучше ли свою жизнь отстраивать относительно себя, нежели относительно общества?

Когда Лису зачислили в 6 класс, меня обязали сопровождать её на аттестации, поэтому я была допущена в святая святых: коридоры школы, которая числится как одна из самых лучших в Питере. Я не смею оглашать, что это за школа. И вы меня за это простите. Но факт остаётся фактом: то, что я услышала в этих коридорах при закрытых дверях, меня не раз повергало в шок. Последней каплей было заявление учителей, высказанное за моей спиной: «Не понимаем эту мамашу! Мы ставим пятёрку её дочери, а она ещё и недовольна!». А суть проблемы была в том, что, привыкнув к тому, что Лиза на аттестации всегда приходила подготовленной, некоторые учителя в какой-то момент стали ставить Лизе пятёрку, даже не выслушав её. Когда я им объясняла, что ребёнку важно быть выслушанным, а не безоглядно оцененным, они искренне не понимали меня. Оценочная система выхолащивает понятие знаний - вот, какой неутешительный вывод я в то время сделала для себя. Именно поэтому мы очень быстро отказались от семейной формы, уйдя на экстернат из этой школы.

Но что удивительно, мало кто из родителей мне верил, когда я пыталась донести до них правду о том, что творится в школах. И я понимаю, почему. Человеку свойственно бежать от собственной боли и беспомощности, когда он не видит выхода из создавшейся ситуации. Он склонен её идеализировать или закрывать на нее глаза, потому что легче впасть в самообманы, чем что-то конкретное и кардинальное предпринять, чтобы поменять то, что очевидно противоречит идеальной картинке, нарисованной сопротивляющимся сознанием.

Самое безобидное то, что из 45 минут урока в лучшем случае объяснение учителем новой темы идет минут десять. И то эти 10 минут перемежаются выкриками: «Смирнов! Сядь!», «Иванов! Встань», «Сидоров! Выйди из класса!». Уроки сплошь и рядом прерываются вторжением завуча, который, видимо, считает себя неким местечковым царьком, имеющим право нарушать порядок вещей, не уважая право учеников на получение образования. Тут же при его появлении начиналась выволочка провинившегося. И даже если после ухода школьного администратора объяснение продолжалось, то можно себе представить, в каком состоянии стресса находились ученики и какого качества знания ими приобретались. Попробуйте сами после выволочки босса заучить параграф школьного учебника, и вы поймёте, о чем я говорю.

Ничего удивительно нет в том, что звонок для учеников служил тем спусковым крючком, после которого коридоры школы превращались в сущий бедлам, в котором выжить представлялось делом проблематичным. А потому напротив каждого кабинета выстраивалась шеренга учителей, которые пытались этот бедлам каким-то образом усмирить. Мне очень жаль было учителей, но ещё более жаль было детей. Я понимала, что их естество именно таким образом бунтовало против противоестественной формы «высиживания» знаний сомнительного толка. Сомнительного потому, что, каким бы талантливым ни был учитель, а такие мастодонты в школе ещё не вымерли, уйдя на более прибыльное репетиторство, они ничего не могут сделать для пользы учеников в той системе координат, в которой современная школа существует.

Поэтому в школе процветают формализм, война между учителями и учениками за власть, скрытые от глаз родителей. Если вы этой очевидности не видете, то прочтите приведённую ниже статью либо просочитесь в школьные коридоры, да не один раз, войдите хотя бы в одно из закрытых сообществ подростков и почитайте их откровения, которые они хранят втайне от своих идеалистов-родителей. Если вы всё это знаете и без меня, то тогда честно ответьте себе на вопрос: «Почему я ничего не предпринимаю, чтобы изменить порядок вещей, не дожидаясь, когда эта система изменится как-нибудь сама?». И почему вы не находите аргументов для того, чтобы защитить свою позицию даже тогда, когда сомнений уже нет, и вы решаете уйти на СО?

Почему ваша решимость пропадает перед абсурдными заявлениями защитников Школы с розовыми очками на глазах? А иначе чем объяснить их заявления, похожие на утопию, когда они озвучивают свои аргументы, выходящие за рамки банального заявления: «Пусть учится, как все». Фронтовики тоже с умилением вспоминают войну. Не потому, что она была радостной. Это была война, где гибли люди. Но она вспоминается с радостью, потому что совпала с их юностью, красоту которой даже смерть не смогла умалить. Потому у защитников школьной системы тот же синдром фронтовика: выжил и забыл о тяготах войны и лишений. В стенах школы расцветала их юность, которая наполнила ароматом то, что иначе пахнет.

Катерина Сафронова: Вот еще одна интересная иллюстрация... учителя обсуждают между собой, что называть ребенка дураком нормально, если он и правда дурак - они же "не врут"... без комментариев. https://vk.com/wall-72250949_4206

«… Определяется, какое «сырье» (дети, их способности, ис­ходные знания, память и проч.) поступает «на входе» в пе­дагогический конвейер. Далее задаются требования к гото­вой продукции «на выходе», определяются те действия, операции, которые необходимо совершить для того, чтобы по­лучить требуемый продукт. Затем совершенно логично утверждается, что для более эффективного и профессионального совершения этих разных операций нужны разные спе­циалисты: один более квалифицированно сформирует зна­ния по химии, а другой — по математике, третий будет «освобожденным воспитателем». Определяется необходимый объем операций над материалом, раскладывается по шкалам малых и больших производственных циклов (от расписания учебной недели до учебного плана на 10—12 лет обучения), задается система текущего и итогового контроля, и т.п., — педконвейер запущен. Генри Форд был в таких случаях очень рад.

Что ж, альтернатива ясна — либо школа успеет поторопиться сама, либо ее так поторопят, что она уже никуда не успеет. Дискуссии по более мелким проблемам, как сказал бы Тоффлер, напоминают споры пассажиров о том, какое кресло кому занять на палубе тонущего «Титаника».
Анатолий Пинский

Недавно я услышала такой аргумент в пользу школы: «В школе ребёнок учится ловчить и хитрить. Эти навыки являются необходимыми для выживания во взрослой жизни». И действительно, попадая в школу, ребёнок учится правилам игры, замешанной на формализме и умении изворачиваться. Если кому-то такие способы адаптации к обществу кажутся значимыми, то стоит ли тогда жаловаться на то, что в жизни так много обмана и манипуляций.

Взрослые говорят детям, как надо поступать. Но поступают ли они сами в соответствии со своими требованиями?

Если ребёнок впитывает такое поведение как норму, то начинает себя вести в соответствии с этими социальными шаблонами. Но однажды он с удивлением обнаруживает, что, поступая так, сильно раздражает взрослых. Пока этот клубок противоречий ему удастся распутать, наступает подростковый период. И тут начинается обобщение, когда весь взрослый мир воспринимается как мир лицемерия и лжи. Вырабатывается презрение, неподчинение, протестное поведение, заканчивающееся, в конце концов, формами изощрённого манипулирования взрослыми.

Замечаете ли вы, как виртуозно дети манипулируют вами, используя ваше желание «гордиться» их достижениями? Они используют ваши амбиции для того, чтобы достигать своих целей. Их уже больше не убеждают двойные стандарты общества. Они используют ваши же идеалы, чтобы извлечь из них выгоду, избежав наказания или приобретя материальные блага, даже ценой подтасовки, скрытого обмана и игры на ваших чувствах.

«Я уже заранее знаю, что мне скажут и как поступят. Взрослые настолько предсказуемы, что аж тошнит. Они, как зомби, разговаривают такими правильными формулировками, словно отрабатывают некие программы, вложенные в их головы. Порой, я не чувствую, что они живые. Как роботы знают, как правильно, а как неправильно. Но тут же сами делают всё наоборот. «Я люблю тебя, потому вынуждена тебя наказать» - постоянно говорит мне мать. Интересно, она хоть слышит себя? Если это и есть любовь, то я не хочу, чтобы меня любили. Я так хочу, чтобы от меня отстали. Они требуют от меня того, что сами не делают. Когда я пытаюсь им рассказать о своих проблемах, то постоянно слышу: «Будь сильным. Научись преодолевать проблемы». А сами вечно ноют и критикуют». Это говорит подросток, сидящий напротив меня. Он говорит мне это, предъявляя счет той части мира, которую отвергает, изобличая. Он дезориентирован и не понимает, как ему жить. Он на грани отчаяния. И при этом сами родители считают его в порядке. Они привели его ко мне, чтобы я помогла им разобраться с его ленью. Они недовольны, что ребёнка ничего не интересует, кроме развлечений.

Он плакал, ненавидя себя за свои слёзы. Он впервые увидел взрослого, который, заглянув в его глаза, просто слушал. Я поступила не профессионально - я заплакала над тем отчаянием, которое нахлынуло на меня от воспоминаний собственного детства. Именно тогда я впервые так глубоко осознала своим юным сердцем, что такое одиночество, когда веет холодом изо всех щелей прогнившего от лжи взрослого мира. Как это важно: разделить это чувство без отвержения, страха и полного приятия.

Так мы и сидели, слушая тишину собственных сердец. Я надеюсь, что наша встреча убережет его от последнего шага и он не упадёт окончательно в пропасть безысходности.

НИЗКИЙ УРОВЕНЬ РАБОТОСПОСОБНОСТИ приводит к тому, что при интенсивных или длительных нагрузках ребёнок перевозбуждается, либо становится заторможенным. Он быстро устаёт, его внимание рассеивается и результативность мыслительной деятельности снижается.

МЕДЛИТЕЛЬНОСТЬ ПСИХИЧЕСКИХ ПРОЦЕССОВ проявляется в замедленном темпе любого вида деятельности. Такому ребёнку требуется гораздо больше времени на обдумывание, он медленнее включается в новую работу. Ему трудно переключаться с одного вида заданий на другие. В этом случае, ребёнок сложно адаптируется к школьному процессу и становится неуспевающим учеником не потому, что он глуп, а потому, что он медлителен. Обучение вне школы помогает такому ребёнку осваивать учебные дисциплины в своем, только ему присущем, темпе, что снимает тревожность что-то не успеть. Родителям необходимо отчётливо представлять себе, каков темп деятельности ребёнка и соизмерять с ним свои требования и ожидания.

ПОВЫШЕННЫЙ УРОВЕНЬ ТРЕВОЖНОСТИ приводит к страху перед ошибками, неуверенности в своих силах. Такой ребёнок имеет возбудимую и слабую нервную систему. Хорошо, если родители учитывают такую особенность своего ребёнка, когда принимают решение отдавать его в школу или обучать его на дому. В любом случае, к таким детям нужен особый подход. На них не следует давить, устанавливать строгие рамки выполнения заданий. Родителям не стоит транслировать ребёнку собственные страхи. Необходимо построить распорядок дня, учитывающий природные циклы напряжения и расслабления, свойственные от природы вашему ребёнку. 

ИМПУЛЬСИВНОСТЬ заставляет ребёнка действовать по первому побуждению без предварительного обдумывания. В разной степени импульсивность свойственна всем детям, но при яркой выраженности она может стать серьёзным препятствием для обучения в классе, когда требуется строгое выполнение указаний учителя. Импульсивность проявляется в несдержанности, вспыльчивости, легкомысленности, непрестанной тяге к смене впечатлений. Ребёнку сложно соблюдать школьную дисциплину. Он конфликтен, что приводит к тому, что несмотря на свои умственные способности, результаты его учебной деятельности снижаются.

Такие дети, вырастая, приобретают психическую устойчивость, если не попадают под пресс дисциплинарных воздействий. Часто таким детям ставят диагноз СДВ (синдром дефицита внимания). И обучаются они своеобразно - в движении. Их непоседливость утомляет взрослых, а потому такие дети плохо вписываются в рамки школьной системы. Для таких детей семейное обучение может быть спасением, но потребует от родителей определенных усилий. 

Вы - наблюдатель. Именно из этих наблюдений вы выносите очень важные сведения о том, кто к вам пришел и кто ваш ребёнок. Его пришествие окрашивает вашу жизнь смыслом и превращается для вас в питательную развивающую среду. Она развивает и вас, вскрывая те драмы и праздники, которые вами были пережиты в детстве. Такое восприятия себя и ребёнка снимает в вас напряжение что-то недодать, упустить, сделать неправильно. Вы дадите ему всё необходимое и соответствующее его естеству, если просто начнёте наблюдать и создавать эмоционально стабильную обстановку.
https://vk.com/homeschooling2014?w=wall-73194091_418
12 января 2015

Когда дочка на уровне пятого-шестого класса начала ходить в физико-математическую воскресную школу при СПбГУ, то уже весной того же учебного года в командном зачёте принесла своей группе 10 очков. Мальчики из физико-математических лицеев - максимум по три очка. И при этом дети выглядели уставшими и замученными к концу учебного года. 

На следующий год дочка прекратила ходить в эту школу, так как гораздо больше разбирала дома такого типа задачи без нудной и неинтересной подачи теоретически перегруженного материала. И это было правильное решение, иначе её интерес к нетривиального рода задачам стал бы пропадать. 

Кроме того, Лисе не нравилась атмосфера тщеславно озабоченной соревновательности детей друг с другом. Ошибка воспринималась ими не как импульс к поиску решения, а как позор: невербально высказывалось презрение к «проигравшему». Правильный ответ вызывал надменный восторг. А тот, кто был «крут», чувствовал прессинг агрессивной зависти. 

Нездоровая среда соревновательности друг с другом, и так царящая в школах, в спецшколах обретает ещё более нездоровый оттенок уязвлённых или раздутых тщеславий. Глубокие предметные знания можно получать без ущерба детской психике и дома: было бы желание. 

Удовольствие от решения сложных и нестандартных задач - вот стимул для продвижения вперед, который со всех сторон «экологиченее» способа растить ребёнка во внешних стимулах: быть круче и лучше всех. В оценочной системе кроется опасность сотворить из ребёнка «непризнанного гения», ненавидящего мир за то, что тот не оценил его по достоинству. 

Расскажу одну из множества картинок, наблюдаемой мной в различных школах, разворачивающихся вокруг пресловутых досок почёта. Это как раз будет по теме детской соревновательности, что любят устраивать в школах. Таких наблюдений у меня масса, но вот одно мне запомнилось наиболее ярко. 

Итак, мизансцена. Доска почета: «Мы лучшие». Там размещены фотографии детей начальной школы. Не важен принцип, по которому этих детей отбирали, а важны реакции, которые эти доски почёта вызывают. Рядом с доской сгрудились дети и взрослые, пришедшие забрать ребятишек из школы. Одна из девочек гордо произносит: «Вот, посмотри, бабушка, это я! Здесь все самые лучшие. Моя фотография первая, значит, я лучше лучших! А все остальные, которых здесь нет, отстой!». На что бабушка, с умилением глядя на внучку, произносит: «Какая же ты у меня умница!» - и гладит девочку по голове. Занавес, и, как говорится, без комментариев. 

Хотя нет, именно этот рассказ в некоторых родителях вызывал взрыв негатива ко мне, и нелестные комментарии сыпались на мою голову. И несмотря на это я продолжаю приводить его, чтобы создать яркую визуализацию негативных последствий оценочно-соревновательной системы. Эта история оказалась ещё и неплохим тестом на выявление в самих родителях вируса тщеславия и нереализованных амбиций, с помощью которых они компенсируют собственный комплекс неудачника. 

Оценочная система не просто разобщает детей, она наносит непоправимый ущерб личности. Вырастая, ребёнок всю свою жизнь подчиняет поиску одобрения, что делает его заносчивым и высокомерным. Оценки — это худшее изобретение человечества. Система оценок программирует на получение определенного результата, а не на наслаждение процессом.

Оценочная система подавляет в детях развитие уникальности и загоняет детей в прокрустово ложе, создающего неведомо кем созданного среднего ученика. Именно она превозносит одних и унижает других, нанося, порой, непоправимый вред всему человечеству, убивая в детях ростки таланта и одарённости.

Так зачем же с детства культивировать в детях то, что потом будет мешать им строить долговременные партнёрские отношения, основанные на уважении к чужой и своей индивидуальности?
 

Гиперактивность трудно диагностируется при рождении. Но очень скоро она проявляется в поведении ребёнка. Его расторможенность, неуправляемое поведение, опасное для окружающих и для себя, неумение регулировать свою моторику заставляют измученных родителей обратиться ко врачу. Но когда выясняется, что у ребёнка подозревают СДВГ (синдром дефицита внимания и гиперактивность), родители отказываются от помощи врачей из страха смотреть правде в глаза. Признать болезнь своего ребёнка означало бы распрощаться со своими честолюбивыми планами относительно его будущего.

Так гиперактивный ребёнок становится заложником родительской воли и оказывается без медицинской помощи, один на один со своей бедой. Вместо того, чтобы следовать рекомендациям относительно таких детей, родители выстраивают его образовательную деятельность так, словно перед ними просто избалованный ребёнок. В то время, когда к таким детям нельзя применять ранее интеллектуальное развитие, которое перегружает их нервную систему, взрослые принимают необдуманное решение давать ему образование без учета его особенностей.

Гиперактивного ребёнка не понимают даже собственные родители: его стыдят, одёргивают и наказывают. В конце концов его убеждают, что он ни на что не способен. В результате ребёнок ожесточается, начинает агрессивно реагировать на окружающих, становясь неуправляемым. Понять родителей можно. Даже взрослый со стальными нервами не выдерживает постоянного напряжения от взаимодействия с таким ребёнком. И он чувствует отверженность, но не может понять и принять её. Сколько же неосознанного горя в душе таких детей!

Гиперактивные дети страдают снижением внимания, умственной работоспособности, повышенной утомляемостью. Эти отклонения становятся слишком явными, когда ребёнка отдают в школу. Вместо того, чтобы чутко прислушаться к особенностям психики ребёнка, родители предпочитают закрывать на это глаза. Ребёнок часто отвлекается и не может выполнить требования учителя, делает кучу глупых ошибок, но не потому, что не понимает, а из-за неспособности сосредоточиться. Рассеянность увеличивается по мере возрастания нагрузок и требования взрослых сидеть неподвижно.

Таким детям требуется гораздо больше времени для созревания мозга, но родители с упорством маньяков, следуя заведённому в обществе порядку, отдают его в школу без учёта его готовности к учёбе. Так и хочется спросить их: «Во имя чего вы жертвуете будущим своего ребёнка, его счастьем, его здоровьем? Почему вы поступаете, как социальные роботы?». Вместо того, чтобы быть другом своему особенному ребёнку, вы превращаетесь во врагов. И вместе со школой начинаете его дрессировку.

Дайте ему время созреть, обратитесь за помощью к специалистам, не опережайте его биологического ритма. Ребёнка можно начать обучать позже, чем других детей, и тем не менее успеть всё наверстать, если принять мудрое решение об образовании в семье. И закон на вашей стороне.

Если вы такие ярые поборники школьной системы, что вам мешает потом, когда ребёнок для этого созреет, вернуть его в класс, сдав какую-то часть программы экстерном? Зато у вашего ребёнка не будет страшного опыта отверженности и неудач. Если вы стыдитесь своего ребёнка, то начните с признания в себе этого стыда, который заставляет вас его отвергать. Честность излечивает и не такие душевные раны, примиряя нас с очевидностью.

Получив некую информацию, ребёнок либо стремится её воспроизвести, либо нет. Если настаивать на воспроизведении, которое не согласуется с внутренней потребностью ребёнка, то разрушается его природная тяга воспользоваться своими знаниями.

Выстраивая искусственные стимулы к воспроизведению, будь то похвала или наказание, мы мешаем формированию внутренней мотивации.

Например, взрослый заставляет ребёнка читать наизусть стихи, пересказывать тексты, повторять назидания, чтобы убедиться в его послушании. Механическое воспроизведение, не затрагивающее внутренней потребности ребёнка, делает его заложником наших эмоций. Он начинает связывать результаты своей деятельности с теми реакциями взрослых, которые вызывают в нем удовольствие. Видя порицание неточностью воспроизведения им какой-либо информации, ребёнок начинает бояться отрицательной оценки. Формируется привязанность к внешним факторам, создающим его мотивацию. Так мы готовим ребёнка к школе, где эти навыки адаптируют его к оценочной системе. Искусственно мы создаём в нём стремление к положительной оценке, создаём будущую модель школьника.

Самообразование же строится на внутренней мотивации, когда даже в отсутствие внешнего стимула человек способен заниматься своим развитием, исходя из внутренних потребностей.

Итак, ребёнок самостоятельно пытается воспроизвести информацию, полученную извне. Просто наблюдайте, не стремитесь, чтобы это воспроизведение было идеальным и совершенным. Лучше продемонстрируйте своё мастерство в том виде деятельности, которое вас вдохновляет. И ребёнок обязательно найдёт то, что вдохновляет его, и станет мастером это дела. Своими действиями вы показываете, как полученную информацию можно применять. Что толку девочке рассказывать, как пекутся пироги, требуя от неё подробного пересказа этого процесса. Не понимая, зачем она это делает и не видя результатов своих действий, основанных на знании процесса, у неё не возникает потребности воспроизводить информацию, не наполненную смыслом.

Если в семье озвучиваются разочарования в собственном образовании, не принёсшем удовлетворения, то ребёнок будет учиться не ради цели получить знания, а ради получения оценки. И тогда вектор его развития будет идти в сторону стремления получать любыми способами одобрение. Отсутствие одобрения ведёт его к разочарованию в себе или агрессии к миру, отвергающему его.

Осознание внутренней потребности быть компетентным для достижения своих жизненных целей, раскрывающих внутренний творческий потенциал - основа самообразования.

Дети с удовольствием воспроизводят действия значимых для них взрослых. Если взрослые сами любят читать книги, то и ребёнок тянется к ним. Через книги восполняется их природная тяга к познанию, которое удовлетворяет любопытство. Идёт накопление знаний. До тех пор, пока ребёнок сам не созреет до желания что-либо рассказывать, не надо от него этого требовать. Если его с увлечением слушать, то он самостоятельно, без понукания, начнёт рассказывать о том, что его интересует. В случае, если природное любопытство не удовлетворяется чтением книг, то ребёнок восполняет его посредством интернета, телевизора, видеоигр и проч. Когда мне родители говорят, что их ребёнок не любит читать, я понимаю, что для них самих этот процесс не был значимым, потому он и не развился в ребёнке. Позвольте ребёнку самому решать, какими способами он будет постигать законы миропорядка.

Итак, базовыми основами самообразования являются внутренняя мотивация и цели, которые сформированы природной потребностью к самореализации.

Мои наблюдения за детьми школьниками и детьми, занимающимися самообразованием, привели меня к выводам о том, что в том и другом случае результат может быть очень низким. Это происходит тогда, когда ребёнку не ясна конечная цель обучения, если все его интересы не лежат в плоскости предлагаемых ему знаний. Это - основная причина снижения интереса к учёбе, но не единственная.

Что же ещё влияет на снижение внутренней мотивации к обучению?

- Ребёнок не может построить образные представления об изучаемом явлении, так как у него не сформировано мышление, позволяющее ему использовать своё воображение.

- Когда изучаемый материал сложен для восприятия в силу незрелости мышления, не позволяющего выстраивать логические цепочки.

- Подача учебного материала идет без учёта готовности к восприятию, или он подаётся в темпе, за которым ребёнок не поспевает. В этом случае логика общей картины распадается на куски, которые не удаётся воссоздать. Вначале ребёнок «насилует» свою память и может кратковременно воспроизвести фрагмент зазубренного «знания», но затем отчаивается, когда, казалось бы, выученное пропадает из его памяти бесследно. Чем сложнее становится предлагаемый ему учебный материал, тем сильнее он запутывается, пока окончательно не машет на учёбу рукой

- Когда ребёнку предлагаются к заучиванию искажённые факты, не согласующиеся с теми, которые он усвоил ранее, он запутывается и перестаёт понимать смысловые единицы: слово, предложение, текст в целом.

Я делаю вывод, что готовность к обучению определяется вовсе не умением считать и писать, а незрелостью его мышления, не способного к логическому воспроизведению информации. При неразвитом мышлении способность к обучению падает, что ведёт к перегрузкам нервной системы. А это, в свою очередь, снижает внутреннюю мотивацию заниматься тем, смысла чего он не понимает, так как у него не сформирована, к тому же, конечная цель обучения.

Существует множество игр, пополняющих словарный запас ребёнка и расширяющих его кругозор. О них я рассказываю на своих семинарах. Здесь же я поделюсь одной из них.

Я повесила физическую карту мира на стену в коридоре, когда Лизе было около трёх лет. Повесила на уровне её глаз. Вначале она просто трогала её. Мы вместе с ней её разглядывали, изучая моря и океаны, материки и страны. И делала я это только в тот момент, когда дочь естественным образом обращала на неё внимание. Если я это замечала, то чем бы я ни занималась, тут же всё бросала и подходила к ней, садилась рядом на корточки и очень эмоционально начинала трогать вместе с ней карту, удивляясь изображенному на ней.

Когда Лиза научилась читать (4 года), то уже самостоятельно, как завороженная, продолжала исследование карты, открывая страны и города, реки и озёра. Потом её стали удивлять рисунки, нанесённые на поверхности океанов. Я отвечала на её вопросы. Если не знала ответов, то тут же признавалась в этом и вместе с ней пускалась на их поиски. Так мы познакомились с океаническими впадинами, с рифами и прочими географическими премудростями.

Постепенно кругозор дочери возрастал. И у нас появилась такая игра. На карте Лиза искала страну и её столицу. Потом бежала ко мне со всех ног и уже на ходу, захлёбываясь от эмоций и предвкушения своего триумфа, произносила название страны, а мне надо было назвать её столицу. Иногда я отвечала, иногда, чтобы подогреть её энтузиазм, изображала озадаченность, чтобы дать дочери возможность насладиться тем, что она знает нечто, чего не знает даже мама. Если вы будете изображать из себя всезнаек, то из ложного желания сотворить в глазах ребёнка свой авторитет потеряете самое главное: интерес ребёнка удивлять вас своими знаниями и удивляться самому.

Во время такой игры появлялись куча вариаций: название озера и где оно находится, в какой стране такая-то река, какие реки ты знаешь в этой стране или на этом континенте... Дошло до того, что я реально не знала столицу какой-то Богом забытой, маленькой страны или впервые слышала название реки, о существовании которой даже не подозревала.

В результате уже в начальной школе Лиза поражала своими знаниями учителя по природоведению. Могла осмысленно и сходу рассказать о том, на какой чудесной и красивой планете мы живём и почему она её так любит. В средней школе она не просто не путалась в географических понятиях, а различала их тонкости. И, заметьте, это не было вызубрено в короткий срок. Это было воспринято ею во время протяжённого периода игр с картой: с 3-х лет...

Учить, играя, так весело. Много полезных вещей можно узнать именно в игре.

Из подслушанного на детской площадке:

Мамочки сидят на скамейке и оживлённо беседуют. Вдруг одна из них кричит:

— Всё, Маша, пойдём домой!

— Мам, я что, проголодалась?

— Нет, Маша, ты замерзла!

Удивительно было наблюдать за девочкой лет пяти-шести, которая безропотно подчинилась матери, бросив на полпути игру с подружками. Интересно, она умеет распознавать в себе наличие голода или своё самочувствие без опоры на материнское руководство? Интересно, мама отдаёт себе отчёт в том, что, поступая так, формирует в ребёнке инфантилизм?

Другая мама, встрепенувшись, вдруг выдаёт:

— Петя, фу! Брось палку!

Ребёнок никак не реагирует. Мать, видя непослушание, которое выводит её из умиротворённого состояния беседы:

— Петя! Брось палку, кому говорю! Встань! Ко мне! Быстро!

Примерно такие команды я отдаю своей собаке Аделе)))

Замечаю, что маме мальчика стыдно за такое непослушание сына, что тут же подтверждается её сообщением с извиняющимися нотками:

— Не понимаю, что на него нашло! Обычно он у меня такой послушный мальчик, как ваша Маша.

Моя собака тоже очень послушная, потому что дрессированная. Для собаки, живущей в большом городе, это немаловажный фактор. К тому же, очень удобно жить с послушной собакой: она не раздражает своей навязчивостью и безопасна для окружающих. Интересно, дрессировала бы я собаку, если понимала, что ей однажды надо будет жить самостоятельно, без меня?

Интересно, понимает ли мама мальчика, что, применяя к сыну принципы дрессуры, ей надо надеяться только на то, что в жизни у сына будут лояльные «хозяева», не наносящие ему ещё больший вред?