Небеса в разводах акварели кистью разведённая лазурь,
светлый храм из замыслов Растрелли, переживший сонм царей и бурь.
Изначально для императрицы тихий мир внутри монастыря,
где бы благородные девицы жизни на алтарь свои не зря положили,
а во славу знаний и умений для родной земли,
дабы, что постигли здесь умами, до других в дальнейшем донесли.
Дни за днями, за теплом - метели, но доныне с тех далёких пор,
как задумал некогда Растрелли, близ Невы стоит его собор -
Божий храм величественный, крепкий, красота и сила Веры
в нём и в лучах искусственной подсветки, и при свете Божьем белым днём.
Пережив опалу и оковы, пастве своей душу распростёр
Смольный Воскресения Христова правой Веры питерский собор.
(c) condor213

От крепости старой дорогой привычной к мосту с фонарями, любуясь чугунной оградой литой, симпатичной, иду, и немного волнуюсь.
Здесь климат ненастный и летом прохладно, и тучи ползут чередою,
но мне всё равно для чего-то ведь надо идти на свиданье с тобою,
мой пасмурный Питер.
...
Твои переулки, соборы и скверы, белёсое таинство ночи,
фонтаны, дворцовых палат интерьеры и вздыбленный конь, между прочим,
пленяют сердца, прикоснувшихся к чуду, увидевших сказку впервые...
(c) condor213

Скажи, знакомый с детства, город, с тобой увидимся когда?..
Каналы узкие, в которых всё та же тёмная вода,
в дождей настырных паутине, минут срывая якоря,
на неба стираной холстине едва рождается заря,

не спящих пять твоих вокзалов, Варшавский – нынешний музей…
Как здесь уже осталось мало родных, знакомых и друзей,
но в душах их моей частицу воспоминание хранит…
И боевая колесница над аркой Главного парит,

и рядом с нею, чуть поодаль, не замедляя вечный ход,
ни разу не познавший воду, кораблик золотой плывёт…
Свистят просоленные плети балтийских западных ветров
над лучшим городом на свете в колодцах сумрачных дворов.
(с) condor213

Печные трубы, паутина проводов, кирпич строений старых крошкою не брызнет.
Мой славный Питер, от рожденья сколь веков ты самый главный на подмостках бурных жизни?
В твоих окошках, что изящный тюль прикрыл, мелькали барышень, гусаров силуэты,
а дождь из туч, нависших, не стыдясь, кропил кресты соборов, кринолины, эполеты.
Сейчас здесь властвуют другие имена, хотя дух времени, ушедшего, в фаворе,
и проступает откровенно старина сквозь позолоту, словно соль на сваях в море,
мустанги Клодта и в жару, и в холода, что укротили мускулистые созданья...
Холодной бездною пропахшая вода грозит и ныне людям, памятникам, зданьям;
беда другая, рядом, будто по следам идёт за нами тенью по одной дорожке -
досталось пару раз Бадаевским складам и уж совсем недавно крыше ”Техноложки”.
Красив закат твой, Питер, нечего сказать! Три с лишним века? Да, но выглядишь не старым.
Дай Бог и дальше лишь таким тебе сиять в глазах, влюблённых в облик вечный твой, пожаром.
(с) condor213