Ничто не делает женщину такой самостоятельной, как необходимость выжить. Сто лет назад в Германии, как и во всем мире, широко обсуждались вопросы эмансипации женщин, но никакие дискуссии в прессе и женские организации не повлияли на процесс так, как Первая мировая война. «Букник» читает письма солдатки Ханны Болдт и размышляет о жизни и судьбах простых людей во времена перемен.

Начало двадцатого века было временем первой волны женского движения в Германии и учредительного бума различных женских союзов: Немецко-евангелического, Католического и Союза еврейских женщин. Их объединял Союз немецких женских организаций.

Немецкая пресса накануне Первой мировой войны изобиловала материалами, посвященными «женскому вопросу». В статье «Женщина и государство», опубликованной в газете «Вперед», центральном печатном органе немецкой социал-демократической партии, утверждалось, что «женщины не просто обладают правом принимать участие в делах государства, это их прямая обязанность. И если все же в Германии еще бесконечно много женщин, которым безразличны государственные интересы, то большая часть вины за это лежит на мужчинах, считающих политику своей вотчиной и стремящихся запретить женщинам проникновение туда».

В другой статье под названием «Удачное замужество вместо хорошего образования» автор критиковал родителей благородных девиц, изо всех сил стремящихся подыскать для дочери выгодную партию и выше всего ценивших лишь те школьные предметы, которые могут помочь девушке блеснуть в свете. Статья заканчивалась утверждением, что гражданское женское движение никогда не получит необходимого распространения, если в обществе не изменится отношение к женскому образованию.

А 28 июля 1914 года началась война.

Восемьдесят шесть лет назад влюбленный мужчина писал и рисовал открытки своей жене, не зная, доведется ли им когда-нибудь встретиться еще раз. Их дочь не знала языка, на котором папа писал маме, и никогда не могла прочесть того, что было написано в этих открытках. Недавно два переводчика взялись помочь этой женщине, - теперь уже очень пожилой, - узнать историю родительской любви. Саша Галицкий, израильский художник, работающий со стариками в домах престарелых, рассказывает, как это произошло.

Примерно в 10 километрах от славного еврейского города Натании в поселке для стариков живет прабабушка Лея Тамари.
По вторникам я приезжаю к ним в студию и прабаб. Лея приходит ко мне резать из дерева фигурки.
Я как бы ее этому учу.
Однажды она принесла с собой старые потрепанные открытки.
Семейную реликвию.
Открытки были написаны влюбленным будущим папой нашей прабабушки влюбленной же будущей маме в 1928 году.
Папу звали Яков, а маму - Иегудит.
Иегудит в ту пору уехала из еврейского лагеря, в котором они и познакомились, в Бухарест.
А изнывающий от любви 24-х летний Яков писал и рисовал ей эти открыточки на иврите и на румынском.
В 1929 году Яков и Иегудит приехали в Палестину.
А в 1930 году, вследствие этой переписки, родилась прабабушка Лея.

Но сказка не про то.
Она о другом.
Из-за мелкого почерка и незнания румынского прабабушка Лея эти письма никогда не читала.

Karine Uchitel с мужем взялись эти открыточки перевести.
С румынского на иврит переводил муж Игорь, а наоборот - на русский - сама прекрасная Карине.
Ивритский перевод был доставлен потрясенной прабабушке, а русский - вам.
Сами смотрите.