...Однажды, возвращаясь из академии домой, Айвазовский не заметил несущуюся вскачь упряжку. 
Успел отбежать, но, потеряв равновесие, упал. В экипаже сидела дама под белой вуалью. 
Аромат духов, грациозность, изящество вскружили голову пылкому юноше. 
Пока незнакомка подвозила молодого человека к его дому, он все время бормотал: "Не беспокойтесь, не беспокойтесь". 
На прощание дама поинтересовалась, как зовут жертву кучерской неосторожности, но сама так и не представилась.
Айвазовский сидел дома и грезил о дивной незнакомке, когда к нему ввалились друзья, огорченные тем, что не смогли раздобыть билеты на "Сильфиду" с божественной Мари Тальони, гастролировавшей в Петербурге. 
И вдруг на пороге появился посыльный с письмом. Айвазовский вскрыл надушенный конверт, оттуда выпали какие-то билеты. Оказалось - на Тальони, да не на галерку, а в 4-й ряд. Недоумению не было конца...

Балерина Мария Тальони

В театре громче всех рукоплескали балерине молодые люди. 
Когда у артистического подъезда появилась Тальони, человеческое море рванулось ей навстречу. 
Чтобы сдержать толпу, юноши схватились за руки. 
Добравшись до кареты, Тальони вдруг оглянулась, и Айвазовский узнал ее...
Да, это была она, его прекрасная дама! Она бросила ему букет роз.
"Сто рублей за один цветок, молодой человек, умоляю!" - тут же полезли поклонники балерины к Айвазовскому. 
Но он бросился бежать, прижимая к себе драгоценный дар... 
Спустя несколько дней балерина уехала из Петербурга, а Айвазовский совсем потерял голову.

Мария Тальони

Вскоре его назначили на должность живописца Главного морского штаба. Впрочем, заманчивые карьерные перспективы мало занимали влюбленного юношу. Прелестный образ итальянки не померк в его сердце. 
Он надумал поехать в Венецию, чтобы вновь увидеть Мари, и убедил Художественную академию, что ему, как маринисту необходима итальянская стажировка.
...Балерины в городе не было. Покрутившись на гондоле вокруг палаццо с темными окнами, Айвазовский решил дождаться ее. Он отправился в армянский монастырь Св.Лазаря, где много лет жил его брат Габриэл. 

В ожидании приезда Тальони, художник писал Венецию.

Его картины раскупались, а сам Папа Римский Григорий XVI купил для Ватикана его "Хаос". 
Это был оглушительный успех! 
Однажды Айвазовскому сказали, что пару его картин купила сама Тальони. Это означало, что она вернулась в Италию. Скоро ему в гостиницу принесли письмо в знакомом голубом конверте, в котором снова обнаружились билеты на "Сильфиду".

И снова она - воздушная и грациозная - танцевала на сцене, и снова Айвазовский стоял у артистического подъезда. По дорожке, усыпанной цветами, Тальони побежала к своей гондоле и позвала: "Синьор Айвазовский, ну что же вы, я жду!"

Но, как ни плакал он над подаренной Тальони розовой балетной туфелькой, прошло немного времени и он признал, что великая балерина была права.

Вид на Москву с Воробьевых гор

Его жизнь - в России. Вернувшись, он обнаружил, что мода на него многократно возросла. 
После итальянского успеха, петербургские аристократы скупали его картины за бешеные деньги. 

А газета писала, что Айвазовскому достаточно взять в руки кисть и крикнуть морским волнам: "Ни с места!" - как они сами возникают на полотне.

Автопортрет с женой Юлией, карандаш

Прошло время, и Айвазовский встретил новую любовь. 
Это была прекрасная гувернантка Юлия Гревс - дочь осевшего в Петербурге врача-англичанина. 
Обвенчавшись, молодые люди уехали в Феодосию, где им закатили такой свадебный пир, каких отродясь здесь не видывали.

У них было четыре дочери: Елена, Мария, Александра и Жанна. К личным бедам Айвазовского добавилась пагубная страсть жены, Юлии Гревс, вытравить из дочерей армянский дух: всех она повыдавала замуж за иностранцев.
Спустя 12 лет их брак распался. Обретя статус жены знаменитого художника, Юлии хотелось блистать, а не преподавать в феодосийской глуши. Айвазовский же наотрез отказался перебираться в столицу. 
Каждый раз после семейных сцен он доставал из шкатулки башмачок Тальони и размышлял о том, сколько жертв требует искусство даже от самого удачливого художника. Юлия с детьми поехала в Одессу, да так оттуда и не вернулась.

Анна Саркизова, 1884

Во второй раз художник женился лишь через 22 года, когда ему исполнилось уже 65 лет. Анна Саркизова сразу потрясла его своей красотой, а для молодой девушки пожилой живописец представлялся кем-то вроде волшебника. 
В этом она, впрочем, убедилась, выйдя за него замуж - отказа Анне ни в чем не было. 
- Моя душа должна постоянно вбирать красоту, чтобы потом воспроизводить ее на картинах, - говорил художник. - Я люблю тебя, и из твоих глубоких глаз для меня мерцает целый таинственный мир, имеющий почти колдовскую власть. И когда в тишине мастерской я не могу вспомнить твой взгляд, картина у меня выходит тусклая...

И все же иногда он вынимал из шкатулки розовую туфельку и грустил о женщине, которая когда-то отвергла его. 
В такие моменты Айвазовского не радовали ни молодая жена, ни богатство, ни уважение и почет, которыми на старости лет окружили его земляки. 
А феодосийцам было за что боготворить Айвазовского: он не только прославил их город, он крестил их детей, выдавал замуж их дочерей... 

Кроме того, он построил им железную дорогу и водопровод, поставил в городе прелестный фонтан. 
Не удивительно, что по каждому поводу горожане засыпали своего благодетеля цветами, которые свозились к его дому арбами.

И все же эти ландыши... они не давали Айвазовскому покоя... 
Он начал поиски посыльного, ему казалось, что следующего Вербного воскресенья он не дождется. 
Так, впрочем, и случилось.

В ночь с 18 на 19 апреля 1900 года тихо во сне Ивана Айвазовского не стало. 
Ему было 82 года. Он так и не узнав ответа, быть может, на самый сокровенный вопрос, преследовавший его на протяжении всей жизни...

Когда не стало Айвазовского закрылись школы, магазины, базар умолк. 
Среди сотен людей, провожавших в последний путь Айвазовского, был и старик в потертом сюртуке. 
Идущим рядом он говорил: "Некому теперь носить посылку от Трубецкого...
Итальянка Мари Тальони, выдавшая дочь замуж за князя, умирая, завещала каждый год на Вербное воскресенье посылать Ивану Константиновичу ландыши. 
А ежели тот поинтересуется от кого, сказать: от женщины, которая в этот день много лет назад его отвергла, хотя всю свою жизнь любила лишь его одного. 
Шестнадцать корзин отнес я Ивану Константиновичу, а он так ни разу ни о чем и не спросил. 
Может, догадывался, откуда ландыши?"

...Розовую туфельку вдова художника, разбирая 
его вещи, вскоре сожгла в печке...

(Автор Елена Галоян)
 

ОТСЮДА