***
Подвиг медицинских работников в годы войны
вызывает восхищение.
Благодаря труду врачей было спасено
более 17 миллиона бойцов
(около 70% раненых удалось спасти).
Следует помнить, что в военные годы медицина
столкнулась со множеством трудностей.
Не хватало квалифицированных специалистов,
мест в госпиталях, медикаментов.
Хирургам в полевых условиях приходилось
работать круглосуточно. Врачи рисковали жизнью
наравне с боевыми товарищами,
из 700 тысяч военных медиков погибло более 12,5%.
Требовалась срочная переподготовка специалистов,
не каждый гражданский доктор мог быть
«полноценным полевым врачом».
Для медицинского военного госпиталя необходимо
минимум три хирурга, но в годы начала войны
это было невозможно, на обучение врача
требовалось более года.
«Руководящий состав военно-медицинской службы,
начиная с начальника медицинской службы
дивизии и кончая начальником медицинской
службы фронта, кроме специальных медицинских
знаний должен обладать и военными знаниями,
знать природу и характер общевойскового боя,
методы и средства ведения армейских
и фронтовых операций.
Таких знаний наш руководящий медицинский
состав не имел. Преподавание военных дисциплин
в Военно-медицинской академии ограничивалось
главным образом пределами соединений.
К тому же большинство врачей окончили
гражданские медицинские институты.
Военно-оперативная подготовка их оставляла
желать много лучшего» - писал генерал-полковник
медицинской службы Ефим Смирнов.
«В июле 1941 года началось дополнительное
формирование эвакогоспиталей на 750 000 коек.
Это составляло примерно 1600 госпиталей.
Кроме того, с начала войны по 1 декабря 1941 года
были сформированы 291 дивизия с медсанбатами,
94 стрелковые бригады с медико-санитарными
ротами и другими медучреждениями усиления.
В 1941 году, если не считать медико-санитарных рот
стрелковых полков и семидесяти шести отдельных
танковых бригад, их было сформировано
более 3750, каждое из которых должно было иметь
минимум от двух до трех хирургов.
Если взять минимально среднюю цифру — четыре
хирурга на учреждение, нам потребовалось
бы их 15 000. В связи с этим для нас было
недопустимой роскошью иметь даже по три хирурга
на учреждение, так как они нужны были еще
и для проводившегося в 1942 году формирования
медицинских учреждений.
Ведь для подготовки хирурга требуется
минимум полтора года».
«Придя на передовую, мы оказались выносливее
тех, что постарше. Я не знаю, чем это объяснить.
Таскали на себе мужчин, в два- три раза тяжелее нас.
Взвалишь на себя восемьдесят килограммов и тащишь.
Сбросишь … Идешь за следующим…
И так раз пять- шесть раз за одну атаку.
А в тебе самой сорок восемь килограммов- балетный вес.
Просто не верится, как это мы могли...»
- писала военный фельдшер Стрелкова А.М.
«С самого детства боялась крови, а тут пришлось
справиться со страхом и перед кровавыми ранами,
и перед пулями: Холод, сырость, костров разводить
нельзя, много раз спали на мокром снегу,
- вспоминала санитарка Анна Ивановна Жукова.
- Если удавалось переночевать в землянке
- это уже удача, но все равно никогда
не получалось как следует выспаться».
Спасенных раненых врачи оперировали
в полевых условиях.
Полевые госпитали располагались в палатках
в лесу, землянках, операции могли проводится
под открытым небом.
Полевые хирурги работали обычно
по 16 часов в день. При большом потоке раненых
могли оперировать двое суток без сна.
Во время ожесточенных боев в полевой
госпиталь поступало около 500 раненых.
Хирург Александра Ивановна Зайцева вспоминала:
«Сутками стояли у операционного стола.
Стояли, а руки сами падают. У нас отекали ноги,
не вмещались в кирзовые сапоги.
До того глаза устанут, что трудно их закрыть.
День и ночь работали, были голодные обмороки.
Есть что поесть, но некогда…»
Медсестра Мария Алексеева писала о подвиге
своих коллег:
"Лиза Камаева пришла в нашу Добровольческую
дивизию, только что окончив 1-й Медицинский институт.
Она была молода, полна энергии и удивительного
мужества. Главной частью медсанбата была так
называемая санитарная рота, и главной в ней была
перевязочная палатка. В ней делали операции
на внутренних органах, т.е то, что не требовало
общего наркоза. Хирург работал на трех столах:
1-й стол – раненых готовили к операции;
2-й стол – непосредственно проводилась операция;
3-й стол – перевязывали сестры и уносили раненого.
В период боя в медсанбат поступала до 500 человек,
некоторые приходили сами или их привозили
из санитарных частей полков.
Врачи работали без перерыва.
В мою задачу входило посильно им помогать.
Лиза работала так: кровь всегда была,
но в один момент не оказалось нужной группы крови
под рукой, тогда она сама легла рядом с раненым
и сделала прямое переливание крови,
встала и продолжила дальше делать операцию.
Увидев, что она пошатнулась и еле стояла на ногах,
я подошла к ней и тихо шепнула на ухо:
«Разбужу через два часа».
Она ответила: «Через час».
И тут же, прислонившись к моему плечу, заснула."
Танкист Ион Деген вспоминал
«К стене, стоя, прислонился высокий хирург.
Не знаю, стар он был или молод. Все лицо закрывала
желтоватая марлевая маска. Только глаза.
Знаете, какие у него были глаза?
Я даже не уверен, что он заметил меня.
Он молитвенно сложил руки в резиновых перчатках.
Он держал их чуть ниже лица.
А спиной ко мне стояла [...] девушка.
В первое мгновение, когда из-под халата хирурга
она извлекла стеклянную банку, я еще не понимал,
что она делает. Но пока она поправляла его халат,
я увидел, что в банке моча.
Госпиталям помогали горожане, приносили из дома
вещи, продукты, лекарства. Большую помощь
оказывали простые кузбассовцы. Домохозяйки
приносили в эвакогоспитали молоко от своих коров,
колхозники поставляли мед, овощи, школьники
собирали ягоды, комсомольцы собирали дикоросы
и лекарственные растения.
Заботу о раненых проявляли дети.
Приносили подарки, разыгрывали сценки
из спектаклей, пели, танцевали.
Медикаменты в годы войны
«Без медикаментов нет практической медицины»
- отмечал Ефим Смирнов.
Владимир Терентьевич Кунгурцев рассказывал
о военных лекарствах-обезболивающих:
"Если у раненного болевой шок, надо положить его так,
чтобы кровь нормально циркулировала,
а голова находилась не выше корпуса.
Затем надо обезболить раны. Ничего кроме хлорэтила
у нас тогда не было. Хлорэтил замораживает боль
на несколько минут. А уже потом, в медсанбате
и в госпитале раненному делали инъекции
новокаина, давали более эффективные
эфир и хлороформ".
"Но мне везло: ни одного смертельного случая.
А вот тяжелые были: однажды привезли бойца
с пневмотраксом грудной клетки. Он не мог дышать.
Наложил ему глухую повязку, чтобы воздух
не попал в легкие. Вообще, тяжело раненных
мы оперативно эвакуировали – на носилках
или машинах. У всех солдат в обязательной
экипировке были индивидуальные перевязочные
пакеты, которые они получали у полкового врача.
Каждый солдат был хорошо проинструктирован
на случай ранения. К примеру, если пуля попала
в живот, пить и есть нельзя, потому что через
желудок и кишечник вместе с жидкостью
в брюшную полость попадает инфекция,
и начинается воспаление брюшины – перитонит".
"У неопытного наркотизатора больной под эфиром
долго не засыпает, и может проснуться во время
операции. Под хлороформом же больной заснет
обязательно, но может не проснуться"
- писал врач Юдин.
В годы войны раненые умирали чаще от заражения
крови. Были случаи, когда из-за нехватки лекарств
для предотвращения гангрены раны перевязывали
бинтами, смоченными в керосине,
что предотвращало заражение.
Широкое промышленное производство
пенициллина началось только в 1943 году.
Будем помнить о подвиге героев-медиков.
Они смогли сделать невозможное.
Спасибо этим отважным людям !
***
|