Когда искусство требует жертв - оно их получает. Когда жертвы начинают требовать искусства - эти требования часто пресекаются уже в зародыше. Правда, жертвой нередко является зритель, который имеет право требовать искусства. Иногда эти требования проявляются в середине действия и очень бурно. Поэтому зрителя по возможности стараются удовлетворить. Но когда жертва - актер, то он - цыц, и не моги требовать. 
 
      Сделав такое глубокомысленное философское вступление, перейдем к нашему рассказу уже без боязни быть непонятным. 
 
      Был чудесный майский день. И хотя он был будничный - да что там говорить, просто был вторник, обыкновенный вторник, какие бывают один раз в неделю и четыре раза в месяц,- так вот хотя это был будничный день, на душе у актера Владимира Витоль-Таманина было воскресенье. И не только на душе - у него был выходной, свободный от спектакля день. Такие дни бывают очень редко, и к тому же тот день был свободен еще у одного лица - актрисы того же театра Тани Савицкой. Вероятно, поэтому на душе у Витоль-Таманина было воскресенье. 
 
      "Наконец-то, думал он, мы будем вместе целый вечер, наконец у меня есть свободное от репетиций и спектаклей время, я успею сказать ей: "Я тебя люблю", и она, быть может, разрешит мне поцеловать ее воздушным поцелуем". Как видите, Владимир был так загружен, что даже не мог сказать Тане эти три самые нежные и приятные в мире слова. Правда, они иногда встречались в театральном буфете, но попробуйте сказать: "Я тебя люблю", когда во рту у вас кусок булки, а в руках недопитая бутылка молока. Это звучало бы как насмешка и, чего доброго, испортило бы сначала аппетит, а потом и взаимоотношения. Несколько раз он провожал Таню домой, но и здесь неудача - Таня жила совсем рядом с театром, так что если бы он здесь начал говорить, то еще "Я" он сказал бы ей, а вот уже "тебя люблю",- вероятно, дворнику, который всегда стоял у ее подъема. И вот сегодня - весь вечер вместе. Одевшись и почти выходя из театра, Витоль-Таманин закрыл глаза и в который раз представил себе предстоящий вечер. У него даже сердце екнуло, спазм сжал горло от жуткого, но приятного ожидания, и он закашлялся, совсем как зритель на спектакле. 
 
      - Витоль-Таманин, ты еще здесь? К режиссеру! - Владимира остановили у самого выхода как раз в тот момент, когда у него екнуло сердце. Екнуло, да так и остановилось. (О чем думала в этот момент Таня? Да, наверное, почти о том же.) 
   

Профессор медицины, выдающийся хирург, Филипп Филиппович Преображенский, сумел достичь в 1924-м году, в Москве великолепных результатов в омоложении человека. Он вознамерился продолжить медицинские исследования и решился небывалый эксперимент — провести операцию собаке по пересадке гипофиза человека. В качестве подопытного был выбран бездомный пёс, по кличке «Шарик», которого профессор подобрал на улице. Пес оказался в просторной квартире, его хорошо кормили, за ним ухаживали. У Шарика сформировалась мысль, что он особенный… Донорские органы, которые достались Шарику на операции, принадлежали погибшему в драке Климу Чугункину, вору, дебоширу и алкоголику.

Эксперимент удался, результаты превзошли самые смелые ожидания. У собаки вытягивались конечности, пес лишился шерсти, появилась способность произносить сначала звуки, затем слова, а позднее и полноценная речь… Пес начинал походить на человека внешне… Москва наполнилась слухами о чудесных превращениях, творящихся в лаборатории профессора Преображенского. Но очень скоро профессору пришлось сожалеть о содеянном. Шарик унаследовал от Клима Чугункина все самые неприятные привычки, он получил не только физическое, но и психологическое очеловечивание. Полиграф Полиграфович Шариков (это имя он дал себе сам) обнаружил в себе пристрастие к жуткому сквернословию, пьянству, блуду, воровству, тщеславию, кабацким кутежам и рассуждениям про пролетарскую идею. Шариков устраивается на должность руководителя отдела очистки города от бездомных животных. Помощь ему в этом оказал председатель домкома Швондер, который надеялся таким образом, с помощью Шарикова выжить профессора Преображенского из большой квартиры.

Работа очень нравится Шарикову, за ним ежедневно приезжает служебный автомобиль, прислуга профессора относится к нему с подобострастием, и он не чувствует себя обязанным профессору Преображенскому и доктору Борменталю, которые все ещё пытаются сделать из Шарикова человека, прививая ему основы культурной жизни. Он, как злая собака, получает удовольствие от убийства бездомных котов, но по словам профессора Преображенского, «коты — это временное». Шариков привел в квартиру профессора молодую девушку, принятую им на работу от которой он скрыл свою биографию. Девушка узнает от профессора правду о происхождении Шарикова и отказывается от ухаживаний Полиграфа Полиграфовича — и тогда он угрожает её уволить. Доктор Борменталь вступается за девушку…

После многочисленных злоключений Шарикова, доктор Борменталь вместе с профессором Преображенским проводят новую операцию, возвращая Шарикову исходный облик. Пёс ничего не помнит из того, что он творил в человеческом облике, он остается жить в квартире Филиппа Филипповича Преображенского

Прочитать повесть можно здесь: http://nashbulgakov.ru/books/ss

МАРТОВСКИЕ КОТЫ

(полушуточное стихотворение)

Серия сообщений "мои творения":
Часть 1 - Мартовские коты
Часть 2 - Кепка для Глебки
Часть 3 - Люблю себя, любимую...
...
Часть 9 - Серьги. Из последнего.
Часть 10 - Береты крючком
Часть 11 - Вязаный петушок

Как повествуется в одной знаменитой древней легенде, некогда в прекрасных рощах Ливана родились три кедра. Кедры, как всем известно, растут очень-очень медленно, так что наши три дерева провели целые века в раздумьях о жизни и смерти, о природе и человечестве.

Они видели, как на землю Ливана прибыли посланники царя Соломона и как затем, в битвах с ассирийцами, земля эта омылась кровью. Они видели лицом к лицу заклятых врагов – Иезавель и пророка Илию. При них был изобретен алфавит; они дивились, глядя, как мимо проходят караваны, груженные красочными тканями.

И в один прекрасный день кедры решили поговорить о будущем.

- После всего, что мне довелось повидать, - сказал первый, - я хотел бы превратиться в трон, на котором будет восседать самый могущественный царь на земле.

- А я хотел бы стать частью чего-то такого, что на веки вечные преобразит Зло в Добро, - сказал второй.

- А что до меня, - сказал третий, - то я желал бы, чтобы люди, глядя на меня, всякий раз вспоминали о Боге.

Прошли годы и годы, и вот, наконец, в лесу появились дровосеки. Они срубили кедры и распилили.

У каждого кедра было свое заветное желание, но реальность никогда не спрашивает, о чем мы мечтаем. Первый кедр стал хлевом, а из остатков его древесины соорудили ясли. Из второго дерева сделали грубый деревенский стол, который позже продали торговцу мебелью.

Бревна от третьего дерева продать не удалось. Их распилили на доски и оставили храниться на складе в большом городе.

Горько сетовали три кедра: «Наша древесина была так хороша! Но никто не нашел ей достойного применения».

Время шло, и вот однажды, звездной ночью, некая супружеская пара, не нашедшая себе крова, решила переночевать в хлеву, построенном из древесины первого кедра. Жена была на сносях. Той ночью она родила сына и положила его в ясли, на мягкое сено.

И в тот же миг первый кедр понял, что мечта его сбылась: он послужил опорой величайшему Царю Земли.

Несколько лет спустя, в одном скромном деревенском доме люди сели за стол, сделанный из древесины второго кедра.Прежде чем они принялись за еду, один из них произнес несколько слов над хлебом и вином, стоявшим на столе.

И тут второй кедр понял, что в этот самый миг он послужил опорой не только чаше с вином и блюду с хлебом, но и союзу между Человеком и Божеством. На следующий день из двух досок третьего дерева сколотили крест. Через несколько часов, привели израненного человека и прибили его к кресту гвоздями. Третий кедр ужаснулся своей участи и принялся проклинать жестокую судьбу.Но не прошло и трех дней, как он понял уготованную ему долю: человек, висевший на кресте, стал Светочем Мира. Крест, сколоченный из древесины этого кедра, превратился из орудия пытки в символ торжества.