Здравствуйте, Оля, дорогая! С возвращением Вас!

На сайте http://persones.ru/biography-3673.html в рассказе о жизни Рины Зелёной нашла очень теплое упоминание о А. Кошевском, авторе романса "Капризная, Упрямая".

«Нерыдай»

ТЕАТР себе она нашла со странным названием «Нерыдай». Нашла ненароком (хотя за каждый случайностью прослеживается закономерность), проходя по Каретному Ряду. Это было ночное кабаре с прекрасным поваром (артистам полагался бесплатный вечерний стол!). Когда затем выступления Зеленая выходила во дворик отдышаться, кок тихо говорил ей: «Ну, дорогая, ныне я угощу вас ужином! Пальчики оближете! Обратите особое внимательность — пирожки с нутром телка».

Зеленая пела там песенки на тексты Веры Инбер и Николая Эрдмана. Музыку к ним писали Матвей Блантер, Юрий Милютин. Зал был узкий, в русском стиле. Большая директорская ложа в виде русской печи, отгороженные перегородками ложи завсегдатаев. Свободных мест не было, хотя цены были высокие. Между столиками бегали половые в рубахах и штанах. Один огромный столик, с лавками вместо стульев, выдавался особенно. За ним сидели артисты, писатели, художники. И меню было для них особое — недорогое, но также вкусное. Сюда забегали актеры из всех московских театров, пересказывали театральные сплетни, читали вирши.

Придумал и создал «Нерыдай» комик петроградской оперетты А. Кошевский, одним духом сообразивший, что нужно зрителю. Его «правой рукой» был Георгий Тусузов, он вел конферанс вкупе с Марком Местечкиным. Работали в этом месте и Игорь Ильинский, и Михаил Гаркави. Кошевский сопротивлялся, но супротив этих замечательных актеров не устоял, и программа стала иной: не для ресторанных посетителей, а для тех, кто пришел для артистов. Часто приходили ужинать Асеев, Крученых, Мариенгоф, Ардов, из Петрограда приезжали Козинцев, Трауберг, Кулешов. Представления начинались в полночь, когда освобождались затем спектаклей артисты, и заканчивались часа в четыре утра.

Атмосфера в театре была особая, располагающая к игре, к сочинительству. Кто-то придумал ввести в программу жанр «эпитафии». Вот образец одной из них:

Постой, прохожий, и пойми,

И основательно прочувствуй:

Кошевский тут полег костьми

За это самое искусство.

Он умер, проронив слова:

«Я сделал все-таки немало…»

Недаром целая Москва

Над этим гробом «нерыдала».


Спасибо, Оля, за добрые слова!