В ночь на 7 июля  100 лет назад убили царскую семью...

Храм на  Крови

Храм на Крови (полное название: Храм-Памятник на Крови во имя Всех святых, в земле Российской просиявших— действующий православный храм, построенный в городе Екатеринбурге (Россия) на месте дома Ипатьева, в котором содержались под арестом и были расстреляны в ночь на 17 июля 1918 года последний российский император Николай II, его семья и четверо слуг.

Построенный в 2000—2003 гг. и освящённый 16 июля 2003 года, он теперь стал главной туристической достопримечательностью Екатеринбурга, а также главным центром культа святого Николая II и его семьи, привлекающим православных паломников не только из России, но и со всего мира.

Со стороны Вознесенской церкви

Пятикупольный храм, выполненный в русско-византийском стиле, является двухуровневым. Верхний храм во имя Всех святых, в земле Российской просиявших — высокий и со множеством окон, с уникальным беломраморным иконостасом. Нижний храм в честь новомучеников и исповедников Церкви Русской по контрасту спланирован полумрачным и с низкими сводами, но именно здесь находится крипта, символически воссоздающая расстрельную комнату, в которой погиб бывший царь с супругой, пятью детьми и четырьмя приближенными. В храмовый комплекс также входит отдельно стоящее здание Патриаршего подворья, включающего в себя Музей святой Царской семьи, концертный зал с «царским» роялем, личные покои патриарха и прочие помещения.

При храме действует приход, окормляемый шестью священниками. В приходе работают воскресная школа, художественная школа, детский хор, а также катехизаторские курсы, казачий штаб, служба милосердия и другие приходские структуры

Храм представляет собой пятикупольное сооружение высотой 60 метров, площадью застройки 966 м² и общей площадью 3152 м², с расчетной вместимостью 1910 человек. Купола храма покоятся на восьмигранных барабанах, центральный купол увенчан 10-метровым крестом[51]. Архитектура сооружения выдержана в русско-византийском стиле. В таком стиле строилось большинство церквей в период царствования Николая II. По замыслу архитекторов он должен символизировать связь времён и возрождение православной традиции.

При проектировании, план будущего храма был наложен на план снесённого дома Ипатьева таким образом, чтобы длина храма приблизительно совпадала с длиной дома Ипатьева. На нижнем уровне храма было воссоздано символическое место расстрела царской семьи. Фактически же, согласно заключению сотрудников Свердловского краеведческого музея, расстрельная комната в доме Ипатьева находилась вне пределов нынешнего храма — а именно, в районе канализационного колодца на тротуаре у юго-восточного угла храма

Храм расположен на западном склоне Вознесенской горки, между улицами Карла Либкнехта и Толмачёва, с перепадом рельефа в 7,5 метров, что предопределило террасное решение всего сооружения. На верхней террасе, находящейся на одном уровне с улицей Карла Либкнехта, располагается Верхний храм с главным и боковыми входами. На средней террасе находится цокольный этаж с Нижним храмом. А на нижней террасе, находящейся на одном уровне с улицей Толмачёва, расположены автостоянка и трансформаторная подстанция. Под цокольным этажом имеется подвальный технический этаж с вентиляционным оборудованием, насосными и системой отопления. В храме пять надземных и два подземных этажа.Храм оборудован двумя лифтами, встроенными в колокольни.

В храмовый комплекс входит два храма: Верхний и Нижний. Верхний храм во имя Всех святых, в земле Российской просиявших — златоглавый собор — символизирует собой негасимую лампаду, зажжённую в память о тех трагических событиях, которые произошли на этом месте. Верхний храм — весьма просторная часть сооружения с обилием окон по периметру. Учитывая географическую возвышенность того места, на котором расположен храм, в ясные дни помещения храма обильно освещены солнечным светом. Внутри Верхнего храма расположен иконостас из белого мрамора длиной 28 метров, высотой 13 метров и глубиной 70 сантиметров.

Заупокойный Нижний храм в честь новомучеников и исповедников Церкви Русской выполнен в очень строгом спокойном стиле. В нём установлен уникальный фаянсовый иконостас, изготовленный на Сысертском фарфоровом заводе. Нижний храм включает в себя крипту — символическую «расстрельную» комнату, в которой находятся несколько сохранившихся деталей из конструкции Ипатьевского дома. Стены крипты поднимаются до Верхнего храма, где сделан проём, через который комнату можно видеть сверху. На нижнем уровне храма также расположена выставка, экспонаты которой посвящены последним дням жизни царской семьи, конференц-зал на 160 мест, церковная лавка и сувенирный магазин.

Часовня Елизаветы Фёдоровны

Фасады здания храма до девяти метров отделаны гранитом красного и бордового цветов. Эта деталь является своеобразным напоминанием о пролитой здесь крови. На фасаде по периметру размещены сорок восемь бронзовых икон наиболее почитаемых русских святых. Аркообразные части фасадов со всех сторон украшают выдержки из Псалтири — с северной стороны: «Честна пред Господем смерть преподобных Его» (Пс. 115:6), с восточной стороны: «Тебе ради умерщвляемся весь день» (Пс. 43:22), с южной стороны: «Праведник яко финикс процветет» (Пс. 91:12), с западной стороны: «Пролияша кровь их яко воду окрест» (Пс. 78:3).

На колокольнях храма водружены 15 колоколов. Самый большой из них, девятитонный колокол «Благовест», был подарен Храму на Крови Русской зарубежной церковью в июле 2010 года. Пожертвования на него американские православные собирали в течение шести лет, с 2004 по 2010 год.Каждый год, в Светлую седмицу (семь дней после Пасхи), любой желающий может прийти в храм и позвонить в колокола.

28 мая 2003 года у входа в Нижний храм была установлена скульптурная композиция «Царственные страстотерпцы за несколько минут до расстрела». Эта семифигурная композиция представляет трагический момент спуска Николая II и его семьи в подвал Ипатьевского дома на расстрел. Авторами памятника стали скульптор Константин Грюнберг и архитектор Антон Мазаев.

Предистория

В 1917 году, после Февральской революции и отречения от престола, бывший российский император Николай II и его семья находились под домашним арестом в Александровском дворце Царского Села. После неудачной попытки Временного правительства договориться с Великобританией о высылке царской семьи в эту страну, в августе 1917 года, ввиду резкого усиления антиромановских настроений в Петрограде, правительство, опасаясь за жизни арестантов, решило перевести их вглубь России, в Тобольск. Им разрешили взять из дворца необходимую мебель и личные вещи, а также забрать с собой 45 человек прислуги и свиты, согласившихся сопровождать их к новому месту проживания.В Тобольске семья разместилась в доме местного губернатора

30 апреля в 8:40 утра они прибыли в Екатеринбург. В городе уже подготовились к приезду Романовых. Для их размещения был реквизирован большой особняк инженера Николая Ипатьева, который обнесли высоким забором и выставили часовых. По прибытию поезда на станцию Екатеринбург I, его встречала большая и агрессивно настроенная толпа горожан, требовавшая предъявить ей Романовых и кричавшая: «Задушить их надо! Наконец-то они в наших руках!».

Во главе толпы был комиссар вокзала, который заявил: «Яковлев! Выведи Романовых из вагона. Дай я ему в рожу плюну!». В течение трёх часов, что состав стоял на пятом пути станции, настроение толпы всё более возбуждалось и она постепенно приближалась к поезду всё ближе. Комиссару Яковлеву пришлось окружить поезд цепью своих охранников, дать команду выкатить пулемёты и приготовить их к бою. В итоге, поезд решили отправить на другую станцию — Екатеринбург II, где и произошла передача арестованных членам Уралсовета, которые отвезли их на двух автомобилях, в сопровождении грузовика с охраной, в дом Ипатьева Яковлеву дали расписку в том, что забрали у него царскую семью и он уехал в Москву

Князя Долгорукова по прибытии в Екатеринбург арестовали и отправили в городскую тюрьму. При обыске у него обнаружили 80 000 рублей, что тогда было очень значительной суммой, два дуэльных пистолета в коробке и две карты Сибири с нанесёнными пометками, которые князь не мог пояснить. Долгорукова обвинили в подготовке побега царской семьи и 10 июля он был расстрелян в лесу под Екатеринбургом.

Остававшиеся в Тобольске члены царской семьи — великие княжны Ольга, Татьяна и Анастасия и цесаревич Алексей, а также 26 человек свиты и прислуги прибыли в Екатеринбург 23 мая. Из них в дом Ипатьева допустили лишь четырёх слуг — дядьку цесаревича Климентия Нагорного, лакея Алоизия Труппа, повара Ивана Харитонова и поварёнка Леонида Седнёва (племянника ранее прибывшего лакея Седнёва)

Четверо придворных были арестованы сразу по прибытию в Екатеринбург: генерал-адъютант Илья Татищев, фрейлина графиня Анастасия Гендрикова, гофлектрисса Екатерина Шнейдер и камердинер императрицы Алексей Волков. Из этих четверых лишь один чудом спасся — Волкову удалось бежать из под стражи, Татищев был расстрелян в Екатеринбурге 10 июля, а Гендрикова и Шнейдер были расстрелены в ночь на 4 сентября в Перми.

Всем остальным приближённым царской семьи, в том числе воспитателю цесаревича Пьеру Жильяру, было приказано покинуть Пермскую губернию (к которой тогда относился Екатеринбург), что, фактически, спасло им жизнь. Также удалось уцелеть и камердинеру царя Чемодурову, прибывшему в дом Ипатьева ранее, вместе с бывшим Государем, — он заболел и 24 мая его поместили в городскую тюремную больницу, откуда он был освобождён 25 июля занявшими Екатеринбург чехословацкими войсками. Лишь доктору Владимиру Деревенко было разрешено остаться в Екатеринбурге в качестве частного лица, чтобы навещать и осматривать Алексея в доме Ипатьева.

28 мая дядька наследника Нагорный и лакей Седнёв, которые являлись моряками-балтийцами с императорской яхты «Штандарт», были арестованы и отправлены из дома Ипатьева в городскую тюрьму, а через месяц — расстреляны «за предательство дела революции» — как было указано в постановлении об их казни, причём остальным обитателям дома Ипатьева об их смерти не сообщили

Дом Ипатьева

Дом Ипатьева без забора (конец 1920-х)

Внутренний забор, закрывавший дом во время заключения царской семьи, — внешний забор уже разобран (август 1918)
Построенный в 1877-78 годах горным чиновником статским советником Иваном Редикорцевым, этот дом представлял собой каменный двухэтажный особняк на Вознесенской горке, недалеко от центра Екатеринбурга, на углу Вознесенского проспекта и Вознесенского переулка, под номером 49/9. Дом был достаточно большим (31х18 м) и очень удобным, в нём установили автономный водопровод и канализацию (городской водопровод появился в Екатеринбурге только в 1925 году), а также провели к нему электричество и, в 1914 году, телефонизировали. Внутренние помещения были богато украшены чугунным литьем, лепниной, а потолки — художественной росписью.

Внутренний забор, закрывавший дом во время заключения царской семьи, — внешний забор уже разобран (август 1918)

В 1898 году влезший в долги Редикорцев был вынужден продать особняк золотопромышленнику Ивану Шаравьеву. А в 1908 году дом приобрёл инженер-строитель Николай Ипатьев, который с семьёй стал проживать на верхнем этаже, а на нижнем расположил свою контору подрядных работ по строительству железных дорог.

Н. Н. Ипатьев

27 апреля 1918 года Ипатьеву сообщили, что его особняк будет временно реквизирован Уралсоветом и предложили в двухдневный срок освободить дом.. Его личные вещи были заперты в кладовой. Дом окружили двойным забором, по высоте превосходившим окна второго этажа; внутри разместили два поста охраны, снаружи — восемь, из них четыре — пулемётные и таким образом, дом был полностью подготовлен к приему царской семьи.Ему дали название «Дом особого назначения (ДОН)».

Комната царской четы и наследника

Зал и гостиная

Cам Николай II заметил в своём дневнике, что «дом хороший, чистый». Царской семье и прислуге было предоставлено восемь комнат на втором этаже дома: в угловой спальне проживала царская чета и цесаревич, в комнате рядом — великие княжны, в соседней — горничная Демидова. В зале и гостиной ночевал лейб-медик Боткин, а в проходной комнате — повар, поварёнок и лакей. Ещё две комнаты были кухней и столовой. Внутренняя охрана из 19 человек проживала в двух комнатах на втором этаже дома Ипатьева, а наружная, 56 человек, — в трёх комнатах на первом этаже.

Столовая

Дом охраняли красноармейцы, набранные из рабочих. Внутренняя охрана состояла из рабочих екатеринбургской фабрики братьев Злоказовых. Комендантом дома назначили слесаря Александра Авдеева, а его помощником — слесаря Александра Мошкина. В наружную охрану набрали рабочих Сысертского завода и злоказовской фабрики. Ими командовал начальник караула рабочий Павел Медведев Из 75 охранников Ипатьевского дома трое были поляками, все остальные — русские. Охранники были вооружены в основном винтовками, некоторые — револьверами, также имелось множество гранат.

Всего, до своего расстрела, пленники провели в этом доме 78 дней (те, кого привезли из Тобольска во второй партии — 55 дней).

 Через три дня после убийства царской семьи инженеру вернули ключи от дома, однако жить в нем он уже не захотел.

Через восемь дней после расстрела царской семьи, 25 июля, Екатеринбург заняли легионеры Чехословацкого корпуса. Ипатьев, решившись эмигрировать, продал особняк представителям Белой армии, после чего домом распоряжались военные (в том числе в нём располагался штаб Сибирской армии генерала Радолы Гайды) и представители Правительства Колчака.

15 июля 1919 года в Екатеринбург вновь вернулась Советская власть — город был взят 28-й красноармейской дивизией. В этом же году Вознесенская площадь напротив дома Ипатьева была переименована в площадь Народной мести.

До 1921 года в доме Ипатьева располагался вначале армейский штаб, затем штаб Трудовой армии, а после окончания Гражданской войны, начиная с 1922 года — общежитие студентов Уральского госуниверситета и квартиры советских служащих.

В 1927 году здание отдали Истпарту, который разместил там основной фонд Областного партийного архива. В этом же году, к 10-летию Советской власти, в доме также был открыт Уральский областной музей революции. Музей просуществовал до 1936 года.

Основным экспонатом музея стала расстрельная комната в полуподвале, где была восстановлена стена со следами пуль (настоящая была разобрана во время следствия Соколова, а фрагменты её, как и доски пола со следами расстрела, увезены при отступлении белыми войсками).

Дом Ипатьева в послевоенные годы (1950-е)
В 1938 году в доме Ипатьева был открыт Свердловский областной антирелигиозный музей. После начала Великой отечественной войны, в 1941 году, в здании была размещена часть эвакуированных коллекций Эрмитажа.

После войны в доме Ипатьева некоторое время экспонировалась выставка образцов советского и трофейного немецкого оружия. В период с 1946 по 1971 год здание занимал Областной партийный архив, а затем оно было отдано учетному центру областного управления культуры. Часть помещений занимало управление «Союзпечать». В 1974 году дом Ипатьева, по ходатайству Свердловского отделения Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры, был поставлен на охрану, как историко-революционный памятник всероссийского значения.

В первой половине 1970-х годов, в дни годовщины гибели царской семьи, некие люди, приближаясь к дому Ипатьева, крестились и ставили свечки. Местные агенты Комитета госбезопасности докладывали своему руководству в Москву об этом «болезненном интересе» и «антисоветских демонстрациях»

По официальной версии особняк XIX века решили снести, чтобы страны Запада не могли использовать его как символ для антисоветской пропаганды. В 1978-м году одновременно исполнялось 110 лет со дня рождения Николая II и 60 лет со дня его убийства. Чем ближе становилась годовщина, тем чаще в иностранных СМИ появлялись сообщения о доме Ипатьева и той трагедии, которая в нем произошла. И в 1975 году в Свердловск пришло секретное постановление ЦК КПСС:

«…В последнее время Свердловск начали посещать зарубежные специалисты. В дальнейшем круг иностранцев может значительно расшириться, и дом ИПАТЬЕВА станет объектом их серьезного внимания. В связи с этим представляется целесообразным поручить Свердловскому обкому КПСС решить вопрос о сносе особняка в порядке плановой реконструкции города»

По легенде, та самая плановая реконструкция включала в себя ремонтные работы на улице Карла Либкнехта, которым якобы и мешал дом Ипатьева. Довольно странное объяснение, ведь дорога на этой улице проходила рядом с особняком, а не по нему.

– Снести дом было инициативой председателя КГБ Юрия Андропова, – объясняет Николай Неуймин, заведующий отделом истории династии Романовых Свердловского областного краеведческого музея. – Свердловск был закрытым городом, его лишь частично открывали для иностранцев. И туристы первым делом всегда спрашивали: «А где тут у вас царя расстреляли?» Андропов считал, что этот «нездоровый» интерес иностранцев надо прекращать. Он обратился в политбюро с запиской о необходимости сноса дома Ипатьева. И решение было принято.

В 1978 году 1-м секретарем Свердловского обкома КПСС был Борис Ельцин. Фото: архив Свердловской области

Но есть и другая – неофициальная – версия, по которой советской власти вдруг стало известно о планах ООН принять Дом Ипатьева под охрану, как памятник архитектуры и истории, связанный с убийством царской семьи. Поэтому-то они и снесли особняк поскорее, чтобы опередить Организацию Объединенных Наций.

- Постановление пришло еще во времена, когда 1-м секретарем Свердловского обкома КПСС был Яков Рябов. Это он должен был организовать снос, – отмечает Николай Неуймин. – Однако пока решались все вопросы, его сменил Ельцин. Борис Николаевич был простым исполнителем. Он выполнял то решение, которое не успел выполнить Рябов.

Уральцы встретили известие о грядущем сносе дома в штыки. Более того, Борис Ельцин и сам понимал, что после разрушения особняка Ипатьева его запишут в «разрушители памятников истории». Однако ни он, ни кто бы то ни было другой не смог уклониться от исполнения решения, принятого в Москве.

Поскольку постановление секретное, значит, обком партии должен на себя брать всю ответственность за это бессмысленное решение, – приводят слова первого президента РФ авторы книги «Первая жизнь» Бориса Ельцина». – Уже на первом же бюро я столкнулся с резкой реакцией людей на команду из Москвы. Не подчиниться секретному постановлению политбюро было невозможно. И через несколько дней, ночью, к дому Ипатьевых подъехала техника, к утру от здания ничего не осталось. Затем это место заасфальтировали. Еще один печальный эпизод эпохи застоя. Я хорошо себе представлял, что рано или поздно всем нам будет стыдно за это варварство…»

Никому не стыдно...Ни за ту грязь,которую выливали на память царской семьи,ни за внятное пояснение необходимости этого расстрела,особенно детей и женщин,ни за разграбленные ценности дома Романовых,проданные за копейки....взамен Вам,Борис Николаевич,построили Ельцин-Центр...

Расстрел царской семьи

17 июля 1918 года, в 1:30 ночи, с опозданием на полтора часа, к дому Ипатьева прибыл грузовик для перевозки трупов. После этого был разбужен доктор Боткин, которого попросили разбудить остальных арестантов и сообщить о необходимости всем перейти вниз в связи с тревожной ситуацией в городе. Арестантов не торопили и они спокойно оделись и умылись, на сборы ушло примерно 30-40 минут.

Расстреляные в доме Ипатьева.
1 ряд: царская семья, фото 1913 г. (слева направо: Ольга, Мария, Николай II, Александра Фёдоровна, Анастасия, Алексей и Татьяна)
2 ряд: лейб-медик Евгений Боткин, повар Иван Харитонов
3 ряд: горничная Анна Демидова, лакей Алоизий Трупп

Потом семеро членов семьи: Николай II, Александра Фёдоровна, Ольга, Татьяна, Мария, Анастасия и Алексей, а также лейб-медик Боткин, горничная Демидова, лакей Трупп и повар Харитонов были отведены вниз, в полуподвальную комнату. Алексея, у которого болела нога, Николай II нёс на руках. В небольшой (5,3 х 4,4 м) и заранее освобождённой от мебели комнате, куда их привели, было единственное зарешеченное окно и единственный выход, так как запертая дверь в задней стене комнаты вела в глухую кладовку

Александра Фёдоровна пожаловалась, что в комнате не оказалось ни одного стула. Когда охранники принесли два стула, Николай посадил Алексея на один, а на второй села Александра Фёдоровна. Остальным арестантам комендант Юровский приказал встать за ними, вдоль стены. Несколько охранников зашли в комнату и встали у противоположной стены, заслонив собой единственный вход в комнату. Во дворе дома завели мотор грузовика, чтобы в округе не было слышно звука выстрелов.

Юровский кратко сообщил арестантам, что их сейчас расстреляют. По воспоминаниям охранника Никулина, Юровский сказал: «Ваши друзья наступают на Екатеринбург, и поэтому вы приговорены к смерти»

Сам Юровский в воспоминаниях описал эту сцену так: «…я тут же, насколько помню, сказал Николаю примерно следующее, что его царственные родственники и близкие как в стране, так и за границей, пытались его освободить, а что Совет рабочих депутатов постановил их расстрелять»Слова Юровского оказались полной неожиданностью для всех арестантов. Николай II воскликнул «Что? Что?» и обернулся к семье. В этот момент началась стрельба.

Комната, в которой расстреляли царскую семью (1918-19)

Царь, как и Александра Фёдоровна, получил множество ранений и умер почти мгновенно. Однако некоторые из приговорённых ещё долго оставались живы. Так, никто не стал стрелять в цесаревича и подросток лежал на полу, оглушенный происходившим, но невредимый. Юровский подошёл к Алексею и выстрелил ему в голову. Также остались живы некоторые великие княжны, включая Анастасию, — пули, попадая в корсеты их платьев, отскакивали рикошетом.

Их попытались заколоть, но даже это оказалось трудно. Как позже выяснилось, перед отъездом из Тобольска великие княжны, с помощью служанок, вшили в своё нижнее бельё те брильянты, которые были у царской семьи, чтобы скрыть их от охранников. Эти корсеты с брильянтами при казни сработали в качестве бронежилетов. Наконец, горничная Демидова также осталась жива, так как прикрывалась подушкой, в которую тоже оказались зашиты драгоценности. Когда у расстрельной команды закончились патроны и выстрелы стихли, Демидова встала в углу комнаты и закричала: «Слава Богу! Меня Бог спас!». Тогда Ермаков схватил винтовку и начал тыкать женщину штыком, пока она не умерла.

Шахта, в которую большевики сбросили тела князей. Фото: Архив Свердловской области

Когда трупы были погружены на грузовик, Юровский поручил начальнику караула Медведеву организовать уборку помещений и замыть следы крови в расстрельной комнате, а сам уехал вместе с Ермаковым на заброшенный Четверобратский рудник — урочище Ганина Яма — для захоронения трупов. Там их уже ждали отобранные Ермаковым люди, заранее оцепившие район рудника, и запретившие местным крестьянам выходить из деревни в этот район.

палачи

Трупы раздели догола и начали сжигать одежду в кострах. При этом обнаружились драгоценности, зашитые в нижнее бельё императрицы и великих княжон. Некоторые охранники попытались присвоить их себе и Юровскому пришлось жёстко, угрожая расстрелом, пресечь попытки воровства. Обнажённые трупы сбросили в шахту и забросали её гранатами, рассчитывая на то, что ствол шахты обвалится и захоронит останки. Однако стенки шахты не обвалились и вода в ней едва покрывала тела. Понимая, что трупы будет легко обнаружить, к тому же и местные крестьяне уже знали о том, что на руднике что-то произошло, Юровский принял решение перезахоронить трупы в другом месте.

Пётр Ермаков на месте захоронения царской семьи в Поросёнковом логу (1920-е)

То же место на фото из архива белогвардейского следствия об убийстве царской семьи (1919)

Вечером 18 июля Юровский с несколькими чекистами и красноармейцами вернулся на Ганину Яму, достал трупы из шахты и повёз их на грузовике по Старой Коптяковской дороге на другое место, где находились гораздо более глубокие шахты. Около полпятого утра, когда грузовик проезжал через трясину в Поросёнковом логу, в 7,5 километрах от Ганиной Ямы, машина застряла. Убедившись, что посторонних рядом нет, Юровский приказал уничтожить трупы прямо на этом месте. Сначала попытались уничтожить два тела — цесаревича и одно из женских — тщательно обработав их серной кислотой и сжигая на костре недалеко от дороги. Эти два тела были сожжены и захоронены там же, под кострищем, но дело продвигалось слишком медленно, без достаточного количества горючего материала тела горели долго, а приближалось утро. Тогда Юровский приказал остальные трупы закопать в трясину прямо посреди дороги, а сверху сделать настил из старых шпал, которые притащили с железнодорожного переезда неподалёку

Когда маршал Жуков возглавил Уральский военный округ, он отказался пожимать руку Петру Ермакову, заявив: «Я палачам руки не подаю!». Фото: архив Свердловской области

Опасения Юровского по поводу Ганиной Ямы позже оказались оправданными. Когда Екатеринбург заняли белогвардейцы, некоторые крестьяне сообщили им об оцеплении рудника и о найденных там кострищах с обгоревшими остатками одежды. Уже 30 июля белые осмотрели шахты на Ганиной Яме. Найдя только кострища со сгоревшей одеждой и крест, принадлежавший императрице, они решили, что трупы были полностью уничтожены на этом руднике серной кислотой и огнём. При осмотре окрестностей белое следствие обнаружило и мостки из старых шпал на трясине в Поросёнковом логу и даже сфотографировали их, но они не догадались, что мостки скрывают истинное место захоронения царских останков.

Весной 1992 года Русская православная церковь канонизировала великую княгиню Елизавету Фёдоровну (старшую сестру императрицы Александры Фёдоровны), которую за одиннадцать лет до этого, в 1981 году, канонизировала Русская зарубежная церковь. Елизавета Фёдоровна, основательница Марфо-Мариинской обители в Москве, была убита большевиками под г. Алапаевском в Свердловской области 18 июля 1918 года — на следующий день после расстрела царской семьи.

23 сентября 1992 года рядом с местом будущего Храма на Крови владыкой Мелхиседеком была освящена часовня во имя Преподобномученицы великой княгини Елизаветы Фёдоровны и всех Новомучеников Российских

Перед часовней стоит мраморный крест, на постаменте которого высечены слова: «Склонись, Россия, на колени, к подножью Царского креста!». Неподалёку лежит мемориальная доска с надписью: «Здесь в ночь на 17 июля 1918 г. претерпев заточение, были убиты Благоверные Государь Император Николай Александрович, Государыня Императрица Александра Феодоровна, 14-летний царевич Алексей, Великие княжны Ольга, Татьяна, Мария, Анастасия и их верные слуги. Они жили для России и за свою любовь к ней обрели венцы нетления».

Покаяние. Материалы правительственной Комиссии по изучению вопросов, связанных с исследованием и перезахоронением останков Российского Императора Николая II и членов его семьи. Избранные документы / Сост. В. Аксючиц. — М.: Выбор, 1998. — 288 с.
Соколов Н. А. Убийство Царской семьи. — Берлин: Слово, 1925. — 297 с.

https://www.ural.kp.ru/daily/26411.5/3285686/