Одиннадцать жен последовали за своими мужьями в Сибирь, а вместе с ними еще 7 женщин: матери и сестры сосланных декабристов. Во время венчания у алтаря люди клянутся быть вместе в горе и радости, в бедности и богатстве, в болезни и здравии, пока смерть не разлучит их. И они были верны этой клятве.


Александра Васильевна Ентальцева (1783-1858)

Имя Александры Ентальцевой в отличие от жен декабристов из благородных семей мало кому знакомо. Точный год ее рождения неизвестен. Можно встретить и 1783, и 1790 год. Плохо известны обстоятельства её жизни до замужества. Сама она, видимо, вспоминать об этом времени не любила. Пущин в письме Н.Д.Фонвизиной от 2 апреля 1856 напишет о Ентальцевой: «Я не знаю даже, куда она денется, если вздумают отпустить. Отвечала, что никого родных не имеет, хотя я знаю, что у неё есть сестра и замужняя дочь».

Ни одной из жен декабристов не пришлось столько претерпеть и выстрадать, сколько выпало на ее долю. Жизнь этой самоотверженной жены декабриста была тяжелой и со стороны кажется беспросветной. Такое чувство, что с самого рождения и до самой смерти она почти не ощущала счастья.

У неё не было ни родителей, ни состоятельной родни. Александра Васильевна рано осталась сиротой. Воспитывали её старшие сёстры. Иностранных языков Александра Васильевна не знала, так как не было средств пригласить для нее гувернантку. Быть может, сиротское детство было причиной того, что главной мечтой жизни стало желание иметь семью – доброго мужа, здоровых детей, собственный дом.


Александра Васильевна Ентальцева

Казалось, мечта сбылась. Молодая, красивая, умная, весёлая девушка не долго сидела в невестах. Первый брак был неудачным, муж оказался игроком. Мужем её стал некто Лисовский. Она родила ему дочь, и будущее рисовалось только в розовых тонах. Увы... Муж Александры Васильевны оказался игроком. И даже с этим разочарованием можно было бы смириться, если бы не одно «но»… Лисовский решил использовать красавицу жену в качестве приманки, - она должна была завлекать в дом гостей, которых хозяин потом весьма успешно обыгрывал в карты. Александра Васильевна долго сопротивлялась бесчестным замыслам мужа, плакала, умоляла пощадить её и дочь, но Лисовский остался глух к просьбам жены. Отчаявшись, Александра Васильевна решилась на последний шаг – она ушла от мужа. Для женщины начала 19 века это было поистине героическое решение, - по существующим тогда канонам церковь могла разрешить это только в случае нарушения одной из сторон супружеской верности.
Александра Васильевна обрела свободу, заплатив за неё немалую цену: Лисовские не отдали матери дочь, но никаких документальных доказательств этого нет…

Через некоторое время Александра Васильевна познакомилась с подполковником Андреем Васильевичем Ентальцевым и между ними вспыхнули чувства. Вскоре состоялась свадьба.


Андрей Васильевич Ентальцев (1788-1845 гг.)

Андрей Васильевич Ентальцев, командир конно-спортивной роты, был старше Александры Васильевны. Всё его образование уложилось в два года. Некрасив, угрюм, неразговорчив. Но - с доброй душой, и это искупало его недостатки. Она - полная противоположность – живая, общительная, прекрасно образованная. Как бы сегодня сказали, - душа компании. И всё же Александра Васильевна приняла предложение руки и сердца сурового подполковника-артиллериста. С ним она обретала семью, покой, статус жены, а, следовательно, и определённый вес в обществе.
Александра Васильевна искренне привязалась к буке – мужу. Но Синяя птица счастья лишь коснулась её своим крылом и исчезла, растаяла за горизонтом.
Герой Отечественной войны 1812 г. был членом Союза благоденствия, а затем тайного Южного общества.

В начале 1826 года подполковник Ентальцев был арестован за участие в антиправительственном заговоре и осуждён как государственный преступник по VII разряду «Знал об умысле на Цареубийство; принадлежал к тайному обществу с знанием цели, и знал о приуготовлении к мятежу» - с приговором «По лишении чинов и дворянства, сослать в каторжную работу на два года, а потом на поселение» в отдалённых районах Сибири. Андрей Васильевич Ентальцев считал себя невинно пострадавшим. Да, в тайном обществе состоял, бывал на совещаниях заговорщиков, но не участвовал ни в восстании на Сенатской площади в Санкт-Петербурге 14 декабря 1825 года, ни в событиях 3 января 1826 года под Белой Церковью. Впрочем, таких, как он из ста двадцати одного осуждённого по делу об антиправительственном заговоре было большинство. По сути, их наказали за недонесение.


Кандальный путь декабристов в Сибирь

У Александры Васильевны выбор был небольшой: остаться в Москве в роли жены государственного преступника, одной, без семьи, без друзей, без средств к существованию или последовать за мужем в Читу, куда его отправили на каторжные работы, а спустя год разделить с ним ссылку.

В Москве Ентальцеву ничто не держало, и рассчитывать на то, что удастся начать жизнь сначала, в третий раз, не приходилось. В Сибири же был шанс вести хотя и не столичную, пусть трудную, но всё же семейную жизнь. Александра Васильевна добилась высочайшего разрешения следовать за мужем.

Александра Васильевна приехала за мужем в Читинский острог в 1827 г. Она была самой старшей из жен декабристов, ей было 37 лет. Жила в доме вместе с Трубецкой и Волконской. Ентальцеву, несмотря на то, что она была «безродной», две княгини приняли с радостью.


Дамская улица в Чите, где жили декабристки

«Этой прекрасной женщине, - писала в своих воспоминаниях Мария Волконская, - минуло уже 44 года (здесь Мария Николаевна ошиблась, в 1827 году Александре Васильевне было 37 лет ). Она была умна, прочла всё, что было издано на русском языке, и её разговор был приятен. Она была предана душой своему угрюмому мужу, бывшему подполковнику артиллерии…».

Видимо, семья Волконской знала Ентальцеву, хотя и не близко. В письме матери Мария Николаевна напишет: «Г-жа Ентальцева передала мне игрушки, которые послал мой бедный мальчик, произнеся моё имя и имя отца; я была очень тронута таким вниманием этой превосходной женщины. Мы живём вместе, она – моя экономка и учит меня бережливости».


Вид Читы, снятый из-под горы. Акварель Н.А. Бестужева. 1829 – 1830 гг.

В Чите Александра Васильевна пробыла лишь несколько месяцев. В том же 1827 году Ентальцевых перевели в дикий по тем временам Берёзов – место ссылки сподвижника Петра I светлейшего князя Александра Меншикова. Место было с очень тяжелыми климатическими условиями. Семья мучилась от суровых условий существования и к этому примешивалось удручающее безденежье. К этому времени в Берёзове уже отбывали ссылку два декабриста – И.Ф. Фохт и А.И. Черкасов.

В Берёзово Ентальцевы прожили недолго – два года. Их маленький домик благодаря живому и общительному характеру Александры Васильевны стал своеобразным клубом, кружком трёх декабристов. И всё бы ничего, если бы не слабое здоровье Андрея Васильевича. Год, проведённый в камере Петропавловской крепости, Нерчинские рудники, суровый северный климат – всё это не могло не повлиять на его состояние. Физические недуги усугублялись страданиями моральными.



Увы, годом раньше сюда был сослан под надзор полиции «случайный» декабрист, который называл себя «князь Друцкий-Горский Осип-Юлиан Викентьевич, граф на Мыже и Преславле». Явный авантюрист, он, не будучи членом тайных обществ, оказался 14 декабря на Сенатской площади. Следствие не могло установить, что этот 59-летний человек там делал, и поэтому он был «только» выслан. Прибытие декабристов он решил использовать в своих целях и написал донос, надеясь при его помощи вырваться из Сибири. По его словам, сосланные в Берёзов декабристы Ентальцев, Фохт и Черкасов «обнаруживают злобление и ненависть к правительству и ко всему существующему порядку». Эту ненависть они стараются внушить берёзовским жителям, в том числе и самому Горскому, и приобрели себе в Берёзове уже немалое количество сторонников. Началось расследование, выявившее, что это клевета.

Но именно во время его у Андрея Васильевича появились первые признаки душевной болезни… Александра Васильевна стала писать письма губернатору с просьбой перевести мужа на поселение в место с более мягким климатом. В 1829 году супругов перевезли в Ялуторовск.



«Александра Васильевна, - вспоминала Августа Сазонович, воспитанница декабриста М.И. Муравьёва-Апостола, - … в молодости славилась красотой. Это была живая, умная, весьма начитанная женщина, как видно, много потрудившаяся над своим образованием, и женщина довольно самостоятельного характера. Манерами и умением просто и со вкусом одеваться она долго считалась образцом в Ялуторовском женском обществе, молодые девушки пользовались её особым расположением и добрыми советами».

Сначала Ентальцевы купили домик, состоявший из одной комнаты с пристройкой для кухни, погребом и кладовой, принадлежавший купцу Минаеву, а спустя два года - более просторный дом коллежского советника Шеншина.


М.Знаменский. «Комната И.И.Пущина» (Ялуторовск). На первом плане справа – А.В.Ентальцева

От того ли, что не мог похвастаться крепким здоровьем, потому ли, что нужно было чем-то себя занять, но в Ялуторовске Андрей Васильевич увлёкся медициной. Накупив всевозможных медицинских справочников, он стал собирать травы и готовить из них простые, безвредные лекарства. Причём, не только принимал их сам, но и не отказывал добрым жителям Ялуторовска.

«Старик, несмотря на своё нездоровье, с юношеским жаром занимался медициною, - вспоминал современник декабристов ялуторовчанин Н. Голодников, - не отказывая в своей помощи ни богатому, ни бедному и покупая иногда необходимые для этого домашние средства, даже из собственности своей. Бедняки долго вспоминали этого благодушного бессеребренника».

«Старику», кстати, в это время едва исполнилось пятьдесят лет…

«В Сибири у Андрея Васильевича явилось влечение к медицине. Многие из его товарищей тоже лечили бедных в крайних случаях, когда не оказывалось под рукой доктора; но никто из них … не предавался этому занятию исключительно и с такой страстью, как Андрей Васильевич. Он обзавёлся всевозможными лечебниками, постоянно рылся в медицинских книгах, лечил простыми, безвредными средствами, сам приготовлял лекарства, никому не отказывая в помощи», – писала всё та же Сазонович, хорошо знавшая супругов. Но эти занятия почему-то вызвали подозрения. А потом был ещё более нелепый донос.


Ялуторовск

Рассказывает снова А.Сазонович: «В 1838 году по случаю проезда великого князя Александра Николаевича через Тобольск, Тюмень и Ялуторовск [туда к тому времени перевели Ентальцевых] по распоряжению генерал-губернатора было приказано не допускать до него государственных преступников, поэтому местное начальство известило декабристов, чтобы они сидели дома во время пребывания наследника, что они и выполнили в точности… Через шесть недель после проезда великого князя через Ялуторовск желающим выслужиться вздумалось донести на Ентальцева, будто бы он хотел убить наследника из пушки. Поводом к обвинению послужило подозрение, что Андрей Васильевич перед приездом великого князя будто бы недаром заказал деревянные шары для украшения своего забора и одновременно купил старые екатерининские лафеты Ширванского полка, выступившего из Сибири в 1805 году. Из Тобольска предписано было нарядить следствие. У Ентальцевых исковеркали в доме полы, пересмотрели помадные банки Александры Васильевны, отыскивая порох, которого, разумеется, не нашли».



Не прекращающиеся преследование полиции и доносы, обвиняющие Андрея Васильевича в антигосударственных замыслах, не могли не влиять на здоровье и душевное равновесие Ентальцева и неумолимо подталкивали его к краю, за которым начинается безумие.

Уже в начале 30-х годов перестали поступать деньги от родственников из России, и нужда постучалась в уютный, с любовью обустроенный неунывающей Александрой Васильевной дом.

И если с доносами, в конце концов, разобрались, - «Ентальцев ни с кем не дружных связей не имеет, - писал А. Бенкендорфу полковник корпуса жандармов Кульчевский после очередного дознания, - и никуда не выходит, ведёт жизнь замкнутую», то умопомешательство всё чаще и чаще давало о себе знать. Чем иначе объяснить внезапное увлечение немолодого ссыльного крепостной девкой Пелагеей, принадлежавшей жене? Можно только предположить, какое чувство стыда и унижения должна была испытывать Александра Васильевна.


Бенкендорф Александр Христофорович

«В домашнем быту, - доносил Кульчевский Бенкендорфу, - (Ентальцев) ведёт себя неприлично: жена его, разделяя его участь, привезла с собой в Сибирь для прислуги человека и девку, и Ентальцев, влюбившись в эту девку, и ревнуя к ней этого человека, жестоко поступает с ними обоими». Однако высокое начальство факт прелюбодеяния ввиду невозможности его доказать, - не брать же в свидетели жену! - оставило без внимания. Пелагею же предложили продать или выслать в Россию.

А болезнь Андрея Васильевича прогрессировала. В июне 1841 года он, по всей видимости, перенёс инсульт - «почувствовал лёгкий паралич», а вскоре впал в слабоумие. Александра Васильевна, как могла, боролась за мужа. Добилась разрешения отвезти его на лечение в Тобольск, в «столичный» город в надежде, что местные эскулапы смогут помочь мужу, на глазах теряющему разум.



«Полупьяный факультет, – писал И.И.Пущин, – не в состоянии излечить Андрея Васильевича, но в случае с ним какого-нибудь припадка всё-таки найдётся в Тобольске врач не совсем пьяный, который может отвратить пагубные следствия для больного; там есть также аптека и на всякий случай необходимые лекарства. В Ялуторовске иногда нет даже и пьяного врача и ничего похожего на аптеку». Но медицина помочь не могла. «Ентальцев поразил меня, – писал Пущину Н.В.Басаргин, – у него паралич подействовал на мозг и сделал его идиотом,- смотрит в глаза, улыбается и медленно скажет бессмыслицу…».

Чтобы раздобыть денег, продала дом вместе со всей обстановкой и домашней утварью. Лечение не помогло, и Ентальцевы вернулись в Ялуторовск. Бездомных приютил декабрист Тизенгаузен, позже Александра Васильевна смогла купить небольшой деревянный флигель. «Она устроила мужа, – вспоминает А.Созонович, – в лучшей комнате, на солнечной стороне, в которой наблюдались безукоризненная свежесть воздуха и теплота, и держала при нем неотлучно находившуюся старушку-сиделку, с любовью ухаживающую за ним, как за беспомощным младенцем, с самого начала его болезни и до последнего дня его жизни…» (услуги сиделки оплачивала “Малая артель” декабристов – устроенная ими касса взаимопомощи).

Андрей Васильевич Ентальцев. Акварель Н.Бестужева, 1828 г.

Четыре года Александра Васильевна прожила с невменяемым мужем. Он стал совершенно неуправляемым, легко мог поджечь всё, что попадалось ему на глаза. Декабрист превратился в опасную для окружающих личность, нельзя было предугадать, что от него ожидать. Это время выдалось для его жены особенно тяжелым, но она не опускала руки и до последнего заботилась о муже.

Андрей Васильевич скончался в Ялуторовске 27 января 1845 г. Похоронен на старом кладбище Ялуторовска. Могила Ентальцева находится под охраной государства.Сейчас она находится в парке Победы города.


Надгробие на могиле декабриста А.В.Ентальцева

Казалось бы, со смертью мужа наступало освобождение. От мук душевных – да, может быть. Но не из Сибири.

Александра Васильевна обратилась с просьбой о разрешении вернуться в европейскую Россию, но согласия не получила и прожила в Сибири ещё десять лет, получая небольшое пособие от казны на своё содержание. Ей помогали М.Н. Волконская и жившие в Ялуторовске декабристы, с которыми она была очень дружна.

«Это была живая, умная, весьма начитанная женщина, как видно много потрудившаяся над своим самообразованием, – пишет А.Сазонович, – и женщина самостоятельного характера, иногда довольно резкая в обращении и речах… Манерами и уменьем просто и со вкусом одеваться она долго считалась образцом в Ялуторовском женском обществе: молодые девушки пользовались её особенным расположением и добрыми советами. Многие находили, что меня воспитывали мальчиком, поэтому Александра Васильевна не упускала случая замечать мне, что с успехами в науках не следует терять прелесть женственности. С лучшими женскими достоинствами она соединяла слабость, свойственную многим хорошеньким женщинам, производившим в свое время впечатление на мужчин: Александра Васильевна, попав на свой пунктик, теряла самообладание, сбивалась с толку и часто ставила себя в смешное положение, не мирясь с действительностью, что красота и молодость исчезают с годами, хотя, сравнительно с другими женщинами, она пользовалась счастливою старостью, сохраняя физическую и умственную бодрость и свежесть». Ей вторит в письме жене сын декабриста Якушкина: «Про Ентальцеву говорить много нечего – она очень добрая женщина, неопределённых лет (однако же за 60), любит молодиться и скрывает, что носит парик».


А.В.Ентальцева (сидит) среди декабристов в Ялуторовске

Декабристское общество очень хорошо относилось к Александре Васильевне и всегда готовы были оказать ей поддержку. Чтобы скрасить существование, Ентальцева переписывалась с другими ссыльными. Декабристы любили бывать у неё. «28-го, день рождения Ивана Дмитриевича, мы праздновали, по обычаю, у Александры Васильевны, угостительной, почтенной нашей вдовы», - сообщает Пущин сыну декабриста Е.И.Якушкину 31 декабря 1854 года.

В 1856 году была амнистия и Александра Васильевна смогла уехать в Москву. Там находились Волконские, с которыми у нее были дружеские отношения. Когда семейство уехало за границу, она очень скучала: «Я люблю над собой власть, какую люблю, а не власть этой нелепой хандры».


Александра Васильевна Ентальцева

Перед смертью её подруга-декабристка Мария Казимировна Юшневская написала ей письмо, где приглашала к себе в Киев, но Александра Васильевна отказалась. Она ощущала, что сил на такое путешествие у неё не хватит. Александра Васильевна умерла в Москве 24-го июля 1858 года.

Источники:
https://dzen.ru/media/arhkot/kak-mnogo-slavnyh-jen-5d08690f6f40a100af81f8c6
\https://dzen.ru/a/YhN9x02k10k2OBZg
https://zhiznteatr.mirtesen.ru/blog/43918439074/Ve...i-lyubvi.-ZHenyi-dekabristki-2
Иллюстрации взяты из доступных источников сети интернет