Последним вдохновением прославленного героя войны 1812 года, поэта Дениса Давыдова стала молодая дворянка Евгения Золотарёва. В 30 годах XIX века стареющий и страдающий от безделья Давыдов нередко гостил в Пензенской губернии у своего товарища по оружию Дмитрия Бекетова.

Евгенияяя Дмитриевна Золотарёва (1810-1867)

Периодически они ездили на балы в местное Дворянское собрание. На одном из подобных мероприятий Денис Васильевич и увидел свою будущую любовь. Вначале ничто не предвещало бурного романа. Увлечение началось с желания слегка досадить другу Петру Вяземскому.

Зимой 1833 года он пишет тому в Петербург: "Скажу тебе, что я переехал в Пензу, а т.к. я, подобно тебе, не могу без юбки-вдохновительницы, то избрал для себя бывший твой предмет Золотарёву и, подобно тебе, веду её к бессмертию". Однако через несколько дней 50-летний гусар понял, что пропал: "Прекрасней всех, и стан Ваш негой дышит, уста роскошествуют", - обращался Давыдов к возлюбленной.

"Без шуток, от меня так и брызжет стихами, — писал поэт Вяземскому. — Золотарева как будто прорвала  заглохший источник. Последние стихи, сам скажу, что хороши, и оттого не посылаю их тебе, что боюсь, как бы они не попали в печать, чего я отнюдь не желаю... Я право, думал, что век сердце не встрепенется и ни один стих из души не вырвется. Золотарева все поставила вверх дном: и сердце забилось, и стихи явились..."

Единственное совместное изображение Давыдова и Золотаревой

Генерал забросил всё и взялся за перо. Стихи о Евгении появляются одно за другим. Но было одно “но”! Денис Давыдов давно был женат, и об этом знал весь высший свет. О романтической парочке стали шушукаться, пошли слухи об их романе, и вскоре встречи им пришлось прервать. Против их союза были и родители Золотарёвой.

В апреле 1819 года Денис Васильевич обвенчался с Софьей Чирковой. В тот год Золотарёвой было всего 9 лет.

Впрочем, Софья Николаевна Давыдова сама давно подозревала, что пензенские поездки мужа вызваны отнюдь не только его желанием отдохнуть у старого сослуживца и побродить с ружьем в охотничьих местах. Следую примеру Вяземского (вероятно, и не только его), Денис Васильевич порою сам читывал ей наименее интимные из стихотворений, заверяя, что выражение любовных восторгов в поэтических произведениях является ничем иным, как обычной условностью. Поначалу Софья Николаевна делала вид, что верит этому. Но потом терпение ее иссякло, и после наведенных справок (о романе Давыдова уже судачила вся Пенза) супруга устроила поэту настоящую головомойку: "Мне все известно про твое распутство!  Эта Золотарева твоя пассия!  Весь город знает!  Молчи, не смей возражать!"

Разумеется, спустя время они помирились, и Денис Васильевич сумел убедить жену, что ничего серьезного у него к Золотаревой и не было. Остается только догадываться, каких трудов это ему стоило!  Но стихи его...  стихи говорили о другом.

Я вас люблю так, как любить вас должно:

Наперекор судьбы и сплетней городских,

Наперекор, быть может, вас самих,

Томящих жизнь мою жестоко и безбожно...

Софья Николаевна Давыдова (Чиркова)(1795—1880) - жена Д.В.Давыдова

Судя по всему, в курсе сердечных дел Давыдова был и другой его приятель — А. С. Пушкин, который спрашивал Дениса Васильевича в письме: "Вяземский советует мне напечатать "Твои очи" без твоего  позволения. Я бы рад, да как-то боюсь. Как думаешь, — ведь можно бы без имени?"  На что испуганный Давыдов ответствовал: "Очи" не позволяю тебе печатать ни за что, даже и без подписи".

Пушкин и Давыдов были добрыми приятелями. Знакомство Пушкина с Денисом Давыдовым началось в Петербурге в 1818г. Давыдову в это время было уже около 35 лет.

Денис Васильевич как чувствовал подстерегавшую его опасность!  Эти любовные излияния попали таки в печать, да еще с явным намеком на то, где живет их вдохновительница!  С досадой Давыдов укорял Вяземского: "Злодей!  Что ты со мною делаешь?  Зачем же выставлять "Пенза" под моим "Вальсом"?  ...ты забыл, что я женат, что стихи писаны не жене. Теперь другой какой-то шут напечатал и "Моя звездочка" — вспышку, которую я печатать не хотел от малого ее достоинства, и также поставил внизу  "Пенза". Что мне с вами делать?  Видно, придется любить прозою и втихомолку...  Правда, жена моя не верит моим восторгам к другим, ну, а как неравно поверит? Ведь такую гонку задаст, что своих не узнаешь..."

Евгения Золотарёва

*  *  *

Молодая, золотая

Предвещательница дня,

При тебе беда земная

Недоступна для меня.

Но сокрой за бурной мглою

Ты сияние свое —

И сокроется с тобою 

Провидение мое!

*  *  *

Вряд ли весть о предполагавшемся  замужестве  Евгении Дмитриевны оставила Давыдова равнодушным. Пожилой и ничем особым не примечательный Василий Осипович Мацнев, драгунский офицер в отставке, владелец села Рузвечи Наровчатского уезда Пензенской губернии, сватался к Евгении уже пятый год. Родные советовали ей принять его предложение, но девушка сомневалась...

Все решил случай, а вернее скандал, разыгравшийся в Пензе. Некий Иван Сабуров, занимавшийся разведением овец-мериносов, опубликовал под псевдонимом Мурзы Чета своеобразную сатиру на жителей города, полную оскорбительных намеков на "пензенских жителей обоего пола". В этом сочинении высмеивалось  и любовное увлечение старого "партизана-подагрика", в котором без труда узнавался Денис Давыдов.

Евгению Дмитриевну и ее родных появление скандального произведения чрезвычайно встревожило. Надо было спасать репутацию девушки без промедления, и когда приехавший Денис Васильевич по привычке отправился к своей Эжени, то имел долгий и серьезный разговор с опекавшей ее Анной Дмитриевной. Поэту сообщили, что согласие на брак Евгении с Василием Мацневым уже дано и его, Давыдова, встречи с невестой другого человека крайне нежелательны. Впрочем, ему все же позволили проститься с Евгенией Дмитриевной.

Кстати сказать, еще до этого рокового момента встречи Давыдова с любимой стали более прохладными: умная Эжени и сама понимала, что их затянувшийся роман надо кончать.

В итоге Евгения вышла замуж за отставного драгунского офицера Василия Манцева. Лишь узнав об этом, Давыдов послал возлюбленной прощальное письмо: "Всё кончено, для меня нет настоящего, нет будущего! Мне осталось только прошлое, и всё оно заключается в письмах, которые я Вам писал в течение двух лет счастья".

Некоторое время они еще вели тайную переписку и продолжали встречаться — Золотарева, заранее условившись с любимым, приезжала в Москву в сопровождении сестры Полины.

Они даже осмеливались  открыто появляться вместе в обществе. Евгению здесь никто не знал, и она чувствовала себя свободно. А вот Давыдову на каждом шагу встречались знакомые, и приходилось думать о том, как предотвратить возможность нового семейного скандала. Ведь посплетничать в Москве любили не меньше, чем в Пензе.

генерал-майор Д.В.Давыдов

Наполеон ненавидел Давыдова и при возможном аресте приказал сразу же расстрелять его. Ради поимки Дениса он выделил отряд в 2 тыс. всадников. Давыдов сумел загнать этот отряд в ловушку. О храбрости Давыдова слагали легенды. Когда российские войска занимали какой-либо город, то все жители спрашивали о нём. За бой при подходе к Парижу, решивший исход сражения, Давыдову был присвоен чин генерал-майора.

Вместе с Золотарёвой из жизни генерала ушла и поэзия. Больше он не написал ни единого стихотворения. А Евгения Дмитриевна стала примерной супругой, отменной хозяйкой и матерью. Но всю оставшуюся жизнь она берегла 57 писем поэта и стихи. Лишь в 1890 "Исторический вестник" с разрешения её сына опубликовал эти нежные, полные любви стихи гусара к даме своего сердца.

...Так бурей вальса не сокрыта,

Так от толпы отличена,

Летит, воздушна и стройна,

Моя любовь, моя харита, 

Виновница тоски моей,

Моих мечтаний, вдохновений,

И поэтических волнений,

И поэтических страстей!

*  *  *

Денис Васильевич посвятил Евгении девятнадцать лирических стихотворений.

"Три года этой любви, как сам он говорил впоследствии, были краткими, как три мгновения, но вместили в себя три нескончаемые, заново прожитые жизни, — считает Г. Серебряков, автор книги о Д. Давыдове, изданной в серии "Жизнь замечательных людей". — Все, что выпало ему, он испытал полной мерой — и восторженное упоение юной красотой, и тяжелый гнев и ледяной холод оскорбленной жены; и мечтательный полет души и змеиное шипение сплетен; и головокружительное кипение страсти и горько-трезвое осознание  непреодолимости суровых жизненных обстоятельств...  Пожалуй, никогда прежде он не испытывал и такого бурного прилива творческих сил, как в эти три года".

ВЫЗДОРОВЛЕНИЕ

Прошла борьба моих страстей,

Болезнь души моей мятежной,

И призрак пламенных ночей

Неотразимый,неизбежный,

И милые тревоги милых дней,

И языка несвязный лепет,

И сердца судорожный трепет,

И смерть, и жизнь при встрече с ней...

Исчезло все! — Покой желанный

У изголовия сидит...

Но каплет кровь еще из раны,

И грудь усталая и ноет и болит!

*  *  *

После этого прощального стихотворения, до самой смерти своей, Денис Давыдов не написал более ни одной стихотворной строки...

Евгения Дмитриевна всю жизнь хранила пятьдесят семь писем поэта, адресованных ей в пору их романа. После ее смерти сын, Анатолий Мацнев, позволил издателям обнародовать свидетельства этой любви. В одном из писем Дениса Давыдова содержится фраза, заставляющая глубоко задуматься: "Любовь подобна жизни, которая, раз утраченная, не возвращается более..."

Денис Давыдов (1784-1839)

Родился Денис Васильевич в семье военного в 1784г. Отец его командовал полком. Однажды на обеде компанию им составил полководец Суворов. Увидев сына Василия Дениса, Суворов спросил, любит ли он солдат. Как же ответил мальчик ? – Денис заявил, что любит Суворова, что в Александре Васильевиче всё: и солдаты, и победа, и слава. Великий полководец был в восторге от ответа и сказал, что он будет военным. Он и стал военным, незаурядным военным, Героем Отечественной войны 1812года, адъютантом Багратиона. Денис Давыдов предложил свой план боевых партизанских действий Багратиону и Кутузову накануне Бородинского сражения. Кутузов одобрил его. Партизанская война прославила имя Дениса Давыдова.

Уже с 24 января 1807 года Денис Давыдов участвовал в боях с французами. В сражении при Прейсиш-Эйлау он находился при Багратионе, который появлялся со своим адъютантом на самых опасных и ответственных участках. Один бой по мнению Багратиона был выигран только благодаря Давыдову, который в одиночку бросился на отряд французских улан и те, преследуя его, отвлеклись и упустили момент появления русских гусар. За этот бой Денис Давыдов получил орден Святого Владимира IV степени, бурку от Багратиона и трофейную лошадь. В этой и других битвах Давыдов отличился исключительной храбростью, за что был награжден орденами и золотой саблей.

Ко времени Отечественной войны 1812года Давыдов был уже известным поэтом. Его гусарские «зачашные песни» переписывались с 1803г. Давыдов – генерал- лейтенант, поэт и военный писатель- с 1815г. был и членом литературного общества «Арзамас». И сам Пушкин считал его своим учителем в поэзии. На удивление друзей, как он не поддался влиянию знаменитых Жуковского и Батюшкова, Пушкин ответил, что этим он обязан Денису Давыдову. Он дал мне почувствовать ещё в Лицее «возможность быть оригинальным и в умении «закручивать» рифмы. В январе 1836г. вышла «История Пугачёва»,  и Пушкин подарил её Денису Давыдову со стихотворным посланием:
«Тебе певцу, тебе герою!
Не удалось мне за тобою
При громе пушечном, в огне
Скакать на боевом коне…»

Литограия 1814 года
Приказ Багратиона о создании летучего партизанского отряда был одним из его последних перед Бородинским сражением, где он был смертельно ранен. Незадолго до своей кончины Давыдов ходатайствовал о перезахоронении своего начальника Петра Багратиона на Бородинском поле, что и было исполнено по Высочайшей воле императора Николая I после смерти Дениса Васильевича. В первую же ночь отряд Давыдова из 50 гусар и 80 казаков попал в засаду, устроенную крестьянами, и Денис чуть не погиб. Крестьяне плохо разбирались в деталях военной формы, которая у французов и русских была похожей. Тем более, офицеры говорили, как правило, по-французски. После этого Давыдов надел мужицкий кафтан и отпустил бороду. На портрете кисти А. Орловского в 1814 году Давыдов был одет по кавказской моде: чекмень, явно нерусская шапка, черкесская шашка. 

Партизан Денис Давыдов, автор Лангер В.П.
Одним из выдающихся подвигов Давыдова в это время было дело под Ляховым, где он вместе с другими партизанами взял в плен двухтысячный отряд генерала Ожеро. Затем под городом Копысь он уничтожил французское кавалерийское депо, рассеял неприятельский отряд под Белыничами и, продолжая поиски до Немана, занял Гродно. Наградами за кампанию 1812 года Денису Давыдову стали ордена Святого Владимира 3-й степени и Святого Георгия 4-й степени. «Ваша светлость! Пока продолжалась Отечественная война, я считал за грех думать об ином чем, как об истреблении врагов Отечества. Ныне я за границей, то покорнейше прошу вашу светлость прислать мне Владимира 3-й степени и Георгия 4-го класса» — писал Давыдов фельдмаршалу Михаилу Кутузову после перехода границы.

ТОВАРИЩУ 1812 ГОДА, НА ПУТИ В АРМИЮ.

Мы оба в дальний путь летим, товарищ мой,

Туда, где бой кипит, где русский штык бушует, 

Но о тебе любовь горюет... 

Счастливец! о тебе - я видел сам - тоской 

Заныли... влажный взор стремился за тобой; 

А обо мне хотя б вздохнули, 

Хотя б в окошечко взглянули,

Как я на тройке проскакал.

И, позабыв покой и негу, 

В курьерску завалясь телегу, 

Гусарские усы слезами обливал.

*  *  *

25-летие Отечественной войны 1812 года вывело Давыдова из состояния депрессии, вызванного смертью Пушкина. Давыдов выступил с предложением о перенесении праха П. И. Багратиона из церкви села Симы Владимирской губернии на Бородинское поле. Хлопоты Давыдова увенчались успехом: было решено захоронить останки героя у подножия главного памятника Бородинского поля, заложенного на батарее Раевского. Командовать почётным конвоем было поручено генерал-лейтенанту в отставке Давыдову, который не дожил немногим более трёх месяцев до осуществления своей мечты.

22 апреля 1839 года около 7 часов утра на 55-м году жизни Денис Давыдов скоропостижно скончался от апоплексического удара в своём имении Верхняя Маза Сызранского уезда Симбирской губернии. Прах его был перевезён в Москву и погребён на кладбище Новодевичьего монастыря. Софья Николаевна Давыдова пережила своего мужа более чем на 40 лет.

Как человек, Давыдов пользовался большими симпатиями в дружеских кружках. По словам князя П. А. Вяземского, Давыдов до самой кончины сохранил изумительную молодость сердца и нрава. Весёлость его была заразительна и увлекательна; он был душой дружеских бесед.

Источник 1  Источник 2  Источник 3