Цитата сообщения AWL-PANTERA
Никита Кирсанов. "Декабрист Николай Лисовский".
Многие географические названия в низовьях Енисея сохранили имена первых промышленников, имевших здесь промыслы. Так Бреховские острова получили своё название от семьи Бреховых, промышлявших на островах в начале XVIII века. Насонов остров - от владельца зимовья Василия Насонова, Нифантьев Яр - от Тимофея Яковлевича Нифантьева. В XVIII веке в этих местах промышляли Селивановы, Грибановы, Ананьевы. Возможно, отсюда пошли названия - Грибанов мыс, зимовье Ананьинское.
Самым крупным селением в низовьях Енисея после Дудинки было старинное село Толстый Нос размещавшееся в 200 верстах от неё, на правом берегу реки, на мысу. В XIX веке селение Толстоносовское считалось последним селением Енисейской губернии. Севернее Толстого Носа енисейские торговцы практически не плавали, хотя крестьяне жили вплоть до Ледовитого океана. К концу 1880-х гг. в Толстоносовском селе насчитывалось шесть домов и проживало полсотни жителей.
В 1770 году стараниями архимандрита Туруханского Троицкого монастыря Амвросия в "урочище при Толстом Мысу по Енисею" была построена Введенская церковь. Церковь эта сгорела до основания в 1832 году. Через десять лет, в Толстом Носу была возведена новая деревянная церковь. В её ограде 7 января 1844 года нашёл свой последний приют, умерший при загадочных обстоятельствах декабрист Николай Фёдорович Лисовский.
Смерть декабриста овеяна многочисленными легендами. Одни полагают, что внезапная его кончина была связана с эпидемией оспы, свирепствовавшей в тот год, другие не исключают что он погиб от рук купцов-конкурентов.
Лисовскому и его товарищу декабристу Ивану Борисовичу Аврамову 24 октября 1830 года "высокопочтимо" было разрешено заниматься в Туруханском крае торговыми оборотами, ездить для покупки хлеба и других припасов в Енисейск. Они совершали поездки в самые отдалённые станки вплоть до Толстого Носа. В низовьях Енисея, собирая пушнину у ненцев и энцев, живо интересовались их укладом жизни...
На сегодняшний день, могила Лисовского, одна из немногочисленных достопримечательностей Таймырского Долгано-Ненецкого муниципального района, ибо ни от церкви, ни от самого посёлка Толстый Нос не осталось и следа.
Будущий декабрист происходил из дворян Полтавской губернии. Он родился в мае 1802 года в семье коллежского регистратора Фёдора Лисовского (ск. 1820), имевшего в услужении "трёх душ мужеского пола". Мать - Екатерина Фёдоровна, унаследовала от мужа только маленький деревянный дом в Кременчуге и зарабатывала на жизнь рукоделием и шитьём. После осуждения старшего сына, проживала вдвоём с незамужней дочерью в весьма стеснённых условиях и просила о пособии (1.09.1826).
Воспитывался Николай Фёдорович в Кременчугском народном училище с 1811 по 1815 гг. До настоящего времени здание училища не сохранилось, оно было разрушено в годы Великой Отечественной войны.
20 марта 1815 года в Елизаветграде (ныне Кировоград) поступил на службу в Пензенский пехотный полк подпрапорщиком, куда спустя год поступил и его брат Аркадий. С 1 января 1816 г. - портупей-прапорщик. 30 января 1819 г. произведён в прапорщики, 23 апреля 1820 г. - в подпоручики, а 4 мая 1823 г. в поручики.
Летом 1825 года во время пребывания на Лещинском лагерном сборе 3-го пехотного корпуса 2-й армии в с. Млынщине (ныне село Житомирского района Житомирской области) был привлечён Петром Фёдоровичем Громницким в Общество соединённых славян.
"В июне 1825 года Громницкий открыл ему о существовании Славянского общества, не сказав цели оного. В лагере при Лещине был он на 1-м и 3-м совещаниях у Андреевича (Яков Максимович Андреевич, член Общества соединённых славян - Н.К.), где узнал, что цель общества есть введение республиканского правления посредством военной революции или возмущения от войска и что предположено начать действия в 1826 году при сборе корпуса, поднести государю конституцию для подписания и, в случае несогласия на оную, лишить жизни его величество. Бестужев-Рюмин (Михаил Павлович Бестужев-Рюмин, один из руководителей Васильковской управы Южного общества - Н.К.) требовал при сем случае клятвы; все целовали образ, но Лисовский не сделал сего.
Впоследствии он раскаялся в своей опрометчивости, но не решился донести начальству об обществе, боясь участи, обещанной членами доносчику; однако, дабы сколь-нибудь удалиться от оного, старался о переводе в другой полк. Узнав от Борисова 1-го (Андрей Иванович Борисов, один из руководителей Общества соединённых славян - Н.К.) об открытии общества, решительно отказался от всякого действия и, хотя впоследствии на убеждения Борисова и обещал вместе с Громницким содействовать обществу с тем, однако, чтобы артиллерия до прихода их не трогалась с места, но ложно, с намерением обмануть Борисова, которого также с Громницким удержали от поездки с таковым же соглашением в Троицкий полк, отобрали от него письма к двум ротным командирам оного, сказав, что сами отправят их, и сожгли оные по выезде Борисова, твёрдо решившись ничего не предпринимать, что и исполнили. Из показаний других лиц видно, что Лисовский назначен был в число заговорщиков для покушения на жизнь государя императора, но не токмо без согласия его на то, но даже и без ведома, и что он удалился от общества и не делал ни малейшего противного службе внушения нижним чинам" ("Алфавит членов бывших злоумышленных тайных обществ и лиц, прикосновенных к делу".).
Как явствует из заключения Следственной комиссии по делу декабристов, участие Лисовского в деятельности тайного общества незначительно. Однако, нужно учитывать, что правитель дел следственной комиссии А.Д. Боровков, процитированный выше, делал свои заключения на основе "чистосердечных" показаний самих участников заговора. А они, как правило, разнились с реалиями. Николай Лисовский вполне осознанно вступал в общество, задачей которого было освобождение славян "из-под чужой власти", ликвидация монархического строя, примирение между славянскими народами и создание федеративного союза славянских республик с демократическим строем, каждая из которых имела право самостоятельно организовывать свою законодательную и исполнительную власть. В этот союз должны были входить русские, украинцы, белорусы, поляки, венгры (славяне в Венгрии), богемцы, хорваты, дальматинцы, сербы и моравцы. Социальная программа Общества соединённых славян предусматривала освобождение крестьян от крепостной зависимости, равенство всех граждан, уменьшение классовых различий и т.д.
Общество считало нужным подготовить к революционному выступлению все слои населения, а не только военных. Идеологическая основа и политическая программа Общества соединённых славян были сформулированы в присяге и катехизисе (всего 17 правил). В сентябре 1825 года после объединения посредством М.П. Бестужева-Рюмина с Южным обществом, славяне тем не менее, сохранили свою программу и отдельную управу и Николай Фёдорович Лисовский до самого ареста, последовавшего в январе 1826 года, был верен и своим товарищам по обществу и оставался приверженцем его программы.
Приказ об аресте Лисовского был отдан 26 января 1826 года. Его доставили из Житомира в Петербург на Главную гауптвахту 9 февраля и в тот же день перевели в № 32 Невской куртины Петропавловской крепости с предписанием: "посадить по усмотрению и содержать строго".
По суровому приговору Верховного уголовного суда, Лисовский был осуждён по VII разряду к лишению чинов и дворянства и ссылке в каторжную работу сроком на два года. Высочайшим указом от 22 августа 1826 г. "повелено оставить его в работе на один год, а потом обратить на поселение в Сибири". При назначении наказания, судьи почему-то не учли "отдаление" Лисовского от общества и его "расскаяние в опрометчивости". 7 февраля 1827 года Николай Фёдорович был отправлен из крепости в Сибирь. На случай возможного побега "государственного преступника", были составлены его приметы: рост 2 аршина 6 вершков, "лицо белое, продолговатое, глаза карие, нос небольшой, остр, волосы на голове и бровях светлорусые".
4 апреля 1827 года партия декабристов, в составе которой был Лисовский прибыла в Читинский острог. По окончании определённого срока наказания в апреле 1828 года Николай Фёдорович был обращён на поселение в город Туруханск Енисейской губернии, где ему и Ивану Борисовичу Аврамову, было "высочайше разрешено заниматься по всему краю торговыми оборотами и ездить для покупки хлеба и других припасов в Енисейск".
Поводом послужило отсутствие каких-либо средств к существованию и помощи от родственников из России. Состоятельные декабристы, правда, оказывали поддержку. Так в реестре наблюдений за поведением и образом жизни "государственных преступников" зафиксировано, что "9 марта 1830 года Лисовский получил от жены Нарышкина 75 рублей и посылки в двух ящиках, а 16 августа 1830 года поступило Аврамову от жены Волконского двести рублей, а Лисовскому 75 рублей и письмо".
В июле 1833 года Лисовский обвенчался с дочерью протоиерея, выпускника Тобольской духовной семинарии, настоятеля Преображенского собора в Туруханске Алексея Алексеевича Петрова (1788-1858) Платонидой Алексеевной. В этом браке у них родилось шестеро детей: Надежда (13 августа 1835 г.), Владимир (18 сентября 1836 г.), Алексей (6 февраля 1838 г.), Надежда (другая), Симеон и Аполлинарий. Последние трое умерли в младенчестве. Надежда в 1847 г. была зачислена в сиропитательное заведение Елизаветы Медведниковой в Иркутске, а Алексей в том же году стал воспитанником пансиона Иркутской губернской гимназии. Какова их дальнейшая судьба - неизвестно.
Платонида Алексеевна после смерти мужа переехала в Канск, где в то время её отец служил настоятелем Спасского собора. В марте 1847 г. она просила о пособии, а 10 ноября 1855 г. ей по её прошению был высочайше разрешён свободный проезд в Киев. Дальнейшая её судьба также неизвестна.
Любопытен документ, хранящийся в Красноярском краевом архиве. Это донос священника Туруханской церкви Андрея Орлова, касаемый женитьбы Лисовского: "Сего 1833 года июля 29 дня находившийся при здешней Преображенской церкви благочинный протоиерей отец Алексей Петров отдал родную дщерь свою Платониду за государственного преступника Николая Лисовского, имеет с ним явную и даже тайную в отношениях связь и неизъяснимое дружелюбие чего я по верности к августейшему монарху никак скрыть не осмелюсь..."
Несмотря на то, что Лисовскому и Аврамову была разрешена свободная торговля по всему Енисейскому округу и периодическую поддержку друзей-декабристов, их материальное положение оставляло желать лучшего. Аврамов также обзавёлся семьёй. В рапорте того же священника Орлова сказано: "Другой государственный преступник Иван Аврамов ... в доме своём держит в наложницах казачью дочь Феоктисту Даурскую, прижил с ней двух сыновей, наречённых протоиереем в святом крещении Сергеем и Александром".
Внезапная смерть Аврамова, вынудила и так обременённого большим семейством Лисовского, взять на попечение детей своего покойного друга. О всех этих сложностях и потере друга Николай Фёдорович сообщал брату Аврамова Андрею Борисовичу в ноябре 1840 года из Енисейска.
"Душевно сожалею, что письмо моё должно чувствительно вас огорчить; как мне ни горько и как не прискорбно, но должен объявит вам, что я оплакиваю невознаградимую потерю: любимый вами друг и ваш брат Иван Борисович приказал долго жить. Не смею утешать в этой потере, но сам плачу вместе с вами: вы потеряли брата, я схоронил с ним то, что несколько привязывало меня к жизни.
Мы были вместе на низу для промысла рыбы. 15 августа он должен был отправиться для сбыта нашего промысла в Енисейске, а мне нужно было оставаться дома. Не предчувствуя, что в последний раз видимся, мы обняли друг друга и расстались.
Отошедши с лишком 500 вёрст, он занемог. Началом его болезни был вред (фурункул - Н.К.), на правой стороне носа, от него сделалась опухоль (это было 14 октября), и затянуло совсем правый глаз, после этого он начал чувствовать озноб. 15 числа к вечеру опухоль распространилась на другую половину лица, он не мог уже видеть и левым глазом.
В этом положении он оставался до вечера. 16 числа мог ещё ходить, но жаловался на сильную боль в левом боку. Ночью ему сделалось хуже, около полуночи потерял употребление языка, владение членами и пробыл в таком положении несколько часов. 17 октября на станции Осиновская (вёрст 300 ниже Енисея), умер, оставя мне столько горя и хлопот. Потому что начальство, приняв всё, что было на судне, за собственность его одного, описало и взяло под сохранение.
Я теперь только узнал, как неосторожно мы поступили, что не составили акта, по которому бы имущество одного, должно принадлежать другому. Но вы знаете, Андрей Борисович, что в продолжение 13-летней жизни нашей в Туруханске ... всё, что мы имели, принадлежало как одному, так и другому.
Поэтому надеюсь на великодушие и доброту вашего сердца. Ради памяти любимого вами брата не лишайте семейства моего последнего куска хлеба, откажитесь от крох, добытых нами кровавым потом, и пришлите доверенность на выдачу мне всего конфискованного имущества. Всё, что у нас теперь находится, принадлежит людям, которые нам верили, - и даже недостанет, если ваша доверенность и бог не помогут новым рыбным оборотом поправить дела.
Теперь я должен открыть вам некоторые обстоятельства, касающиеся до прежней жизни покойного нашего друга. По излишней скромности своей он скрывал от вас, что имеет детей, а между прочим, он оставил на моё попечение двух человек, а третьего через несколько времени ожидаю. Женщина эта 12 лет была подругой его жизни, мальчик и девочка - оба мои крестники.
Если бы я имел хоть малое состояние, то поверьте, что вы никогда бы этого не узнали; но я обременён семейством, состоящим из девяти человек с женой и детьми Ивана Борисовича. Итак, позвольте надеяться, Андрей Борисович, что вы не откажете помочь мне в моём горе и не замедлите выслать просимую мною доверенность.
С глубочайшим почтением и совершенной преданностию имею честь быть, милостивый государь, вашим покорным слугой.
Николай Лисовский. Енисейск, 1840 год, ноябрь".
После смерти Аврамова, Лисовский ещё три года заботился о его жене и детях. Какова их дальнейшая судьба - неизвестно. Сам Николай Фёдорович получил место поверенного по питейным сборам у откупщика Н. Мясоедова и продолжал заниматься торговлей и рыбным промыслом вплоть до своей внезапной и загадочной кончины в посёлке Толстый Нос, последовавшей 6 января 1844 года...
