Цитата сообщения AWL-PANTERA Никита Кирсанов. "Благословляю десницу Божiю..." (1).




Духовная судьба и жизненная участь Сергея Петровича Трубецкого.




Глава первая. Истоки

…Когда была повержена Византийская империя, государство православное, то небольшие христианские страны Армения и Грузия стали испытывать гонения, притеснения со стороны мусульманского востока в лице сильных государств Персии и Турции, которые стремились не только поработить армян и грузин, но и лишить их своей веры, превратив в мусульман. Но сделать этого они не смогли: Грузия и Армения сохранили христианство. «Ныне пришло турецкого войска множество и многие города побрали: Тевриз, Нагишван, Эриван, Тифлис и намерены придти в Генджу и к нам, о чём с великими слезами просим учинить нам наискорое вспоможение», - писали Петру I с просьбой о помощи армянские патриархи Исайя и Нерес. – «Если же помощи не будет, то турки поберут всё месяца в три и христиан всех побьют и погубят…»

Умоляют Россию избавить их от притеснений турок и молдаване: «Отечество наше от горести и притеснения погибает…» и слёзно просят «защитить и спасти несчастную землю нашу».

А грузины не только просили о помощи в посланиях к русским царям и императорам, но и сами приезжали за помощью в Россию. Один из первых приехал грузинский царевич Ираклий в 1653 г., а через 4 года - его дед, Теймураз I, грузинский царь. В его честь в Грановитой палате был устроен царём Алексеем Михайловичем торжественный приём. Теймураз I просил помощи в борьбе с персами и турками, но Россия сама воевала с поляками и шведами. Когда Алексей Михайлович вступил во второй брак, царевич Ираклий был посажённым отцом жениха, а при рождении Петра Алексеевича в 1672 году Ираклий выступил с приветственной речью. Он прожил в России 21 год.

Грузин, приезжавших позднее, с честью встречали в России. Здесь они нашли своё второе Отечество, которое не раз защищали с оружием в руках.

В 1684 году в Россию прибыли царевичи Александр и Мамука Арчиловичи, а вскоре сюда же приехал их отец Арчил Вахтангович, бывший попеременно царём Кахетии и Картли.

Несколько раз он терял право на престол. Арчил, как и Теймураз I, считал, что нельзя больше терпеть вмешательство Ирана и Турции в дела Грузии. Арчил был человеком кипучей энергии, с мечём в руках он боролся за независимость Грузии. В России у него налаживаются хорошие отношения с Петром I, который не раз бывал в Москве в его дворце в Охотном ряду. Арчил занимался переводами на грузинский, писал и сам. В 1703 году осуществилась его мечта: издание книг на грузинском языке – по велению Петра I в Москве начала работать грузинская типография.

Пётр I передал Арчилу Донской монастырь, третий по значению после Чудова и Симонова. В 1705 году настоятелем его стал Лаврентий Имеретинский. При нём был достроен Большой собор, заложенный по обету сестры Петра I Екатерины Алексеевны. Монастырь был окружён каменной стеной с бойницами и громадными башнями: он имел оборонительное значение. Строительству много способствовал Арчил Вахтангович. Донской монастырь стал религиозным и политическим центром грузин, обретших в Москве вторую родину.

В 1700 году императором Петром I была подписана «жалованная грамота»: «Мы, пресветлейший и державнейший великий государь, царь и великий князь Пётр Алексеевич, сей нашего величества жалованною грамотой пожаловали подданного нашего царя Арчила Вахтанговича и сына его Александра Арчиловича Имеретинских … даны им в 1700 году из наших Нижегородского уезда дворцовых волостей: Терюшевская да Белогородская и Лысковская волости с принадлежащими к ним сёлы и деревнями».

Грузинскому царю в Нижегородском крае было пожаловано 6 сёл и 11 деревень. Самым экономически развитым и доходным было село Лысково (ныне город, районный центр). По-прежнему Лысково славилось своими кузнецами, кирпичными предприятиями, винокуренными, сусленными заводами, богатым торгом. Лысково управлялось приказчиком Грузинских, регулярно поставлявшими владельцам не только оброчные деньги, но и всевозможные припасы: хлеб, рыбу, мясо, мёд, битую и живую птицу и изделия местных мастеров на продажу.

Арчил Вахтангович приезжал в Нижний Новгород, где ему была устроена торжественная встреча. Вероятно, он заезжал и в Лысково. При нём в селе Лыскове был построен на месте «рубленной» церквушки Спасо-Преображенский собор, ставший впоследствии усыпальницей грузинских царей в Лыскове. Уже после смерти Арчила Вахтанговича в 1716 году в Лыскове жили его вдова Екатерина (Кетеван), царица Имеретинская, и его дочь Дареджан. С ними был служитель царицы князь Симеон.

Царевич Александр Арчилович приехал в Россию, когда Петру Алексеевичу было 12 лет. Он принял участие в военных играх Петра, стал его товарищем. Пётр его очень полюбил. Александр часто надевал грузинский костюм и носил его с восточным великолепием.

В 1695 году Александр был отправлен Петром I в Гаагу «бомбардирству учиться». Он обучался также в Утрехте и в Амстердаме. Во время пребывания в Европе царевич занимался также литературой. Известно, что он перевёл на грузинский стихи Симеона Полоцкого. Направляясь в Европу, поучиться и показать себя, Пётр взял с собой и грузинского царевича.

Арчил женил сына на дочери всесильного Ивана Милославского Феодосии. Свадьба состоялась при царском дворе. Милославским принадлежало богатое подмосковное село Всехсвятское (ныне район станции метро «Сокол»), которое после смерти тестя и жены Александра было пожаловано ему, здесь жило его семейство. А после смерти Александра Арчиловича в шведском плену перешло к его сестре Дарье Арчиловне (Дареджан). При ней во Всехсвятском был целый штат.

Встревоженный сообщением о стрелецком бунте, Пётр возвращается из-за границы и вскоре подписывает приказ: «Которые дела в Пушкарском приказе ведать генералу артиллерии Александру Арчиловичу». Пётр придумал для Александра новое звание – генерал-фельдцехмейстер. Александр принялся за реорганизацию артиллерии, но Карл XII начинает злополучную Первую шведскую войну. Царевич лично снаряжал артиллерийский парк, а затем повёл его к армии, присоединив по дороге псковскую и новгородские артиллерии. Но силы тогда ещё не были равны. Обманным путём Карл пленил русских генералов. Среди захваченных был и Александр Имеретинский.

Пётр соглашается на все условия, чтобы вызволить царевича, но шведы потребовали за него 10 бочек золота. От такого выкупа, который мог разорить русскую казну, отказался сам Александр, человек решительный и стойкий: «Не только словом, но и в помысле своём не думали мы причинять ущерб отечеству. На то мы и званы: терпеть и умереть за интерес государя и отчизны», - писал он Петру I.

В 1711 году, не дождавшись обмена и захватив шведский корабль со всем экипажем, русские пленные бежали и прибыли в Ревель. Среди 44 бежавших был и царевич Александр, но, не выдержав долгого заточения, изнурённый и больной, он скончался на острове Питео.

«Увы, нам, бедным смерть, ако зверь лют, похитила нашего сына. Хоть бы кости его перенести к Москве», - писал Арчил Петру I.

Как мог утешал Пётр стареющего Арчила, часто посещал его дом, был в дружеских отношениях с царицей Кетеван и царевной Дареджан. Арчил по-прежнему много трудился. С раннего утра садился он за работу. Кроме своих поэтических произведений, трудился он над напечатанием грузинских церковных книг, переводил на грузинский рассказы из греческого «Хронографа», перевёл средневековый приключенческий роман об Александре Македонском – «Александрия» и др.

При нём в Москве обосновались уже около 200 грузинских княжеских родов, а также около 150 других фамилий людей зависимых, служивых и низшего духовенства. Перед алтарём Большого собора Донского монастыря при Арчиле Вахтанговиче была выстроена Сретенская церковь. Здесь похоронены останки царевича Александра, его жены Феодосии, его братьев Мамуки и Давида, прах которых был перенесён из Новодевичьего монастыря. Сам Арчил, его жена царица Кетеван, а также их дочь Дареджан с большими почестями также были похоронены в Донском монастыре.

Донской монастырь был в глазах грузин как бы частью Грузии. С переносом столицы России в Петербург монастырь утратил значение центра грузинской колонии.

В 1713 году умирает Арчил Вахтангович. У его детей не было прямых наследников, и после смерти Дарьи Арчиловны нижегородские земли переходят к её ближайшим родственникам – царевичам Бакару и Георгию Вахтанговичам, сыновьям её двоюродного брата Вахтанга VI.

Вахтанг VI (15.09.1675-26.03.1737) был законодателем и просветителем, он создал свод законов, которого придерживались не только Картли, но и вся Грузия. Вахтанг VI был, подобно Теймуразу I и Арчилу, крупным поэтом, собирал древние рукописи и летописи, при нём была завершена история Грузии XI – XVII веков, им впервые была напечатана поэма Шота Руставели «Витязь в тигровой шкуре» - гордость грузинской нации.

Грузия уже в IV веке приняла христианство. Бесчисленны были попытки насадить в Грузии мусульманство, но это не удалось. Только грузинские цари должны были быть мусульманами: царей утверждал персидский шах.

Дважды Вахтанг VI отказывался принять мусульманство, его сослали за это в персидскую провинцию. Здесь, в Кермане, он провёл 7 лет, занимался литературой, химией, физикой, астрономией, создал астрономический словарь. В Грузии в это время правил его сын Бакар Вахтангович, затем брат Вахтанга Иесе, который принял мусульманство. В 1719 году церковный Собор в Тифлисе благословил Вахтанга на мусульманство. Он вернулся на престол. Но, когда он в 1722 году вновь принял христианство, у него отняли престол. Грузия вновь подверглась разорению, турки захватили Тифлис.

«Взаимной завистью грузины усугубляли бедствия, османы поработили население так, что если гонец их сразу же не получал коня, то садился на них самих, как поступили с М. К-и. и Г. К-и, надели узды, воссели на них и шпорили… от османов было большое разорение, и в бою тоже большею частью одолевали они» (Вахушти).

Вахтанг вынужден был уехать в Россию. Он связывал свои надежды с Петром I, который мечтал восстановить связи Запада с Востоком через Балтику, Волгу, Каспий. Персидский поход, который предпринял Пётр I, имел целью установление торговых связей с Индией, Китаем, Средней Азией и Персией.

При драматических обстоятельствах покидал Грузию Вахтанг VI – турки захватили Тифлис. Вместе с ним уезжали его сыновья Бакар, Георгий и Вахушти, братья Самсон и Адернасе (Афанасий), свита в 84 человека, среди которых была большая группа учёных, писарей, военных. 10 марта 1725 года они въехали в Москву, ещё надеясь вернуться, но для многих эта надежда не осуществилась. Вахтанг останавливается под Москвой, во Всехсвятском, у царевны Дареджан Арчиловны, своей двоюродной сестры, а 6 мая направляется в Петербург. Здесь его торжественно встретили от имени императрицы Екатерины I.

В Москве Вахтангу и его свите отвели земли по реке Пресне, там было построено 60 домов – посёлок Грузино, который вскоре вошёл в черту города.

После смерти Вахтанга VI главой русской эмиграции становится Бакар Вахтангович (7.04.1699-1.02.1750), его старший сын. Он верой и правдой служил русскому двору, был военным и дослужился до чина генерал-поручика от артиллерии. Женат он был на Анне Георгиевне Арагвис-Эристави, у них было четверо сыновей – Александр, Дмитрий, Степан, Леван и дочь Елизавета.

К Бакару Вахтанговичу перешли нижегородские владения после царя Арчила и его родственников. Он часто приезжал и жил подолгу в селе Лысково. Вместе с ним охотно приезжали сюда родственники и знакомые, многие из которых были родом с Кавказа. Бакар Вахтангович мечтал вернуть себе царский престол в Грузии, но, поехав туда, по дороге умер.

Сыновья Бакара, царевичи Александр (1726–1791) и Леван учились в гимназии при Московском университете, учились отлично, были зачислены в студенты, но их привлекла военная служба, и они поступили в лейб-гвардии Измайловский полк.

После смерти отца царевич Александр Бакарович становится главным среди грузинской диаспоры в России. Женился он на внучке фаворита Петра I Александра Даниловича Меншикова – Дарье Александровне (1747-1817). Их свадьба состоялась 11 ноября 1761 года. Неугомонный, деятельный, яркая фигура грузинского феодала со всеми положительными и отрицательными качествами – Александр Бакарович, склонялся на сторону Петра III, участвовал в заговоре против Екатерины II, поэтому она его и не жаловала.

Александр стремился в Грузию, чтобы занять престол в Картли, опираясь на Персию. Ему удалось получить разрешение ехать «в отпуск» на Кавказ. В 1782 году он поднимает мятеж, который был легко подавлен Ираклием II. Царевич бежал в Имерети, затем был выдан России и, уже русским правительством сослан в Смоленск. Здесь грузинский царевич, претендовавший на престол, одиноко доживал в изгнании. Переписка была ему запрещена.

После «отпуска» Александра Бакаровича в Грузию, нижегородское имение Лысково сохранилось за его детьми: двумя сыновьями и двумя дочерьми, оставшимися поначалу на попечении Анны Георгиевны Арагвис-Эристави, вдовы Бакара. Жила она в Москве, в Охотном ряду, в доме царя Арчила (бывшем доме Голицына), перешедшем к ним по наследству. Вскоре, однако, их отправили к матери в Петербург. У детей была тётка – Елизавета Бакаровна, жившая и умершая в Москве в 1768 году. Видимо, дети брата имели к ней какое-то отношение, так как Екатерина II запрашивала у графа Н.И. Панина «план опекунов малолетних князей Грузинских о заплате их долгов», добавив, что «обстоятельства их ныне отягчаются по смерти оных сирот».

По-видимому, мать мало занималась ими, и со смертью Елизаветы Бакаровны положение их ухудшилось.

Судьба их сложилась следующим образом: Александр Александрович умер довольно рано, не оставив потомства. Анна Александровна (17.8.1760-11.10.1842) вышла за князя Б.А. Голицына. Это была та самая Голицына, которая славилась необычайной красотой и царила в петербургских салонах. В её имении, в селе Симы близ Юрьева-Польского скончался и первоначально был похоронен герой Отечественной войны 1812 года П.И. Багратион.

Дарья же Александровна (1763-1796) вышла замуж за князя Петра Сергеевича Трубецкого (14.7.1760-19.2.1817), действительного статского советника, уездного предводителя Нижегородского дворянства, помещика средней руки, происходившего из древнего рода, восходящего к великому князю литовскому Гедимину. Пётр Сергеевич служил в конной гвардии; в 1793 году в чине бригадира вышел в отставку и поселился с семьёй в своём имении Лапшиха Нижегородской губернии. Его женитьба на светлейшей княгине Дарье Александровне Грузинской принесла ему немного дохода, но зато породнила с грузинскими (карталинскими) царями. Служебной карьеры П.С. Трубецкой не сделал – самый крупный пост из тех, что он занимал – императорский посланник в Турине. Дарья Александровна умерла в 1796 году (очевидно от родов), оставив мужу пятерых малолетних детей, из которых старшему было всего лишь шесть лет.

Георгий Александрович – старший сын Александра Бакаровича был широко известен по всей России. Он стал владельцем земель, когда-то пожалованных Петром I царю Арчилу Вахтанговичу, потом перешедших к царю Бакару Вахтанговичу, а от него – к царевичу Александру Бакаровичу. После его смерти село Лысково и другие земли попали под надзор опекуну генералу Камынину.

Но сыновья Александра Бакаровича Георгий и Александр решили сами управлять богатыми нижегородскими вотчинами и, бросив службу, тайно отправились в Лысково. Опекун спешно послал к нижегородскому губернатору депешу с сообщением от этом и просил принять срочные меры. На законы были на стороне князей Грузинских.

В мемуарах А.А. Васильчикова и П.И. Долгорукова есть интересный факт: Александр Бакарович был близок с императрицей Елизаветой Петровной, хотя был моложе её на 15 лет. Говорили, что Варвара Мироновна Назарьева, проживавшая в Пучеже, - их дочь. Георгий Александрович, сын Александра Бакаровича, посещал её в Пучеже, а после её смерти был распорядителем на похоронах.

Князь Григорий Александрович Грузинский правил Лысковом дольше всех своих родственников, здесь он прожил более полувека, здесь женился, здесь родились его дети Анна и Иван, в Лысково же он и похоронен в Спасо-Преображенском соборе. Этот правитель оставил заметный вклад в истории Лыскова, его архитектуре: о нём до наших дней сохранились воспоминания лысковичан.

В родословной князя сказано: «Фамилия князей Грузинских происходит от владетельных царей Грузинския земли, из коих первым царём от народа был избран в 6083 (575) году Гурам Иудеянин, ведущий свой род от царя Давида, от поколения Клеопатры, по плоти родственника нашего Иисуса Христа, от коего происходит он в 39 колене и был первым фамилии Багратионов, царей Грузии, от коего через тридцать три колена царь Арчил Вахтангович в 1687 году выехал в Россию с сыном своим царевичем Александром, коим от великого государя Петра Алексеевича пожалованы Нижегородской губернии дворцовые волости Терюшевская, Белогородская и Лысковская с принадлежащими к ним сёлами, деревнями и крестьянами в род их неподвижно и сие жалование утверждено высочайшими грамотами 14 декабря 1704 года. Представлено Г.А. Грузинским для внесения в книгу дворян Нижегородской губернии.»

В столь сложном титуловании ничего необычного не было. Дворяне выхвалялись друг пред другом древностью своих родов и заслугами предков.

Например, у А.С. Крюкова (отца декабристов А.А. и Н.А. Крюковых), дворянина Нижегородской губернии было записано: «Предок сего рода Солохемор Мирославич выехал из Большой Орды во дни великого князя Олега Иоанновича Рязанского. По крещению назван Иоанном. Правнук его прозванный Крюк, был боярином, и дан ему город Ростислав».

Не менее родовитыми были Шереметевы, Трубецкие и Шаховские, а также другие княжеские роды губернии.

Георгий Александрович Грузинский родился в России, 2 ноября 1762 года. Он, как его брат и сёстры, получил хорошее образование. Знал французский язык, а также немецкий и итальянский. До старости хорошо говорил по-грузински. Изучал историю, географию, математику, физику, фортификацию, артиллерию, архитектуру, словом был образованным человеком, не терявшемся ни в каком обществе.

В возрасте шести с половиной лет Георгия отдали на службу в Санкт-Петербургский пехотный полк (это было принято тогда: мальчик не служил, а только числился, но чины шли). Через 20 лет в 1788 году, он уволился со службы в чине майора.

Вначале Георгий Александрович живёт в богатом селе Всехсвятском, где были роскошные летние и зимние дворцы, принадлежавшие ещё Александру Арчиловичу и его сестре Дарье Арчиловне. Дворцы окружены великолепным парком с павильонами и скульптурами, беседками и искусственными островами на пруду. Здесь были посажены деревья редких пород, разбиты чудесные цветники. За парком расчищенная роща, громадные оранжереи. Во Всехсвятском до 1801 года богослужение совершалось на грузинском языке.

Здесь бывал в своё время Пётр I. Когда он в честь победы над шведами направился к Москве для торжественного празднования, то двигалась целая процессия с макетами кораблей. Подъехав ко дворцу царевны Дареджан Ачиловны, царь приказал дать залп из всех орудий. Во Всехсвятском состоялись торжественный обед и бал-маскарад.

В 1812 году Всехсвятское было разорено французами. После изгнания войск Наполеона Георгий Александрович с ещё большей роскошью восстановил имение. По праздникам здесь пели цыгане, а гости в роскошных гондолах катались по пруду. Но когда через Всехсвятское пролегло Санкт-Петербургское шоссе, князь уехал в село Лысково.

Что собой представляло Лысково того времени? Путешественники высказывались о нём в восторженных тонах: «Село Лысково, да кто же об нём не знает?», «Вот оно, знаменитое Лысково!», «В Лыскове больше 1000 домов, громадная пристань, где останавливаются пароходы и баржи с хлебом. Улицы в нём широкие, как в городе, вокруг, по холмам, больше сотни мельниц, тут же пивоваренные и винокуренные заводы, народ кишмя кишит на пристани, а во время хлебной продажи, когда народное скопление, - и по всему селу. Жителей в Лыскове больше 10000, по людности оно не уступает иному губернскому городу».

Г.А. Грузинский имел два дома в Нижнем Новгороде, один из которых, на Грузинской улице, занимал территорию из двух кварталов. Второй стоял на пригорке и сохранился до наших дней (ул. Алексеевская, 20). Дом этот в один этаж, но огромных размеров. Главный фасад украшен террасой перед которой росли берёзы. Сад (не сохранившийся) с тенистыми липами и множеством фруктовых деревьев занимал в окружности более версты. В 1830-х годах, когда в доме жила дочь князя – графиня Толстая, сад был местом гулянья нижегородской публики. В нём была кондитерская, «в воксале его в праздники играла музыка и танцевало образованное сословие». При Георгии Александровиче это дом был средоточием дворянской жизни: князь давал роскошные обеды и балы, устраивал увеселения.

В нижегородском краеведческом сборнике рассказывается, что «Грузинская улица появляется среди владений всесильного обладателя Лыскова, потомка Вахтанга VI. Ему же принадлежала усадьба так называемых Грузинских казарм и Бугровского сада».

Бугровский сад – это остатки парка при доме князя. А Грузинские казармы? При первом его предводительстве – Георгий Александрович впервые был избран Нижегородским губернским предводителем дворянства в 1795 году – было принято решение «о пожертвовании 42 000 рублей на постройку в Нижнем каменных казарм для воинских чинов», которые в дальнейшем были прозваны Грузинскими.

Может быть, это решение (1797) как-то связано было с воцарением Павла I, увлечённого, как известно, фрунтом и шагистикой.

«Грузинская улица начиналась на Покровке против Болотного переулка и оканчивалась на Ошарской. Она получила своё название от дома и сада графини Толстой, принадлежавших прежде отцу её, князю Грузинскому. На этой улице находилось приходское Ильинское училище».

Нынешний Грузинский переулок в Нижнем напротив изумительного по красоте здания государственного банка с шатровым, в русском стиле крыльцом архитектора Покровского – это бывший Болотный переулок.

Владея имениями в Балахнинском, Макарьевском и Семёновском уездах Нижегородской губернии, тем не менее, местом постоянного проживания Г.А. Грузинский избрал село Лысково. Возможно ему нравилось красивое расположение села на великой русской реке Волге, при слиянии с ней слева тихоструйного лесного Керженца, а справа речки Сундовик, невеликой речки, но работящей, вместе со своим притоком Валавой, крутящей лопасти более 20 мельниц. Лысково было богатым, процветающим селом. Немалую роль в выборе места жительства, скорее всего, сыграло то, что напротив Лыскова располагался богатейший Макарьевский монастырь. Князь Грузинский выстроил по проекту известнейшего архитектора Растрелли дворец, не менее пышный, чем во Всехвсятском. Дворец находился на месте нефтебазы, сейчас там двухэтажный деревянный дом, окрашенный в голубой цвет, и около него старая лиственница, которая «помнит» ещё времена князя Грузинского.

Это было одно из красивейших сооружений своего времени. Его окружал огромный парк с мостиками и флигелями. Чтобы дать характеристику этому зданию, необходимо посмотреть рисунок того времени. Это был протяжённый корпус окон на 15-17, с двумя вертикалями из 4-х колонн, с фронтонами и под металлической кровлей. Перед ним простирался небольшой террасный живописный парк, и был окружён службами, людским, кухнями, конюшнями и каретниками.

У князя Грузинского был также огромный фруктовый сад с теплицами и оранжереями. Он выходил одной стороной на современную улицу Ленина, а углы этого сада находились у книготорга; угол Совнархозной улицы, против пивзавода; у ДЭУ; у школы №4, на улице Луначарского. Вот почему улица Ленина в пошлом носила название Большой Садовой.

К западу от дворца, на крутом берегу Волги, протекавшей тогда у Лыскова, был построен ещё комплекс жилых домов. Эти три здания сохранились до сих пор. Главное здание – самое красивое в архитектурном плане; много лет здесь был государственный банк, теперь РКЦ. Здание несколько лет как отремонтировано и выглядит великолепно, как снаружи, так и внутри. На этом здании 7 июня 2002 года установили мемориальную доску в память о князе Г.А. Грузинском. Этот год общественность Лыскова отмечала как год князя Грузинского.

Во втором здании находится районный Дом культуры, в третьем много лет располагалось педагогическое училище, теперь здесь одно из зданий средней школы №4. Эти дома тоже были окружены парком, здесь росли деревья самых разных пород, но парк этот, к великому сожалению, сохранить не сумели, как и первый, только около здания школы сохранилось несколько десятков старых лип.

В центре села, рядом с жилыми домами и дворцами, владельцем Лыскова был возведён архитектурный ансамбль, состоящий из красивейшей Вознесенской церкви и четырёх «Г»-образных построек, окружавших её: здания духовного училища, Георгиевской церкви, колокольного корпуса и торговых рядов. Ансамбль был построен в честь победы русской армии над наполеоновскими войсками в войне 1812 года. Строился ансамбль продолжительное время – с 1814 года по 1838 год. Деньги на строительство собирались «всем миром», немало вложил и сам князь. Строительство производилось по проекту Монферрана. Вознесенская церковь представляет собой вариант Исаакиевского собора в Санкт-Петербурге и Старо-Ярмарочного собора Нижнего Новгорода, а они построены по проектам этого архитектора.

Для внутренней отделки Вознесенской церкви князь приглашает художника с академическим образованием А. В. Ступина, открывшего художественную школу в Арзамасе. Александр Васильевич написал 13 картин на темы священного писания; князь щедро оплатил его труд. До сих пор старожилы вспоминают, какое великолепие встречало их, приходивших на службу в эту церковь.

Обе церкви были заброшены, внутри Вознесенской церкви даже додумались устроить водонапорную башню, чем, видимо, и сгубили фрески Ступина. В Георгиевской церкви были склад стройматериалов, музей, а теперь она отреставрирована и уже ряд лет является действующей. В 2001 году закончена реставрация внешнего вида Вознесенской церкви, взялись за ремонт и внутри храма…

Вознесенская церковь и сейчас доминирует над окружающей городской застройкой, а ансамбль до сих пор играет организующую роль для старой части Лыскова. Высокий барабан центральной главы церкви окружён поясом спаренных коринфских колонн и завершён куполом. Вокруг четырёх малых глав поставлены ионические колонны. С трёх её сторон устроены четырёх-колонные портики римско-дорического ордера под фронтами. Алтарь имеет подобную им форму, но колонны только обозначены. Все четыре корпуса, окружающие Вознесенскую церковь, имели над углами круглые башенки, завершённые куполами. Фасады этих зданий обработаны рустом.

Считается, что в Лысково князем были построены школа, больница, библиотека: «Лысково, столица покойного князя Грузинского, много превосходит свой уездный город Макарьев и числом жителей, и количеством церквей и каменных домов на мощённых улицах; село, где есть библиотека для чтения, клуб, училище, аптека, доктор, больница, погребки, шампанское, магазин мод», - так писал один их проезжающих Лысково вскоре после смерти князя Г.А. Грузинского. Князь жил в Лысково «открыто, пышно, гостеприимно». У пристани на Волге постоянно дежурило несколько конских упряжек-троек. «Всякий, кто высаживался на этой пристани, обязан был, оставивши дальнейший свой путь, ехать в усадьбу князя, где всегда был готов великолепный ужин».

Князь был очень богат. Но он не только проживал, но и наживал деньги. В Макарьеве у него была суконная фабрика, в Негонове – конный завод, в Лысково – винокуренный. Немалый доход получал он с Макарьевской ярмарки, где держал себя полновластным хозяином. Так как берег в Макарьеве был низким и его затопляло в половодье, многие местные и приезжие купцы размещали свои склады и амбары в Лыскове. Сюда пред открытием ярмарки тянулись караваны купеческих барок и расшив, на лысковской стороне шла торговля железом, кожей, солью и другими товарами, которые из-за тяжести невыгодно было переправлять через Волгу. Доход за право торговли и размещение складов на этом берегу поступал в собственность князя Грузинского.

«Казна теряла выгоды от того, что правый берег Волги… принадлежал князю Грузинскому, который и пользовался с него громадным доходом» («Нижегородский губернские ведомости»).

В день открытия ярмарки князь приезжал в Макарьевский монастырь на 12 лошадях цугом. До его приезда не смели начинать церковной службы, и всё духовенство во главе с архимандритом, и всё чиновничество во главе с губернатором ожидали приезда лысковского «царька».

Он чинил суд и расправу, наказывал торгующих за их плутни, садясь за прилавок, распродавал товар провинившегося за бесценок, запирал лавки на день, на два в виде кары за какое-нибудь деяние, казавшееся ему нечестным, наконец, просто изгоняя с ярмарки торговцев и даже разделываясь с ними кулачной расправой.

Во время ярмарки дворец князя Грузинского в Лыскове был открыт день и ночь для всякого, кто пожелал бы отведать его хлеба-соли: для людей знакомых – в самом дворце, а для прочих – в его парке; столы ломились от разного рода яств. Шумно было в усадьбе хлебосольного князя, где пиршество сменялось пиршеством, устраивались народные гуляния, карусели, ночью зажигались потешные огни. Французская актриса Луиза Фюзиль, побывавшая на Макарьевской ярмарке, рассказывала: «Князь Грузинский, который стоит во главе дворянства, живёт в Лыскове и задаёт там пиры; он почти один, можно сказать, делает честь этой ярмарке. Он принимает всех русских вельмож, знатных иностранцев и артистов.

Через Волгу переплывают в красивых шлюпках, ему принадлежащих, отправляются ужинать в Лысково, где ночь проводят за музыкой и танцами и возвращаются спать во время дневного зноя, чтобы вновь начать вечер после прогулки на ярмарку».

Потомок грузинских царей, считавший свою родословную от царя Давида, и очень гордившийся этим, вёл себя в Лыскове как своего рода приволжский царёк. Обладая влиятельными связями при дворе, он в грош не ставил местные власти и во всех своих делах руководствовался принципом: «Я так хочу!»

Особенно бесцеремонно вёл себя князь Грузинский в первые годы правления в Лыскове. В 1789 году в Лысково были направлены чиновники Макарьевской уездной управы – исправник Веселовский, сотник Сергеев и канцелярист суда Мазовский для описания за долги части села. Братья Грузинские (ещё был жив Александр) к описи их не допустили, а Георгий самолично избил каждого.

«Он, Георгий, схватя его (Мазовского) за ворот обеими руками, тряс и ругал всяческими скверными и непотребными словами, похваляясь убить до смерти и кричал: «Как он смел к нему приехать?»

А исправника Веселовского князь потащил на конюшню, тот упирался, князь скричал дворовых людей на помощь. Только поздно ночью кое-как ползком по задворкам огородов сумели убраться из Лыскова незадачливые судебные. И после этого не находилось охотников выполнять подобные поручения.

С крепостными крестьянами Лыскова, принадлежавшими ему по праву владения, князь тоже не церемонился, «выбивал» нередко лично положенные и не положенные поборы. Так, во второй половине XVIII века в Лыскове появились откупившиеся от крепостной зависимости крестьяне, платившие теперь подати только в государственную казну. Жил в те годы в Лыскове откупившийся крестьянин Серебрянников, но так как он продолжал жить на земле Грузинского, князь по-прежнему считал его своим и требовал ежегодных земельных податей.

Когда князь отправился в дом Серебрянникова, тот, зная крутой нрав князя, успел спрятаться на сеновале, а дома осталась жена. Войдя в избу и не увидев «виновного», князь собственноручно избил женщину и требовал её мужа.

С целью обогащения Георгий Александрович давал у себя приют беглым беспаспортным и укрывал их. Таких у него скопилось немало. Когда возможно было, он записывал «призреваемых» именами умерших, но ещё не вычеркнутых из «ревизских сказок». Снаряжённые им из этих людей шайки грабили караваны на Волге, отбирая в свою пользу товар, а для князя – бурлацкие паспорта. Сохранились сведения и о таком факте: губернатор, рассерженный самоуправством князя, чуть не накрыл его со всеми укрывавшимися у него беглыми, но хозяин был предупреждён об этом, собрал всех «бесписьменных» на мельничную плотину и велел подрубить балки. Десятки людей были утоплены.

Был у князя и другой, «легальный» способ для увеличения крепостных. В определённом месте усадьбы хозяина стоял большой ящик, куда «согрешившие» дворовые девушки окрестных помещиков могли подбрасывать по ночам своих «незаконных». Помещик потом выправлял на них оптом «владенные грамоты» в макарьевском уездном суде. Его боялись все, начиная с мелкого чиновника и кончая губернатором. Для него как бы не существовало законов, ибо он делал, что хотел, и никто не мог ему перечить.

Но одна выходка князя не сошла ему с рук. Как-то лысковский «самодержец» подарил дорогую лошадь уездному исправнику Веселовскому и тут же приказал дворне выпороть его за то, что тот осмелился на глазах князя посмотреть ей в зубы… На этот раз нижегородский губернатор настоял на суде и обвинительном приговоре, но последний не удалось привести в исполнение. Князь громадной взяткой подкупил местных макарьевских чиновников, устроил самому себе пышные похороны и целых три года (1798-1801) считался умершим.

«Воскрес» он по восшествию на престол императора Александра I, который даровал ему «амнистию». Князь, видимо в благодарность за монаршую милость, находясь на коронации императора как депутат от нижежгородских дворян, преподнёс в подарок Александру государственную реликвию Грузии – крест из виноградной лозы, связанный волосами Нины, просветительницы Грузии, с которым она в IV веке проповедовала и творила чудеса. Этот крест всегда хранился у грузинских царей и лишь в их отсутствие в государстве посылался в Мцхетский кафедральный собор. Это была уникальная реликвия Грузии, самое, может быть, её драгоценное наследие.

Во время нашествия турок в 1723 году, вследствие которого Вахтанг VI и покинул Грузию, крест был вывезен в Ананури, спрятан в церкви, а затем грузинский митрополит Тимофей привёз его Бакару и вручил ему на сохранение. Несмотря на неоднократные требования Ираклия II, потомки Вахтанга не выдали его. И вот, когда Грузия была присоединена к России, правнук Вахтанга вручил крест Нины русскому царю. Александр I сделал великодушный жест: оставил крест у наследника грузинских царей.

Среди нижегородцев князь Г.А. Грузинский был лицом весьма авторитетным. Его семь раз избирали губернским предводителем дворянства. Едва поселившись в Лыскове и осмотревшись, князь принял участие в дворянских выборах и стал депутатом Макарьевского уезда 1 января 1792 года. По-видимому, около этого времени он женился на Варваре Николаевне Бахметевой, брат которой, Алексей Николаевич, в дальнейшем нижегородский генерал-губернатор, сыграл довольно злую роль в его судьбе (дело исправника Веселовского). В сложных отношениях он был и с мужем сестры, губернским предводителем дворянства, князем П.С. Трубецким.

Как отмечалось выше, в 1795 году Георгий Александрович был избран губернским предводителем дворянства. Это была влиятельная и крупная должность, стоящая на страже интересов дворянства, самого сильного тогда правящего сословия. Избирались предводители дворянства тайной баллотировкой сроком на три года.

Г.А. Грузинский был избран и на следующее трёхлетие, в 1798 году, но тут в Нижний прибыл Павел I. В результате последовало: «Сего июня 1 дня пополудни в 7-м часу» в присутствии губернского правления вице-губернатор князь Ухтомский объявил высочайшее именное его императорского величества повеление: «перепоручаю вам объявить здешнему дворянству мою волю на то, чтобы на место князя Грузинского выбран был другой предводитель. Пребываю к вам благосклонным. Павел».

Вице-губернатор в тот же день спешно собрал имевшихся под рукой дворян и объявил им, - в котором часу, неизвестно – волю монарха. «По прибытии господ дворян в губернское правление, им было зачитано повеление», после чего в спешном порядке – всё в тот же день – избрали другого предводителя, а именно – Кишенского Егора Васильевича.

Какова была причина императорского гнева и столь стремительного отстранения князя от должности? Этого мы не знаем. Во всяком случае, оно было в стиле эпохи и никого не удивило. Министры, камергеры, командующие при Павле I, в один день с вершин власти свергались в ссылки или крепости. Достаточно было неудачного ответа или просто дурного настроения императора, чтобы попасть в опалу.

10 февраля 1802 года князь Г.А. Грузинский по высочайшему рескрипту, очевидно, как пострадавший от немилости Павла, был пожалован Александром I в «действительные камергеры» и был назначен нижегородским советным судьёй.

В это же время был выпущен из Выборгской крепости сподвижник его отца, князь Амилахвари, томившийся там с 1783 года.

Из советного суда Георгий Александрович уволился по прошению в 1804 и в 1807 году избран губернским предводителем дворянства, сменив на этом посту князя П.С. Трубецкого. Этот пост он сохранял за собой на протяжении 21-го года, неизменно вновь и вновь переизбираясь на очередное трёхлетие.

Во время Отечественной войны 1812 года, Георгий Александрович возглавляет нижегородское ополчение, которое составило целый корпус – 12 440 человек. Население вносило большие суммы, так, купец Никифор Стариков внёс 20 тысяч рублей и на такую же сумму сукна; купец Расторгуев – 50 тысяч рублей. Многие жертвовали на святое дело, освобождение Отечества по 5000, 2000, 1000 рублей. От нижегородского дворянства князь Г.А. Грузинский закупил на Макарьевской ярмарке оружия на 16 643 рубля.

28 октября 1814 года ополченцы-нижегородцы были распущенны с благодарностью «за ревность и усердие, оказанное во время службы».

В 1817 году скончалась мать князя Дарья Александровна Грузинская (Меншикова). Сам император Александр I приезжал проститься с покойной. Князь Грузинский привёз её тело в Лысково и похоронил в усыпальнице при Спасо-Преображенском соборе.

В 1820-х годах князя Грузинского посетил Ф.Ф. Вигель, современник и знакомец А.С. Пушкина и многих других известных русских людей. Он оставил «Записки», в которых, описывая своих знакомых, рассказал и о впечатлении от встречи с князем Грузинским: «Царского происхождения, с полуденной кровью, с крутым нравом, князь Грузинский точно княжил в богатом и обширном своём Лыскове, на берегу Волги, насупротив маленького города Макарьева.

Все приезжие, покупатели и торгующие, находя в Лыскове гораздо больше удобств и простора, нанимали тут квартиры на время ярманки, и это время для Грузинского было самое блистательное и прибыльное в году, так, что с каждым годом, казалось, сила его умножается. Переведение этого громадного торжества в Нижний Новгород нанесло первый, но решительный удар по его могуществу».

Далее Ф.Ф. Вигель пишет: «Я не нашёл его столь страшным. Видно, к проезжим был он милостливее, что я не могу нахвалиться его приёмом, когда у него обедал. Он был в это время вдов: жена его, урождённная Бахметьева, скончалась во цвете лет, замученная столь же частыми изъявлениями его бешенной любви, как и порывами его неукротимого гнева, и оставила ему сына и дочь. Сын, гвардии офицер, умер ещё в молодости, а единственная тогда дочь его убегала общества и, вопреки обычаям других красавиц, столь же тщательно скрывала красоту свою, как те любят её показывать».

Ходили слухи, что в решении о переводе Макарьевской ярмарки в Нижний Новгород неукротимый нрав князя сыграл не последнюю роль. Нижегородские купцы не раз посылали в Москву ходатайство о том, чтобы перевести Макарьевскую ярмарку в Нижний. Для окончательного решения в Нижний Новгород приехал канцлер граф Румянцев, которого Грузинский не замедлил пригласить к себе, устроив ему пышный приём.

У графа были два редкостных пса-водолаза. Князь, заядлый собачник, попросил графа продать ему собак, но тот отказал. Тогда хозяин приказал слугам выкрасть собак. Произошла крупная ссора. Князь запретил по всей округе давать графу лошадей для поездки на ярмарку. Говорили, что вспыхнувший в макарьевских торговых рядах пожар произошёл не без тайной санкции рассерженного канцлера.

Князь Грузинский был поистине личностью легендарной. Россказней про него ходило множество, много на него возводилось и напраслины. Бывали случаи, что намеренно раздували громкие истории, всячески старались повредить его репутации. Однако, всё это имело под собой реальную основу. Против Грузинского в 1828 году было возбуждено дело «о проживающих в его имении беспаспортных бродягах». Дело было передано в Сенат. С 1825 года по февраль 1828 года в Макарьевском уезде поймано 433 бродяги, 32 человека в одном только Лыскове. Князь в Сенат не явился. Сам граф А.Ф. Бенкендорф, шеф жандармов, заинтересовался таким поведением князя Грузинского.

«Князь Грузинский позволяет себе самовольные и противоправные поступки. Он не только во множестве содержит беглых, но и записывает их в ревизские ведомости умерших крестьян. В порывах своего буйства он избил своими руками множество крестьян, купцов и даже дворян. Тащил их в приказную избу в Лыскове, где заковывал в кандалы и простирал свою дерзость до того, что наказывал их батогами. Проводил незаконную продажу вина со своего завода и на баржах и по реке Волге».

А вот что пишет о князе Грузинском его современник князь И.М. Долгорукий: «Помещик – человек отважный, что называется, буян. Он вмешивается в дела каждого, судит и рядит по произволу, разбирает крестьян и дворянских, и коронных в обыкновенных их распрях, доказывает каждому вину его и правость коренными русскими аргументами, т.е. кулаками… Такова юстиция Его Светлости, и он такое взял над всеми жителями губернии преобладание, что никто не смеет на него пожаловаться. Он богат, а пуще того дерзок, и всё с рук сходит. Кого не купит деньгами, того силой прижмёт».

Может быть князь Долгорукий, сильно не поладив с надменным потомком царей грузинских, относится к нему пристрастно, тем более, что у многих других людей, общавшихся с князем, сложилось иное мнение. Так лейб-медик Реман, путешествуя по Волге, отзывается о лысковском «царьке» совершенно иначе, как о любезном, предупредительном, очень умном и образованном человеке, знавшем великолепно ярмарку, которую самолично ему показывал, катал гостей в своей украшенной лодке по Волге и открыл им в своём дворце широкое гостеприимство.

Богатые дворяне, любители искусства, в XVIII веке и начале века XIX создавали при своих усадьбах театры, в которых играли крепостные крестьяне, специально обученные пению, музыке, танцам, иностранным языкам. Одним из наиболее интересных крепостных театров был театр графов Шереметьевых в их подмосковных усадьбах Кусково и Останкино. Труппа насчитывала до 150 актёров и музыкантов, а репертуар составлял более 150 опер и балетов. Молодой граф Николай Петрович Шереметьев, сам прекрасный музыкант, дирижировал оркестром, сам репетировал с актёрами, добиваясь превосходной ансамблевой игры.

Екатерина II отправилась в Кусково со всем двором и блестящей свитою в день 25-летия своего царствования. При её въезде играла роговая музыка, на пруду с многочисленных, убранных флагами судов и с берега гремели пушечные салюты, к Большому дому вела галерея из разряженных кусковских крестьян, бросавших на дорогу нарциссы; далее хозяин Пётр Борисович повёл государыню в английский парк, где было множество редкостей, а потом пригласил в театр.

Императрица была удивлена спектаклем, как самым великолепным из всех, какие она когда-либо видела. Особенно поразила её исполнительница главной партии Элианы – певица с голосом широчайшего диапазона и красивого тембра – крепостная графов Шереметьевых и возлюбленная Николая Петровича Прасковья Ивановна Жемчугова. За исполнение этой партии императрица преподнесла Жемчуговой алмазный перстень.

На Нижегородской земле наиболее значительными считались театры выскунского заводчика Боташёва, владельца ардатовского села Юсупова князя Шаховского и лысковского князя Грузинского. К сожалению, подробных записок, исследований, воспоминаний о крепостном театре Г.А. Грузинского найти не удалось, но кое-что можно почерпнуть из записок лысковчан: «В деревне Перелетихе осиротели два мальчика братья Крюковы, и Князь взял их на воспитание. Князь был вдовый, и была у него дочь барышня и две барышни родственницы, и вот Крюковых братьев учили грамоте. Старшего отдали в мальчики учиться торговать, а другого оставили себе лакеем. У Князя было 12 лакеев, все каждый день в крахмальных сорочках.

В Лыскове тогда не было ни театра, ни клуба так эти три барышни, а при них гувернантка устраивали домашние спектакли, и с ними участвовали лакеи, а смотреть ходили все дворовые служащие и знакомые.

Вот так хорошо жилось лакеям, всегда нарядные ходили, делать им было нечего, одежду подадут чищенную и глаженную. Они сидели да книги читали, да пьесы разучивали, концерты устраивали домашние, а князь на них глядя, радовался». (Из записок А.М. Жуковой, по рассказам её бабушки Д.Г. Крюковой. Частично сохранены стиль, орфография и пунктуация записок).

Этот бесхитростный рассказ простой русской женщины Дарьи Герасимовны Крюковой, у которой на свадьбе был «сам Князь Грузинский». Он же был её кумом, крестил её первую дочку Раиньку вместе с дочерью своей Анной Георгиевной, ставшей крёстной матерью её девочки. Д.Г. Крюкова общалась с князем, хорошо знала быт княжеской семьи, так как её деверь был одним из лакеев князя. Поэтому она как сумела, так и рассказала о домашнем театре Г.А. Грузинского.

И, хотя о театре князя Грузинского негде прочитать, но можно кое-что домыслить. В лысковском имении Грузинских было до 500 дворовых разных «специальностей»: горничные, повара, кондитеры, садовники, лакеи, псари, кучера, прачки, столяры, плотники, был свой врач, музыканты, певчие, были даже два карлика – Пётр и Аннушка. Известно, что у князя был отличный хор. Он был большой любитель церковного пения. По известным дням служба совершалась на грузинском языке. Гости, побывавшие в княжеском дворце в ярмарочные дни, рассказывали об оркестре крепостных, который веселил подгулявшую публику ночь напролёт.

Если у Грузинского были крепостные певцы и музыканты, то были и артисты, иначе не писали бы, что на нижегородчине наиболее известными были крепостные театры Баташёва, Шаховского и Грузинского. Не одни же «барышни», гувернантка и лакеи ставили спектакли!

Зрительный зал был в одном из княжеских домов, а рядом танцевальный. Пусть это не было так роскошно, как у Шереметьевых, но было, иначе лысковская крестьянка Д.Г. Крюкова не рассказывала бы о спектаклях и усадьбе князя.

С годами Георгий Александрович стал серьёзнее, степеннее, строже к себе. Об этом свидетельствует писатель Андрей Николаевич Муравьёв, книга которого, «Путешествие по святым местам русским» явилась итогом его многолетнего паломничества по святым местам России. Первую часть этой книги успел прочитать А.С. Пушкин и дал ей высокую оценку: «С умилением и невольной завистью прочли мы книгу», - писал он. Особенно пришёлся по душе ему, поборнику реализма в литературе, простой и образный язык произведения.

Во второй части книги VI глава называется «Село Лысково». В Лыскове автор побывал где-то в 1848-1849 годах.

«За 100 вёрст от Нижнего остановился я в богатейшем селе Лыскове, чтобы посетить его знаменитого владельца Егора Александровича Грузинского. Он сын царевича Александра, внук царя Бакара, пришедшего в Россию в дни Петра Великого с отцом своим Вахтангом VI – законодателем; оба принесли с собой много святыни из бедствовавшего отечества, обуреваемого тогда оружием персов и турок».

Автор знал ещё с детства князя Грузинского, и ему было любопытно возобновить с ним знакомство, особенно после того, как он посетил Грузию, где изучал историю славного рода Багратионов … «Дом сей происходит от царя-пророка Давида, это свидетельство летописей Грузинских, Греческих и Армянских».

А.Н. Муравьёв пишет, что Лысково «более похоже на городок, чем на село. Была и причина возвыситься Лыскову до столь цветущего состояния», потому что от самого начала Макарьевской ярмарки «в Лыскове свершается весь главный торг хлебом из обширных хранилищ посреди самого селения».

Далее автор отмечает: «Величественный собор и семь других церквей свидетельствуют, однако, что жители, разбогатевшие торговлею, не забыли воздать должной благодарности Господу, наградившему их обилием благ земных».

Муравьёв пишет, что до сих пор восьмидесятилетний старец не пропускает ни одной службы, ни утренней, ни вечерней в круглый год и с большим торжеством совершал все церковные праздники. Такой пример не может не подействовать на поселян: «Князь наш так делает, и мы обязаны то же делать», - говорят они.

Князь с любовью показал гостю, знатоку русского православия, украшенные его усердием собор Вознесения, недавно им сооружённый посреди села, и подле своего дома – церковь великомученика Георгия, его ангела, одаренную великолепной ризницей. А.Н. Муравьёв слушал вместе с князем всенощную накануне царского дня в главном соборе Лыскова - Спасо-Преображенском. «Служба совершалась соборно, в богатых облачениях и с домашним певчими, так что и в Нижнем не видал я подобного служения».

После всенощной Муравьёв попросил князя показать все его сокровища духовные, хранящиеся в соборной ризнице, и протоирей с клиром открыл для гостя в алтаре святыню, принесённую в Россию царственными предками князя. «Их особенно много собрано в так называемом О-сонис-цхате или в драгоценном серебряном кивоте, осыпанной бирюзою, который в виде нарамника первосвященников Иудейских носили на персях духовники царские в походах перед царями Грузии, но вместо имён царей израилевых вставлены частицы мощей.

Между драгоценною святынею ещё хранится перст Святого Иоанна Предтечи также в богатом кивоте, осыпанном бирюзой, и ручка святой Анастасии Римляными, и часть мощей мученика Стефана Нового. Но главное сокровище всегда носит на себе князь: это две большие части животворящего дерева, сложенные крестообразно, которые прислал когда-то великий император Константин через патриарха Антиохийского Евстафия первому христианскому царю Грузии Мириану, когда обратился он проповедью Святой Нины. Крест сей вложен в двойной кивотец, из коих внутренний великолепно осыпан лалами, изумрудами, жемчугом и бирюзою с грузинскою надписью».

А.Н. Муравьёв пишет, что не может быть ни малейшего сомнения в достоверности «сего честнаго древа», потому что со времён царя Мириана, т.е. с 325 года в течение пятнадцати столетий он переходил от царя к царю по праву первородства. Его носили постоянно на груди – «на персях, поэтому он сохранился в старшей линии Картлинской, хотя после Вахтанга – законодателя младшая линия, Кахетинская, наследовала царство».

Опасаясь, чтобы такое, истинно царственное сокровище не перешло в частные руки совершенно иного поколения, князь намерен был завещать животворящий крест сей в собор Успенский в Москве, где хранится и священный гвоздь от сего креста, принесённый предком его царём, Имеретинским Арчилом.

Андрей Николаевич пишет далее, что гостеприимный хозяин предложил ему ночлег, и ему отвели гостевую комнату во втором этаже дворца.

«Три больших портрета поразили меня при входе: шаха Аббаса, одного из величайших властителей Персии, горько памятного Грузии; последнего католикоса Антония; сына великого Ираклия и бывшего Имеретинского царя Арчила, который 5 раз был возведён на престол и столько же раз терял своё шаткое достояние…

Этот отрывок грузинской истории в лицах под кровом 80-летнего родного внука Бакара, которым окончилась в Грузии старшая династия Картлинская.. и при том ещё бурная ночь при раскатах грома и блеске молнии – много было тут высоко-поэтического для меня, посетившего колыбель Багратионов у подошвы Арарата и Казбека и ознакомившегося с их народными преданиями. Долго не мог я заснуть, доколе, наконец, не усыпил меня шум ливня, бившего в окна».

Георгий Александрович Грузинский никогда не участвовал в тронных исканиях отца и деда, понимая, видимо, их тщетность, но сложись его жизнь иначе, он мог бы, как законный и единственный потомок Вахтанга VI, царствовать, может быть, эта тайная и горькая мысль делала его таким заносчивым и угрюмым.

…Когда однажды потребовали от него документов о происхождении, князь послал только своё метрическое свидетельство с таким отзывом: «Я – сын царевича Александра, сына царя Бакара, внука царя Вахтанга, видно из сей метрики; выше зри историю Грузии; ещё выше зри Библию».

И он действительно мог так сказать, потому что все его предки до самого деда царствовали и записаны в истории его родины, и вместе с тем, связаны с родом царей Иудеи, идущих от Давида, так что это единственная генеалогия, которая может называть всех своих членов, начиная от Адама.

В конце своей жизни, оставшись одиноким стариком, князь занялся интенсивной благотворительностью. Помимо различных денежных пособий, он стал жертвовать большие средства монастырям и духовенству. Георгий Александрович старался держаться, но годы брали своё. Он начал страдать бессонницей и никогда не ложился спать, боясь умереть во сне. Ночью по его приказу горел свет, сам же он ходил из комнаты в комнату и только изредка садился в кресло подремать. Утомление сказалось на старике. В 1852 году на 90-м году жизни Георгий Александрович Грузинский от внезапного удара скончался. Прямой потомок грузинских царей, человек знавший лично Екатерину II, Павла, Александра I, Карамзина и многих других исторических деятелей своего времени, ушёл из жизни, унося с собой целую эпоху. Похоронили Георгия Александровича в Спасо-Преображенском соборе, ставшем к тому времени фамильной усыпальницей князей Грузинских. Здесь похоронена жена князя, Варвара Николаевна, урождённая Бахметева; мать Дарья Александровна, урождённая Меншикова; сестра Дарья Александровна Трубецкая; сын Иван Георгиевич, его жена; Антон, сын царевича Афанасия, оберкоменданта Москвы, брата Вахтанга VI; малолетние дети Владимира Александровича Трубецкого, правнуки Д.А. Трубецкой…

Плиту-надгробие из чёрного гранита, установленную в соборе над могилой Г.А. Грузинского, долгое время прихожане не имели возможности увидеть. Только в ноябре 1999 года она была обнаружена при реставрации Никольского придела Спасо-Преображенского собора. Теперь лысковчане и гости Лыскова имеют возможность почтить память князя Г.А. Грузинского. Рядом с плитой-надгробием отца стоит надгробие сына князя – Ивана Георгиевича Грузинского.

И.Г. Грузинский родился в Лыскове в 1801 году. Вместе со старшей сестрой Анной он часто приезжал сюда и подолгу жил в отдельном от отца доме. О том, где он учился, сведений найти не удалось, скорее всего, он получил хорошее домашнее образование. Служил в Петербурге, в лейб-гвардии Конном полку, где близко сошёлся с будущими декабристами. С Александром Ивановичем Одоевским его вообще связывали дружеские отношения.

Кроме того, Иван Георгиевич состоял в близком родстве с главой тайного общества декабристов Сергеем Петровичем Трубецким, доводившись ему двоюродным братом.

Отец Ивана, старый князь Грузинский либералом не был, взглядов декабристов не разделял, но царствовавших Романовых не любил, считая их «выскочками» по сравнению с царями грузинскими, ведущими родословную от царя Давида. И то, что этот «мальчишка» Николай I заковал его племянника Сергея Трубецкого в кандалы и отправил на каторгу, приводило князя в бешенство. «Насолить» Николаю он был не прочь.

Когда жена племянника Екатерина Ивановна Трубецкая первая из жён декабристов отправилась в далёкий путь – к мужу, в Сибирь, то по пути она заехала на отдых в Лысково, к Г.А. Грузинскому. Здесь она не только отдыхала, после её отъезда, со ссыльными установилась тайная переписка.