Лирический дар Лемешева оказался востребован  в эпоху бравурных маршей и трескучих речей во многом как противопоставление этим явлениям жизни, хотя, быть может, сам певец никогда не подчеркивал этого противостояния. Что трогает в его пении более всего? Конечно, в первую очередь, необыкновенной красоты тембр - нежный, мягкий, свободно льющийся, голос  с серебристыми верхами, напоминающими звон валдайских колокольчиков. Но кроме этого, кроме великолепной дикции, бережного отношения к слову, общей высокой культуры пения однажды и навсегда пленяет поразительная простота и естественность исполнения, удивительное чувство меры. Слушая лемешевские записи каждый раз ловишь себя на мысли, что внутренне поешь вместе с ним, что и ты так бы вот спел ту или иную фразу, будто и не знаменитый певец Лемешев с пластинки полувековой давности поет тот или иной романс, а ты сам - настолько искренне и безыскусно, но в то же время глубоко прочувствованно его исполнение. Эта простота и задушевность захватывают целиком, и многие вещи, особенно русского репертуара, потом бывает трудно слушать в исполнении других певцов - лемешевские интонации надолго поселяются в ушах, и иные прочтения кажутся чересчур надуманными, манерными, даже грубыми. Когда слушаешь пение Лемешева, автоматически отключаешься от многих технических деталей, перестаешь анализировать пение как таковое. Слушаешь музыку, которая берет за нутро, а рациональную логику заставляет притихнуть. 

Что стоит за этой естественностью, за этим неповторимым у других певцов обаянием? Годы упорного труда? Вряд ли. Годы упорного труда способны сделать из любого певца хорошего мастера, профессионала в высоком понимании.  Профессионализм, техническое совершенство способны вызвать восхищение, удивление, даже восторг - но не глубокое эмоциональное переживание. А пение Лемешева заставляет сопереживать прежде всего на эмоциональном уровне, ибо у певца есть то, что не приобретается ни с опытом, ни с годами: талант, может быть даже гениальность в умении пропустить эмоцию, заложенную в музыке, через себя и сделать пение, исходящим из глубин души, то есть близким и понятным всем. Можно ли искусственно взрастить талант подобного рода? Маловероятно. Но талант, если он заложен изначально, можно развить, научить свою душу быть более тонкой, чувствительной, восприимчивой к человеческим переживаниям. А это уже - дело времени и упорного труда, работы души и ума.

 

Выхожу один я на дорогу

Е. Шашина - М.Ю. Лермонтов

На заре ты её не буди

А. Варламов - А. Фет 

Метелица  

А. Варламов - П. Глебов

Сердце - игрушка

А. Гурилев - Э. Губер 

На заре туманной юности

А. Гурилев - А. Кольцов 

Тройка

П. Булахов - П. Вяземский 

Песня ямщика

А. Гурилев - К. Бахтурин 

Обойми, поцелуй

М. Балакирев - П. Козлов 

 Колокольчики мои

П. Булахов - А. Толстой