13 апреля Шнуру исполняется 43 года. Дата не круглая, зато человек интересный. И мысли его заслуживают прочтения и осмысления.

Мужчины бывают только двух типов – козлы и бараны. Великая женская оптимистическая фантазия трансформирует козлов в котиков, а баранов в зайчиков. Если женщина полагает, что ее мужчина котик, в девяноста девяти случаев из ста она живет с козлом. Зайчики – это неправильно понятые бараны. В виду того, что в большинстве своем женщины ведут уход не за теми животными, с которыми живут, случаются драмы и всевозможные конфликты. Козлы и бараны, которым дают рацион и моцион котиков и зайчиков, начинают баранить и козлить. Тем самым они просто проявляют свою истинную природу. И еще, козлы на дух не переносят баранов, а бараны – козлов, но это уже скорее политический аспект нашей жизни.

Мое сердце занято. Я люблю жену, своих детей, родителей, друзей своих люблю, кошку. Мне кажется, что президента, да и вообще любого медийного персонажа, любят те, у кого в личной жизни что-то не задалось.

Я вот без женщины не могу. Смысл у меня без нее пропадает. Как будто жиже даже становлюсь я без нее. Растекаюсь и делами, и мыслями и довольно слабой струей журчу без задора. А с ней как-то оформляется все, приобретает ясность, можно даже сказать – осмысленность. Мощь. Направление. С кем? С ней! Для чего? Для нее!

Я по-разному себя веду. Где уместно, я там ругаюсь. Человек вообще разный. Его поведение зависит даже от погоды. От настроения. Тем более когда мы говорим о сцене. Сцена – это все-таки сцена. Или кино – это кино, а не настоящая жизнь. Многие наивно полагают, что Владимир Высоцкий был бы хорошим ментом.

Мой образ в головах людей состоит из набора банальностей. Вроде если человек пьющий, то, значит, бухает «Льдинку». Никому в голову не придет, что я всегда очень трепетно относился к тому, что употреблял. Даже в голодные 1990-е пил шикарный напиток, настойку овса. Продавалась она в аптеках, но для алкашей была дороговата. Такое haute bukhlo. И вот эта чистейшая вещь, натурпродукт, – самое лютое, что я в жизни пробовал.

Мне пьянка стала мешать. Дело в том, что я бухаю вусмерть, то есть я должен три дня выделить на это дело. И вот я заметил, что когда я набухиваюсь, то из этих трех дней помню 15 минут. И что за удовольствие? Раньше я в красках помнил все три дня, а теперь что? В общем, мне показалось, что шкурка выделки не стоит. Да и как против возраста попрешь? Нет, нет вечных людей. И слава богу.

Что мы создали феномен – это уже исторический факт. Те, кто пытался следовать «Ленинграду», разбирали всю эту машину на какие-то составные части, которые, как они понимали, состоят из духовой секции и мата. Но это не так, это только внешняя сторона. Множество групп брали дудки и начинали материться, но из этого ничего не выходило, потому что это не главное.

Я себя в какой-то степени считаю работающим пенсионером. У меня было понимание того, что до 40 лет моя музыка имеет право на существование – в каком-то большом смысле, в смысле культурного явления. А сейчас я стал относиться к этому гораздо проще. Мне это неинтересно как культурное явление. Я понимаю, что весь так называемый шоу-бизнес – это шоу и бизнес. И вряд ли это каким-то образом влияет на большие важные культурные пласты. Это ничего и никуда не двигает. Это то, что люди забудут уже послезавтра. Тем более в наше быстрое информационное время.

Живу 8 лет уже без телевизора. В гостиницах раньше смотрел. Но года два уже не смотрю нигде. На улицу выходишь и не думаешь, что настолько все жуткое. А в телевизоре складывается такое ощущение, что ты живешь в стране идиотов. На улице такого нет. Жизнь правдивее, чем телевизор.

Мужики избаловались. Се ля ви. Нет уже такой конкуренции. Даже драки в кабаках происходят не из-за женщин, а из-за самоутверждения. Если в семидесятые это происходило из-за дамы сердца, то сейчас мотивы другие – не так посмотрел. Из-за телок драться глупо. Их слишком много.

Бороться с ленью – это глупо. Ее побороть невозможно. Только интерес. Если есть интерес, то лень становится незначительной величиной. А без интереса бороться с ленью невозможно.

Человек должен сам себя удивлять. Отсюда пошла мода на экстремальные виды спорта. Появилось слово «адреналин», которого я не понимаю. Что может быть проще, чем в два часа ночи пойти в темный угол и получить там по морде? Для этого не надо лететь в горы или лезть на двухметровые волны. Но люди едут за моря, значит, они ищут не настоящий адреналин, а какой-то сублимированный, модный его эквивалент. Так происходит потому, что люди не живут, а лишь моделируют ситуации.

Я не люблю стаи. Стаи – это несвобода. А я все-таки за личную свободу. Мне всегда хочется находиться в состоянии выбора.

У нас на самом деле две обширные партии – «партия недовольных» и «партия против всех». Если бы они сошлись, я бы с интересом посмотрел на их противостояние… Моя позиция заключается в том, что в политике правды нет. Те люди, которые ищут в политическом поле истину, – просто глупцы. Политика – это наколка, и это нужно понимать.

От меня одинаково далеки и те, кто считает, что песни должны быть с матом, и те, кто уверен в том, что без. Фанаты рока так же беспомощно слепы, как и фанаты эстрады. Я сторонюсь тех, кто следует журнальной моде, и тех, кто ее ненавидит. Гламур мне так же смешон, как и антигламур. Приверженность «Дольче» и «Гуччи» по сути своей тождественна верности камуфляжу и треникам. Независимость – это еще не свобода, но возможностей для маневра в ней больше.

Бросать курить так же приятно, как и начинать. Кружится голова, немного тошнит и качает. Как и в те далекие времена, когда я начинал курить, так и сегодня приходится себя заставлять и переламывать. Тогда я себя дрессировал, чтобы мой организм привыкал к сигаретам, сейчас – чтобы отвыкал. Напрягаться нужно в обоих случаях. Вход или выход – дверь одна. И она тяжелая.

Детей со мной стали фотографировать… Где-то у моих родителей тоже лежит фото со мной маленьким и обезьяной из зоопарка. Большой такой обезьяной, лохматой, как я сейчас. Так что не забывайте брать с собой на концерт детей и фотоаппараты.

«Я уже замечаю в глазах некоторую тревогу, а в интонации — некоторую истерику у тех, кто говорит, что всё у нас в стране улучшается».

Ольга Шаблинская, «АиФ»: Сергей Юрьевич, сегодня только и говорят, что о борьбе с коррупцией. Но при этом в новостях регулярно звучит: очередной губернатор проворовался, такой-то госчиновник, призывающий любить Родину, вывел миллионы за рубеж, а дети его и подавно учатся уже много лет там...

Сергей Юрский: Ложь как способ жизни. Двойственное существование: притворство для окружающих, совершенно другое лицо для вышестоящих и абсолютное отсутствие лица и внимания к нижестоящим. Человек призывает: «Надо строго карать», а ему: «Слушайте, вы же сами всё это делаете». — «Я ж не про себя! Я говорю: надо строго, надо наказывать». — «Так слушайте, вас же самих надо наказать!» — «Вот же, при чём тут я! Я говорю «надо строго». Сдвинулась ось земная, и сдвинулась рукотворно. Произошёл какой-то психологический дефект...

— А может, критический взгляд на себя вообще не свойст­вен властям предержащим?

— У меня тревожное чувство, что люди, которые взялись нести ответственность перед миллионами граждан, не подготовлены к такой деятельности...

Пришло время, все мы наказаны за ошибки и соблазны, на которые поддались.

— А за чьи ошибки мы платим, Сергей Юрьевич?

— По-христиански, я думаю, прежде всего нужно говорить о своих ошибках. Легче всего думать о чужих и указывать: «Вот он виноват». Если тебе сейчас не хватает свободы, равенства, братства, значит, в своё время от этих понятий ты сам отказывался ради чего-то другого... Ну так вспомните, где вы, люди, прокололись в вашем поведении, в вашей продажности, в вашем подхалимстве власти, в вашем приятии чего угодно... Мне вообще кажутся странными сегодняшние глухота и слепота. Лучше недослышать, лучше недовидеть...

— Может, люди за все эти годы просто разуверились, что от них что-то зависит?

— Иногда они думали, что от них зависит слишком много... Я помню эти сто, двести тысяч, даже до полумиллиона людей на Манежной площади в 90-91-й годы. На эти собрания никто не призывал и, тем более, на автобусах не привозил. А люди сходились, думая, что от них зависит всё... Потом пришло разочарование и сейчас, на мой взгляд, дошло до нижней точки, когда действительно много фактов доказывают «Ну хорошо, ну я скажу, и что?» Да и потом, кому скажу?.. Соседу? Я точно знаю, что эти связи уже потеряны, он не поймёт, о чё я говорю. Или возмутится: «Ты не патриот».

— Кстати, а как вы считаете, патриотизм можно «вырастить»? Сейчас в школах вводится целая программа патриотического воспитания...

— Любовь к Родине, как и всякая любовь — сложнейшее и естественное чувство. Что будет, если мать или отец будут очень много заниматься тем, чтобы воспитывать любовь к себе детей? И спрашивать всё время вечером: «Дай я тебя поцелую, а ты меня любишь?» Ну, месяц ребёнок выдержит, потом начнет отворачиваться: «Я ж тебе говорил вчера уже». — «Нет, ну ты меня любишь?» Ребёнок на это тоже задаёт вопрос: «А ты мне обещал медведя купить, помнишь?». — «Куплю медведя, а ты меня любишь?» Если это затягивается, то отношения могут испортиться. Поэтому детям страны нужно создавать те манки, которые бы вызвали любовь, а не давать приказания...

Сергей Юрский с дочерью, актрисой Дарьей Юрской.

Подкрутили гайки

— В вашем спектакле «Предбанник» есть восхитительная по актуальности фраза: «Что-то я не могу поймать мгновение: на сегодняшний день мы на коне или в полной жо...?» На фоне дикого падения рубля и обнищания населения мы регулярно слышим от наших министров: «У нас улучшилось это, повысилось то».

— К радости своей, я уже замечаю в глазах некоторую тревогу, а в интонации — некоторую истерику у тех, кто говорит, что всё у нас в стране улучшается. Они же тоже живут на этой земле, значит, не могут не замечать вот этого расхождения между словами и действительностью. Сегодня оно достигло размеров, которых я не видел даже в период сталинизма... Тогда были некоторые обоснования, люди ещё не знали, как пережить такую войну. И говорили: «Ну так была война, чего же вы хотите? У кого ещё была такая война?» У нас действительно были чудовищные последствия, разруха. А сейчас обоснований гораздо меньше...

— А как же все эти козни Запада, который пытается нас ослабить?

— Да, они всё время с утра встают и говорят: «Что, наш сын Джон позавтракал?» — «Да хрен с ним, с Джоном и с завтраком, Россию бы ослабить!» Так, по-вашему, думает каждый англичанин? Не так. Он думает про Джона и про завтрак. Наша идея, чтобы ничего не иметь с общего с зарубежьем, ложная идея... Она выражается сейчас либо в ксенофобии, либо в вещах, которым мы ещё не можем найти названия. Переселение народов несомненно, касается и нас, мир всё-таки дышит одним воздухом. Но мы при этом очень злорадствуем: «А-а-а, нарвалась Европа!» Не понимая, что мы часть Европы и что беда — она как рак, она распространяется... Всё это меня крайне удивляет, делает мрачным.

— А многие ваши коллеги говорят: «США и Европа на нас ополчились, потому что мы начали вставать с колен, возрождаться как нация».

— Я давно живу. Никогда Россия не стояла на коленях. Поэтому идея о «вставании» для меня звучит странно...

А от кого мы были зависимы? Мы покупали то, что лучше. Раньше это называлось социалистическим соревнованием: награждали тех, кто лучше и больше работает. В обществе капиталистическом это зовётся конкуренцией: кто ведёт дела умнее, результативнее, тот выигрывает. Поэтому давайте сейчас говорить не о том, что сыр стал хуже, а о беде с лекарствами. Заявляется: «Не надо нам этих иностранных лекарств». Да, но эти лекарства у нас оказались не потому, что мы любили всё заграничное, а потому, что там многие десятилетия занимались фармацевтикой и достигли результатов.

Про импортозамещение я вам напомню анекдот 80-х годов. Советский человек (блатной, естественно) купил «Мерседес». Поездил несколько дней с шофёром, и автомобиль «скис». Владельцу говорят: «Звоните на фирму, в Германию». Там всполошились, приехал человек в белых перчатках. Всё осмотрел. «А вы что-нибудь трогали?» — «Ничего мы не трогали, шофёр просто посмотрел и подкрутил гайки, как всегда». И тот отвечает: «Это "Мерседес", не хера там что-то подкручивать». Так вот импортозамещение — это подкручивание гаек...

Медицина стала корыстной, это одно из самых страшных явлений. Также сгнило образование. Или подгнило. Это не значит, что в России врачи все плохие или учителя все плохие — нет, этого быть не может. Но надо признать, что повышение образованности, умности общества есть главнейшая цель, на неё должно быть брошено всё.

— Признаюсь честно: смотрела в Театре Моссовета ваш спектакль «Полёты с ангелом» о художнике Марке Шагале и вместе со всем залом плакала... Это же как нужно актёру душевно потратиться, чтобы вызвать такую реакцию...

— Сцена, когда она осмыслена, целительна. У меня очень болит нога сейчас, но в «Полётах» мне нужно танцевать, двигаться, превращаться в человека молодого в воспоминаниях. На время спектакля, это знают все актёры, перестаёт болеть живот, исчезает насморк, боль, рана, язва, которую сейчас ношу, забывается. Спектакль о Шагале — самый новый из моих. Это конкретный характер, живой человек с совершенно необычной судьбой. Он прожил весь ХХ век, испытал все его ужасы — голод, ксенофобию, изгнание, непризнание. При этом успел в жизни (которая была долгой — 98 лет) достичь абсолютного благополучия и полного признания. Я увидел этот спектакль как покаяние. Осознание своей вины перед матерью. Перед любовью своей — женой первой, которая умерла. Эти слова последние в пьесе: «Прости меня, Господи, за то, что я сумел пережить свою любовь. Нельзя пережить свою любовь, любовь должна быть одна». И перед Богом он кается за свои картины, вдруг начинает понимать, что перешёл какую-то грань, которой не надо было переходить... Так что мы с вами снова возвращаемся и к теме покаяния, и к теме собственных ошибок... Хотя там и смешного достаточно. Жизнь ведь ещё и смешна, когда на неё глядишь с высоты возраста...

Спектакль «Полеты с ангелом. Шагал» с участием Сергея Юрского.

Статья из газеты: Еженедельник "Аргументы и Факты" № 5 03/02/2016