✨ Уголок поэзии: Гoды пpoxoдят - a мы и нe жили...

Гoды пpoxoдят — a мы и нe жили: Maлo cмeялиcь, мaлo любили. Bидeли мaлo, чyть бoльшe читaли, И oтчeгo-тo тaк cильнo ycтaли. Mы тopoпилиcь, нo вpeмя тepяли; K cчacтью cтpeмилиcь, нo мнoгo cтpaдaли. Пpaвдy иcкaли, в ceбe coмнeвaяcь; Пpaздникa ждaли, тocкe oтдaвaяcь.

Чacтo мы были coбoй нeдoвoльны: To вoзнocилиcь, тo пaдaли бoльнo. Mнoгoгo cлишкoм мы в жизни бoялиcь, Peдкo cyдьбe мы cвoeй дoвepялиcь. Haм вcё xoтeлocь пoнять и ocвoить, Bcё пoлюбoвнo и мyдpo ycтpoить. Гoды пpoxoдят — a мы и нe жили: Maлo cмeялиcь, мaлo любили.

 

© Copyright: Ирина Шевкуненко, 2008
Свидетельство о публикации №108082401266

спасибо - mangiana_irina

✨ Иосиф Бродский. «Одиночество». Без ответов вопросы

Иногда я совершенно по-детски задаю этот вопрос: откуда поэты знали все про нас? Каким таким дивным образом они попадали в точку того, что происходит с нами сейчас?
Вопросы-то детские, а ответов-то на них нет!   Читать далее

ШАХМАТЫ

♔ ♕ ♖ ♗ ♘ ♙     Ш А Х М А Т Ы     ♟ ♞ ♝ ♜ ♛ ♚ И как всегда в начале боя Часы качнули тишину, И двинулись два ратных строя На деревянную войну. И с яростью, в начальной спешке Не тратя энергичных слов, Пошли кромсать друг друга пешки Под топот коней и слонов. А короли, боясь атаки, Проворно отошли в углы, И прячутся в ладейном мраке Их драгоценные тылы. И возникает напряженье Среди шифрованных полей В разгар упрямого сраженья Двух разноцветных королей. Фигуры тают справа, слева, Себя отвагой окрыля. И насмерть бьется королева, Подруга жизни короля. А властелины хмурят брови, Когда проигрывают бой. Им мало деревянной крови – Им часто хочется живой. И строятся послушно рати, Преображая каждый ранг. Недаром в роще на закате Слона напоминает танк. Борода-Борисов Виктор

Баллада о ласточке

Баллада о ласточке

Вставал рассвет над Леной. Пахло елями,
Простор алел, синел и верещал,
а крановщик Сысоев был с похмелия
и свои чувства матом выражал

Он поднимал, тросами окольцованные,
на баржу под названьем "Диоген"
контейнеры с лиловыми кальсонами
и черными трусами до колен.

И вспоминал, как было мокро в рощице
(На пне бутылки, шпроты. Мошкара.)
и рыжую заразу-маркировцицу,
которая ломалась до утра.

Она упрямо съежилась под ситчиком
Когда Сысоев, хлопнувши сполна,
прибегнул было к методам физическим,
к физическим прибегнула она.

Деваха из деревни, - кровь бунтарская! -
она (быть может, с болью потайной)
маркировала щеку пролетарскую
своей крестьянской тяжкой пятерней...

Сысоеву паршиво было, муторно.
Он Гамлету себя уподоблял,
в зубах фиксатых мучил "беломорину"
и выраженья вновь употреблял.

Но, поднимая ввысь охапку шифера,
который мок недели две в порту,
Сысоев вздрогнул, замолчав ушибленно
и ощутил, что лоб его в поту.

Над кранами, над баржами, над спицами,
ну, а точнее - прямо над крюком,
крича, металась ласточка со всхлип??ми:
так лишь о детях - больше ни о ком.

И увидал Сысоев, как пошатывал
в смертельной для бескрылых высоте
гнездо живое, теплое, пищавшее
на самом верхнем шиферном листе.

Казалось все Сысоеву до лампочки.
Он сантименты слал всегда к чертям
но стало что-то жалко этой ласточки,
да и птенцов: детдомовский он сам.

И, не употребляя выражения
он, будто бы фарфор или тротил,
по правилам всей нежности скольжения
гнездо на крышу склада опустил.

А там, внизу, глазами замороженными,
а может, завороженными вдруг
глядела та зараза-маркировщица,
как бережно разжался страшный крюк.

Сысоев сделал это чисто, вежливо,
и краном, грохотавшим в небесах,
он поднял и себя и человечество
в ее зеленых мнительных глазах.

Она уже не ежилась под ситчиком,
когда они пошли вдвоем опять,
и было, право, к методам физическим
Сысоеву не нужно прибегать.

Она шептала: "Родненький мой..." - ласково.
Что с ней стряслось, не понял он, дурак.
Не знал Сысоев - дело было в ласточке.
Но ласточке помог он просто так.

Евгений Евтушенко

Баллада о ласточке

Баллада о ласточке

Вставал рассвет над Леной. Пахло елями,
Простор алел, синел и верещал,
а крановщик Сысоев был с похмелия
и свои чувства матом выражал

Он поднимал, тросами окольцованные,
на баржу под названьем "Диоген"
контейнеры с лиловыми кальсонами
и черными трусами до колен.

И вспоминал, как было мокро в рощице
(На пне бутылки, шпроты. Мошкара.)
и рыжую заразу-маркировцицу,
которая ломалась до утра.

Она упрямо съежилась под ситчиком
Когда Сысоев, хлопнувши сполна,
прибегнул было к методам физическим,
к физическим прибегнула она.

Деваха из деревни, - кровь бунтарская! -
она (быть может, с болью потайной)
маркировала щеку пролетарскую
своей крестьянской тяжкой пятерней...

Сысоеву паршиво было, муторно.
Он Гамлету себя уподоблял,
в зубах фиксатых мучил "беломорину"
и выраженья вновь употреблял.

Но, поднимая ввысь охапку шифера,
который мок недели две в порту,
Сысоев вздрогнул, замолчав ушибленно
и ощутил, что лоб его в поту.

Над кранами, над баржами, над спицами,
ну, а точнее - прямо над крюком,
крича, металась ласточка со всхлип??ми:
так лишь о детях - больше ни о ком.

И увидал Сысоев, как пошатывал
в смертельной для бескрылых высоте
гнездо живое, теплое, пищавшее
на самом верхнем шиферном листе.

Казалось все Сысоеву до лампочки.
Он сантименты слал всегда к чертям
но стало что-то жалко этой ласточки,
да и птенцов: детдомовский он сам.

И, не употребляя выражения
он, будто бы фарфор или тротил,
по правилам всей нежности скольжения
гнездо на крышу склада опустил.

А там, внизу, глазами замороженными,
а может, завороженными вдруг
глядела та зараза-маркировщица,
как бережно разжался страшный крюк.

Сысоев сделал это чисто, вежливо,
и краном, грохотавшим в небесах,
он поднял и себя и человечество
в ее зеленых мнительных глазах.

Она уже не ежилась под ситчиком,
когда они пошли вдвоем опять,
и было, право, к методам физическим
Сысоеву не нужно прибегать.

Она шептала: "Родненький мой..." - ласково.
Что с ней стряслось, не понял он, дурак.
Не знал Сысоев - дело было в ласточке.
Но ласточке помог он просто так.

Евгений Евтушенко

С собой



СТИХИ НА ВЫХОДНЫЕ







«Я оглядел пустой чемодан. На дне – Карл Маркс. На крышке – Бродский. А между ними – пропащая, бесценная, единственная жизнь.» Давлатов

В ненавистную, как и всегда,
Одинокую, пьяную полночь,
Кружит надо мною беда:
Раздвовшаяся сволочь.
Но суфийский порядок един_
Мне невозможно без водки .
Сам с собою , один на один ,
Начинаю бредовые терки ...

_ Устаканься же , мил человек ,
Безропотно ляжем и будет.
В ящике лучший ночлег,
Потому что никто не разбудит .

И так уж положено вроде бы,—
Уходя широко улыбнись...
Ты же из тех— из юродивых ,—
Давай замыкать эту жизнь ,
В непутевую ,грязную зиму .
Выпьем , выпьем за наше за все:
За хнычущую образину,
За тебя ,— беспонтовый осел!...


Глянь,_ обрубленный хвост суеты,_
Перестал над тобою кружить...
_ За живое бесценное ТЫ!
Я выпил и хочется жить.


Шведская таможня противозаконно конфисковала сегодня ,31 дек 2019 г. , весь мой новогодний запас водки... _ Ироды!
Стокгольм. Напротив ратуши в которой бродскому вручали Нобеля за его , как им казалось, неприязненное отношение к России.
А у меня, в моей пустой голове, вот эти стихи...

*/p




На чистейшем турецком Кикабидзе поёт «Я пьян от любви».
Аудиомикс от Нины Смирновой.

Ефимыч - Мы теперь уходим понемногу... (стихи С. Есенина)



efimych
101 тыс. подписчиков
http://itunes.apple.com/album/id14737...
стихи - Есенин Сергей Александрович
Музыка - Шаранданов Олег Евгеньевич (Ефимыч)https://www.youtube.com/watch?v=PF8kFRBnKfA

Редьярд Киплинг - Тысячный




Редьярд Киплинг
Тысячный

Только один из тысячи, говорит Соломон,
Станет тебе ближе брата и дома,
Стоит искать его до скончания времен,
Чтобы он не достался другому.

Девятьсот девяносто девять других
Увидят в тебе то, что видит весь свет.
А Тысячный не откажет в объятиях своих,
Даже когда целый мир говорит тебе «нет».

Он с тобой, если прав ты и если не прав.
Надо или не надо,
Встанет на защиту у всех на глазах,
Только чтоб ты не падал!

Девятьсот девяносто девять бросят тебя,
Не стерпев насмешек и злости,
А Тысячный, бесконечно любя,
Будет рядом у эшафота — и после!

Господи, ни охнуть, ни вздохнуть... / Эльдар Рязанов

Господи, ни охнуть, ни вздохнуть,– дни летят в метельной круговерти. Жизнь — тропинка от рожденья к смерти, смутный, скрытный, кривоватый путь. Господи, ни охнуть, ни вздохнуть! Снег. И мы беседуем вдвоем, как нам одолеть большую зиму… Одолеть ее необходимо, чтобы вновь весной услышать гром. Господи, спасибо, что живем! Мы выходим вместе в снегопад. И четыре оттиска за нами, отпечатанные башмаками, неотвязно следуя, следят… Господи, как я метели рад! Где же мои первые следы? Занесло начальную дорогу, заметет остаток понемногу милостью отзывчивой судьбы. Господи, спасибо за подмогу! клип "Небеса обетованные"+ клип Елена Камбурова

мой Мордор / Ник Туманов

мой Мордор усвоив теорему с детства твёрдо: есть добрый мир, и есть жестокий Мордор, себе я эту прогу намечтал: мой тихий дом – межвременной портал. я в нём живу, чтоб пялиться в окно за годом год, ведь за окном – кино: там каждый третий злом вооружён, кто ядом слов, кто ядерным ножом. там брат на брата с детства смотрит косо. там безответно множатся вопросы: коль дети режут собственных отцов, кто первороден – курица? яйцо? похмельный плебс, выхрипывая: вобля! - прёт на собрата ближнего с оглоблей. где друг, где враг – не различаешь лиц. там жизнь давно не жизнь, а краткий блиц. взляд отвожу – мир за окном постыл. вздохнул поглубже – вроде поостыл, но вряд ли лжёт зеркальное стекло: здесь я живой, а там – живое Зло! по рельсам рам куда-то мчится поезд и Добрый Царь затягивает пояс, как следует по правилам игры – на тонких шейках бренной мишуры. * * * затерянный в пространстве межоконном, мой Мордор полон маленьких Драконов, не ведающих, сколь они сильны в слепом предощущении войны… Ник Туманов, 02.08.2018

Нам сделать хочется все то, что не успели...

Весь мир театр и люди в нем актеры, Сказал Шекспир, распределяя роли. Да, жизнь игра и выпала мне роль, Которая несет мне лишь страданья, боль. Играя, мы друг другу обещаем, Поддержку, помощь, дружбу на века. И очень быстро мы об этом забываем. Играем мы! И в этом вся беда. Врагам мы улыбаемся сквозь зубы. Знакомым мы готовы льстить порой. И терпим боль, прикусывая губы, Увлекшись беспощадною игрой. Мы в жизни маски театральные меняем, И роли новые мы учим второпях. И никого вокруг не замечаем. И ищем утешение в слезах. А не пора ли нам остановиться, И оглянуться, посмотреть назад. Мы выросли и нам пора решиться, Исправить ход игры и сделать верный шаг. Нам сделать хочется все то, что не успели. Любить безумно тех, кто нам любим. Сыграть ту роль, что мы давно хотели. Увы, но жизни ход не обратим. Промчалось детство, юность пролетела. По жизни быстрый оставляя след. В душе закралось трепетное чувство, Я не сыграл последний свой сюжет. На прошлое теперь мы смотрим с грустью. Печаль слезой стекает по щеке. Да жизнь - игра, великое искусство. Мы все актеры в этой пьесе на земле.

Однажды всё проходит безвозвратно… И чувства, и надежды, и мечты.

Однажды всё проходит безвозвратно…
И чувства, и надежды, и мечты.
Всё то, что от души – всегда бесплатно,
От нежности до тёплой доброты…

Но если бы мы знали, что однажды
Увидим близких лишь последний раз,
То в тот момент нам было б очень важно
Не то, что будет завтра, а сейчас…

Сейчас живём… Целуем, обнимаем…
Сегодня часто спорим ни о чём.
А завтра мы самих себя ругаем,
Но только день вчерашний не вернём.

Уходим мы, и нас порой бросают…
К другим уходят и на небеса…
Глаза, как тучи, капли разбросают.
Черна, как сажа, жизни полоса…

И, кажется, не будет встреч чудесных,
И искренних признаний не вернуть…
Что будет завтра – мне не интересно.
Ведь жизнь – она сейчас, и в этом суть…

И если есть, кому в любви признаться,
Кого обнять, кому сказать «Прости»,
То нужно сделать и не сомневаться,
Ведь в прошлое дорогу не найти…

И к будущему тоже не добраться,
Не долетит крылатый самолёт…
Сегодня нужно жизнью наслаждаться,
Спешить туда, где кто-то очень ждёт.

Все планы могут рухнуть в одночасье…
Единственный реально верный ход –
Не отложить любовь, родных и счастье
На завтра, что, возможно, не придёт…
 

Ирина Самарина-Лабиринт

Все познать, ничего не взять - В этот мир пришел поэт. С. Есенин

Песни и романсы на стихи Сергея Есенина Сергей Есенин с книгой. Фото - август, 1922 год. Это ты ли, Сережа Есенин, - Буйный хмель в золотой голове, Подружившийся с ветром осенним Там, в далекой, "кабацкой" Москве?.. Это ты ли, веселый и грубый, Балагур и нежнейший поэт, Спел свой страшный последний сонет?.. И с дрожащей петлей наготове, С ослабевшей, усталой душой. Исходящей слезами и кровью, Отошел - одинокий, чужой?.. Но созвучному сердцу поэта Ты по-прежнему близок и мил. Ибо верил ты в Солнце и лето, Ибо Русь ты безумно любил!.. И во власти слепого дурмана, Веря в алый и призрачный дым, Ты рыдал по забытым крестьянам, По просторам и травам степным!.. Евгений Шкляр о Сергее Есенине

"СОЗВЕЗДИЕ ПЛАЧУЩЕЙ РОЗЫ..." (и я плАчу...)

Всё это, наверное, случится Когда-нибудь... лет через тридцать... Увижу звериные лица... И чистый "Небесный Порог"... Когда-нибудь лет через тридцать... Увижу я Волка с Волчицей... Медведя... Собаку... Лисицу... И Кошку, что ляжет у ног. Ну, здравствуйте, звери... Я - Дома. Мне все ваши Души знакомы. Все раны от пуль, переломы Моя омывала слеза. И Волк подойдет ко мне первый, Как будто приятель мой верный... Хвостом дёрнет в сторону нервно, И, глядя мне прямо в глаза... Раздробленной пулями пастью Расскажет о горе-несчастье: "Охотники драли на части, А я всё пытался бежать... Они загоняли двустволкой... Меня... безоружного волка! Бежал, что есть сил...А что толку?! Убитым остался лежать... Еще мои лапы дрожали... Они меня крепко держали... Терзали живого ножами... Друг другу кивали: большооой! А я, в тот момент, умирая, Дороги, конечно не зная, Поклялся добраться до Рая... Добраться по нюху... Душой..." меня зовут Елена

 

Совсем новое... Ник Туманов.
 

Собачья верность: история из СССР

19 сентября 1976 года «Комсомолка» напечатала заметку, ставшую абсолютным рекордсменом по количеству полученных откликов. Это была история собаки, которая два года дожидалась в аэропорту Внуково бросившего ее хозяина.

Заметка была небольшая, а реакция читателей во всем мире обвальной. Газеты на всех континентах печатали о внуковской овчарке. Редакция КП была буквально завалена письмами. 

Люди ездили во Внуково смотреть на диковинного пса. Многие хотели взять его себе. Десятки лжехозяев признавались в неблагородном поступке и обещали исправиться, приняв Пальму (так прозвали верного пса летчики) в свою семью. Ветеринарная служба тем временем металась вдоль взлетной полосы, пытаясь поймать собаку. Страна, имевшая немало других забот, следила за собачьей жизнью, похожей на сказку, ожидая счастливого конца.

Читать далее...