Не властны мы замедлить шаг
Ни дней последних, ни столетий,
Но если мы уроним стяг,
Его поднимут наши дети.
Пусть нам свободы не вернуть,
Пусть мы бессильны и бесправны,
Но наш далекий, трудный путь
Постигнет прозорливый правнук…
отец Николай (Бруни Николай Александрович),1937 г.

     Человек удивительной и трагической судьбы - Николай  Александрович  Бруни, отец Николай - русский художник, музыкант, поэт, прозаик, футболист, лётчик, Георгиевский кавалер, священник, авиаконструктор и профессор Московского авиационного института (МАИ), работал в НИИ ВВС РККА в 1928-1929гг. переводчиком (владел четырьмя европейскими языками).

      Николай Александрович Бруни родился 28 апреля 1891 года в Петербурге в семье архитектора Александра Александровича Бруни, внучатого племянника Фёдора (Фиделио) Антоновича Бруни, ректора Петербургской Академии художеств и автора знаменитой картины «Медный змей», ныне находящейся в Русском музее.

      В 1909 году Николай окончил Тенишевское училище (8 классов), где сидел за одной парой с Осипом Мандельштамом, дружбу с которым сохранил на всю жизнь.  Уровень профессиональной подготовки Николая Бруни был столь высок, что он сразу по окончании училища был принят  на старший курс Петербургской консерватории. В 1913 году  Николай окончил Петербургскую консерваторию по классу фортепианои начал выступать с концертами. Профессора пророчили ему блестящую исполнительскую карьеру.  Николай зарабатывает частными уроками музыки и живёт очень яркой и насыщенной жизнью: он молод, красив, умён и азартен, общается с самыми талантливыми, самыми интересными людьми своей эпохи. Николай Александрович занимался живописью, знал несколько иностранных языков, писал стихи, играл в первой петербургской команде футболистов. В 1911—1914 годах Николай Бруни входил в Цех поэтов Серебряного века. Его стихи печатались в литературных журналах Петербурга.

Лётчик Николай Александрович Бруни. Декабрь 1916г., пос. Кача (г.Севастополь)

       С началом 1-ой Мировой войны в 1914 году,  Н. А. Бруни добровольцем  ушёл на фронт и стал санитаром. Вскоре он опубликовал свои фронтовые заметки «Записки санитара-добровольца». На фронте же родились его рассказы «Лесник», «Кузьма-тележка», «Дорогой цветов» и другие. За мужество и отвагу Бруни был переведён в авиацию на строевую службу. Летом 1915 года его направляют на теоретические авиационные курсы при Петроградском политехническом институте. С 12 июля 1916 года он продолжает  учебу в Севастопольской Его Императорского Высочества Великого князя Александра Михайловича военной авиационной школе, после окончания которой в феврале 1917года,  сдав экзамен на звание «военный лётчик»,  отправляется на фронт в 3-й армейский авиационный отряд. 29 марта 1917 года он произведён в старшие унтер-офицеры. За время боевых действий он был награждён тремя Георгиевскими крестами и произведён в прапорщики. В 1917 году после февральского переворота Бруни  был выбран делегатом от 7-го авиационного дивизиона на Всероссийский съезд авиации. 29 сентября 1917 года во время 138 боевого вылета его самолёт был сбит в воздушном бою под Одессой. Во время аварийной посадки в горящем самолете раненый Бруни дал обет: если останется в живых, то примет сан священника.

      На самом краю смерти согласно устному семейному преданию его посещает видение. По одной версии, ему явился святитель Николай, его небесный покровитель и сказал: «Выживешь – посвяти себя Богу». По другой версии, ему явилась Божья Матерь, и он сам сказал Ей, что ему очень хочется жить и дал обет, что если выздоровеет, то станет священником. После этого он к удивлению врачей начинает стремительно поправляться. Срастаются кости, заживают рваные раны, полную сохранность обнаруживает рассудок после страшной черепной травмы.
      К этому времени уже во всю идёт Гражданская война.  12 апреля 1918 г. Бруни, даже не долечившись до конца (одна нога у него осталась на 7 см короче другой, и он потом всю жизнь носил специальную обувь на высоком каблуке) тайно бежит из госпиталя.  В течение месяца через все фронты Гражданской войны, кружным путём через Саратов он пробирается в Москву.  Решив стать священником, он должен был жениться, а в Москве у него была невеста. Николай Александрович и Анна Александровна Полиевктова (дочь известного врача-инфекциониста Александра Полиевктова, владевшего в Москве больницей на Соколиной горе) венчались.

В Москве Бруни пытается продолжить свою деятельность военного лётчика уже на стороне красных, он становится командиром I-го авиаотряда ВВС РККА.

Но так как летать он уже не мог, то  становится лётным инструктором в Красной Армии. Но вскоре, к сожалению, Бруни был списан из рядов Красной Армии.

В декабре 1918 г. они с женой уезжают на Украину. Их зовёт к себе их дальний родственник, священник сельского прихода под Харьковом. В Харькове Бруни знакомится с местным архиереем (викарием?), епископом Сергием, который 21 апреля 1919 г. рукополагает его в сан диакона, а 1 мая (по другой версии 4 мая) – в сан священника.

Священник отец Николай (Бруни Николай Александрович) середина 20-х годов. Фото из двухтомника О.Э. Мандельштама.

После этого о. Николай направляется служить на приход в с. Будды Харьковской области.  На Украине все еще шла Гражданская война, отец Николай отправлял обряды, бесконечно служил панихиды по убитым и умершим от голода, но денег с прихожан не брал.

1 июля у него рождается первенец Михаил
Весной 1921 г. (вероятно, из-за закрытия церкви в Буддах) семья Бруни возвращается в Москву в надежде найти здесь приход. Какое-то (по-видимому, очень недолгое) время о. Николай служит в церкви Спаса на Песках. Когда в 1921 г. умер А. Блок, о. Николай отслужил по нему панихиду, которую начал с чтения его стихов. Вообще был он бессребреником, денег за своё священническое служение не брал (говорил, что Богу деньги не нужны), а для того, чтобы прокормить свою семью, выполнял множество разных ремесленных работ: работал столяром, печником, вырезал и разрисовывал игрушки из дерева.

Через некоторое время по призыву своей матери Бруни переезжает в Калужскую область. Поселившись рядом с Оптиной пустынью, Анна Александровна созывает туда же своих детей, в том числе и о.Николая с его семьёй. Ему удаётся получить приход в селе Косынь под Козельском, и он служит там в течение нескольких лет.

Поначалу он и его семья чрезвычайно бедствовали материально, о. Николай не брезговал никакой работой: чистил дачные сортиры, клал печки, делал для художников какие-то необычные мольберты, раскрашивал деревянные игрушки. Но в конце 1928 г. он случайно встретился со своим бывшим товарищем по лётной школе, который пригласил его работать переводчиком в Научно-Испытательном Институте военно-воздушных сил. Со школьных лет о. Николай владел четырьмя европейскими языками. Да ещё имел собственный опыт лётчика, так что техническую литературу по конструированию самолётов мог переводить легко и качественно. Через год он переводится в ЦАГИ, потом через полгода - в Институт гражданской авиации, где ещё через два года работы переводчиком начинает генерировать уже собственные идеи по конструированию самолётов, участвует в конструкторских разработках. Именно он предложил кинематическую схему автомата перекоса несущего винта вертолёта, которая до сих пор используется во всём мире. С 1932 года он – старший инженер самолётной лаборатории МАИ. О. Николаю с семьёй дают две комнаты в бараке неподалёку от МАИ.

9 декабря 1934 г. его арестовывают. Перед этим осенью в Москву приезжал французский авиаконструктор Жан Пуантисс, и Бруни был его гидом, несколько раз принимал его у себя дома. А потом двое молодых сотрудников его института написали донос, в котором говорилось, что в беседах с Пуантиссом Бруни поносил советскую власть. Кроме того, в доносе фигурировала фраза, действительно сказанная о. Николаем где-то в коридорах института по поводу убийства Кирова: «Теперь свой страх они зальют нашей кровью».
Дали ему сравнительно немного – 5 лет и сослали в лагерь в Коми республику на р. Ухту, но через год дали ещё один срок – теперь уже 10 лет. В лагере ему повезло – он стал лагерным художником (пригодились его художественные способности), т. е.  освобожденным от общих работ.

Н.А. Бруни за работой над памятником А.С. Пушкину. 1937г.  Ухтпечлаг  пос. Чибью (г.Ухта), Коми АССР.

В 1937 г. вся страна отмечала 100-летие со дня смерти Пушкина, и лагерное начальство поручило о. Николаю поставить памятник Пушкину в разрастающемся городке Чибью для надзорсостава и вольнонаемных работников (теперь это город Ухта).

Памятник А.С. Пушкину, Театральная пл., г. Ухта

Памятник А.С. Пушкину (реконструкция 1999 г.), г. Ухта, Республика Коми. Фото 2007г.

В виде награды за создание памятника о. Николаю (кстати, в лагере его так и называли "отец Николай", а начальство даже разрешало носить бороду; вероятно, он пользовался авторитетом именно как священник, занимаясь духовным окормлением заключённых) было разрешено свидание с женой. Матушка Анна пробыла три дня у о. Николая в лагере и привезла оттуда два его рисунка и тетрадь стихов. Когда она уезжала, дети просили её привезти им фотографию отца, потому что дома у них его фотографий не сохранилось, и они уже начинали забывать, как он выглядит. Сфотографироваться зэку в лагере, конечно, было негде, и о. Николай вместо фотографии прислал свой карандашный автопортрет. Это одно из очень немногих сохранившихся его изображений.

Н.А. Бруни.  Автопортрет. Карандаш. 1937г.  Ухтпечлаг (Коми АССР)

В декабре 1937 г. против о.Николая в лагере возбуждают новое дело по обвинению в контрреволюционной агитации. В материалах дела сохранилась конкретизация обвинения: "Внедрял религиозные традиции среди заключенных: происходящие в СССР события увязывал со Священным писанием". 21/XII 1937 г. решением особой тройки при УНКВД Николай Александрович Бруни был приговорён к высшей мере наказания (расстрелу). 29/I (по другой версии 4/IV) 1938 г. он был расстрелян на лагпункте Ухтарка в 60 км от пос. Чибью. Сейчас на месте расстрела установлен поминальный крест, среди других погибших поминают и о. Николая. Очевидец, сам чудом спасшийся от смерти, рассказывал потом, что когда их партию вели на расстрел, о. Николай по дороге пел псалмы и это очень утешало и поддерживало тех, кто шёл вместе с ним. На месте расстрела он призвал всех приговорённых стать на колени, а сам обратился к Богу и пропел молитву.

Семье о его расстреле сообщили только через 20 лет. 
В 1956 году Николай Бруни был реабилитирован посмертно.

Какадий Юрий

Газета "Испытатель" №24 от 18 июня 2014г.