Автору бессмертных шлягеров 90-х Татьяне Снежиной в эти дни могло бы исполниться 48 лет. Но четверть века назад она так навсегда и осталась 23-летней…

 

Андрей КАРЕЛИН

 

За 23 года до обидного короткой жизни поэт, композитор и эстрадная певица Татьяна Снежина написала несколько сот песен. Незатейливых и простых, а ещё трогательных, женственных, проникновенных. Многие из них были настоящими шлягерами, хитами, которые могли бы принести автору славу и успех.

Миг её славы был настолько короток, что показался многим призрачным, нереальным. Некоторые СМИ изощрились и в погоне за сенсацией попытались после смерти Тани украсть память о ней: написали, что никакой Снежиной никогда не существовало. А кто же был? Проект, созданный воротилами отечественного шоу-биза. Создали образ симпатичной девчонки, которая пишет песни да стихи, а затем поёт их с эстрады. Потом закрыли проект. И весь разговор. Вуаля!

 

 

Это неправда. Таня Снежина была. И судьба этой живой, очень одарённой девушки сложилась пронзительно трагично. Впрочем, обо всём по порядку.

Таня Печёнкина родилась 14 мая 1972 года в городе Ворошиловграде. Отец её был старшим лейтенантом Советской Армии. Мама работала технологом на заводе.

У колыбельки малышки на гвозде, вбитом в стену, висело радио. Из динамика лились песни на красивом и чудном украинском. Вскоре старшего лейтенанта Печёнкина перебросили на Камчатку — в суровые, прямо скажем, русские широты, покорявшие воображение малышки лютыми морозами и удивительной красотой.

 

 

Сочинять Танюша начала раньше, чем научилась писать. Слова как-то сами складывались в стихи, и почти сразу же приходил мотив. Таня верила, что его подсказывает старое пианино. Оно было членом семьи. Радовалось и печалилось, болело и выздоравливало вместе с ней. В нужные минуты – дарило мелодию. Получались звонкие песенки, которым не было числа.

 

 

Вскоре отец подарил юной Татьяне самодельный магнитофон. И радости дочери, которая пела песни Аллы Пугачёвой, слушая свой голос на кассете, не было конца.

Никто и представить себе не мог, что спустя годы песни на стихи поэта Татьяны Снежиной станут настоящими жемчужинами в репертуаре не только Пугачёвой, но и всесильного Кобзона, Кристины Орбакайте, Льва Лещенко, Лолиты Милявской, Михаила Шуфутинского, Татьяны Булановой, Лады Дэнс и Татьяны Овсиенко. Тех людей, которые, в сущности, и были главными действующими лицами эстрады 1990-х.

При таком раскладе у этой талантливой девочки могло всё сложиться, как нельзя лучше. Вполне возможно, она сама стала бы яркой звездой, была бы сейчас в зените славы, жила бы в доме на «Рублёвке». Попадала бы в громкие скандалы. Была бы фигурантом миллиона смешных сплетен. Выступала бы в «Пусть говорят». Имела свою точку зрения по вопросу, кому же сегодня принадлежит её родной город Ворошиловград, в 1990-м ставший Луганском.

 

 

Но ничего этого не случилось, потому что когда песни Снежиной распевала вся страна, весь русский и нерусский народ, очень чутко выбирающий в океане стихов и мелодий те мотивы, которые остаются в его памяти на десятилетия или даже навсегда, сама Таня находилась там, где порадоваться этому успеху уже не могла.

Первые «сценические выступления», в ходе которых было расходовано немало дефицитной маминой косметики и задействована значительная часть гардероба родительницы, состоялись, когда Таня пошла в 1 класс.

Аудитория? Влюблённые в своё талантливое сокровище родители и гости, собиравшиеся по случаю весёлых советских праздников. А потом папа Тани получил назначение в Москву. И Танины школьные друзья остались за тысячи километров.

Тоскуя по друзьям, Таня продолжала сочинять. И главным слушателем, цензором и ценителем творчества стала её мама, Татьяна Георгиевна. Девочка звала её в свою комнату. Садилась за фортепиано, пела. И если на глазах у мамы появлялись слёзы, значит, песня была вполне удачной.

Таня росла не только очень красивой девушкой, но и очень светлым человеком, раннее творчество которого, казалось, было пронизано нотами совершенно особой, чистой любви, надежды, добра. Толика грусти была почти в каждой из песен. И слёзы стояли в маминых глазах часто. Однажды, заведя речь о внуках, Татьяна Георгиевна услышала от дочери убийственные слова:

 

«У тебя не будет внуков, мама. Я долго не проживу».

 

Тогда это казалось ребячеством, глупой шуткой творческой натуры. А после смерти Тани обрело «рюшечки пророчества». Юная поэтесса и композитор писала по большей части «в стол». Родные продолжали относиться к творчеству девочки, как к увлечению – не более того.

Новый зигзаг судьбы! И Таня вместе с родителями оказалась в Новосибирске. Именно там, за тысячи километров от ставшей почти родной и полюбившейся Москвы, она в очередной раз пережила болезненные утраты. И стали рождаться не песенки, а песни.

 

 

Не писать она не могла. Иногда рождались по 2-3 песни за ночь. Самые простые слова. Самые искренние чувства. «Я возвращаюсь снова в забытый мною город. Ты там меня не встретишь. Тебя там больше нет».

В ходе одного из домашних концертов приятель брата решился на эксперимент: записал поющую Таню на магнитофон. Запись попала в руки одного из молодых московских музыкантов, который снял трубку:

«Пусть немедленно приезжает!»

Таня села в поезд и вскоре была в Москве. Случилось настоящее чудо. Творчество «для самой себя» оказалось нужно кому-то ещё. На протяжении полугода Таня ездила записываться в московскую студию.

Казалось, на горизонте «маячит» известность. Фамилия Печёнкина показалась столичным «корифеям шоу-биза» неблагозвучной. И Таня воспользовалась псевдонимом своего старшего брата, писавшего рассказы и публиковавшего их в журналах под псевдонимом Вадим Снежин.

Ещё в детстве мечтавшая стать врачом и помогать людям девушка поступила во 2-й Медицинский институт. Круг слушателей мгновенно стал шире. Она охотно выступала для сокурсников и преподавателей на студенческих вечерах. То было новое время. Площадкой для выступлений стали дискотеки, на которых рукоплескали Татьяне Снежиной, а ещё ночные клубы.

Вышло первое интервью на радио. Она становилась интересной для всё более широкого круга почитателей. Появилась собственноручно написанная биография. Ещё детская, ещё полная юношеских метафор, красивых слов о мечте в душе, свете в дали и друзьях у плеча, с которыми можно пройти сквозь огонь и не сгореть, переплыть через океан и не утонуть.

Примерно в это же время пришлось пережить первое серьёзное разочарование. Музыкальные «эксперты» из Москвы, с которыми за полгода были записаны 22 песни для дебютного альбома, развели руками: «Ничего не можем сделать».

Татьяне пришлось вернуться в Новосибирск. Она разуверилась в том, что её творчество кому-то нужно. Включая её саму. В этот момент рядом с ней появился человек много старше её – продюсер Сергей Бугаёв, в руки которого попала аудиокассета талантливой, но никому, как оказалось, ненужной дебютантки.

 

 

«Человеком с улицы» Бугаёв не был. Благодаря его продюсерскому мастерству отечественной аудитории стали известные такие группы, как «Гражданская оборона» и «Калинов мост». А сам он прослыл одним из ключевых деятелей новосибирского рок-движения.

А какое отношение, собственно, имело рок-движение к мелодичным девичьим песням Тани Снежиной? Ровным счётом никакого. Но и Сергей на излёте 1980-х понял, что русский рок, как, собственно, и весь андеграунд, ограничен строго определённой (и не самой богатой) аудиторией.

Бугаёв загорелся идеей создать новый формат популярной музыки — музыки с человеческим лицом. И смотревшее на него с фотографии лицо Снежиной было очень красивым.

Из студии звукозаписи, где Сергею случайно попалась в руки её кассета, запись перекочевала в магнитолу его автомобиля. А потом он поймал себя на мысли, что слушает песни Тани по кругу.

Сергей решил предложить Тане записать альбом в его профессиональной студии звукозаписи. И был безмерно удивлён, когда получил отказ. Девушка была огорчена первой неудачей и больше не верила обещаниям малознакомых ей людей.

Продюсер был настойчив. И Татьяна согласилась, о чём едва горько не пожалела. Если её вчерашних «друзей», прокинувших Таню с записью альбома, в творчестве Снежиной устраивало абсолютно всё, то здесь, попав в руки профессионального продюсера, она — поначалу! — ужаснулась, увидев, аранжировщики придумывают к её словам претившие ей мотивы.

Над некоторыми песнями работали несколько месяцев. Между исполнительницей и продюсером порой вспыхивали конфликты. Но результат был! В мае 1995 года увидела свет первая песня Тани Снежиной.

 

«Музыкант до рассвета пел мне песенку эту.

Я забыла беды свои…»

 

У неё появились новые друзья, свой музыкальный коллектив, мало-помалу росла известность. А тут ещё этот продюсер, измочаливший было душу в ходе напряжённой работы, возьми да и признайся в любви, предложив руку и сердце. Ну, конечно же, она опять отказала.

 

 

Знакомы они были мало. Встретились в феврале 1995 года. А на дворе был май. Даже по меркам первой половины «лихих 90-х» это было слишком быстро. Отказ не был связан с нелюбовью. Скорее его можно объяснить испугом. Шутка ли? Брак с человеком, который был на 13 лет старше неё.

Сергей Бугаёв был не только деспотичным (и очень профессиональным) продюсером, но и глубоким человеком, чутко понимавшим запросы широкой аудитории. Им было о чём поговорить вдвоём. И все, кто видел эту пару, не замечали разницы в возрасте, а напротив – подчёркивали гармоничность.

Уже в августе Таня согласилась выйти за Сергея замуж. Свадьба была назначена на 13 сентября. Были куплены обручальные кольца и выбрано свадебное платье. Друзья и родные получали приглашения на венчание, до которого оставалось меньше месяца.

18 августа 1995 года на Новосибирском ТВ вышла передача о новом проекте продюсера Сергея Бугаёва, открывавшего аудитории бесконечно талантливую девушку, писавшую стихи и музыку, исполнявшую свои же песни. Татьяна спела два проникновенных романса. Один из них из уст только-только начинавшей жить 23-летней девушки звучал странновато.

 

«Если я умру раньше времени…»

 

И кажется теперь, что за три дня до своей страшной смерти Таня Снежина широко закрытыми глазами смотрела не куда-нибудь, а в свою собственную судьбу. Смотрела и завещала людям.

 

«Тело моё опустевшее,

Забросайте землёй отсыревшею…»

 

За считанные минуты до автокатастрофы машину, в которой помимо Сергея и Тани на Алтай ехали ещё три человека остановили сотрудники ДПС, проверили документы, пожурили за скорость и… отпустили.

Дорога после дождя стала скользкой. Спустило колесо. Судьба отчаянно отказывалась пускать Таню в тот «край неведомый», туда «высоко, высоко в небо светлое». Это слова из того же последнего романса. Обгон на 106-ом километре Чуйского тракта Федеральной трассы Р256 был опасен сам по себе. Руль в машине Сергея был правым. Поостеречься бы? Куда там.

 

 

На своём праворульном микроавтобусе Nissan Сергей Бугаёв ездил лихо. И когда он внезапно выскочил навстречу несущемуся «МАЗу», грузовик могла видеть только сидевшая на переднем левом сиденье Таня. Вот только поделать она ничего не могла. Хотя…

На 40-й день после смерти Таня Снежина пришла к своей маме во сне. И прочла своё самое последнее стихотворение, написанное в том краю, откуда возврата нет.

 

«Любовь моя – чудо без вести пропавшее,

Дети мои – тетради со стихами истлевшие.

Счастье моё – цветы на могиле увядшие.

Жизнь моя – память в душах ваших тепло нашедшая».

 

 

Спустя 2 года, в 1997-м, Алла Пугачёва споёт песню Тани Снежиной «Позови меня с собой, я приду сквозь злые ночи», с которой начнётся возвращение на сцену Примадонны. Затем Кристина Орбакайте исполнит «Музыкант до рассвета пел мне песенку эту».

 

 

Широкая аудитория, за внимание которой боролся Сергей Бугаёв, всегда и везде будет ассоциировать эти хиты исключительно с Аллой Борисовной и её дочерью. Но никогда с Татьяной Снежиной, которую вместо славы накрыла с головой, словно саван, посмертная неизвестность.

источник