мне не быть воином,

если больше нет воинов,

способных показать мне песни, написанные кровью.

 

 

Выйдя на улицу, мне показалось, что я нарушил бесконечную тишину времени. Со всех крыш взметнулись птицы, в траве убегали ящерки и букашки. Тишина переливалась сияющим спокойствием, а воздух пах свежестью и свободой. Я парил над землёй, и даже не думал стесняться своей безмятежности. Люди шли встревожено, будто с ружьями наперевес, на их лицах была враждебность. Их дети плакали, и не хотели идти дальше. Я хотел спросить, куда они идут, но боялся... и проснулся в этом страхе.

В темноте окна догорал огненно-жёлтый закат.