- Как придете, стучите ногами.

- Почему ногами, Фаина Георгиевна?

- Но вы же не с пустыми руками собираетесь приходить!

 

«Лесбиянство, гомосексуализм, мазохизм, садизм это не извращения» строго объясняет Раневская.: «Извращений, собственно, только два: хоккей на траве и балет на льду».

бъясняя кому-то, почему презерватив белого цвета, Раневская говорила:

«Потому что белый цвет полнит».

 

 

«Удивительно, — сказала задумчиво Раневская, — Когда мне было 20 лет, я думала только о любви. Теперь же я люблю только думать».

 

 

На том же вечере Раневскую спросили: » Какие, по вашему мнению, женщины склонны к большей верности брюнетки или блондинки?»

Не задумываясь она ответила: «Седые!»

 

 

- Вы не поверите, Фаина Георгиевна, но меня еще не целовал никто, кроме жениха.

- Это вы хвастаете, милочка, или жалуетесь?

 

 

Расставляя точки над i, собеседница спрашивает у Раневской:

- То есть вы хотите сказать, Фаина Георгиевна, что Н. и Р. живут как муж и жена?

- Нет. Гораздо лучше, — ответила та.

 

Раневская встречает девушку, которая незадолго до этого работала у нее домработницей.

- Как я жалею, что ушла от вас, Фаина Георгиевна, вздыхает девушка.

- Вы недовольны своей новой работой?

- Очень У вас много дел?

- Намного больше, чем было у вас.

- Но вы неплохо зарабатываете?

- Что вы почти ничего.

- Невероятно! А отпуск?

- Никакого отпуска.

- У кого же вы работаете?

- Я не работаю. Я вышла замуж.

 

«Фаина, — спрашивает ее старая подруга, — как ты считаешь, медицина делает успехи?»

«А как же. В молодости у врача мне каждый раз приходилось раздеваться, а теперь достаточно язык показать.»

 

 

Раневская как-то рассказывала, что согласно результатам исследования, проведенного среди двух тысяч современных женщин, выяснилось, что двадцать процентов, то есть каждая пятая, не носит трусы.

- Помилуйте, Фаина Георгиевна, да где же это могли у нас напечатать?

- Нигде. Данные получены мною лично от продавца в обувном магазине.

 

 

Сколько раз краснеет в жизни женщина?

- Четыре раза: в первую брачную ночь, когда в первый раз изменяет мужу, когда в первый раз берет деньги, когда в первый раз дает деньги.

А мужчина?

- Два раза: первый раз когда не может второй, второй когда не может первый.

 

 

«Почему Бог создал женщин такими красивыми и такими глупыми?» — спросили как-то Раневскую.

«Красивыми чтобы их могли любить мужчины, а глупыми чтобы они могли любить мужчин.»

 

 

» Я не пью, я больше не курю и я никогда не изменяла мужу потому, что у меня его никогда не было,» -заявила Раневская, упреждая возможные вопросы журналиста.

» Так что же, — не отстает журналист, — значит у вас, совсем нет никаких недостатков?»

» В общем, нет» — скромно, но с достоинством ответила Раневская.

И после небольшой паузы добавила:

» Правда, у меня большая жопа и я иногда немножко привираю!»

 

На голодный желудок русский человек ничего делать и думать не хочет, а на сытый — не может.

 

 

Животных, которых мало, занесли в Красную книгу, а которых много — в Книгу о вкусной и здоровой пище.

 

 

Если женщина идет с опущенной головой — у нее есть любовник! Если женщина идет с гордо поднятой головой — у нее есть любовник! Если женщина держит голову прямо — у нее есть любовник! И вообще — если у женщины есть голова, то у нее есть любовник!

 

 

Женщины, конечно, умнее. Вы когда-нибудь слышали о женщине, которая бы потеряла голову только от того, что у мужчины красивые ноги?

 

 

Глядя на прореху в своей юбке: «Напора красоты не может сдержать ничто! »

 

 

О режисере: «Перпетум кобеле. »

 

 

Чем я занимаюсь? Симулирую здоровье.

 

 

На вопрос: «Вы заболели, Фаина Георгиевна?» — она привычно отвечала: «Нет, я просто так выгляжу».

 

 

Я говорила долго и неубедительно, как будто говорила о дружбе народов.

 

Склероз нельзя вылечить, но о нем можно забыть.

 

 

Если больной очень хочет жить, врачи бессильны.

 

 

Семья заменяет все. Поэтому, прежде чем ее завести, стоит подумать, что тебе важнее: все или семья.

 

 

Мне попадаются не лица, а личное оскорбление.

 

 

Старость — это время, когда свечи на именинном пироге обходятся дороже самого пирога, а половина мочи идет на анализы.

 

 

Чтобы мы видели, сколько мы переедаем, наш живот расположен на той же стороне, что и глаза.

 

 

Четвертый раз смотрю этот фильм и должна вам сказать, что сегодня актеры играли как никогда.

 

 

Я жила со многими театрами, но так и не получила удовольствия.

 

 

Здоровье — это когда у вас каждый день болит в другом месте.

 

 

Понятна мысль моя неглубокая?

 

 

Я — дочь небогатого нефтепромышленника…

 

Ребенка с первого класса школы надо учить науке одиночества.

 

Проклятый девятнадцатый век, проклятое воспитание: не могу стоять, когда мужчины сидят.

 

Ночью болит все, а больше всего совесть.

 

Деньги мешают и когда их нет, и когда они есть.Мое богатство, очевидно, в том, что мне оно не нужно.

 

И что только ни делает с человеком природа!

 

Сотрудница Радиокомитета N. постоянно переживала драмы из-за своих любовных отношений с сослуживцем, которого звали Симой: то она рыдала из-за очередной ссоры, то он ее бросал, то она делала от него аборт. Раневская называла ее «жертва ХераСимы».

 

Когда я выйду на пенсию, то абсолютно ничего не буду делать. Первые месяцы буду просто сидеть в кресле качалке.

— А потом?

— А потом начну раскачиваться…

 

 

 

Раневская не упускала случая ошарашить собеседника совершенно неожиданной реакцией.

— Посмотрите, Фаина Георгиевна! В вашем пиве плавает муха! — во весь голос закричала соседка по столу.

— Всего одна, милочка. Ну сколько она может выпить?! — спокойно ответила Раневская.

 

— Я не могу есть мясо. Оно ходило, любило, смотрело… Может быть, я психопатка? Нет, я себя считаю нормальной психопаткой. Но не могу есть мяса. Мясо я держу для людей.

 

 

Раневская обедала в ресторане и осталась недовольна. и кухней, и обслуживанием.

— Позовите директора, — сказал она, расплатившись.

А когда тот пришел, предложила ему обняться.

— Что такое? — смутился тот.

— Обнимите меня, — повторила Фаина Георгиевна.

— Но зачем?

— На прощание. Больше вы меня здесь не увидите.

 

 

Внук пришел к Раневской с любимой девушкой и представляет ее:

— Фаина Георгиевна, это Катя. Она умеет отлично готовить, любит печь пироги, аккуратно прибирает квартиру.

— Прекрасно, мой мальчик! Тридцать рублей в месяц, и пусть приходит по вторникам и пятницам.

 

 

Раневская изобрела новое средство от бессонницы и делится с Риной Зеленой:

— Надо считать до трех. Максимум — до полчетвертого.

 

 

— 85 лет при диабете — не сахар, сокрушалась Раневская.

 

 

— Дорогая, сегодня спала с незапертой дверью. А если бы кто то вошел, — всполошилась приятельница Раневской, дама пенсионного возраста.

— Ну сколько можно обольщаться.

 

 

Как то в ресторане ей подали цыпленка табака. Фаина Георгиевна отодвинула тарелку:

— Не буду есть. У него такой вид, как будто его сейчас будут любить.

 

 

В театре.

— Извините, Фаина Георгиевна, но вы сели на мой веер!

— Что? То то мне показалось, что снизу дует.

 

 

У Раневской спросили, любит ли она Рихарда Штрауса, и услышали в ответ:

— Как Рихарда я люблю Вагнера, а как Штрауса — Иоганна.

 

 

— Ну с, Фаина Георгиевна, и чем же вам не понравился финал моей последней пьесы?

— Он находится слишком далеко от начала.

 

 

— Знаете, — вспоминала через полвека Раневская, — когда я увидела этого лысого на броневике, то поняла: нас ждут большие неприятности.

 

На радио записывали передачу с участием Раневской. Во время записи Фаина Георгиевна произнесла фразу со словом «феномЕн». Запись остановили.

- В чем дело? — чуть заикаясь и пуча глаза, спросила Раневская.

Стараясь выправить ситуацию ведущая сказала:

- Знаете, Фаина Георгиевна, они тут говорят, что надо произносить не феномЕн, а фенОмен, такое современное ударение…

- А, хорошо, деточка, включайте.

Запись пошла и Раневская четко и уверенно произнесла:

-ФеномЕн, феномЕн, и еще раз феномЕн! А кому нужен фенОмен, пусть идет в жопу!

 

 

 

Однажды Юрий Завадский закричал из зала Раневской:

- Фаина! Вы своими выходками сожрали весь мой замысел!

- То-то у меня чувство, будто я говна наелась! — достаточно громко пробурчала Раневская.

- Вон из театра! — крикнул Завадский.

Раневская, подойдя к авансцене, ответила ему: «Вон из искусства!»

 

 

 

Получаю письма: «Помогите стать актером». Отвечаю: «Бог поможет!»

 

«Шкаф Любови Петровны Орловой так забит нарядами,что моль, живущая там, никак не может научиться летать!»

 

 

После смерти подруги-актрисы:

«Хотелось бы иметь её ноги — у неё были прекрасные ноги! Жаль — теперь пропадут….

 

 

«Дарить надо то, что жалко!»

 

 

Бог мой, как я стара — я еще помню порядочных людей!

 

 

Я не верю в духов, но боюсь их.

 

 

Сейчас долго смотрела фото — глаза собаки человечны удивительно. Люблю их, умны они и добры, но люди делают их злыми.

 

 

Читаю Даррела, у меня его душа, а ум курицы. Даррел писатель изумительный, а его любовь к зверью делает его самым мне близким сегодня в злом мире.

 

Если бы я часто смотрела в глаза Джоконде, я бы сошла с ума: она обо мне знает все, а я о ней ничего.

 

 

Погода ваша меня огорчила, у нашей планеты явный климакс, поскольку планета — дама! (из письма А.Щеглову в Кабул, 1983)

 

 

Когда у попрыгуньи болят ноги, она прыгает сидя.

 

 

Оптимизм — это недостаток информации.

 

 

- Фаина Георгиевна, вы опять захворали? А какая у вас температура?

- Нормальная, комнатная, плюс восемнадцать градусов.

 

 

Находясь на гастролях, группа артистов, среди которых была и Раневская, от

нечего делать отправилась днем в зоопарк. В одной из клеток увидели оленя, на

голове которого вместо двух рогов выросло целых четыре.

- Какое странное животное! Что за фокус? — удивился кто-то.

- Я думаю, что это просто вдовец, имевший неосторожность снова жениться, -

предположила Фаина Георгиевна.

 

 

О своих работах в кино: ‘Деньги съедены, а позор остался’.

 

- Когда я умру, похороните меня и на памятнике напишите: «Умерла от отвращения».

 

 

- Берите пример с меня,- сказала как-то Раневской одна солистка Большого театра. — Я недавно застраховала свой голос на очень крупную сумму.

- Ну, и что же вы купили на эти деньги?

 

 

Я уже давно ничего не читаю. Я перечитываю и всё Пушкина, Пушкина, Пушкина. Мне даже приснилось, что он входит и говорит: «Как ты мне, старая дура, надоела!»

 

— Жизнь проходит и не кланяется, как сердитая соседка.

 

- Сняться в плохом фильме — всё равно что плюнуть в вечность.

 

Когда в Москву привезли «Сикстинскую мадонну», все ходили на неё смотреть. Фаина Георгиевна услышала разговор двух чиновников из Министерства культуры. Один утверждал, что картина не произвела на него впечатления. Раневская заметила:

- Эта дама в течение стольких веков на таких людей производила впечатление, что теперь она сама вправе выбирать, на кого ей производить впечатление, а на кого нет!

 

Артист «Моссовета» Николай Афонин жил рядом с Раневской. У него был «горбатый» «Запорожец», и иногда Афонин подвозил Фаину Георгиевну из театра домой. Как-то в его «Запорожец» втиснулись сзади три человека, а впереди, рядом с Афониным, села Раневская. Подъезжая к своему дому, она спросила:

— К-Колечка, сколько стоит ваш автомобиль?

Афонин сказал:

— Две тысячи рублей, Фаина Георгиевна.

— Какое блядство со стороны правительства, — мрачно заключила Раневская, выбираясь из горбатого аппарата.

 

— Что это у вас, Фаина Георгиевна, глаза воспалены?

— Вчера отправилась на премьеру, а передо мной уселась необычно крупная женщина. Пришлось весь спектакль смотреть через дырочку от сережки в ее ухе…

 

 

У Раневской спросили:

— Как вы себя чувствуете, Фаина Георгиевна?

— Болит печень, сердце, ноги, голова. Хорошо, что я не мужчина, а то бы и предстательная железа заболела.

 

Раневской делают операцию под наркозом. Врач просит ее считать до десяти. От волнения она начинает считать невпопад:

— Один, два, пять, семь…

 

— Будьте повнимательнее, пожалуйста, — просит врач.

 

— Поймите, как мне трудно, — начинает оправдываться актриса. — Моего суфлера ведь нет рядом.

 

фраза в Золушке: » Маловато королевство, разгуляться мне не где»

 

Мои любимые мужчины-Христос, Чаплин, Герцен, доктор Швейнер, найдутся еще-лень вспоминать.

 

У меня есть два Бога: Пушкин, Толстой. А главный?! О нем боюсь думать.

 

А может быть поехать в Прибалтику?! А если я там умру?! Что я буду делать?

 

«Я вообще заметила, что талант всегда тянется к таланту и только посредственность остается равнодушной, а иногда даже враждебной к таланту.»

 

Все мы немного лошади.