— Вы вдруг превратились в секс-символ, и это еще мягко сказано.

— Да ладно? (Складывает руки и изображает скромницу.) Не, ну многие так говорят, да. «Ах, ты теперь такая секс-бомба, ты так изменилась!» Не знаю, как по мне, я всегда оставалась собой. По крайней мере это точно не специально. Я одеваюсь как хочу и веду себя как хочу. Вот и все.

— Ну а клипы ваши теперешние? Ричард Расселл, глава лейбла XL, даже отозвался о видео «S&M» в том духе, что это квазипорно.

— Чего?! (Смеется.) Квазипорно? Да он нормальное порно-то видел хоть раз в жизни? Впрочем, если ему так показалось — спасибо большое! В смысле — черт возьми, я считаю, что это комплимент. Как по мне, клипы вроде «S&M» — это что-то вроде поцелуя в щечку, только и всего. Но если у него встал — я искренне рада.

— Все-таки есть ощущение, что вы в какой-то момент сильно поменяли свой образ, нет? Разве Леди Гага не подняла для вас ставки?

— Ну, я стараюсь не отвлекаться на то, что ­делают другие в отношении моды. Мне интересны музыкальные новшества. Я не отрицаю, что Гага сумасшедшие штуки творит — каждому человеку на планете хочется знать, из чего она сделает платье на этой неделе. Я предпочитаю на сцене носить то же, что надела бы на улице. Вы же не пойдете гулять в платье из мяса, правда? Нет, Гага очень крутая, спору нет. Но если уж говорить о каком-то переломном моменте, то им стало скорее знакомство с Кэти Перри.

— Вы же очень дружите теперь?

— Да-да. Когда с ней познакомилась, она меня поразила по-настоящему. У этой телки вообще нет опции «самоцензура». Я-то сама тогда была на другое настроена — считала нужным редактировать себя, не слишком открываться. А вот после этого — ну и там еще обстоятельства были — я уволила внутреннего телохранителя. Плюнула на все и решила быть настоящей. Это, конечно, сложное решение было. Мне 23, многие мои слушатели младше меня лет на восемь, и я понимаю, что они воспринимают меня как ролевую модель. Я хочу подать хороший пример — но в то же время хочу жить своей жизнью. Меня это раздирает изнутри. Но мне не нравится, что сейчас поп-музыканты больше не могут себе позволить вести себя как рок-звезды, потому что они типа должны подавать пример. Тогда пропадает вся веселуха — и зачем в таком случае всем этим заниматься?

— Ну да, вы и в песнях теперь чаще поете про то, что жизнь — бардак и в ней всякое бывает.

— Честность — наша главная свобода. У тебя всегда есть искушение закрыть глаза на истинное положение дел, спрятать правду под половичок. Но рано или поздно все равно придется проводить генеральную уборку — и тогда выяснится, что под половичком накопилось слишком много грязи. Лучше уж сразу иметь с ней дело — и двигаться дальше. Это как в «Восьмой миле», когда Эминем сочинял сам на себя диссы, укладывал в рэп любую гадость, которую ему предъявляли. И что после этого они еще смогут тебе сказать?
— У вас-то в жизни веселухи, я так понимаю, по-прежнему хватает. Это ведь вы устраивали ­Кэти Перри девичник перед свадьбой? После этого она написала в твиттере, что ей придется сделать пересадку печени.

— (Смеется.) Ну это был первый раз в моей жизни, когда мне доверили такое ответственное событие, так что я постаралась. Мы все вместе полетели, сразу поехали в бассейн и стали там выпивать. Потом пошли смотреть спектакль Cirque du Soleil, потом в стрип-бар отправились, потом в казино. Но самое крутое — что я все очень концептуально продумала. Все было в форме мужского члена! Драгоценности, сладости, пиньята, матрас в бассейне. Даже свадебный торт — он выглядел как мужской торс, ну и внизу торчала штука. Зачем так много пенисов? Ну, Кэти это любит!

— Как-то сложно поверить, что каких-то шесть лет назад вы были простой девочкой с Барбадоса.

— Я до сих пор по нему скучаю. По дому, по друзьям, по любимому клубу, по еде, по семье. Все же вообще случайно получилось. Туда приехал отдыхать один продюсер — у него на Барбадосе жена жила. Мой приятель нас познакомил, я для него спела — и он позвал меня в студию записать демо. Дальше мы его разослали по лейблам, первым, кто откликнулся, был Def Jam. Я приехала в Нью-Йорк, выступала перед Джей-Зи. Он разулыбался так, хлопал. Потом сказал строго: «Послушай, девочка, мы тут не заключаем контракты с песнями. Мы покупаем артистов». Сделал паузу — и продолжил: «И ты нам интересна».

— И какова была ваша реакция?

— Реакция? Я трое суток заснуть не могла.

— Вы на Барбадосе даже успели в кадеты ­записаться. Вы и стрелять умеете?

— Да, я вообще круто себя проявила. На самом деле я прямо сейчас могла бы упасть и отжаться раз двадцать, но не буду, потому что время позднее, я устала и платье узкое. С винтовкой я тоже хорошо управляюсь — мне это, кстати, помогло, когда я в фильме снималась (Рианна сыграла в фантастическом боевике «Battleship», который должен выйти в прокат в 2012-м. — Прим. ред.). Когда я показала съемочной группе, как я стреляю, у них просто челюсти отвалились. Ну не в буквальном смысле, конечно.





— Вообще у вас в ваши годы уже довольно мощная биография. Кто мог бы вас сыграть в вашем байопике?

— Надеюсь, все-таки с этим повременят еще несколько десятков лет. Но если все-таки до этого дойдет — понадобится две актрисы. Одна — чтобы сыграть меня в юности, худенькую, скромную и неуверенную в себе хохотушку. И другая — с крутым характером, чтобы сыграть меня нынешнюю. Потому что я очень многому научилась. В моей жизни было много прекрасного, но и дерьма я тоже хлебнула. Ну и еще эта актриса должна будет уметь одновременно ходить на каблуках и выпивать. (Смеется.)

— Что-то вы все время на тему алкоголя сворачиваете.

— Ну мне перед концертом, например, физически необходим один шот. Я просто очень серьезно отношусь к своей работе, слишком много о ней думаю — алкоголь помогает немного успокоиться. Вообще я люблю бренди и виски, но там многовато сахара. Так что, когда мне приходится много фотографироваться, как сейчас, например, приходится переключаться на водку.

Альбом Рианны «Talk That Talk» вышел на лейбле Universal

ИЗ ЖУРНАЛА *АФИША*