Сергей Somers

Просьба

Только бы не споткнуться на насте,
Не уткнуться ногой в бурелом.
На лету снег окрашенный красным,
Разбивается в пыль вожаком..

В снежных брызгах летит косуля,
Уводя от детёныша дальше..
Если б не прошлогодняя пуля,
Может-быть получилось, как раньше..

Только сил больше нет, нет и страха.
Лишь бы стая потом не вернулась,
Где пятнистое счастье, как птаха,
В нежный лапник, зарывшись, уснуло..

Им бы только забыть дорогу,
В этот бор, где спокойно и тихо..
Может-быть им меня будет вдоволь?
Клык вонзившийся в левую ногу,
Принял просьбу, взметнув снега вихрь...
chitalnya.ru

Синяковых пять сестёр...

5 марта 1953г.... О нём не хочу писать, но об одной из его жертв хочу вспомнить....«Синяковых пять сестер, — пишет Л.Ю. Брик. — Каждая из них по-своему красива. Жили они раньше в Харькове, отец у них был черносотенец, а мать человек передовой и безбожница. Дочери бродили по лесу в хитонах, с распущенными волосами и своей независимостью и эксцентричностью смущали всю округу. Все пятеро были умны и талантливы. В их доме родился футуризм. Во всех них поочередно был влюблен Хлебников, в Надю — Пастернак, в Марию — Бурлюк, на Оксане женился Асеев»./////////

Дом памяти М. И. Цветаевой в Елабуге.

Трудно об этом писать, но и не писать - невозможно...

В Елабуге на протяжении ряда лет создавался Мемориальный комплекс М. И. Цветаевой. В него вошли - Площадь Марины Цветаевой, Литературный музей М.И. Цветаевой, Дом памяти М.И. Цветаевой, Библиотека Серебряного века, Покровская церковь, Петропавловское кладбище, Музей «Портомойня», Кафе «Серебряный век».



далее

Цветы от Маяковского.

О любви Владимира Маяковского к Лиле Брик все помнят по двум причинам: с одной стороны, то была действительно великая любовь великого, поэта; с другой - Лиля Брик со временем превратила статус любимой женщины Маяковского в профессию. И уже никому не давала забыть, об их странных и порой безумных отношениях; о букетике из двух рыжих морковок в голодной Москве; о драгоценном автографе Блока на только что отпечатанной тонкой книжечке стихов, - обо всех иных чудесах, которые он подарил ей. А ведь Маяковский творил чудеса не только для нее одной, просто о них постепенно забыли. И, наверное, самая трогательная история в его жизни произошла с ним в Париже, когда он влюбился в Татьяну Яковлеву.

Читать далее...

Главная роль. Зоя Богуславская (эфир 18 апреля 2011 года)

На телеканале "Культура Зоя Богуславская расскажет о муже, поэте Андрее Вознесенском



18 апреля 2011 года гостем программы Юлиана Макарова «Главная роль» стала Зоя Богуславская. Смотрите запись программы.
Читать далее...

Тайна любви и смерти Гоголя






О несчастной любви и истинной причине смерти гения рассказывает доктор исторических наук, автор книг «Гоголь в Москве» и др., москвовед Нина Молева.


Vezenberg & Co., St. Petersburg

Первая огромная любовь случилась у Гоголя в Петербурге, куда он, молодой, совсем ещё неопытный, приехал в конце 1820-х годов. Любовь эта была несчастная. В письме к матери он писал: «Разница наша в положении настолько велика, что я даже не назову её имени».

>>>>>>

О том, как Владимир Владимирович поссорился с Леонидом Витальевичем

Перебирала тут некоторые интересные материалы и наткнулась на небольшую статейку о рукописном журнале "Чукоккала". Это слово придумал художник Илья Репин. Оно составлено из начального слога фамилии "Чуковский" и последних слогов в названии финского поселка Куоккала, где Корней Иванович жил накануне и во время Первой мировой войны. Изначально "Чукоккала" был тощей тетрадкой, потом пополнялся и, в результате, получился объемистый том в 632 страницы с приложениями.

В 2007 году "Чукоккала" впервые вышел без купюр и с комментариями самого Чуковского, которые он сделал, готовя альманах к будущему изданию. Постаралось издательство "Русский путь".  И вот там и была опубликована одна эпиграмма, довольно резкая и больная для того, на кого она была написана. А вот история эпиграммы была рассказана в конце 2006 года в одной из газет журналистом Олегом Фочкиным.

 

Сразу после гибели поэта Сергея Есенина, как это часто и бывает, пошла волна поэтических «слов прощания», которые даже выливались в словесные баталии между великими людьми того времени.

Читаем дальше...

КРАСИВЫЙ и НЕЧИТАЕМЫЙ

Не вспомнить, где и увидела портрет юного Леонида Леонова работы М.В. Волошиной-Сабашниковой(Сангина, уголь. 1923 г.) Глаз не отвести. А как тяжел в литературном творчестве! Пожалуй, только ранние "Барсуки" исключение. До сих пор застряла фраза о чтении толстых книг . "А тоненькую прочитаешь - словно в баньку сходишь". В "баньку сходить" с книгами Леонова не удастся. Его мудрость тяжела и не каждому доступна. Роман "Пирамида", вероятно, примут не все (из прочитавших этот "кирпич").
А я вновь гляжу на двадцатичетырехлетнего Леонова...

Высокое искусство

И.Э.Грабарь. Портрет К.И.Чуковского


Записки пострадавшего
Из кн.: К. Чуковский. Высокое искусство.
М.: Искусство, 1964.
1

Когда-то я написал «Тараканище» – детскую сказку. В сказке, между прочим, говорилось:

Бедный крокодил
Жабу проглотил.

Теперь эту сказку перевели на английский язык. В переводе о жабе – ни слова. Там это двустишие читается так:
Бедный крокодил
Позабыл, как улыбаться.
Таким образом, жабу, как видите, пришлось проглотить не крокодилу, а мне. И не одну жабу, а пять или шесть.
Начать с того, что переводчики нагнали в мою сказку животных, которых там не было и быть не могло: каких-то скунсов, каких-то енотов, черепах, единорогов, улиток... Эти незваные гости, не обращая на меня никакого внимания, стали вести себя в моей сказке, как им вздумается. Гиппопотам, например, закричал, обращаясь к слонам:
Осторожнее! не задавите мурашек! –
хотя у меня он кричит:

Эй, быки и носороги,
Выходите из берлоги
И врага
На рога
Подымите-ка!

В переводе с подобным призывом обращается к зверям лев, который тут же за спиной у меня прибавляет:
Я не виню маленьких улиток,
Ведь всякий знает, что у них нет когтей. (?)
Конечно, я хорошо понимаю: ни в одном переводе стихов обойтись без отсебятин нельзя. Но, во-первых, здесь необходима строжайшая доза, а во-вторых, в перевод можно вводить только те отсебятины, которые в духе подлинника, а не противоречат ему.
В подлиннике сказка кончается так:

Вот была потом забота –
За луной нырять в болото
И гвоздями к небесам приколачивать.

В переводе же концовка такая:
И опять льет луна (на землю) свой серебряный свет,
И весь мир опять сделался спокойным,
безмятежным и ясным.
Как видите, авторский стиль искажен беспощадно.
Впрочем, что говорить о стиле, если в переводе не соблюдена даже ритмика. Одним из приемов сильнейшего воздействия на малолетних читателей я всегда считал многообразную ритмику, меняющуюся в зависимости от всякой перемены сюжета, потому что дети особенно чутки к музыкальной основе стиха. Мне всегда казалось, что каждому эпизоду, а порой и каждому образу должен соответствовать особый ритм, особый фонетический узор.
Переводчицы и на это – никакого внимания. И там, где у меня анапест:

И сидят и дрожат под кусточками,
За болотными прячутся кочками,
Крокодилы в крапиву забилися,
И в канаве слоны схоронилися, –

у них все тот же невыразительный ямб, что и в предыдущих стихах, причем нет ни канавы, ни крапивы, ни кусточков, ни кочек, ни крокодилов, ни слонов – ничего, ни единого образа, одни голые – воистину абстрактные – фразы:
Но у каждого язык скован от страха,
Что за меланхолическое зрелище!
И такие же затасканные, заплесневелые рифмы: light – bright, donkeys – monkeys, kittens – mittens, crocodile – smile, перед которыми наши морозы и розы кажутся новаторски свежими.
Словом, приписанный мне текст «Тараканища» не имеет ничего общего с подлинным текстом <...>

2

Стихотворения для детей гораздо труднее переводить, чем стихотворения для взрослых. Раньше всего это объясняется тем, что, учитывая чуткость малолетнего уха к фонетике каждого слова, детские писатели оснащают свои стихи максимальным количеством звонких динамических рифм. Причем слова, которые служат рифмами в детских стихах, – это главные носители смысла. На них лежит наибольшая тяжесть семантики. Так, концовка моего «Телефона» утратила бы и ту малую долю своей экспрессивности, какая имеется в ней, если бы не опиралась на такие спаянные между собой три созвучия:

Ох, нелегкая это работа –
Из болота
Тащить бегемота.

Без этих трех созвучий (и без этого ритма, выражающего изнеможение от тяжких усилий) стихи не существуют совсем <...>
Неужели английский язык, язык Эдварда Лира, Льюиса Кэрролла и Алена Милна, так нищенски беден, что в нем не найдется созвучий даже для таких незатейливых, простецких стишков?

Рано утром на рассвете
Умываются котята,
И утята, и мышата,
И жучки, и паучки...

3

И еще одна тяжелая болезнь, от которой неизлечимо страдают многие переводчики детских стихов: болтливость, недержание речи. Там, где в подлиннике – одинокое, скромное слово, они нагромождают десятки развязных и разнузданных слов, совершенно заслоняющих подлинник. От этого жестокого метода больше всего пострадала сказка моя «Крокодил». Сказка эта в подлиннике начинается так:

Жил да был
Крокодил.
Он по улицам ходил,
Папиросы курил,
По-турецки говорил.

А в английском переводе эти немногие строки загромождены целым ворохом слов-паразитов:
Однажды важный (надменный) крокодил покинул свое жилище на Ниле,
Чтобы с шиком (in style) пройтись по бульвару.
Он мог курить, он умел с отличным акцентом (!) говорить по-турецки
(Что он проделывал [регулярно] раз в неделю),
Этот очень важный, зеленый, усеянный бородавками, удалой Крокодил.

Маленьких детей, как известно, нисколько не интересуют эпитеты, им нужны не качества, но действия. Речь, обращенная к ним, должна быть динамична и стремительна. Я изменил бы себе самому, если бы вздумал отягощать свой рассказ никчемной околесицей о том, что крокодил был:
во-первых, зеленый,
во-вторых, бородавчатый,
в-третьих – спесивый и важный,
в-четвертых – лихой, удалой.
К такому же отягощению текста паразитарными словами и фразами приводит указание переводчика на то обстоятельство, что не каждый час и не каждый день крокодил говорил по-турецки, но всего только раз в неделю (?!), и что у него был превосходный прононс (the perfect streak), и что он не просто гулял, но фланировал с шиком (in style), и что на Ниле у него осталась жилплощадь.
Там, где у меня тринадцать слов, у переводчика – сорок три!
Больше чем втрое! Двести пятьдесят процентов отсебятины! Словно вся цель переводчика – наговорить побольше пустяков, лишь бы вдоволь натешиться дешевыми рифмами...

http://rus.1september.ru/article.php?ID=200600605

Илл. В.Конашевича

КОРНЕЙ ЧУКОВСКИЙ и САМУИЛ МАРШАК



СОПЕРНИЧАЛИ ДАЖЕ В ЧУДАЧЕСТВАХ!

Читайте: http://www.gennadij.pavlenko.name/ex-book?text=580

Ну что сказать...?(из почты)

Я, Зинаида Партис, хочу рассказать о судьбе одной песни и о судьбе ее автора. Читать далее...

Времена не выбирают

Поэт, друг Иосифа Бродского, один из четырех «ахматовских сирот» Евгений РЕЙН:

«С Бродским мы никогда не ссорились, если не считать, что однажды подрались из-за женщины»

http://www.bulvar.com.ua/arch/2010/21/4bfe4c540172f/

«Только преступники могли так сорить своим народом!»

Письма Виктора Астафьева о войне, Сталине и Жукове, «генеральской правде», криках «ура», не похороненных героях и о том, как на самом деле погиб Александр Матросов.
Публикуется впервые

«Новая газета» (№ 42) писала о том, что выходит в свет книга писем Виктора Астафьева «Нет мне ответа… Эпистолярный дневник. 1952—2001 годы». Ее составитель и издатель — Геннадий Сапронов — предоставил газете право выбрать для публикации несколько писем из 800-страничного тома. Накануне 9 Мая мы публикуем те, которые даже в радостный День Победы не позволят забыть, какой ценой она досталась нашему народу.

Желающим прочесть без сокращений -
http://www.novayagazeta.ru/data/2009/046/00.html

* * * * *
28 декабря 1987 г., Красноярск.
В. Кондратьеву

Дорогой Вячеслав!

Прочитал в «Неделе» твой отлуп «наследникам». Зря ты их и себя утешаешь — все мы его «наследники», и, если бы не были таковыми, у него и у его сторожевых псов основы не было бы. Мы и жертвы, и претворители его. Я тоже только раз, перед нашей первой артподготовкой, видел на снарядах, приготовленных к заряжению, написанное «За Сталина», а «ура» вообще ни разу не слышал, хотя воевал в более благоприятные времена, на фронте, бестолково наступавшем, но это ничего не решает, Вячеслав... Читать далее...

Старик Хоттабыч, кто он такой?

Эту книгу знаменитого советского писателя Лазаря Гинзбурга, кстати, родившегося в Витебске, читал каждый из вас.

Речь о "Старике Хоттабыче"...

Если и не читал, то уж точно смотрел одноименное кино. Даже если не смотрел, то слышал название.

Не заметили никаких неточностей? Нет? Фамилия автора не смутила? Что

ж, продолжим.

Спросите любого русского человека: "Знаете ли вы кто такой

Хоттабыч?" Ответ будет утвердительный, не сомневайтесь. Некоторые

даже вспомнят полное имя старика. Дескать, Гассан Абдуррахман ибн

Хоттаб. Кто-то поведает подробности сказочного повествования. Кто-то

будет осведомлен о заимствовании сюжета сказки у английского

писателя Томаса Энсти Гатри, писавшего под псевдонимом Ф. Энсти+

Но, нас эта повесть интересует в несколько другом аспекте. В

эзотерическом, так сказать. Стоит покопаться в тексте "Хоттабыча"

внимательнее, всплывает множество "нюансов", о которых хочется

рассказать подробнее.

Л.И.Лагин (1903-1979)



Итак, начнём с фамилии автора на обложке книги - Лагин. Лазарь

Лагин. По одной версии, составление первых букв имени и настоящей

фамилии. ЛАзарь ГИНзбург. Наиболее распространенный вариант.

Есть вторая вариация. Была, дескать, у Лазаря невеста, которую звали

Галя. Стало быть, он, Лазарь, был "галин". Анаграмма. Перестановка букв.

Но есть и третья версия! В 1936 году писателю Гин збургу исполнилось

33 года. Теперь напишем цифры буквами. "Ламед" (30) и "гимел" (3).

 Читаем - "лаг"+

Сразу понятно - всё ох как непросто+

Далее, перейдя непосредственно к произведению, дотошно вчитываясь в

текст "Хоттабыча", мы обнаружим удивительные вещи. Старик из

бутылки, точнее - джин из глиняного кувшина, хоть и одет изначально

в арабские одежды, бормочет свои заклинания+ на еврейском языке!

Читаем первый вариант книги.

"Вместо ответа Хоттабыч, кряхтя, + вырвал из бороды тринадцать

волосков, мелко их изорвал, выкрикнул какое-то странное слово

"лехододиликраскало"....".

Меня удивляет, почему это пропустила цензура! И почему Лагина не

посадили в 37-ом, когда была опублик ована эта сказка? Вы знаете

значения этого заклинания? Неудивительно. Это же известнейший

еврейский гимн, который ортодоксальные иудеи поют перед каждой

субботой! "Лехо доди ликрас кало, пней шабес некабело". Что означает

"иди, мой друг, навстречу невесте, встретим лик Субботы". Это вам не

какой-то там "трах-тибидох-тах-тах", которого, кстати, нет в тексте.

Впрочем, люди "в штатском" приходили с ордером на арест в дом Лагина

чуть ли не каждый день (ордер был действителен только в течение

суток). Но Лазаря дома не было. Он был в длительных командировках.

То на Крайнем Севере, плавал на ледоколе возле Шпицбергена. То в

Средней Азии+ Это его и спасло. А точнее, спас лично Фадеев,

тогдашний глава советских писателей. Отплатив, таким образом, добром

за добро, ведь когда-то именно Лагин распознал писательский талант

Фадеева.

Но, вернёмся к Хоттабычу. Какая такая "невеста" упоминается в этом

"странном слове"? Ведь главному персонажу Вольке всего... Да, нет же!

В первом издании чётко говорится - Вольке Костылькову 13 лет. Это

значит, что тот уже достиг совершеннолетия, с еврейской точки

зрения. А, может, это упоминавшаяся витебская Галя?

 Хотя, в иудейской традиции невестой называют Субботу.

В кинотеатре рассерженный Хоттабыч вспоминает, что он настолько

могущественный джин, что с ним "ничего не мог поделать сам Сулейман

ибн Дауд". Кто такой этот Сулейман? Всё просто - царь Соломон. Шломо

бен Давид. Соломон, как известно, носил кольцо с надписью "всё

пройдёт". И кольцо это повелевало джинами. Помните, как гонялся

Хоттабыч за иностранцем Ванденталлесом, думая, что тот владеет

 заветным кольцом?

- Да позволено будет мне узнать, что ты, о бриллиант моей души,

подразумеваешь под этим неизвестным мне словом "балда"? -

осведомился с любопытством старик Хоттабыч.

Волька от смущения покраснел, как помидор.

- Понимаешь ли...... как тебе сказать... э-э-э... ну, в общем, слово "балда"

 означает "мудрец".


Нужно заметить, что над этой фразой я тоже смеялся. В детстве. Но,

оказывается, смеялся последним автор. И вот почему.

По-еврейски "баал дат" означает... правильно, "мудрец"! Не соврал

Волька Костыльков! Этого не знали только советские партийные идеологи.

Всё это цитирование объясняется просто. Детство писателя Гинзбуга

прошло в Витебске, местечке, где до революции на 17 христианских

церквей приходилась 51 синагога. Здесь же, в Витебске, он окончил

хедер. Отсюда нужно искать корни Хоттабыча и его иудейских высказываний.

Перечитайте "Старика Хоттабыча" и задайте себе вопросы: кто такой

царь джинов Джирджим ибн Реджмус? почему его тётку зовут Икриша? что

означает название королевства Бенэм и города Сокке?

Прочитав другие произведения Лазаря Лагина, мы лишь утвердимся в

правильности наших суждений - иудейские названия сплошь и рядом.

Например, в романе "Патент АВ": город Бакбук переводится с иврита

"бутылка", персонаж Эдуф - "раб", другой персонаж Цфардейа -

"лягушка"+ И т.д. За это произведение Лагин получил, кстати сказать,

Сталинскую премию. И это в то время, когда происходит борьба с

космополитами! И уже осуждены и даже расстреляны Бронштейн,

Розенфельд и Аронов, которых мы знаем под фамилиями Троцкий,

 Каменев, Зиновьев.

Неудивительно, что не раскусили борцы за "правильную" идеологию

еврейских насмешек Гинзбурга. К тому времени все советские писатели

имели благозвучные фамилии. Штейнкман стал Михаилом Светловым.

Фридлянд - Кольцовым. Гликберг переродился в Сашу Черного. Зильбера

мы помним как Вениамина Каверина, создателя "Двух капитанов".

Вот и уроженец Витебска Гинзбург вошёл в историю как Лазарь Лагин,

автор детской сказ ки "Старик Хоттабыч", которая, говоря словами

своего героя-джинна, всего лишь "удивительная история, которая, будь

она написана иглами в уголках глаз, послужила бы назиданием для

поучающихся".



Zor Shekhtman,

New York
 

Джек Лондон: величие таланта и парадоксы судьбы

Всего сорок лет продолжался его жизненный путь, а в литературе он работал менее двух десятилетий. Когда охватываешь взглядом созданное Джеком Лондоном (1876 - 1916), невольно поражаешься интенсивности, напряженности его писательского труда. И дело здесь не просто в количестве книг - их при жизни Лондона вышло пятьдесят, а еще семь были изданы после смерти. Дело, прежде всего, в глубоком своеобразии творческого поиска Лондона, который был сущностью и смыслом его писательства, его призванием.

Читать далее...

Чего мы не знаем про доктора Айболита?

К. Ю. Старохамская

Читать далее...

«На Парнасе Серебряного века»

Из воспоминаний Сергея Маковского "На парнасе Серебряного века"
DВВ  В то время он еще не был женат на Анне Андреевне Горенко (ставшей Ахматовой), но знал ее уж давно. После более трех лет колебаний он наконец женился. Свадьба состоялась в 1910 году. Я встретил молодых тогда в Париже. Затем мы вместе возвращались в Петербург.

В железнодорожном вагоне, под укачивающий стук колес, легче всего разговориться «по душе». Анна Андреевна, хорошо помню, меня сразу заинтересовала, и не только в качестве законной жены Гумилева, повесы из повес, у которого на моих глазах столько завязывалось и развязывалось романов «без последствий», — но весь облик тогдашней Ахматовой, высокой, худенькой, тихой, очень бледной, с печальной складкой рта, вызывал не то растроганное любопытство, не то жалость. По тому, как разговаривал с ней Гумилев, чувствовалось, что он ее полюбил серьезно и гордится ею. Не раз и до того он рассказывал мне о своем жениховстве.  Говорил и впоследствии об этой своей единственной настоящей любви...

 

Читать далее...

«Не отрекаются любя». Вероника Тушнова и Александр Яшин: незаконченный роман


Они родились в один день. Говорят, что такие люди проживают похожие жизни. Означало ли это судьбу на двоих? Их тянуло друг к другу, но множество причин, важных и не очень, не позволило быть вместе.
От санитарки до поэтессы

Известная советская писательница Вероника Тушнова родилась в семье профессора медицины в Казани. Отец воспитывал дочь в строгости и любви к порядку. С раннего детства задумчивая черноглазая девочка тайком от всех писала стихи и прятала их под подушку. Окончив школу, пошла по стопам отца и поступила в мединститут в Ленинграде. Учеба не приносила удовольствия, каждый семестр давался с трудом. Ее по-прежнему завораживали поэзия и живопись. На четвертом году Тушнова решается и бросает институт, поступая в московский Литературный институт им. Горького. Но внезапно начинается война, и планы на будущее откладываются до лучших времен.
Далее

Какую судьбу выбрала себе Анна Петровна Керн? Или ...«чудное мгновенье» заканчивается

Так уж сложилось, что все, с кем пересекался жизненный путь Пушкина, остались в нашей истории, ведь на них падали отблески таланта великого поэта. Если бы не пушкинское «Я помню чудное мгновенье» и последовавшие затем несколько трогательных писем поэта, имя Анны Керн давно бы забылось. А так, и имя на слуху, и интерес к женщине не утихает – что же в ней было этакое, заставившее запылать страстью самого Пушкина?

Анна родилась 22 (11) февраля 1800 года в семье помещика Петра Полторацкого. Её детство прошло в небольшом городке Лубны и в усадьбе Берново, принадлежащей деду по матери И. П. Вульфу, бывшему в тот период орловским губернатором. Анне было всего 17 лет, когда отец выдал её замуж за 52-летнего генерала Ермолая Фёдоровича Керна. Семейная жизнь сразу же не заладилась. Анна даже записала в дневнике: «Его невозможно любить – мне даже не дано утешения уважать его; скажу прямо – я почти ненавижу его».

Юной красавице хотелось блистать в свете, а супругу досталось служить не в Петербурге, а в дальних гарнизонах, да и светских развлечений он явно чурался. Прошедший почти все войны своего времени, неоднократно раненый, он был добросовестным и честным служакой, каких и в те времена хватало. О заслугах генерала свидетельствовали боевые ордена и его портрет, написанный по распоряжению императора для Военной галереи Зимнего дворца. За служебными делами времени на молодую жену у генерала оставалось маловато. Так что развлекать себя Анна предпочитала сама, активно заводя романы на стороне. Подобные ситуации в те времена не были редкостью даже в семьях прославленных полководцев, не зря же о «похождениях» Варвары Суворовой и Екатерины Багратион много лет судачили в светских салонах    

К сожалению, отношение к мужу Анна частично перенесла и на дочерей, заниматься воспитанием которых явно не хотела. Пришлось генералу устраивать их в Смольный институт. А вскоре супруги, как говорили в то время, «разъехались», стали жить раздельно, поддерживая только видимость семейной жизни.

Впервые Пушкин появился «на горизонте» Анны в 1819 году. Произошло это в Петербурге в доме её тётушки Е. М. Олениной. Вот как она впоследствии описала эту встречу: «На одном из вечеров у Олениных я встретила Пушкина и не заметила его: мое внимание было поглощено шарадами, которые тогда разыгрывались и в которых участвовали Крылов, Плещеев и другие... За ужином Пушкин уселся с братом моим позади меня и старался обратить на себя мое внимание льстивыми возгласами, как, например: «Можно ли быть такой хорошенькой!». Тогда поэт на Анну впечатления не произвел, а по некоторым сведениям, она ему даже нагрубила и обозвала обезьяной.

Следующая встреча произошла в июне 1825 года, когда Анна заехала погостить в Тригорское, имение своей тётушки, П. А. Осиповой, где вновь повстречалась с Пушкиным. Михайловское находилось рядом, и вскоре Пушкин зачастил в Тригорское. Но Анна закрутила роман с его приятелем Алексеем Вульфом, так что поэту оставалось только вздыхать и изливать чувства на бумаге. Тогда-то и родились знаменитые строки. Вот как об этом вспоминала впоследствии Анна Керн:

«Он пришел утром и на прощание принес мне экземпляр 2-й главы «Онегина», в неразрезанных листках, между которых я нашла вчетверо сложенный почтовый лист бумаги со стихами: «Я помню чудное мгновенье» и проч. и проч. Когда я собиралась спрятать в шкатулку поэтический подарок, он долго на меня смотрел, потом судорожно выхватил и не хотел возвращать; насилу выпросила я их опять; что у него промелькнуло тогда в голове – не знаю. Стихи эти я сообщила тогда барону Дельвигу, который их поместил в своих «Северных цветах»…».

Воспоминания Анны впоследствии были опубликованы и дали повод к сомнениям, а ей ли были посвящены эти строки? Письма, которые писал поэт Анне после её отъезда из Тригорского, однозначно свидетельствуют – именно ей. Вот его первое письмо: «Ваш приезд в Тригорское оставил во мне впечатление более глубокое и мучительное, чем то, которое некогда произвела на меня встреча наша у Олениных... Переписка ни к чему не ведет, я знаю; но у меня нет сил противиться желанию получить хоть словечко, написанное вашей хорошенькой ручкой... Прощайте, божественная; я бешусь и я у ваших ног». А это уже из следующего письма: «Милая! Прелесть! Божественная!». Всего известно пять писем, наполненных страстью и надеждой на встречу.

Встреча произошла через два года, и они даже стали любовниками, но ненадолго. Видимо, права пословица, что сладким бывает только запретный плод. Страсть вскоре утихла, но чисто светские отношения между ними продолжались.

А Анну кружили вихри новых романов, вызывая пересуды в обществе, на которые она не очень-то обращала внимание. Когда ей было 36 лет, Анна внезапно исчезла из светской жизни, хотя пересудов от этого меньше не стало. И посудачить было о чем, ветреная красавица влюбилась, причем её избранником стал 16-летний кадет Саша Марков-Виноградский, бывший чуть старше её младшей дочери.

Анна замкнулась в семейном кругу и стала вести с молодым избранником обычную тихую жизнь добропорядочной замужней дамы. Через три года у них родился сын, названный Александром. Все это время она продолжала формально оставаться женой Ермолая Керна. А когда отвергнутый муж в начале 1841 года скончался, Анна совершила поступок, вызвавший не меньше пересудов в обществе, чем её прежние романы. Как генеральской вдове, ей полагалась солидная пожизненная пенсия, но она от неё отказалась и летом 1842 года обвенчалась с Марковым-Виноградским, приняв его фамилию.

Муж Анне достался преданный и любящий, но не богатый. Семья с трудом сводила концы с концами. Естественно, что из дорогого Петербурга пришлось перебраться в небольшое поместье мужа в Черниговской губернии. В момент очередного острого безденежья Анна даже продала письма Пушкина, которыми очень дорожила. Пыталась подрабатывать и переводами, но много ли на этом заработаешь в глубинке. В 1855 году Марков-Виноградский получил небольшую должность в Петербурге, но через 10 лет вынужден был в чине коллежского асессора (8 класс Табели о рангах) выйти в отставку. Семье снова пришлось уехать в деревню.

Семья жила очень бедно, но между Анной и мужем была истинная любовь, которую они сохранили до последнего дня. Они и скончались в один год. Анна пережила супруга всего-то на четыре месяца с небольшим. Она ушла из жизни в Москве 27 мая 1879 года.

Символично, что в последний путь Анну Маркову-Виноградскую везли по Тверскому бульвару, где как раз монтировали памятник Пушкину, обессмертившему её имя. Похоронили Анну Петровну возле небольшой церквушки в деревне Прутня под Торжком.
В истории Анна Петровна Керн так и осталась «Гением чистой красоты», вдохновившим Великого поэта на прекрасные стихи. 

 

Опубликовано в Shkolazhizni.ru   в рубрике «Мужчина и женщина»                   

15 МАЯ:В ЭТОТ ДЕНЬ 120 ЛЕТ НАЗАД РОДИЛСЯ ГЕНИАЛЬНЫЙ ПИСАТЕЛЬ МИХАИЛ БУЛГАКОВ!

Михаил Булгаков родился 3 (15) мая 1891 года в Киеве в семье профессора Киевской духовной академии Афанасия Ивановича Булгакова (1859—1907) и его жены Варвары Михайловны (в девичестве — Покровской) (1869—1922). В семье было семеро детей: Михаил (1891—1940), Вера (1892—1972), Надежда (1893—1971), Варвара (1895—1954), Николай (1898—1966), Иван (1900—1969) и Елена (1902—1954).

В 1909 году Михаил Булгаков закончил киевскую Первую гимназию и поступил на медицинский факультет Киевского университета. 31 октября 1916 года — получил диплом об утверждении «в степени лекаря с отличием со всеми правами и преимуществами, законами Российской Империи сей степени присвоенными».

В 1913 году М. Булгаков вступает в свой первый брак — с Татьяной Лаппа (1892—1982).
После начала Первой мировой войны М. Булгаков несколько месяцев работает врачом в прифронтовой зоне. Затем направлен на работу в село Никольское Смоленской губернии, после этого работал врачом в Вязьме.
Во время Гражданской войны, в феврале 1919 года, М. Булгаков был мобилизован как военный врач в армию Украинской Народной Республики. В конце августа 1919 года, по одной из версий, М. Булгаков был мобилизован в Красную Армию в качестве военного врача; 14-16 октября вместе с частями Красной Армии вернулся в Киев и в ходе уличных боев перешел на сторону Вооруженных сил Юга России и стал военным врачом 3-го Терского казачьего полка.
В том же году успевает поработать врачом Красного креста, а затем — в белогвардейских Вооружённых Силах Юга России. Некоторое время он с казачьими войсками проводит в Чечне, затем во Владикавказе.
В конце сентября 1921 года М. Булгаков переезжает в Москву и начинает сотрудничать как фельетонист со столичными газетами («Гудок», «Рабочий») и журналами («Медицинский работник», «Россия», «Возрождение»). В это же время он публикует отдельные произведения в газете «Накануне», выпускавшейся в Берлине. С 1922 по 1926 год в «Гудке» напечатано более 120 репортажей, очерков и фельетонов М. Булгакова.
В 1923 году М. Булгаков вступает во Всероссийский Союз писателей. В 1924 году он знакомится с недавно вернувшейся из-за границы Любовью Евгеньевной Белозерской (1898—1987), которая в 1925 году становится его новой женой.
С октября 1926 года во МХАТе с большим успехом идёт пьеса «Дни Турбиных». Её постановка разрешена на год, но позже несколько раз продлевалась, поскольку пьеса понравилась И. Сталину[3]. Однако в своих выступлениях И. Сталин соглашался: «Дни Турбиных» — «антисоветская штука, и Булгаков не наш»[4]. Одновременно в советской прессе проходит интенсивная и крайне резкая критика творчества М. Булгакова. По его собственным подсчётам, за 10 лет появилось 298 ругательных рецензий и 3 благожелательных[3]. Среди критиков были такие влиятельные чиновники и литераторы, как В. Маяковский, А. Безыменский, Л. Авербах, В. Шкловский, П. Керженцев и многие другие.
В конце октября 1926 года в Театре им. Вахтангова с большим успехом проходит премьера спектакля по пьесе «Зойкина квартира».
В 1928 году М. Булгаков едет с женой на Кавказ, посещает Тифлис, Батум, Зелёный Мыс, Владикавказ, Гудермес. В Москве в этом году проходит премьера пьесы «Багровый остров». У М. Булгакова возникает замысел романа, позднее названного «Мастер и Маргарита». Писатель также начинает работу над пьесой о Мольере («Кабала святош»).
В 1929 году М. Булгаков знакомится с Еленой Сергеевной Шиловской, которая становится его третьей и последней женой в 1932 году.
К 1930 году произведения М. Булгакова перестают печататься, пьесы изымаются из репертуара театров. Запрещены к постановке пьесы «Бег», «Зойкина квартира», «Багровый остров», спектакль «Дни Турбиных» снят с репертуара. В 1930 году М. Булгаков пишет брату Николаю в Париж о неблагоприятной для себя литературно-театральной ситуации и тяжёлом материальном положении. Тогда же он пишет письмо Правительству СССР с просьбой определить его судьбу — либо дать право эмигрировать, либо предоставить возможность работать во МХАТе. М. Булгакову звонит И. Сталин, который рекомендует драматургу обратиться с просьбой зачислить его во МХАТ.
В 1930 году М. Булгаков работал в качестве режиссера в Центральном театре рабочей молодёжи (ТРАМ). С 1930 по 1936 год — во МХАТе в качестве режиссёра-ассистента. В 1932 году на сцене МХАТ состоялась постановка спектакля «Мёртвые души» Николая Гоголя по инсценировке М.Булгакова. Спектакль «Кабала святош» увидел свет в 1936 году, после почти пяти лет репетиций. После семи представлений постановка была запрещена, а в «Правде» была помещена разгромная статья об этой «фальшивой, реакционной и негодной» пьесе.
В январе 1932 года И. Сталин (формально — А. Енукидзе) вновь разрешил постановку «Дней Турбиных», и до войны она больше не запрещалась. Правда, ни на один театр, кроме МХАТа, это разрешение не распространялось.
В 1936 году, после статьи в «Правде», М. Булгаков ушёл из МХАТа и стал работать в Большом театре как либреттист и переводчик. В 1937 году М. Булгаков работал над либретто «Минин и Пожарский» и «Пётр I».
В 1939 году М. Булгаков работает над либретто «Рашель», а также над пьесой о И. Сталине («Батум»). Пьеса была одобрена И. Сталиным, но, вопреки ожиданиям писателя, она была запрещена к печатанию и постановке. Состояние здоровья М. Булгакова резко ухудшается. Врачи диагностируют у него гипертонический нефросклероз. Булгаков продолжает употреблять морфий, прописанный ему в 1924 году, с целью снятия болевых симптомов. В этот же период писатель начинает диктовать жене последние варианты романа «Мастер и Маргарита».
С февраля 1940 года друзья и родные постоянно дежурят у постели М. Булгакова. 10 марта 1940 года Михаил Афанасьевич Булгаков скончался. 11 марта состоялась гражданская панихида в здании Союза Советских писателей. Перед панихидой московский скульптор С. Д. Меркуров снимает с лица М. Булгакова посмертную маску.
М. Булгаков похоронен на Новодевичьем кладбище. На его могиле, по ходатайству его жены Е. С. Булгаковой, был установлен камень, прозванный «голгофой», который ранее лежал на могиле Н. В. Гоголя.


Камень с могилы Н. Гоголя на могиле М. Булгакова

1922—1923 годы — публикация «Записок на манжетах».
В 1924 году — издание романа «Белая гвардия», о трагических событиях борьбы за власть между различными политическими силами Украины в 1918 году.
В 1925 году выходит сборник сатирических рассказов «Дьяволиада». В 1925 году также публикуются повесть «Роковые яйца», рассказ «Стальное горло» (первый из цикла «Записки юного врача»). Писатель работает над повестью «Собачье сердце», пьесами «Дни Турбиных» и «Зойкина квартира».
В 1926 году во МХАТе поставлена пьеса «Дни Турбиных»,
В 1927 году М. Булгаков завершает драму «Бег».
С 1926 по 1929 год в Театре-студии Евгения Вахтангова шла пьеса М. Булгакова «Зойкина квартира», в 1928—1929 год в Московском Камерном театре был поставлен «Багровый остров» (1928).
В 1932 году возобновлена постановка «Дней Турбиных» во МХАТе.
В 1934 году завершён первый полный вариант романа «Мастер и Маргарита», включающий 37 глав.

http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%91%D1%83%D0%BB%D0...%D1%8C%D0%B5%D0%B2%D0%B8%D1%87

 

 

 

 

Из писем Михаила Булгакова Иосифу Сталину

Телефонный разговор Михаила Булгакова с Иосифом Сталиным, о котором идет речь в статье испанской газеты, состоялся 18 апреля 1930 года. А вызван он был письмом писателя Генеральному секретарю ЦК ВКП(б). Это письмо стало криком души писателя, которому в 1929-30 годах не дали поставить ни одной пьесы и не дали опубликовать ни одной строчки.
В том письме правительству СССР, датированном 28 марта 1930 года, Михаил Булгаков, рассказывая о своем положении, писал: "ныне я уничтожен", "вещи мои безнадежны", "невозможность писать равносильна для меня погребению заживо". Цитируя разгромные отзывы на свои произведения, он защищался:
"Я доказываю с документами в руках, что вся пресса СССР, а с нею вместе и все учреждения, которым получен контроль репертуара, в течение всех лет моей литературной работы единодушно и с необыкновенной яростью доказывали, что произведения Михаила Булгакова в СССР не могут существовать.
И я заявляю, что пресса СССР совершенно права...
Борьба с цензурой, какая бы она ни была и при какой бы власти она ни существовала, мой писательский долг...
И, наконец, последние мои черты в погубленных пьесах "Дни Турбиных", "Бег" и в романе "Белая гвардия": упорное изображение русской интеллигенции, как лучшего слоя в нашей стране… Такое изображение вполне естественно для писателя, кровно связанного с интеллигенцией.
Но такого рода изображения приводят к тому, что автор их в СССР, наравне со своими героями, получает - несмотря на свои великие усилия стать бесстрастно над красными и белыми - аттестат белогвардейца, врага, а, получив его, как всякий понимает, может считать себя конченным человеком в СССР...
Я прошу правительство СССР приказать мне в срочном порядке покинуть пределы СССР в сопровождении моей жены Любови Евгеньевны Булгаковой.
Я обращаюсь к гуманности Советской власти и прошу меня, писателя, который не может быть полезен у себя, в отечестве, великодушно отпустить на свободу...".
И вот после такого крика души 18 апреля 1930 года около 19 часов в квартире Михаила Булгакова раздался телефонный звонок. Трубку сняла его супруга Любовь Булгакова (Белозерская). Услышав, что звонок из ЦК, она позвала супруга. Булгаков счел это розыгрышем, поэтому подошел к трубке раздраженный.
Секретарь: Михаил Афанасьевич Булгаков?
Булгаков: Да, да.
Секретарь: Сейчас с Вами товарищ Сталин будет говорить.
Булгаков: Что? Сталин?
...Прошло 2-3 минуты...
Сталин: C Вами Сталин говорит. Здравствуйте, товарищ Булгаков.
Булгаков: Здравствуйте, Иосиф Виссарионович.
Сталин: Мы Ваше письмо получили. Читали с товарищами. Вы будете по нему благоприятный ответ иметь… А, может быть, правда - Вы проситесь за границу? Что, мы Вам очень надоели?
Булгаков (растерянно и не сразу): ...Я очень много думал в последнее время - может ли русский писатель жить вне родины. И мне кажется, что не может.
Сталин: Вы правы. Я тоже так думаю. Вы где хотите работать? В Художественном театре?
Булгаков: Да, я хотел бы. Но я говорил об этом, и мне отказали.
Сталин: А Вы подайте заявление туда. Мне кажется, что они согласятся. Нам бы нужно встретиться, поговорить с Вами.
Булгаков: Да, да! Иосиф Виссарионович, мне очень нужно с Вами поговорить.
Сталин: Да, нужно найти время и встретиться, обязательно. А теперь желаю Вам всего хорошего.
Встреча Булгакова со Сталиным так и не состоялась. Но 19 апреля 1930 года Булгаков был зачислен ассистентом-режиссером во МХАТ. И еще устроился в ТРАМ (Театр рабочей молодежи). Впрочем, пьесы так и не ставили.
30 мая 1931 года в другом письме Сталину Булгаков писал:
"С конца 1930 года я хвораю тяжелой формой нейрастении с припадками страха и предсердечной тоски, и в настоящее время я прикончен.
Во мне есть замыслы, но физических сил нет, условий, нужных для выполнения работы, нет никаких. Причина болезни моей мне отчетливо известна.
На широком поле словесности российской в СССР я был один-единственный литературный волк. Мне советовали выкрасить шкуру. Нелепый совет. Крашеный ли волк, стриженый ли волк, он все равно не похож на пуделя. Со мной и поступили как с волком. И несколько лет гнали меня по правилам литературной садки в огороженном дворе. Злобы я не имею, но я очень устал. Ведь и зверь может устать.
Зверь заявил, что он более не волк, не литератор. Отказывается от своей профессии. Умолкает. Это, скажем прямо, малодушие.
Нет такого писателя, чтоб он замолчал. Если замолчал, значит, был не настоящий. А если настоящий замолчал - погибнет"...
Правда, Сталин побывал раза два на постановке пьесы Булгакова "Зойкина квартира", отметив: "Хорошая пьеса! Не понимаю, совсем не понимаю, за что ее то разрешают, то запрещают. Хорошая пьеса, ничего дурного не вижу". А в феврале 1932 года Сталин, посмотрев не понравившуюся ему пьесу Афиногенова "Страх", сказал представителям театра: "Вот у вас была хорошая пьеса "Дни Турбиных" - почему она не идет?... Хорошая пьеса, ее нужно ставить, ставьте". Последовало распоряжение восстановить постановку.
Кроме восстановленных "Дней Турбиных" во МХАТе последовала давно ожидаемая постановка его пьесы "Кабала святош", (которую все же вскоре сняли из репертуара). Разрешаются к постановке инсценированные Булгаковым "Мертвые души".
Но все это время Булгаков ищет встречи со Сталиным, в надежде в диалоге объяснить свою позицию и понять позицию его. В одном письме он даже попросил Сталина "стать моим первым читателем". Но больше никаких контактов с вождем нет.
В 1934 году Булгаковых вызывают в горисполком, чтобы заполнить бумаги на выезд из СССР. Булгаков обрадован и считает, что заточение закончилось и "Значит, увижу свет!". Но через несколько дней он получает официальный отказ.
И Булгаков вновь пишет письмо лично Сталину с просьбой о заступничестве.
Ответа нет.
В 1938 году Булгаков в очередном письме к Сталину заступается за поэта и драматурга Николая Робертовича Эрдмана, которому не разрешали вернуться в Москву после ссылки в Сибирь.
Ответа нет.
В 1939 году Булгакову предоставили место либреттиста в Большом театре, там же он работает в качестве переводчика. И как-то раз на спектакле "Иван Сусанин" Булгаков увидел в ложе Сталина. Но Сталин не обратил на него внимания
Знакомые советуют Булгакову: "Пишите агитационную пьесу... Сколько это может продолжаться? Надо сдаваться, все сдались. Один вы остались. Это глупо". И Булгаков пытается сделать шаг навстречу - пишет пьесу "Батум" о молодом Иосифе Джугашвили. Но попытка проваливается.
Когда Булгаков с режиссером и актерами, участвующими в постановке "Батум", отправляются в Грузию, чтобы на месте познакомиться с историческими местами, в поезд доставляют телеграмму, в которой сообщалось, что "надобность в поездке отпала, возвращайтесь в Москву".
Оказывается Сталин во время посещения МХАТа сказал Немировичу-Данченко, что "пьесу "Батум" он считает очень хорошей, но "ставить ее нельзя".
"Люся, - сказал тогда Булгаков жене, - он подписал мне смертный приговор".
В октябре 1939 года отчаявшийся Булгаков написал завещание. Он уже болен. Коллеги и знакомые написали письмо в правительство с просьбой отпустить Булгакова в Италию на лечение.
Ответа нет.
10 марта 1940 года Булгаков скончался.
В тот же день в его квартире раздался звонок. Звонили из секретариата Сталина:
Секретарь: Что, товарищ Булгаков умер?
Л.Булгакова: Да, умер.
На том конце провода положили трубку.

http://www.newsru.com/cinema/15feb2010/bulgakov.html


ТАЙНЫ БУЛГАКОВСКОЙ МАРГАРИТЫ

http://www.liveinternet.ru/users/3734096/post146404816/