Вспоминают и чтут в этот день богиню МАРУ, что проведет народ к Калинову (Звездному) мосту (Владения Морены, согласно Древним Сказам, лежат за черной Рекой Смородиной, разделяющей Явь и Навь, через которую перекинут Калинов Мост, охраняемый Трехглавым Змеем).

В доме – месте, где родители строили, жили, трудились, праздновали – также поминают предков, призывают их посетить землю: «Летите, милые деды...». Дедов молят о сохранности дома и о целости скотины, о здоровье людей, об урожае и о семейном благополучии, покровительстве молодой семье. В течение всей седмицы (недели) хозяйки оставляют на ночь на столе кушанья, так как «покойнички, наголодавшиеся за зиму», заглядывают в это время в свои прежние жилища – повидаться со «сродниками», памятующими о них. «Не угости честь-честью покойного родителя на НАВИЙ ДЕНЬ – самого на том свете никто не помянет, не угостит, не порадует!» – говорят в деревне. Жгут поминальные костры во дворах.

Мать земля от того просыпается, молодеет, красит лицо цветами и злаками, пышет силой, здоровьем – жизнь по жилам её разливается… Всё оживает: и поля, и луга, и тёмные рощи, и дремучие леса… Животворящая небесная стрела будит и мертвых в могиле… Встают они из гробов и, незримые земным очам, носятся середь остающихся в живых милых людей… Слышат гробные жильцы всё, видят всё – что люди на земле делают, слова только молвить не могут…

Как не встретить, как не угостить дорогих гостей?.. Как не помянуть сродников, вышедших из сырых, тёмных жальников на свет поднебесный?.. Услышат «окличку» родных, придут на зов, разделят с ними поминальную тризну…

Встают мертвецы в радости; выйдя из жальников, любуются светлым небом, красным солнышком, серебряным месяцем, частыми мелкими звездочками… Радуется и живое племя, расставляя снеди по могилам для совершения тризны…

Рассыпается народ по божьей ниве, зарывает в могилки красные яйца, поливает жальники (МОГИЛЫ) сычёной брагой, убирает их свежим дерном, раскладывает по жальникам блины, оладьи, пироги, кокурки (Пшеничный хлебец с запечённым в нём яйцом.), крашены яйца, пшенники да лапшенники, ставит вино, пиво и брагу… Затем окликают загробных гостей, просят их попить поесть на поминальной тризне.

Пошёл пир на весь мир – Яр Хмель на землю ступил. Другие песни раздаются на кладбищах… Поют про «калинушку с малинушкой – лазоревый цвет», поют про «кручинушку, крытую белою грудью, запечатанную крепкою думой», поют про то, «как прошли наши вольные весёлые дни, да наступили слёзовы горьки времена». Не жарким весельем, тоской горемычной звучат они…
Нет, то новые песни, не Ярилины.

Оклички женщинами справляются, мужчинами – никогда. Когда вслушаешься в эти оклички, в эти «жальные причитанья», глубокой стариной пахнет!.. Те слова десять веков переходят в устах народа из рода в род… Старым богам те песни поются:

Грому Гремучему, да Матери Сырой Земле.
Со восточной со сторонушки
Подымались ветры буйные,
Расходились тучи чёрные,
А на тех ли на тученьках
Гром Гремучий со молоньями,
Со молоньями да с палючими…
Ты ударь, Гром Гремучий, огнём полымем,
Расшиби ты, громова стрела,
Ещё матушку – Мать Сыру Землю…
Ох ты, матушка, Мать Сыра Земля,
Расступись на четыре сторонушки,
Ты раскройся, гробова доска,
Распахнитесь, белы саваны,
Отвалитесь, руки белые,
От ретивого сердечушка…
Государь ты наш, родной батюшка.
Мы пришли на твое житье вековечное,
Пробудить тебя ото сна от крепкого.
Мы раскинули тебе скатерти браные;
Мы поставили тебе яства сахарные,
Принесли тебе пива пьяного,
Садись с нами, молви слово сладкое,
Уж мы сядем супротив тебя,
Мы не можем на тебя наглядетися,
Мы не можем с тобой набаяться.

Наплакавшись на «жальных причитаньях», за тризну весело принимаются. Вместо раздирающей душу, хватающей за сердце «оклички», весёлый говор раздается по жальникам…

Свети, свети, Солнышко!
Дам тебе яичко,
Как курочка снесёт в дубраве,
Отнеси его до раю,
Пусть все души радует.

В воду бросают скорлупу освещенного красного яйца. Считается, что скорлупа доплывёт до забытых душ умерших (тех, которых давно не поминают) к Русальному дню.