Правила и традиции - штука серьезная. Особенно, когда дело касается англичан. Мир полетит в тартарары, а они в положенное время сядут за свою утреннюю porridge (овсянку), тосты с джемом и яйца «в мешочек». Королевская семья - не исключение.

Принцесса Диана была англичанкой до мозга костей. Хоть и не королевской, но достаточно именитой крови. Она выросла в семейном поместье Парк-Хауз, где не подавали ростбиф без йоркширского пудинга и обедать садились в один и тот же час. Но даже она чувствовала себя не очень уютно в Букингемском дворце, где правила отполированы временем. Поднос с завтраком и сейчас будет сервирован точно так же, как и сто лет назад - ручка чашки вправо, ложечка на блюдце по диагонали. В сахарнице - кусковой сахар, а не какой-нибудь там плебейский песок, рядом серебряные щипчики. Тосты - на специальной серебряной подставке, а на блюдце строго три шарика масла. И обязательная льняная салфетка. Говорили, что Виндзоры, всегда застегнутые на все пуговицы, вели такую чопорную и размеренную жизнь, что она была больше похожа на железнодорожное расписание. «Здесь либо пойдешь ко дну, либо выплывешь, - уверяла Диана. - Я выплыла».

В дни званых обедов, когда в Бальном зале накрывали стол на полторы сотни персон, вокруг него обязательно кружил мажордом, вооруженный линейкой. Правила требовали, чтобы все приборы были выровнены, гербы на тарелках и чашках не перевернуты, ножи, ложки и вилки лежали ровно на ширину большого пальца от края стола, а посередине красовались цветы. Поставить их на такой огромный стол можно было, только забравшись на него, для чего слуги обматывали ботинки полотенцами. Едва только гости усаживались на отведенные им места, как вереница лакеев с готовыми блюдами получала команду: «Внимание!». Блюда следовало подавать в строгой последовательности (мясо, картофель и соус, овощи, салат) с интервалом в тридцать секунд. Все было вымерено до миллиметра и высчитано до секунды. Еще хорошо, что при королеве Елизавете можно было приступать к еде сразу же, как только наполнили тарелку, а не сидеть и ждать, пока всех обнесут ростбифом и салатом, а потом ковырять остывшее мясо.

В Хайгроуве, загородном доме принца Чарльза и принцессы Дианы, куда их королевские высочества, тогда еще состоявшие в браке, приезжали почти каждый уик-энд, порядки были проще, но некоторые правила соблюдались неукоснительно. Утром принцу, сразу после того, как он покряхтел на турнике и принял ванну, приносили бергамотовый чай с ложечкой меда, а в столовой накрывали завтрак. Если принцесса садилась за стол одна или с сыновьями Уильямом и Гарри, то обходились без церемоний, накрывая стол клеенкой и ставя перед Дианой две упаковки йогурта, тосты, мед и половинку розового грейпфрута. В те дни, когда во главе стола сидел принц Чарльз, на столе красовалась льняная скатерть и прислуга была на подхвате. На краю стола - подборка газет. Times - для принца, Today -для принцессы.

Ужин в Хайгроуве обычно подавали к восьми вечера. Мервин Уичерли, шеф-повар, готовил форель по -шотландски, выдерживая филе в подсоленном молоке, панируя в муке, обжаривая с двух сторон и подавая с лимоном и зеленью. Иногда королевской семье предлагался картофель в мундире с икрой и подливой из уксуса и оливкового масла или цыплята гриль. На десерт часто подавали охлажденный и украшенный фруктами крем из молока, яичных желтков и сахара или пюре из крыжовника с взбитыми сливками. А на Рождество, после того как персонал, выстроившись в шеренгу, получал от принца подарки (которые все себе покупали сами, на что выдавалось по двадцать фунтов), всегда был традиционный плум-пудинг из сала, хлебных крошек, муки, изюма, сахара, яиц и пряностей. Перед подачей на стол его обливали ромом и поджигали.

Большой любитель охоты, Чарльз, которого персонал Хай-гроува считал «рабом привычек», часто отправлялся в Дербишир, выходя из дома в одно и то же время и прихватывая с собой неизменные фрукты, овсяное печенье, рулет с салатом и бутылку лимонного напитка. А если он приглашал в Хайгроув друзей-охотников, то угощал их яйцами-пашот и виски. Яйца следовало варить ровно три минуты, и не всегда они удавались такими, какие предпочитал принц, поэтому прислуга нашла выход из положения, опуская в кипящую воду несколько партий яиц, в надежде на то, что хоть некоторые из них получатся такими как надо. Очищенные яйца выкладывали на гренки, посыпали тертым сыром и поливали разогретым маслом, а потом на пару минут ставили в горячую духовку и подавали к столу на листьях салата. Хотя в Хайгроуве в дни приезда королевских высочеств готовили достаточно еды на случай появления гостей, иногда возникали казусы. Как-то раз, когда за обеденный стол уселись десять человек и шеф-повар, подрумянив двадцать кусков фазана из расчета по два куска на брата, подал блюдо с дичью в столовую, одному из гостей заблагорассудилось положить себе на тарелку двойную порцию. Это означало катастрофу: кому-то фазана не доставалось. Дворецкий пулей влетел на кухню и вытащил из холодильника цыпленка, предназначенного для собаки. Его было решено подать не самому «ценному» из гостей. Не успели присутствующие повнимательнее присмотреться к блюду с фазанами, как на нем очутилось еще два искусно приготовленных куска.

Что ни говори, а персонал Хай-гроува был хорошо вышколен. И твердо усвоил несколько «нельзя». Так, например, нельзя было возражать принцессе в один из тех дней, когда, как говорила прислуга, «штормило», и она могла залепить принцу пощечину, не выйти к столу, накричать на горничную за то, что та «насквозь пропахла» ненавистным Дианой кэрри. Вообще-то всему персоналу рекомендовали не употреблять пахучие приправы вроде чеснока или пряностей, но если кто-то не мог удержаться, тончайшее обоняние принцессы срабатывало как допинг-контроль. Также нельзя было обращать внимание на заплаканные глаза и постоянную беготню принцессы в туалетную комнату. Это означало, что ее опять мучил приступ булимии и рвоты. В такие дни не следовало лезть к ней со словами утешения. Весь персонал знал, что болезнь принцессы - следствие невроза, главной причиной которого был ее «дорогой» Чарльз, уделяющий внимание всему: своей обожаемой Камилле Паркер Боулз, огороду, саду и охоте, но только не молодой жене. Однажды Диана, любившая погрызть на кухне белый шоколад или отрезать пару кусков от бараньей ноги, запеченной для прислуги, сунула нос в еженедельник и обнаружила, что в ее отсутствие имя миссис Паркер Боулз встречается достаточно часто. С тех пор появилось еще одно правило - не записывать в кухонный еженедельник поименный список гостей, которые обедали с Чарльзом в Хайгроуве в отсутствие Дианы, а только безликие строчки вроде «к обеду четверо», иначе скандал был обеспечен. После таких семейных бурь принцесса совсем не могла есть и обходилась фруктами или салатом из цыпленка, отварных грибов, соленых огурцов, тонко нашинкованного сельдерея и майонеза с горчицей, не забывая извиняться перед поваром за то, что не отведала горячее блюдо. Впрочем, говорили, что в самом конце их с Чарльзом брака, когда они изо всех сил старались избегать общества друг друга, им пришлось держать уже двух шеф-поваров, отдельно для каждого. И еще говорили, что после развода с мужем и расставания с королевой-матерью приступы булимии у Леди Ди сами собой прекратились, она больше не вскакивала из-за стола и не выбегала из комнаты, тем более что рядом не было тех, кто проводил бы ее холодными взглядами.

Для поста использовались фото с банкета по случаю визита  в Великобританию Президента Ирландии.