Эта девочка, знаешь... мне такой не встречалось раньше... Она слишком особой породы и редкого сорта, как сольная партия верхнего меццо-сопрано, она абсолютно лишила меня покоя и заполнила всю мою жизнь без остатка. А ещё у неё очень тонкие нежные руки и они – эти руки – играют на мне такое, что я ради неё буду вечно скитаться голодной бродячей сукой где-то в окрестностях дальнего аэропорта и в любую погоду прикладывать уши к земле – не идет ли её самолёт на посадку, чтобы сразу же кинуться к трапу лизать ее ноги... Я по ней очень сильно скучаю – впрочем, ты понимаешь... Эта девочка, знаешь...Она – мое настоящее... Я безумно люблю наблюдать за ней теплой и спящей и мечтать , как мы вместе уедем на какой-нибудь остров, где закончилось прошлое и нет никаких вопросов, а небо вливается в море теплыми ливнями... Эта девочка, знаешь...Я скучаю по ней так сильно, что мне страшно, вдруг сердце мое не выдержит и взорвется от нерастраченной нежности... Знаешь, хочется выкрасить в фиолетовый волосы лишь бы слышать, как она заливается смехом, и заминировать все на свете взлетные полосы, чтобы она никогда никуда не уехала, чтобы не слышать ее «мы же встретимся через каких-нибудь два или три месяца»... Только от этих слов хочется молча повеситься на крючке в прихожей, где висело ее пальто... Знаешь, так как она не умеет никто прижиматься носом к ложбинке у шеи, так как она никто никогда не сумеет рисовать на моей коже затейливые узоры и каждое утро затевать со мной громкие споры о том, кто из нас любит сегодня больше... А мне хочется взять и стереть на всех картах Польшу и все остальные ненужные страны между, чтобы посольства не убивали во мне надежду на то, что мы будем однажды рядом... Эта девочка, знаешь...умеет лечить меня взглядом от бессониц, запоев и режущей старой боли, ее тело лишает последних остатков воли, растворяясь желанным ядом на языке... Я люблю ее так, что не жаль половины жизни за ее ладонь на моей щеке... татиана