Когда я езжу в метро, я думаю о тебе. В метро я езжу часто, настолько часто, что мне кажется, что я думаю о тебе постоянно. Пахнет резиной и сыростью. Гул в ушах и хочется выпить. Я боюсь толпы. Не люблю, когда смотрят. Достаю книгу, закрываю глаза.
Легкий толчок…поехали
Следующая станция – ну почему?… потому что так не бывает. И бабушку системы «божий одуванчик» наматывает на колеса паровоза. Не жалко… Потому что так не бывает. Только платформа качается под ногами, и манят пути и рельсы уходят далеко-далеко, к тебе.
Мама, я прекрасно болен…
- Тут парнишка нажрался, ментов бы вызвать, свалится еще чего доброго, или злого, доброго или злого, добр…
- Такой молоденький…да старуха это, божий одуванчик, не жалко…
- Ну и молодежь пошла…так не бывает…
Я не чувствую тебя. Когда грязный снег летит из-под шин и печка жарит щеки и задницу, я думаю о том, как я тебя не чувствую. Страстно, ритмично не чувствую твое тело и рассматриваю тучки. В Москве туман, зато у тебя тучки, и я их рассматриваю… Ты говоришь мне много слов. Ты пробуешь на вкус мое имя, но прежде мнешь его так, сяк, будто выбираешь с какой стороны откусить. Горькое. Я знаю. Выплюнь. Не-а. Смешно и упрямо, тьфу…
Я никогда тебя не увижу и никогда не говорю никогда. Мы залезем с тобой на крышу. Я не стану дарить тебе звезд, потому что до меня тебе дарили мириады и девать тебе их просто некуда. Просто посидим на крыше, пока не наскучит, и тебя не позовут домой обедать.
- Выходи еще…
- Да, не знаю, если выпустят…
И ты уйдешь, изящно оправив шкурку и подняв полосатый хвост. Обедать. Я посижу еще немного, подожду… Когда стихнет звук телевизоров и лишь прерывистый голубой свет от экранов будет беспокоить меня частыми вспышками я пойму, что ты уже не придешь, никогда, хотя я никогда не говорю никогда…
Метро обнимает меня со всех сторон. Здесь я думаю о тебе, слушаю память, пишу свои тексты и пью пиво. Сворачиваются головы и взгляды. МАМА, Я ПРЕКРАСНО БОЛЕН, ТАК НЕ БЫВАЕТ…
