Рождение
Я вам поведаю, как в Чили
рождается вулкан. В Чильяне,
в Парикутине, там ли здесь ли -
какая разница, сеньоры:
вулкан везде вулкан, у лета
нет ни провинций, ни границ.
Перед восстанием вулкана
распространяется прозрачность
умытого дождями света.
Цветы - как бархатный ковер.
Вот тут-то ленточкою тонкой
и закурился робкий пар
седого лунного оттенка -
уста планеты приоткрылись.
Уста планеты приоткрылись -
и появился низкий холмик,
грудь женщины из темной глины,-
как будто фыркает лошадка
или сопит локомотив,
дурманящий дыханьем едким,
кипеньем сероводорода,
которое пивною пеной
перетекло из чаши недр.
О тишине теперь забудь.
Гора огня растет, пока
не выбросит охапку стрел,
причудливый железный хлам -
огнем охваченные соты
с туманностями адских пчел.
Трещит, взлетает, опадает
исторгнутый горою пепел!
Но этот гром - не гром небес:
он хохот с примесями серы,
он грохот из подземных склепов,
он поднимается по глотке
вулкана, радостно шумит,
как будто вырвался наружу,
чтоб с молниями поиграть.
Уже вулкан на свет родился
и выше стал на миллиметр,
уже есть тучка у него -
платок, порхающий у носа.
Уже он вправе быть, расти,
уже его не замечают.
Пора приняться за маис.
Здесь ничего не приключилось.
Пабло Неруда