Теофила


В музее химического завода имени Я.Л.Карпова, на стенде, посвященном заводовладельцам
Ушковым, фотография молодой женщины в красивом белом платье, открывающем плечи. На платье
в виде вензеля брошь, к вьющимся волосам приколоты цветы. Лицо женщины миловидно и открыто,
взгляд чист, на устах полуулыбка. Портрет сразу привлекает внимание. Кто же она, эта
красавица?
Теофила Михайловна Ушкова, супруга последнего из династии Ушковых - Ивана Петровича
Ушкова. До замужества была она актрисой одного из московских театров. Там, по-видимому,
она и познакомилась со своим будущим мужем, который привез ее в свое имение рядом с Бон-
дюжским заводом.
Молодой хозяин имел высшее образование, в отличие от своего отца. Тем не менее за-
водом заниматься не любил. Вот что рассказывали рабочие про Ивана Петровича. Мчится на
тройке - дух захватывает. Своего кучера вышибет из саней и летит, будьто ветер. До тех
пор летит, пока лошадей не загонит. Если обгонит какой-нибудь мужичек его тройку, не
жить тогда крестьянской лошади. Пристрелит. Потом молвит небрежно, вдоволь налюбовавшись
на мужицкие слезы:"Иди-ка на мой конный двор, выбери лошадь. В следующий раз вперед
Ушкова не выскакивай." Жил Ушков чаще за границей или в Москве и лишь изредка приезжал
в свое имение для того, чтобы поохотиться.
Была ли с ним рядом Теофила или она жила постоянно в Бондюге неизвестно. Сохранилась
в музее еще одна фотография, где Теофила Михайловна запечетлена вместе с мужем и группой
охотников. Изменился ее взгляд, глаза смотрят устало и в них видно одиночество. Стоит она
с краю ото всех, а муж в центре с надменно поднятой головой оперся на ружье.
Как жила она в этой российской глуши, вырванная из московской театральной жизни?
Как складывались ее отношения с Иваном Петровичем? Известно, что Теофила Михайловна очень
любила цветы, содержала большой сад. Еще любопытен и такой факт. Когда началась первая
мировая война, она становится уполномоченным комитета по сбору пожертвований в пользу
раненых. А личная жизнь с мужем, видимо, не сложилась. Читаем воспоминания З.Нуретдинова,
садовника Ушковых в 1903-1917 годах:"Ушков мало жил в Бондюге. Фактически хозяином в
имении являлся любовник Теофилы Михайловны - главный механик завода немец Фридрих Герма-
нович."
Есть сведения, что еще до Октябрьской революции Иван Петрович Ушков скончался от
болезни.Теофила Михайловна пыталась отсудить себе часть капиталов. Позже уехала с немцем-
механиком в Германию. В 1919 году она приезжала в Бондюгу как германская подданная в на-
дежде отсудить свою долю, но в этом ей отказали. Больше ничего не известно о судьбе
последней хозяйки ушковского имения и бондюжского завода.




Из газеты "Менделеевский вестник" 29 августа 1992года

Как добывали радий

Остались архивы, некоторые даже опубликованы в Атомиздате. Нетрудно восстановить, в
какой страшной секретности конвоировали по Каме спецкараван. Под разгрузку он встал у
причала Тихие Горы. Через 47 лет это место (бывшая Бондюга) назовут именем Менделеева.
А еще четверть века спустя на специальной карте появится оранжевый знак радиоактивной
опасности.
Но тогда, в мае 1920, о содержимом трюмов знала разве что дюжина "неразглашенцев".
Из докладной записки уполномоченного Совнаркомом организатора пробного радиевого
завода И.Башилова:"Всю работу, намеченную ВСНХ и Академией наук, пришлось начать сыз-
нова, так как кроме радиоактивных остатков, полученных неизвестным в ту пору методом,
никаких следов по произведенной работе не осталось..."
Так история распорядилась с Тихими Горами.
Вместо неугасимой славы первооткрыватели оставили потомкам Бондюги неистребимый
радиевый след. Уже через полтора года после Камского марш-броска В.Вернадский доклады-
вал:"Рад сообщить Академии, что сотрудникам Радиевого института под руководством
В.Хлопина удалось получить первые пробы радия..." Для добычи одного драгоценного грамма
приходилось перерабатывать до 350 тонн сырой руды. Сдержанный В.Хлопин жаловался В.Вер-
надскому на совершенно "варварские условия работы" в Бондюге.
Наверное, он имел в виду нехватку топлива, оборудования, реагентов. Поволжскую засу-
ху 21-го, повальный голод, затем допросы, аресты...Иными условиями, кроме "варварских",
в общем-то и не располагали.
В начале прошлого года сотрудник Казанского НИИ Геологонеруд В.Большов принес в рес-
публиканский комитет по охране природы редкую книгу. Двести страниц под названием "Как
добывали советский радий" были "прглочены" быстрее детектива.
Оказалось, что на месте бывшего радиевого завода постоянно функционировал цех строи-
тельных материалов. В потребителях дефицитного кирпича десятилетиями значился "весь рай-
он и окрестности".
Сначала жители Тихих Гор с удивлением наблюдали, как какой-то чудак рыщет по круто-
му заснеженному склону. Затем в соседнем Менделеевске он бродит вдоль улиц и речки Той-
мы. Что значит "произвести пешеходную съемку гамма-излучения"? Это и значит - прочесть
сантиметр за сантиметром подозреваемую в заражении местность. С тремя дозиметрами - для
верности. Как бы тут пригодились архивные материалы! Но ни одна организация - от Санкт-
Петербургского НПО Радиевый институт В.Хлопина, до местных держателей информации - на
вопросы всерьез не отзовется.
В первом же акте от 10 февраля 1991 года были зафиксированы десятки очагов гамма-
излучения. Степень зараженности - до тысячи микроренген в час (напомню, что обычный
фон колеблется в пределах 7-15 микроренген).
После февраля начался период великих согласований. Полтора месяца радиологической
службе санэпиднадзора понадобилось, чтобы выбраться в "горячую точку".Плюс долгие не-
дели на смотрины докладных главного специалиста по радиологии Р.Сайфутдинова, этого
"возмутителя спокойствия". Чем больше обнаруживалось совместной работы, тем натянутей
становились его отношения с коллегами. Потом "человека с тяжелым характером" и вовсе
перестали брать в служебный транспорт.
Конечно, плохо, когда личную неприязнь смешивают с делом государственно важным.
Но, может быть, этому спрособствует служебная неразбериха? Когда радиологией занимается
и санэпидслужба, и Госкомитет по охране природы, и приезжий концерн "Геологоразведка"...
Речь не о том, чтобы заклеймить одних, которые знали, подписывали и молчали. Или
других, которые медлили, когда уже медлить нельзя. Так повелось, что их безответствен-
ность у нас всегда множилась детской наивностью третьих. Которые не ведали, а только
верили. Безоглядно, в 60-х годах на Чистопольском часовом заводе циферблаты покрывали
губительным для здоровья составом радий-мезаторий. А народ по пролетарской доверчивости
обращался с ним, как с родным. Красили домашние кровати, ночные горшки. Самые азартные -
даже зубы. Нехай во тьме светятся.
Дремучее невежество в атомный век!

Б.Вишневский

("Комсомольская правда", 14.06.92)
 

Серия сообщений "История родного края":
Часть 1 - Есть на Каме завод
Часть 2 - История Наша
Часть 3 - История родного края
Часть 4 - Еще одна тайна
...
Часть 10 - Вышли полки из Казани
Часть 11 - Запомни меня счастливым
Часть 12 - О КАЗАНСКОМ УНИВЕРСИТЕТЕ