Радио на стенке
говорит негромко.
Ровный, тихий голос
каждому знаком.
А ему на печке
на своем наречье
Подпевает чайник
тонким голоском.
Маро Маркарян
Вот уже третий год, как ушел Виктор Татарский, а ощущение сиротства у его слушателей - оно не проходит. По субботам в девять вечера тысячи людей по привычке тянутся к радиоприемникам, чтобы услышать родной голос...
Кажется, что с исчезновением из эфира "Встречи с песней" в ноосфере планеты образовалась дыра.
Ведь мы, с детства слышавшие по радио Виктора Татарского, росли и обретали себя под его спокойные обертоны.
От этого голоса на сердце становилось торжественно и чудно, земля засыпала в сиянье голубом, как в стихах Лермонтова. Уже не тянуло кувыркаться и бегать. Хотелось притаиться на коленях у бабушки или мамы и слушать, слушать...
"Тоска по Татарскому" - так назывался мой первый очерк о Викторе Витальевиче. Это название ему нравилось. Бывало, вдруг вспомнит о нем и в который раз с наигранной строгостью спросит: "И вы сами придумали такой заголовок?.. А, может, редактор?.."
- Да нет, - со столь же притворной обидой отвечал я, - это мой заголовок!
И тут Виктор Витальевич весело отзывался: "Браво!.."
А ведь тридцать лет назад это название - "Тоска по Татарскому" - выглядело странным. Виктор Татарский был на пике своей популярности и как актер, и как радиоведущий. "Встречу с песней" слушали в стране все, у кого был репродуктор на кухне или транзисторный приемник. Каждый месяц в однокомнатной квартире Татарского на Старом Арбате появлялся очередной мешок с письмами слушателей.
И я ведь тогда только познакомился с Виктором Витальевичем, впереди были долгие годы нашего счастливого общения.
Какая могла быть тоска?
Виктор Татарский родился 17 ноября 1939 года в семье научных работников, живших в Ленинграде на Кировском (ныне Каменноостровском) проспекте в доме 26/28. Это знаменитый дом "трех Бенуа" на 16-й линии Васильевского острова.
Про первые семь лет жизни Виктора Витальевича мы почти ничего не знаем. Всё, что сам он знал о себе маленьком, - это рассказ матери, относящийся к зиме 1941-1942 годов: "Я везу тебя на санках, вдруг - взрыв. Ты показываешь рукой в ту сторону и смеешься..."
Всю блокаду мальчик провел в доме малютки Петроградского района Ленинграда. Про эти годы Виктор Витальевич ничего не помнил. Так было со многими детьми войны: Господь прикрыл им ладонью глаза, заслонил от них самое страшное, освободил их от памяти об этом времени.
О том, что пережил маленький Виктор, мы можем лишь догадываться по редким документам и свидетельствам ленинградцев. Вот запись из дневника военного шофера Николая Елисеева 24 апреля 1942 года: "Авиабомба упала в дом малютки, убила заведующего и несколько детей..."
Память вернулась к мальчику лишь 9 мая 1945 года, когда отец привел его на набережную Невы, где в честь Победы выстроились на рейде расцвеченные огнями военные корабли и раздались залпы салюта.
В последние годы Виктор Витальевич, обычно избегавший говорить в эфире о себе, признавался, что он - ленинградец, блокадник. При этом он непременно благодарил тех, кто спас его в годы войны. Надеялся: а вдруг кто-то из сотрудников дома малютки на Петроградской стороне еще жив и услышит по радио его слова.
27 января 2014 года, в день 70-летия снятия блокады Ленинграда, Виктор Татарский участвовал в прямом эфире "Радио России" и сказал тогда: "Хочу поблагодарить сотрудников детского дома на Петроградской стороне. Я низко кланяюсь им. Они спасали детей. Это был подвиг..."
В ответ слушатели "Встречи..." писали Виктору Витальевичу: "Спасибо тем женщинам, которые в блокадном Ленинграде сберегли вас крошечкой..."
Но ни одна из его спасительниц, увы, так и не откликнулась...
Разбирая почту "Встречи с песней", Виктор Витальевич в особый пакет откладывал письма из Ленинграда. Они звучали в эфире в первую очередь.
В 1970-1980-е годы все свои литературные программы Виктор Татарский старался прежде всего показать в родном городе. И ленинградцы отвечали ему любовью. Особенно ему запомнилась худенькая седая женщина, приходившая на все его выступления с маленькой корзинкой, прикрытой салфеткой. "После концерта она подавала эту корзинку мне. В корзинке было домашнее печенье..."
* * *
Из последних заявок Виктора Татарского в службу обеспечения Государственного телерадиофонда: "Прошу выдать для передачи "Встреча с песней" для использования в 2023 году следующие фондовые материалы:
"Сулико" в исп. Т. Махарадзе;
"Ласточка", армянская песня в исп. П. Лисициана;
"Соловей" в исп. А. Соленковой;
"Жертва вечерняя" П. Чеснокова в исп. хора;
"Не для меня придет весна..." в исп. А. Карамзина..."
Встреча с песней
Когда Виктора Татарского спрашивали о любимой музыке, то после произведений классики он называл песню Давида Тухманова на стихи Семена Кирсанова "Жил-был я". Исполнял песню Александр Градский.
Жил-был - я.
Стоит ли об этом?
Шторм бил в мол.
Молод был и мил...
В порт плыл флот.
С выигрышным билетом
Жил-был я:
Помнится, что жил.
Зной, дождь, гром,
Мокрые бульвары...
Ночь. Свет глаз.
Локон у плеча...
Шли всю ночь.
Листья обрывали
"Мы", "ты", "я",
Нежно лепеча.
Знал соль слез.
Пустоту постели.
Ночь без сна.
Сердце без тепла.
Гас, как газ,
Город опустелый.
Взгляд без глаз -
Окна без стекла:
Где ж тот снег?
Как скользили лыжи!
Где ж тот пляж
С золотым песком?
Где тот лес?
С шепотом - "поближе".
Где тот дождь?
"Вместе, босиком!"
Встань, сбрось сон.
"Не смотри, не надо..."
Сон не жизнь.
Снилось - и забыл.
Сон, как мох
В древних колоннадах.
Жил-был я...
Вспомнилось, что жил.
