Во подоле МаКоши мир бережется …

ПОНЕДЕЛЬНИК - ДЕНЬ ЛУНЫ-ДЕННИЦЫ

 

- Куда фига - туда дым, куда фига - туда дым, - повторяла Влада, и дым слушался.

 

Это был чудный домашний очаг из камней. Священное место, не для сжигания фантиков.

 

Был сколочен и стол на весь род. Глава рода, которым побывал каждый из мужчин, благодарил Богов и Предков и просил Их благословить пищу. Только после этого мы притрагивались к ней своими деревянными ложками. Яркие, расписные ложки, такие привычные с детства и неуместные в квартирах, с этим местом находились в гармонии.

 

Чечевичная каша с морковью, луком и салом, хлеб домашней выпечки, нежнейший мёд, чай из трав были нашим первым кушаньем на Валааме, и всё внутри, привычное к макаронам, бананам и чаю в пакетиках, изумлялось. Сделанное руками, напитанное солнцем, ветром, запахом трав - это было божественно.

 

А потом варились каша гречневая, каша ячневая, пшенная, овсяная. Мы смешивали крупы, в одни добавляли овощи, в другие - фрукты, одни готовили с силой камня, другие - с силой воды. И всё это время мы пели! А за столом потом мужчины говорили: «Благодарствуем, хозяюшка, вкусна твоя каша!» - и просили добавки. И приходило ощущение огромной радости, если Роду каша твоя показалась достойной…

 

В городе же всё вверх тормашками. Все лесные тропы там покрыты асфальтом, вместо каменных очагов - клумбы. А вода течёт из крана…

 

Утром мы, женщины (у мужчин было иное утро), приходили к озеру с гребнями и расчёсывали волосы, касаясь ими трав. Затем омывались Водой - лёгкими брызгами, приветствовали Солнце, напитывали себя силой Земли, пропускали через себя дыхание Огня, пробуждали ведром воды сердечный центр - центр Лад… без вскрикивания не обходилось и после - купались, ощущая себя в ладу со всем мирозданием.

 

ВТОРНИК - ДЕНЬ ПЕРУНА

 

Есть такое санскритское слово «пуруша» - «духовная природа».

 

В день громовника Перуна наша пуруша проходила испытания. Казалось бы, несложное - эмоциональным огнём, но…

 

Ссорились совершенно мирные люди, что говорить о людях вспыльчивых.

СРЕДА - ДЕНЬ ЖИВЫ

 

Курение - это пища, питающая внутреннюю активность воли человека, которая называется внутренним огнем. Если в человеке внутреннего огня мало, но он претедует на активность внеснюю в мире Яви (реаализация в социуме), он себя раскручивает через курение…

 

Среди нас не было курящих, но были те, кто, будучи женщиной, имеет короткие волосы, сидит «нога на ноге» или носит брюки в городе (здесь, разумеется, все мы были только в юбках). Славянские женщины были иные.

 

«Обкарнаться» - коротко постричься. Женщины с волосами по плечи (это было уже очень коротко!) назывались умствующими. Однако ум - мужское достоинство, женская сила - в мудрости и интуиции.

 

Женщина с волосами до центра Лад, т.е. сердца, считалась живущей эмоциями. А до Ярла, солнечного сплетения, - сильной, излучающей намерение, способное притянуть ребёнка. Если волосы были до Зарода, копчика, то это была женщина, которая силу рода и сохранит, и увеличит. А вот ниже Зарода - это уже родовая ведьма, т.е. ведающая, ворожея, носящая силу всего женского рода. Если же она притом была рыжей…

 

Символ женской силы - юбка. Надевать юбку обязательно сверху вниз, а снимать - спуская, тогда энергообмен происходит верный. Юбка должна быть широкой, сохраняющей живу, т.е. эфирную ауру, которая у женщины как плотный туман. Брюки же на ней запускают мужской ток, туман скручивается в жгут, канал интуиции перекрывается. В этом состоянии женщина уязвима для женских болезней, впрочем, как и в положении «нога на ноге». Юбка замужней женщины была ниже колен: колени - важная родовая чакра (на ведическом - «чара»), кстати, боли в коленных суставах означают родовые проблемы. Юбку чуть выше колен могла носить только девушка. Пупок закрывался безоговорочно (с открытым пупком женщина, как роженица, не защищена).

 

Славянские женщины были стройны. Дело в том, что полнота появляется, когда от мира пытаешься взять больше, чем можешь использовать. Худоба - наоборот (а иногда срабатывают энергетические программы, наложенные на весь род).

 

Но на древних рисунках или глиняных фигурках женщина ещё как полнотела!

 

- Это изображение не физического тела, а тела Живы, - объяснил ВладеМир.

 

И мы учились нести коромысло на плечах, плыть - не расплёскивая воду, не расплёскивая Живу…

 

Происходящее на Валааме было не игрой-реконструкцией, а погружением в ведический образ жизни, обряды и некоторые таинства. В то же время это было не возвращением назад, а взращиванием новых ростков, ибо время циклично.

 

- Сварог сварганил этот мир: закрутил вихрь, породил точку и раскрылся цветок… Мы должны восстанавливать связь между Правью и Навью… Родить - вывести, чтобы узрел… Словене словно вены на теле Матери-Земли… Сначала выявить в себе состояние зверича, потом людича, а после Богочеловеком стать… - рассказывал нам ВладеМир.

 

Вместе с мужчинами мы занимались древнеславянской здравой: «Ивой», «Живой» и «Дубравой» (костно-энергетической гимнастикой), взращивая собственное древо в трёх мирах. А потом мужчины почти на весь день уходили в лес, постигая Бера - одну из ипостасей Велеса, становились зверичами. Там, на поляне с палой хвоей, они работали с брёвнами, топорами, с собственным телом, открывая в себе мужские центры и овладевая древнеславянскими приёмами для защиты своего рода.

 

Мужчины уходили и возвращались, разделившись и неся по парам брёвна: при этом у идущего позади были завязаны глаза, а идущий впереди изредка говорил:

 

- Слева кочка, справа камень, - кратко так, по-мужски, без красочных описаний и подробностей.

 

А потом они ещё и перекидывали бревно с плеча на плечо или, например, подкидывали вверх на вытянутых руках… Хей! - кричал ВладеМир. Хоп! - подбрасывали бревно мужчины. Один в паре всё так же был с завязанными глазами…

 

Зато как скоро учились они вести и быть ведомыми, землю ногами слушать и силы концентрировать!

 

Хей! Хоп! Мужчины возвращались, а мы, забыв о песнях, выбегали с фотоаппаратами. А потом сидели и мужьям штаны зашивали: лопнувшие на боевой поляне швы.

 

- Ну как, что-то в нас изменилось? - игриво спрашивала Настя у Дениса. Что-то изменилось, но Денис никак не мог разобраться, что именно.

 

Мы ведь не только дырочки латали, фотографировали, пели и готовили каши. Пока мужчин не было, мы, среди густых трав и мягких волн, овладевали своим женским боевым искусством да совершали обряды омоложения и обретения женственности.

 

Как цветок, раскрывалась в них Настя, Настёна. В этом году ей очень хочется встретить свою любовь. Леля и Лада ей в помощь…

ЧЕТВЕРГ - ДЕНЬ ВЕЛЕСА 

 

Дуйте ветры буйные, дуйте ветры сильные

Над землёю-матушкой, над травой ковыльною…

 

Пели мы «Зёрнышко» Татьяны Сороковой, перебирая зёрнышки крупяные, а ветер взаправду взъерошился, подул.

 

- Смотрите, Стрибожьи стрелы! - Влада показывала на странные облака на спокойном, светлом небе, которые и впрямь приняли очертания двух стрел.

 

Бог ветра Стрибог к брату Велесу, Богу мудрости, спешил.

 

А к нам на купальский обряд, что в эту ночь должен был состояться, приехали гости, числом в двадцать. Вот тогда-то мы, на фоне их, мимолётных, и почувствовали себя Родом!

 

Вечером плели венки. Гости себе в венок сорвали ирисы, растущие по тропке от очага к озеру… Не почувствовали, что ирисам больше нравилось быть частью живого мира, а вовсе не их венка.

 

Но все мы мудро промолчали: это был день Велеса, не Перуна. Что возьмёшь с девочек, которые приехали на обряд, как на спектакль? Что им наши нетронуто прекрасные поляны? Хотя они уже и разделили с нами кашу, но вот пуд соли не съели. И снова внутри щёлкнуло ощущение: они - просто гости захожие, а мы - род-ные друг другу.

 

Колоход водили вокруг большого купальского венка на камне-Алатыре, потом несли венок этот до самой Ладоги и опускали со свечой в штормящие воды.

 

А потом время веночков пришло. Все девчата незамужние бойкими оказались и с камней пустили свои веночки со свечами в студёную, бушующую Ладогу. В такой Ладоге им не до утра плавать: счёт шёл на секунды. Если не сразу захлебнулся веночек, значит, есть у девки шанс в этом году замуж выйти.

 

А потом, когда ночь раскалилась, недалеко от костра на камне-Алатыре мы устлали землю папоротником для дружеской боротьбы. Мужчины кувыркались через костёр, и на их груди ВладеМир чертил руну Свентовида, хранящую от сил Нави. И когда мужчины сходились, мы пели бодрое: о кузнице и о кузнице, а сами-то - девчонки-девчонками! - тряслись в этот момент за своих мужчин.

 

- Александру Слава, Слава, Слава! - восхваляли победившего в ратании.

 

…а потом на папоротник встали женщины, прекрасные валькирии. И это была не борьба, а танец, в котором побеждала ставшая водою.

 

Свершился в эту ночь и обряд сжигания на священном огне одежды и предметов, хворью пропитанных.

И, уж конечно, через костёр прыгали… Когда прыгаешь впервые, кажется, что огонь пятки насквозь прожжёт, поэтому высо-о-око взлетаешь! А огонь пятки только щекочет. И вот, как внутри подразогрелось и уже за руку держит муж, прыгаешь без конца и ликуешь!

 

Очереди к костру длинные выстраивались.

 

А как выжгло напряжение стали, прыгая, кричать самое заветное:

 

- Выйти замуж!

- Квартиру в Москве!

- Саблю, будёновку и парашют! 

 

И вот, когда навь свои чары наконец в узор сплела, начались сокровенные прыжки, когда уже всё всерьёз: последний раз летишь над костром и набираешься от Купалы силы и мощи. После чего - в воду, воском расплавленным капаешь в прохладу.

 

А дальше (уже и предрассветная влажность в лесу) одинокие гуляли по тропкам леса: если суженые другу другу - так на какой-нибудь тропке обязательно сойдутся. А супруги уединялись…

 

- В эту ночь вы можете испытать редчайшие ощущения от соития, - рассказывал Владемир. - Но можете и сохранить на весь год силу, которую зародили здесь. Решать вам. А ведуньи пусть мужа своего под сосной оставят, а сами походят, травки пособирают, в эту ночь они целебными соками напитаны…