— ...нт! Пэйнт, растровый графический редактор! Мальчик мой, с тобой всё в порядке?

Пэйнт очнулся, удивлённо вскинул взгляд: он совершенно забыл о реальности, а прошло немало времени. В зале не обнаружилось ни Иллюстратора, ни Фотошопа, зато был Дефрагментатор, всё такой же энергичный и бодрый, только сейчас ещё и несколько обеспокоенный.

— Да, — с трудом оформил речевой импульс Пэйнт. Его голос, обычно мягкий и спокойный, обрёл оттенок хриплого карканья. – Дефрагментация закончена?

— Почти завершена, по традиции я собираю все программы в нижнем зале и быстро завершаю проверку всех установленных изменений, твои апартаменты свободны... Только не говори мне, что вы не поладили с Фотошопом, это было бы так досадно!

— Нет, — выговорил Пэйнт, откладывая кисть. Пальцы болели, свет резал глаза, приходилось щуриться. – Всё хорошо.

— Был бы рад услышать это от него лично! Опять он прячется, ну почему программы вечно прячутся, думая, что я ничего не замечаю? Невозможно не заметить, что здесь присутствует ещё и Иллюстратор! – Дефрагментатор подошёл к двери спальни и бесцеремонно распахнул её: — Даже не пытайтесь меня уверить, что совсем не пытались от меня затаиться! Если я вас проверил, это ещё не значит, что до конца дефрагментации можно устраивать беспредел...

Пэйнт просто прошёл к выходу, не замечая, что задел почти законченную картину, и холст опрокинулся на пол. Спустившись в общий зал, полный программами до отказа, Пэйнт нашёл самый тёмный уголок, тихо сел у стены и запрокинул голову, закрыв глаза. Шум общего разговора ему ни капли не мешал, ему сейчас вообще мало что могло помешать, да и никто не обращал на него внимания. Всё, о чём он мечтал, это добраться до своего личного пространства и больше никогда оттуда не выходить.

Через несколько минут что-то холодное и мокрое ткнулось ему в руку, а затем невесомый пушистый зверёк забрался к нему на плечи, принявшись довольно фыркать на ухо. Пэйнт обнаружил, что ещё умеет улыбаться, ласково прижался к зверьку, безбоязненно гладя его по пушистой шёрстке.

— Лис! Ли-ис, формат бы тебя побрал, да где ты?! – Файерфокс был раздосадован поведением своего зверя и явно шёл в сторону Пэйнта, смутно чувствуя там свой модуль.

— У него что, опять личные симпатии? – осведомился Инет, не отставая ни на шаг. – И ты будешь меня потом уверять, что... Та-ак.

Пэйнт поднял взгляд, видя, что Файерфокс и Интернет Эксплорер его нашли, и Инет при виде его мрачнел с каждой секундой.

— Личные симпатии, говоришь? – проговорил он почти с угрозой, поворачиваясь к Файерфоксу. На них начали оборачиваться другие программы и тихонько перешёптываться. Тот вызывающе скрестил руки на груди:

— Ты опять судишь по автономному модулю и воображаешь из-за этого невесть что?

Пэйнт зажмурился, молясь всем известным разработчикам, чтобы из-за него не вспыхнул конфликт, только этого ему ещё не хватало. Он так хотел остаться один и никому не мешать!

— А ты возьмёшься утверждать, что это не доказательство? – обвиняюще указал на Пэйнта Инет.

— Я вообще не должен предоставлять тебе доказательств! – гневно вспыхнул Файерфокс, и тут Пэйнт не выдержал.

— Хватит!!

Браузеры недоумённо замолкли, прекратилось даже перешёптывание других программ, а Пэйнт поднялся с пола, чувствуя, как в душе обрывается что-то важное. Терять ему точно уже нечего.

— Тебе нужны доказательства? – спросил Пэйнт у Инета, смотря давящим и почти отчаянным взглядом. Тот вопросительно вскинул бровь:

— Что ты имеешь...

Пэйнт оборвал его:
— Будут тебе доказательства. – Он силой стащил с себя притихшего лиса, отпустил на пол, нашёл взглядом Фотошопа – конечно же, он стоит невдалеке вместе с Иллюстратором и как-то странно на него смотрит, почти... испуганно, что ли. Неужели Пэйнт так страшно выглядит? Небольшая программка, худой миловидный паренёк со скромными запросами...

Пэйнт решительными быстрыми шагами приблизился к Фотошопу, положил руку ему на грудь, второй притянул к себе за шею и крепко поцеловал в губы, сквозь шум в ушах слыша слаженное аханье стоящих рядом программ. Тут же прервав поцелуй, чтобы не выдерживать возможную негативную реакцию, Пэйнт бросил на изумлённого Фотошопа всего один взгляд, вложив в него всё отчаяние и всю силу безответной любви, которая сжигала его изнутри – а потом кинулся прочь, не разбирая дороги, стремясь в своё личное пространство, которое можно запечатать и никого не пускать. Совсем никого, плевать на проверки, пусть его перемещают как блок статичной информации, главное, чтобы никто не пытался с ним общаться...

— Стой! – Фотошоп попытался перехватить его за запястье, но не успел и метнулся следом. – Да подожди же! – сумев всё-таки перехватить убегающего Пэйнта, Фотошоп угрожающе заявил: — А ну-ка пошли, разберёмся с твоим поведением!

Иллюстратор тихо давился от смеха, пытаясь сдерживаться, но всё равно неприлично громко фыркал, прикрывая рот тыльной стороной запястья...

Пэйнту уже было всё равно. Вдобавок профессиональный редактор был сильнее его, потому Пэйнт позволил довести себя до личного пространства Фотошопа и послушно шагнул внутрь, собираясь вытерпеть всё, что угодно, ведь всё когда-нибудь кончается. Кончится и это.

— Что ж, — произнёс Фотошоп, запирая личное пространство изнутри повелительным импульсом. – Я должен Иллюстратору очень много свободных ресурсов памяти. Я позорно их проспорил. – С этими словами Фотошоп решительным жестом руки приподнял подбородок Пэйнта и крепко поцеловал в губы, опустив свои длинные ресницы и полностью сосредотачиваясь на ощущениях.

Чего Пэйнт совершенно не ожидал, так это этого...

Прервав поцелуй, Фотошоп взглянул в полные потрясения глаза Пэйнта и добавил:
— И я, конечно, не проявляю инициативы первым, это правда, но кто сказал, что я её не перехватываю потом?

— Но... – Пэйнт попятился, упёрся спиной в стену, беспомощно возразил: — ...Иллюстратор...

— Он просто дурачится, — совершенно уверенно заявил Фотошоп, подходя ближе. – Неужели ты никогда не видел его раньше? Он себя так ведёт всегда и со всеми!

— Но... – опять повторил Пэйнт и запнулся, когда тонкие тёплые пальцы Фотошопа легли ему на губы, призывая помолчать. Профессиональный редактор улыбнулся, второй рукой очертил контур лица Пэйнта, словно гипнотизируя лёгкими ласкающими касаниями. Очень тонкое и приятное взаимодействие на программном уровне...

— Я был уверен, что ты не приемлешь подобного, — пояснил Фотошоп. – Ты был так застенчив, что, казалось, повысь голос – и ты исчезнешь, не вынося подобного обращения... А мой брат всё понял с первого взгляда! У него талант, впрочем.

Пэйнт с трудом сосредоточился на речи, обрывочно оформил:
— Значит, ты на самом деле... меня... ?..

Фотошоп тихо рассмеялся:
— Ты невероятно мил! – и снова эта нежная и одновременно сильная рука на его подбородке, а губы целуют так, что подкашиваются ноги и теряется ощущение реальности... Пэйнт судорожно схватился за Фотошопа, прижался к нему, отчаянно отвечая на поцелуй, боясь, что сейчас проснётся, что это всё просто плод его воображения, что всё кончится, что зайдёт Дефрагментатор или этот Люц, как называет Иллюстратора Фотошоп, но никто не заходил и не разлучал их. Дефрагментация была завершена...

***

Пэйнт медленно открыл глаза, шевельнулся, ощутил, что лежит в объятиях Фотошопа с обнажёнными алгоритмами и немедленно покраснел, вспоминая, какие безумства с ним творил Фотошоп прошлой ночью. Гейтс и линукс, неужели это было на самом деле?!

Фотошоп сонно пошевелился, поднял голову, осмотрел пылающие уши уткнувшегося ему в плечо Пэйнта и не сдержал смешка:

— Ты неподражаем! Мне кажется, стесняться уже немного поздно, не находишь?

Пэйнт не отреагировал, стесняясь ещё больше. К тому же, Фотошоп был такой тёплый и приятный, шевелиться не хотелось...

— Ладно, — задумчиво произнёс Фотошоп. Затем он после небольшой паузы выдал: — Помнишь, я говорил про слухи о моей ориентации?

Послышалось невнятное мычание, что можно было в целом принять за «да».

— Так вот, я солгал.

— Как это? – Пэйнт аж подскочил на кровати, мигом поднимая голову и изумлённо смотря на Фотошопа. Растрёпанный, эмоциональный, ещё слегка краснеющий и невероятно милый, он вызывал желание немедленно его поцеловать, но Фотошоп сдержался, ограничиваясь простым любованием, пока Пэйнт ещё не пришёл в себя и не заметил этого.

— Нет, не насчёт ориентации... насчёт слухов. Их не было, никто не знал обо мне.

— Но... зачем ты сказал мне тогда об этом? – Пэйнт явно до сих пор не понимал. Фотошоп плавно провёл по щеке Пэйнта, очерчивая миловидное лицо, и улыбнулся:

— Потому что я хотел, чтобы ты знал. Ты мне понравился, и мне была интересна твоя реакция. Правда, ты тогда пребывал в таком шоке, что, кажется, признайся я в том, что я злобный и ужасный вирус, ты отреагировал бы также...

Предсказуемо смутившись, Пэйнт юркнул под одеяло, спасаясь от комплиментов Фотошопа. Тот тут же отрицательно покачал головой:

— Э, нет, не прячься! – он попытался откинуть одеяло, Пэйнт сопротивлялся, и закончилось это смехом, вознёй, щекотанием, дерганьем ткани и крепким поцелуем, когда Фотошоп, наконец, справился с препятствием и добрался до Пэйнта.

— Тебе надо прекратить всегда быть таким милым, — заявил Фотошоп после поцелуя. – Иначе ты рискуешь никогда не быть выпущенным из этой кровати, не то что из моего личного пространства...

Пэйнт отдышался, собрался с силами и, словно ныряя в пропасть формата, крепко обнял Фотошопа в ответ, пряча лицо где-то у основания шеи в его мягких волнистых волосах.

— Не выпускай, — едва слышно проговорил он. И хотя Фотошопу очень хотелось поддразнить Пэйнта, смущая его ещё больше, какое-то чувство, больше похожее на нежность, пересилило, и он просто обнял Пэйнта в ответ.

— Не выпущу, — негромко подтвердил он.

...Из постели, впрочем, им всё-таки пришлось выбраться, точнее, в страшной спешке выбрался Пэйнт, потому что в личное пространство Фотошопа зашёл Иллюстратор, сходу возвестив с порога, что собирается зайти в спальню через минуту и пусть потом его не обвиняют, что он не предупреждал. Фотошоп пытался удержать Пэйнта, убеждая, что всё в порядке и он не собирается ничего от Иллюстратора скрывать, но тот уже выскользнул из объятий Фотошопа и одним быстрым импульсом вернул себе одежду – любимый свитер в разноцветную полоску и тёплые, приятные на ощупь мягкие штаны. Фотошоп остался в постели, с досадой смотря на поднявшегося Пэйнта, но не считая себя обязанным вставать и одеваться самому. Тут же распахнулась дверь в спальню, впуская гостя.

— Можно было догадаться, что вставать вы в ближайшую загрузку не собираетесь, — с усмешкой заявил Иллюстратор, опираясь о косяк плечом и смотря на предсказуемо смутившегося Пэйнта, на щеках которого вспыхнул неконтролируемый румянец. Фотошоп, невольно едва заметно улыбнувшийся реакции Пэйнта, перевёл взгляд на брата и недовольно сдвинул брови:

— Ты заявился сюда только ради того, чтобы сообщить нам это?

— О, это было бы слишком скучно, ты бы немедленно меня прогнал! – Иллюстратор усмехнулся, выглядев, как всегда, добродушно-насмешливым, уверенным и немного франтоватым в своём насыщенно-оранжевом плаще и высоких сапогах. – Но меня очень попросила вас побеспокоить наша юная и неопытная программа МТГ, она не заключала с тобой союза и потому не может общаться лично. Она спрашивает, как у тебя успехи с той картиной по её заказу и сможешь ли ты её уже отдать.

— Эту картину – не могу.

— Стал сентиментальным, братец? – на губах Иллюстратора появилась хитрая улыбка, что в сочетании с длинными рыжими прядями, обрамлявшими лицо, выглядело просто очаровательно. Фотошоп покачал головой:

— Я думаю, её вполне устроит копия картины. Верно, Пэйнт?

Тот смущённо поднял взгляд на него и несмело улыбнулся. Фотошоп с неохотой встал с кровати, создал себе одежду и со вздохом вышел из спальни, отстранив брата.

— Пойду делать копию, — пробормотал он. Иллюстратор отступил на шаг, выпуская его, но когда следом за ним хотел пройти Пэйнт, сделал шаг обратно, загораживая проход. Пэйнт, не ожидав такого, едва не налетел на него, остановился и вопросительно поднял голову. А Иллюстратор внезапно резко стал серьёзен, посмотрел с неприкрытой угрозой и наклонился близко-близко, чтобы обменный импульс речи был воспринимаем только ими двумя:
— Разобьёшь ему сердце – придушу. – Пэйнт несколько оторопело отступил на шаг, а Иллюстратор добавил так же жёстко: — Я не шучу, у меня есть удавка, лассо называется. Надеюсь, мы поняли друг друга?

Пэйнт, глубоко вздохнув, кивнул. Иллюстратор какое-то время пристально смотрел на него, затем усмехнулся:
— Любишь его?

Пэйнт, за последнее время почти привыкший постоянно краснеть, снова не удержал смущения, но нашёл в себе силы не отвести взгляда и уверенно ответить:
— Да. И меня не останавливает то, что Фотошопу скоро наскучит общение со мной.

Иллюстратор оценивающе осмотрел Пэйнта с ног до головы, протянул задумчиво:
— Мда, немного уверенности в себе тебе не помешало бы. И уважения к Фотошопу, если на то пошло.

Пэйнт, возражая, отступил на шаг:

— Я не пытался...

— Да знаю я, что не пытался, — отмахнулся Иллюстратор и жёстко продолжил: — Вот что, парень. У Фотошопа когда-то была любовь, сильная, такая одна на всю электронную жизнь бывает, но объект его любви выбрал другого по своей инициативе и полностью осознанно. Всё было без обид и скандалов, Фотошоп очень тепло расстался со своей любовью, но с тех пор он стал очень отстраненным и с головой ушёл в рисование. Его никто не мог встряхнуть, и несмотря на мирное расставание и понимание, он очень тяжело переживал потерю. А сейчас... не скажу, что у него никого не было всё это время, было несколько случайных связей и попытки завязать романтические, однако он ни на кого не смотрел так тепло и не устраивал ни за кем погонь на глазах у всех программ в общем зале. Помни об этом, Пэйнт. И береги его.

Пэйнт пару секунд помолчал, затем нерешительно вскинул взгляд:
— Тот... та любовь Фотошопа... Это был ты?

— Что?.. Нет! – Иллюстратор не сдержал смешка. – Нет, мой братец, конечно, красавец и весьма мил, но люблю я его исключительно как брата. – А потом Иллюстратор неожиданно для себя признался: — Я был тем, кого выбрал любимый Фотошопа.

Пэйнт приоткрыл рот в немом удивлении, выдохнул:
— А кто был этим...

— Хватит об этом, — оборвал его Иллюстратор, приходя в себя и отметая воспоминания. – Я не знаю, к чему ведут ваши отношения, но мне не улыбается вытаскивать его из цикла депрессии. Надеюсь, мы поняли друг друга.

— Чего вы там застряли? – донёсся голос Фотошопа от противоположной от спальни стены комнаты, где висела картина. – Программируете мировой заговор?

— Было бы неплохо, конечно, но я просто знакомлюсь с твоим другом, — как ни в чём не бывало ответил Иллюстратор, отходя от проёма двери и давая Пэйнту возможность выйти из спальни. – Разве не так?

Пэйнт едва слышно вздохнул, нашёл в себе силы улыбнуться:
— Конечно, всё в порядке. Он говорил, — Пэйнт поймал предупреждающий взгляд Иллюстратора и спокойно продолжил: — Что ты очень отзывчивая и хорошая программа.

Предупреждающий взгляд Иллюстратора сменился одобрительно-весёлым, а Фотошоп фыркнул:
— Так я тебе и поверил. Скорее всего, он заявил, что я страшно зануден и что тебе к этому надо быть готовым.

— Эй, я могу и обидеться! – заявил Иллюстратор, а Пэйнт, пройдясь взглядом по комнате, внезапно восхищённо ахнул:

— Ничего себе! – он подошёл к стене, одной из тех, что во время дефрагментации составляла его каморку. На ней висела не слишком большая, но невероятно красивая картина, которую он не видел раньше – необыкновенно реалистичный город, стоявший на реке, было видно, что наступал вечер, горели огни фонарей, оставляя блики на воде, можно было различить очень много мелких деталей. – Фотошоп, как ты добился такой чёткости?..

Увлёкшись рассматриванием картины, он не заметил, как Фотошоп и Иллюстратор переглянулись между собой.

— Хм-м... – Фотошоп, уже снявший копию с картины всадника на волке, подошёл к Пэйнту и осторожно произнёс: — Эта картина тебе ничего не напоминает?

— А должна? – удивлённо спросил Пэйнт. Фотошоп как-то странно посмотрел на него и ещё более осторожно произнёс:

— Вообще-то эта картина нарисована без применения каких-либо особенных инструментов. Она нарисована кистью, а точнее карандашом, по точкам. По пикселям.

Пэйнта словно током ударило, он вздрогнул, испуганно смотря на картину и не веря в то, что видит. По пикселям... Он смутно помнил, как в попытке отключиться от окружающего мира и от тяжёлых переживаний что-то рисовал, сосредоточившись на том, что надо ставить точку за точкой, выбирая определённый цвет и так вырисовывая картину до конца. Но чтобы такое?!

— Это же не я нарисовал? – он растерянно обернулся к Фотошопу. – Ты... ты ведь дорисовывал?

— Нет, — серьёзно ответил тот. – Это целиком твоя картина.

— Но... но...

Иллюстратор хлопнул Пэйнта по плечу, улыбаясь как ни в чём не бывало:
— Рисунок у тебя что надо получился! Учись, Фотошоп, как из простейших алгоритмов такое сотворять...

Ошеломлённый неожиданной новостью, Пэйнт стоял перед картиной и не верил своим глазам. Вот это да!

— Я совсем не против взять у него несколько уроков, — улыбнулся Фотошоп. – И боюсь, их потребуется много. Очень много.

Пэйнт обернулся к нему, поймал его тёплый ободряющий взгляд и счастливо улыбнулся в ответ.


Конец