Мятлевский Ю. П.
Память раненых лет: Воспоминания, рассказы, стихи. 

(отрывки из книги)

Родился Юрий Мятлевский в 1932 году в поселке Мятлево Калужской области. В родном поселке рос, учился и пережил страшные годы Великой Отечественной войны. Бомбежки, обстрелы, зверства немецких оккупантов, лишения, голод – все это, перенесенное в давние детские годы, оставило глубокий след в его душе.

 

Ранее опубликованные главы:

ЛИШЕННЫЕ ДЕТСТВА

ЧЕРНЫЙ ДЕНЬ

БЕГСТВО ИЗ МЕДЫНИ

В АДАМОВСКОМ

ДЕСАНТ

НАКАНУНЕ ОСВОБОЖДЕНИЯ

СЧАСТЛИВОЕ УТРО

ВОЙНА КОНЧИЛАСЯ!

 

ДЕСАНТ

Январь сорок второго года выдался многоснежным и студеным. Сорокаградусные морозы сменялись сильными снегопадами. Свирепствовала стужа, но страшнее свирепствовали оккупанты. Грабили, избивали, расстреливали местных жителей, угоняли в рабство молодых парней и девчат, да мужчин старшего возраста, которые на их взгляд сохранили еще работоспособность. Чем ближе продвигался к Мятлеву фронт, тем невыносимее становилась жизнь. Да и налеты нашей авиации все чаще загоняли нас прятаться от осколков за печью. В землянку не бегали. И ее, и тропку к ней занесло высоченными сугробами, да и немцам показывать землянку нельзя было, они бы взорвали ее гранатами. Мы берегли ее на самый крайний случай, как последнее убежище.

Короче, мама решила уйти с нами на время из села. А куда уйдешь по таким снегам в такую стужу? На дорогах сплошные заносы, морозы лютуют. Но выбирать не из чего, раздумывать некогда. Улучив время, когда немцев в доме не было, мама одела нас во что было, укутала так, что только для глаз щелка осталась, увязала на санки остатки добра, что прятала от немцев в сугробе. Оставлять было нельзя. Немцы с полицаями ходили по огородам с длинными заостренными палками и протыкали ими сугробы, ища тайники с припрятанным скарбом.
И пошли мы в деревню Щукино. Всего-то два километра пути, или чуть побольше, а шли мы, наверное, часа три с лишним. Приютила нас хорошо знакомая женщина, бывшая мамина ученица, жившая почти на самом краю хутора Махошино, прилепившегося к деревне Щукино.

Блудова И В. Беженцы. Великая Отечественная война.

Утонувшая в сугробах почти по самую крышу, крытую соломой, темная н тесная внутри, бедная крестьянская изба стала отныне нашим, хоть и ненадежным, временным, но все же пристанищем.
Первые дни немцы особенно не докучали. В самой деревне какая-то часть квартировала, а на хутор заглядывали немцы не каждый день, но расчищая дорогу от Мятлева сколоченным из брусьев широченным клином, который тащила пара крупных битюгов-тяжеловозов, проехали и по Щукину, расчистили дорогу до деревни, что в трех километрах от Щукина. Тут уж немцы и хутор заполонили.

В избе кроме нас и хозяйки с двумя сыновьями и хозяйкиной матери, размещалась еще семья хозяйкиной сестры с тремя детишками, их избу в Щукине спалили недели две назад. Немцы загнали нас всех на одну кровать, даже бабушку с двумя внучатами согнали с печки, где они спали. Натаскали из сарая сена, застелили им всю избу и спали вповалку. Ночью, чтобы выйти по нужде, приходилось чуть не по ногам и рукам пробираться к дверям. Но иногда какое-то время мы от их засилья отдыхали.

Д.А.Шмаринов Возвращение. Из серии "Не забудем не простим!" (1942)

Так было и в тот вечер. Над деревней и хутором нависла какая-то настороженная, тревожная тишина, будто все живое в них вымерло. Мы в избе одни, солдаты как днем ушли куда-то, так больше и не появлялись. На столе тускло мерцала коптилка. Окна плотно занавешены одеялами, тряпьем. В вялый разговор женщин незаметно вплелся гул низко летящего самолета. Все притихли. Загасив коптилку, мы с Гурием, старшим сыном хозяйки, сдвинули одеяло на окне и стали вглядываться в белесую мглу. За тучами, сеявшими легкий снежок, угадывалась крупная, полная луна. Самолетный гул то затихал, то снова приближался. «Ишь, кружится. А ведь не один...», - определил Гурий. И тут я увидел, как на фоне слабого лунного света проплыл под самой тучей, как крылатая тень, большой, тяжелый самолет. «Это наши, наши...» — наперебой оповестили мы женщин. А вот еще один, и еще... Но тут я увидел, нет, вначале мне показалось, что это мне только кажется, но Гурий толкал меня в бок и все повторял: «Гляди, гляди...». Я во все глаза смотрел, как от самолетов отрывались темные фигурки, как их стремительное падение прерывало раскрытием парашютных куполов, и они, раскачиваясь как под широкими зонтами, неудержимо неслись к земле, к заснеженному аэродромному полю, раскинувшемуся почти сразу за огородами, к затаившейся деревне.

Что же тут началось! Как прорвало плотину тишины сплошным потоком пальбы. Немцы стреляли из винтовок и автоматов, пулеметов, беспрерывно стучали тяжелыми кувалдами по звонкой наковальне неба зенитные орудия, окрестности ярко освещались трепетным пламенем сигнальных ракет, бешено мечущимися вспышками разрывов зенитных снарядов, небо исчертили пунктиры трассирующих очередей. Из самолетов в это огненное, грохочущее пекло все валились и сыпались парашютисты, стрелявшие из автоматов с воздуха, бросавшие сверху гранаты на огневые точки немцев. Сколько это продолжалось, трудно сейчас сказать, но затих гул самолетов, постепенно стала стихать и стрельба. «Ой, наверно, перебили их, сыночков наших, гады...» —крестились женщины.

Еще кое-где по деревне слышались отдельные выстрелы, а то и автоматная очередь вспарывала неустоявшуюся еще тишину, как дверь в избу вдруг заходила ходуном под крепкими, требовательными ударами. Гурий, как самый старший из мужской половины обитателей избы, открыл засов, а крючок отлетел сам под мощным натиском солдатских плеч. Отлетел от распахнувшейся двери и Гурий. Офицер с фонариком на груди и с пистолетом в руке в сопровождении трех солдат и овчарки вошел в избу, посветил фонариком по всем углам. Мы все сгрудились возле кровати, а немец популярно нам разъяснил, что если в доме будет найден спрятавшийся партизан (нужно было понимать, что парашютист), то всех расстреляют, а избу сожгут. Солдаты полезли в подпол, на чердак, даже под печку, заглянули и в кровать. Никого не найдя, отправились в сарай, и все сено расковыряли. За ночь такой обход повторялся несколько раз.

Под утро сон все-таки сморил нас, а когда проснулись, в печи весело потрескивали жарко горящие дрова, за окном все сверкало под морозным солнцем, дымы из труб столбами подпирали прозябшую до синевы голубизну неба. Будто и не было этой кошмарной ночи. Только в деревне и на хуторе, где гужевались солдаты, появились и эсэсовцы в черных шинелях. Стоя у дома, со слезами на глазах, сжимая в бессильной ярости кулаки, смотрел я, как немцы вели из деревни через Махонино в Мятлево двух наших парашютистов, захваченных ими ночью в плен. Потом сосед рассказывал, что одного из них ранило в ногу, он не смог идти, пополз в сторону леса по сугробам, пока не потерял сознание. Там его немцы и схватили, найдя по кровяному следу. Другой парашютист опустился прямо на крышу сарая в Щукине, тоже раненый. Выбираться из деревни, переполненной врагами, видно, не решился, а понадеявшись отсидеться, пока все успокоится, разрыл на крыше солому, проник в сарай, закопал в сено парашют и спрятался сам. Когда немцы пошли по деревне с обысками, то сразу увидели разрытую на крыше солому, зашли в сарай и стали штыками и вилами прощупывать сено. И, конечно же, быстро десантника обнаружили. Его забрали, а обитателей дома, — там находилось две семьи, восемь человек, — вывели за сарай. и тут же всех, вместе с детьми, расстреляли.

Всю ночь схваченных десантников в одном из деревенских домов допрашивали, жестоко избивали, а утром повели в Мятлево, в штаб. Полуодетые, окровавленные шли они, поддерживая друг друга. Женщины, вышедшие из домов, горестно стояли кто у крыльца, кто у ворот, плакали. Проходя мимо них, один из десантников крикнул: «Не плачьте, бабоньки, скоро наши придут». За что получил увесистый тычок в спину прикладом. Довели их до Мятлева, или по дороге расстреляли, не знаю.

Мы через несколько дней вернулись в Мятлево, домой. В Махонине жить дальше становилось все страшнее. Не пройдя и полкилометра от хутора, попали мы под артобстрел. Стреляли наши. Может быть, по деревне били, а снаряды больше всё рвались в поле, то впереди нас, то позади, а то и вовсе в перелеске. Рядом с дорогой начиналось немецкое минное поле, и если снаряд падал там, то от его разрыва взрывались и мины. Мы, закопавшись поглубже в снег возле дороги, лежали долго, промерзли до костей, а когда обстрел прекратился, поковыляли на закоченевших, непослушных ногах, стараясь как можно быстрее уйти из этого опасного места.

Возможно, в этом рассказе - отзвуки вот этой операции:

Высадка у Мятлево

В ночь на 4 января 1942 года отряд майора Старчака был вновь десантирован.

Капитан Иван Георгиевич Старчак. Июль 1941 года
Иван Георгиевич Старчак (1905—1981) — советский военный (фронтовой) разведчик, десантник, в годы Великой Отечественной войны — командир разведывательно-диверсионного отряда. Один из руководителей обороны на Варшавском шоссе в октябре 1941 года, командир ряда воздушных десантов 1941—1942 годов.

Планировалось, что парашютисты в составе 416 человек захватят аэродром в районе села Большое Фатьяново (в 5 км восточнее Мятлево, на западном берегу реки Шани, Калужская область), куда затем на самолётах будет доставлен 250-й воздушно-десантный полк (1300 человек) прибывшей из Забайкалья 82-й стрелковой дивизии. Кроме того, второй отряд парашютистов под командованием капитана И. А. Суржика (348 человека из состава 1-го батальона 201-й воздушно-десантной бригады) выбрасывался за день до этого в районе сел Гусево, Бурдуково и Гусаково в 12—15 км северо-западнее Медыни возле шоссе Медынь—Гжатск. Совместными усилиями они должны были перерезать шоссе Юхнов-Медынь, чтобы пресечь движение противника из района Калуги на Вязьму, а также воспрепятствовать отходу войск немецкого 57-го армейского корпуса по Варшавскому шоссе от Малоярославца и Алешково через Медынь на Юхнов, а также захватить станцию Мятлево и полностью парализовать немецкие тылы в полосе наступления 43-й и 49-й армий Западного фронта.

Посадка десантников на самолёты, зима 1941/42 года

По воспоминаниям И. Г. Старчака, прибывшая на первых четырёх самолётах передовая группа под его командованием получила радиограмму — не ждать остальные машины. И не дожидаясь полного сбора парашютистов, Старчак повёл своих бойцов в атаку, захватив аэродром. По советским официальным данным, группа захвата не смогла установить контроль над аэродромом до вечера 4 января, подавляя ожесточённое сопротивление противника. А затем утром 5 января погода резко ухудшилась, и поднявшаяся метель занесла весь аэродром снежными сугробами.

Высадка десанта в районе Мятлево 3–4 января 1942 года

По воспоминаниям И. Г. Старчака, захватить аэродром удалось быстро, ещё до рассвета 4 января, перебив и разогнав немногочисленную охрану: немецкое командование рассматривало аэродром как резервный, и поэтому его не использовали. Из-за этого все полосы были занесены снегом, на расчистку которых ушёл весь день. Всего после высадки было собрано 85 % парашютистов (около 300 человек), что считается хорошим результатом для десантных операций. Однако ни в ночь на 5-е, ни в ночь на 6-е самолёты с десантом так и не прилетели.
В итоге высадка 250-го воздушно-десантного полка на аэродром Большое Фатьяново была отменена, а батальон Старчака перешёл к самостоятельным диверсионным действиям. Вечером 5 января был взорван железнодорожный мост у платформы Костино. В ночь на 8 января внезапной атакой десантники захватили железнодорожную станцию Мятлево, где было уничтожено 2 эшелона с 28 танками и другой военной техникой. Затем ещё 10 суток батальон вёл боевые действия на дорогах южнее Медыни. По воспоминаниям Старчака, на дорогах появились таблички: «Движения нет, опасная зона» или «Внимание, русские парашютисты!» 20 января 1942 года остатки батальона Старчака (всего 87 человек) соединилась с силами направленной ей навстречу 34-й отдельной стрелковой бригады 43-й армии. Своими действиями батальон майора Старчака частично дезорганизовал работу немецкого войскового тыла, чем способствовал успеху наступления советских частей.

https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A1%D1%82%D0%B0%D1%80%D1%87%D0%B0%D0%BA,_%D0%98%D0%B2%D0%B0%D0%BD_%D0%93%D0%B5%D0%BE%D1%80%D0%B3%D0%B8%D0%B5%D0%B2%D0%B8%D1%87

http://httpwww.k2x2.infoistorijadesanty_velikoi_otechestvennoi_voinyp7.php

Серия сообщений "Мятлевский":
Часть 1 - ОБ ОСЕННЕМ НАСТРОЕНИИ
Часть 2 - ОСЕННЯЯ ОТРАДА
...
Часть 11 - ГОЛОС ДЕТСТВА
Часть 12 - Память раненых лет.
Часть 13 - ПАМЯТЬ РАНЕНЫХ ЛЕТ. Десант.
Часть 14 - ПАМЯТЬ РАНЕНЫХ ЛЕТ.