Отношениям между Россией и Нидерландами, имеющим давние традиции, был испокон веков присущ характер миролюбия и добрососедства. Их истоки лежат в далёких временах, когда складывалась система межевропейских политических, торговых и иных связей. Судя по историческим документам, торговые контакты между голландцами и русскими существовали уже около тысячного года. Торговые пути, по которым передвигались голландские купцы, проходили через обширные равнины вдоль больших русских рек и тянулись от Балтики до Каспия и Черного моря – «из варяг в греки». Некоторые клады, найденные археологами в этих местах, состоят из фризских монет.

Начало регулярных контактов с Нидерландами относится к периоду царствования Ивана Грозного (1547-1584)

Ivan IV. Гравюра на дереве Х.Вайгеля. (XVIc).

Вскоре после того,как англичане открыли торговлю на Северной Двине и Иван Грозный покорил Нарву, голландские предприниматели начали торговать с русскими вдоль Мурманского побережья, скалистого северного берега Кольского полуострова. Первый из них - Филипп Винтерконинг, молодой человек, уроженец местечка Оолтгенсплаат в провинции Зеландия. Искусству торговли он обучился у датчан. Около 1562 г. он состоял на службе у Эрика Мунка, губернатора городка Вардё, расположенного в устье Варангерфьорда на крайнем севере Норвегии. В то время Норвегия входила в состав Королевства Датского, и губернатор Вардё представлял интересы короля Дании в этой области. Недалеко от Вардё, на противоположной стороне Варангерфьорда, русский иеромонах Трифон построил, вероятно, уже в 1524 г. часовню и церковь. Отдаленная обитель выросла в небольшой монастырь, который был в 1532 г. освящен как монастырь Святой Троицы и стал известен под названием Печенгского. В начале 60-х гг. монахи из этого монастыря периодически приезжали в Вардё, чтобы продать датчанам рыбу, китовый жир и другие дары природы («Wildwahren»), а те перевозили эти товары дальше, в крупный норвежский порт Берген.

Трифонов-Печенегский мужской монастырь. Иллюстрация книги "Православные русские обители".1909

Винтерконинг, будучи на датской службе, основательно познакомился с торговлей вокруг Варангерфьорда и, вероятно, для того, чтобы воспользоваться этими знаниями, в 1563 г. оставил датскую службу. Он приехал в Антверпен и там образовал компанию совместно с местными купцами Йоханом вон Рейде и Корнелисом де Мейером с целью ежегодно посылать одно судно в Берген и Вардё, вероятно, для закупки там рыбы. В 1564 г. Винтерконинг отправляется на судне из Антверпена в Вардё по делам компании. По его прибытии обнаруживается, что за прошедшее время на службу заступил новый губернатор, Якоб Хансен. Он был менее расположен к молодому энергичному человеку, чем его предшественник, и обвинил его в нарушении торговых привилегий городов Бергена и Тронхейма. Губернатор конфисковал судно и груз, а самого Винтерконинга, шкипера и штурмана судна посадил в тюрьму.

Винтерконинга спас удачный с точки зрения улова рыбы год. Именно в этот, 1564, год монахи Печенгского монастыря и местные крестьяне выловили столько рыбы, что в Вардё не нашлось достаточного количества транспортных средств, чтобы перевести весь улов. Потому губернатор подключил к перевозке рыбы Винтерконинга и команду его судна и приказал им отвезти рыбу и тресковый жир, закупленные для датского короля, в Берген. При этом они должны были поклясться никогда больше не приезжать в Вардё и не нарушать торговых привилегий Бергена и Тронхейма. По прибытии в Берген им даже заплатили за перевозку.

Винтерконинг отправился назад на родину, и страх, который на него нагнал Хансен, развеялся в североморском бризе. Перед отъездом из Вардё монахи Печенгского монастыря предложили ему приезжать прямо к ним для ведения торговли. Учитывая эту перспективу, Винтерконинг, вон Рейде и де Мейер пополнили в 1565 г. свою компанию, включив в нее новых членов: Йохана де Херре и Филиппа Дауси из Антверпена и Йохана Вестермана, бургомистра Энкхейзена, а также его сына Вилгельма Вестермана. Компания отныне называлась «Йохан вон Рейде, Корнел. де Мейер Симонсен, де Херре и Компания» (Johan von Reyde, Cornel, de Meyer Simonsen, de Herre und Companie).

Винтерконинг твердо решил завоевать себе место в торговле на Мурманском побережье и, более того, по всей России, то есть посягнуть на гегемонию англичан. В 1565 г. он ездил от имени компании в Мункефьорд, как называли датчане Печенгскую бухту, где находился Печенгский монастырь. Он загрузил там судно треской, китовым жиром и семгой и отправил корабль назад к своим компаньонам в Антверпен. Сам он вместе с тремя членами судовой команды остался на Севере и нанял русское судно с экипажем из 13 человек. Он загрузил корабль вывезенными из Голландии, но еще не распроданными товарами, в числе которых были полотно и вино, и направился с ними в Белое море, к причалу Святого Николая в устье Северной Двины, чтобы оттуда отправиться в Москву. Вскоре после своего отъезда, еще у Мурманского побережья, молодой зеландец встретился с русским судном. Выяснилось, что есть возможность обменяться товарами с находившимися на судне людьми, и Винтерконинг решил встать на якорь в непосредственной близости от берега и переночевать на месте. Русские, с которыми он только что вел деловые переговоры, оказались под большим впечатлением от дорогих голландских товаров и той же ночью тайком проникли на борт судна. Они напали на 3 слуг Винтерконинга и 13 членов команды судна, пока те спали, и перерезали им горло. Самому Винтерконингу удалось добраться до берега, где он был насмерть поражен стрелой. Разбойники перенесли груз с судна Винтерконинга на собственный корабль и поплыли с добычей дальше.

Еще до гибели Винтерконинг писал своим компаньонам, что посылает им новые товары, и в ответ на это Корнелис де Мейер прибыл с двумя судами осенью 1565 г. в Мункефьорд. Одно из них прямо оттуда ушло обратно в Антверпен, чтобы компаньоны узнали о гибели Винтерконинга, а на другом судне де Мейер отправился по совету монахов в поселение Колу, которое располагалось в глубокой бухте Мурманского побережья, чтобы там перезимовать. Жители Колы, - все поселение состояло из трех домов, - не привыкли к столь экзотическим посетителям. Завидев голландское судно, они бросились в лес и прятались там много дней, до тех пор, пока прибывший с голландцами монашек не убедил их в мирных намерениях неожиданных пришельцев.

Де Мейер не остался на Коле; он отбыл в Москву, чтобы подать прошение о начале расследования убийства Винтерконинга и его товарищей. До Москвы он не доехал, в Новгороде его отправили обратно. В качестве причины было указано, что в бумагах де Мейера не должным образом был указан титул Ивана Грозного. Но де Мейеру удалось разузнать, что и английская Московская компания, и сообщники убийц Винтерконинга подкупили власти Новгорода, чтобы те не позволили Мейеру следовать дальше. Московская компания опасалась соперничества со стороны голландских купцов, и покровители преступников стремились не допустить, чтобы царь прослышал про убийства.

Корнелис де Мейер, не завершив дела, вернулся в 1566 г. в Колу. Там он встретил Симона вон Салингена, бухгалтера компании, выходца из Фландрии. Его отправили компаньоны с двумя судами, груженными в числе прочего сукном, оловянными изделиями и перцем, в Мункефьорд для совершения торговых сделок, а также с целью вернуть назад награбленные у Винтерконинга товары. Ван Салинген прибыл осенью 1566 г. в Мункефьорд и затем привел туда же судно, которое де Мейер оставил в Колафьорде. В Коле товары для загрузки получить не удалось, но в Мункефьорде и на полуострове Рыбачий де Мейер загрузил три судна рыбой и китовым жиром и отослал их назад в Нидерланды. Затем он подрядил у монахов еще два русских судна и загрузил их еще не распроданным товаром. С этими судами он отбыл в Колу, планируя зимой совершить торговую поездку в глубь России.

Встреча русских промышленных людей с голландскими купцами на берегу Ледовитого океана. Гравюра 1595 года.

После встречи вон Салингена и де Мейера в Коле они решили предпринять совместную попытку съездить в Москву. С помощью нанятых русских сопровождающих и переодевшись русскими, им удалось доехать до Москвы через Карельское побережье Белого моря, селения по реке Онега и город Каргополь. В столице им удалось разыскать гостя Степана Твердикова, которого они знали с тех пор, как он побывал в Антверпене по заданию царя. Но долго в Москве они не задержались. Город был в те времена опасным местом. Начиналось время казней, период, когда Иван IV устанавливал свой грозный порядок. Вон Салинген и де Мейер пребывали в Москве без соответствующего на то разрешения, тайно, переодетые русскими, тем самым подвергая себя большой опасности. Твердиков именно поэтому посоветовал им не добиваться аудиенции у царя. Оба иностранца покинули Москву и уехали в Новгород. Оттуда де Мейер отправился дальше в Нарву, но вон Салинген остался и начал торговлю жемчугом, украшениями и монетами, которые привез с собой. Он предложил местным купцам приехать в Суму, расположенную на Карельском побережье Белого моря, и Шую на Онежском озере для совершения там с ним деловых операций. Сам же он поспешил в Колу, чтобы забрать оттуда оставленный товар и вновь встретиться с новгородскими купцами в условленном месте.

Таким образом, вон Салинген был в России не только в 1566 г. Он также предпринял поездки по стране в целях торговли, в 1567 и 1568 гг. был в Карелии и Лапландии, северной части Норвегии и России. И до начала 80-х гг. он регулярно приезжал в Колу и Карелию по торговым делам. Вероятно, в 1583 г. он оставил торговлю и поступил на датскую службу в качестве эксперта по лапландским делам.

После первых поездок Винтерконинга и вон Салингена к Печенгскому монастырю каждый год приходило несколько голландских кораблей в целях товарообмена с властями монастыря и русскими торговыми людьми. Привлеченные присутствием голландцев русские купцы из Холмогор и Каргополя также начали приезжать туда со своим товаром. В 1566 г. игумен Трифон был принят Иваном IV в Москве, и монастырь получил в свое распоряжение район между Нейденом и Лицей, включая доходы с земли и подати с местных саамов. С тех пор монахи получили в свое распоряжение добычу семги в заливах между полуостровом Рыбачий и Варангерфьордом. В результате предпринимательской деятельности монастырь сильно разросся. В 1565 г. он насчитывал примерно 20 монахов и 30 работников; в 1572 г. - 50 и 200 соответственно.

В конце 60-х гг. Кола, наряду с Печенгой, стала местом постоянной торговли голландцев. В 1567 г. сюда прибыл шкипер, который в 1566 г. находился на службе в Антверпенской компании вон Салингена, а теперь начал торговать самостоятельно. Двумя годами позже, в 1569 г., сюда же прибыли голландские купцы из Энкхейзена и еще один или два судна из Бергена-оп-Зоом. Эти купцы нанимали на свои корабли моряков из компании вон Салингена, поскольку те знали путь к Мурманскому побережью. В 1570 г. из Энкхейзена в Колу прибыли также суда с итальянскими ремесленниками и художниками на борту, которые отправились далее на Соловецкие острова и оттуда по реке Онеге в Москву.

Торговля голландцев на Мурманском побережье сначала была ограничена в основном рамками местного товарооборота. Они покупали там местные товары: сушеную и соленую треску, китовый жир, тюленьи шкуры, тресковый жир, семгу, меха и слюду и в небольшом количестве товары из северо-русских отдаленных провинций, такие как воск, лен и кожи. Они поставляли сюда товары, которые потреблялись в самом регионе: соль, применяемую в добыче рыбы на экспорт, сукно, оловянные изделия для ежедневного обихода, перец и вино. Но стечением времени голландские купцы использовали Печенгский монастырь и Колу также в качестве пунктов торговли с Центральной Россией. К 1575 г. они уже закупали здесь множество товаров, поставляемых из российской глубинки: пушнину, воск, деготь, смолу, сало, шкуры, лен, пеньку, зерно и поташ. К этому времени они продавали здесь уже металлы и металлические изделия, специи, южные фрукты, сахар, химикалии, лекарства и, вероятно, также сукно, вина и благородные металлы.

Торговля все более концентрировалась в Коле, которая в течение 70-х гг. быстро превратилась из неизвестного местечка в важнейший порт Мурманского побережья. В 1574 г. в Коле имелось 44 двора. Каждый двор включал жилой дом и хозяйственные постройки. Наравне с Нарвой и дельтой Северной Двины Кола стала одним из центров торговли между Центральной Россией и Западной Европой, где западноевропейские и русские купцы совершали торговые операции и сделки. Русские обосновались в Коле из-за удобства торговли, а летом сюда приезжали для ловли рыбы саамы и карелы из глубинки. Среди иностранцев преобладали голландцы. В середине 70-х гг. Мурманское побережье посетило от 10 до 15 голландских судов, причем Кола была, как правило, главной целью их рейса. Торговля приобрела такой масштаб, что стала привлекать внимание англичан. В 1575 г. англичанин Джеймс Алдэй писал об этом в письме к Михаилу Локу, лондонскому агенту Московской компании. Он советовал своим соотечественникам обратить особое внимание на торговлю с русскими в Коле и попытаться вытеснить оттуда голландцев и брабантцев. А в 1578 г. неизвестный англичанин составил записку, в которой объяснял английским купцам, как те в два-три года могли бы вынудить голландцев оставить кольскую торговлю. В том же году король Дании Фредерик II жаловался в письме Виллему Оранскому, что голландские купцы и шкиперы начали морскую торговлю на Малмусе (Коле) и что они там торгуют с русскими. Король заявлял, что Малмус лежит в пределах его королевства, что эта торговля не в его интересах, и запрещал судам впредь совершать торговые рейсы в Колу. Однако голландцы не дали себя запугать и такими мерами.

А царь тем временем подсчитывал свою выгоду. В 1582 г. он впервые назначает в Колу воеводу, правителя на всем Мурманском побережье и Кольском полуострове. Последний построил там весовую и небольшой гостиный двор, где купцы могли складировать свои товары, и начал взимать пошлину

Среди первых голландцев, которые в середине 60-х гг. начали торговать с русскими на Мурманском берегу, находился человек по имени Оливер Брюнель. Оливер, родившийся в 40-х гг. в Брюсселе, еще в 60-е гг. уехал из Колы в Холмогоры, чтобы учить там русский язык. Когда он приехал на Двину, англичане выдали его русским под предлогом обвинения в шпионаже. Те отослали молодого человека в Москву, где он был приговорен к заключению в тюрьме Переславля, расположенного недалеко от столицы, к северу от нее. Через несколько лет, вероятно около 1570 г., Брюнель был освобожден царем по просьбе Строгановых

У Строгановых, магнатов Русского Севера, имелась для Брюнеля работа. Сначала они посылали его несколько раз с экспедициями на восток Северного Урала, в бассейн реки Оби. Так, он принимал участие в походе на суднах вниз по Печоре, а оттуда по морю на восток. В 1576 г., когда Строгановы в достаточной степени испытали Брюнеля, они послали его в качестве сопровождающего двух купцов из своей семьи с торговой миссией в Голландию и во Францию. Эта небольшая группа проехала с партией песцовых шкур и другими товарами в Колу, а оттуда на борту голландского судна - в Дордрехт. В Дордрехте они распродали часть своих товаров, а затем двинулись далее, в Антверпен и Париж, где распродали остальное.

Таким образом, десять лет спустя Брюнель вновь оказался на родине. В Антверпене он познакомился с Гиллесом Хоофтманом из Эйхеленберга и братьями Жаком, Яном, Питером и Лукасом ван де Валле.

Вос Мартин де (1532-1603) Gillis Hooftman (1521-81). Reder, en zijn echtgenote Margaretha van Nispen

Неизвестно, торговали ли эти люди уже к тому моменту с Россией, но они уже имели представление о возможностях, которые предлагал российский рынок. Во всяком случае, похоже, что Жак ван де Валле вращался в кругах нарвских торговцев. Вероятно, он был родственником Жака Хуфнагела, который около 1560 г. торговал с Нарвой. Сам он был женат на Мехтелт де Веселар, а Хуфнагел - на Элизабет де Веселар. Обе женщины приходились, вероятно, друг другу родственницами. Из-за шведской блокады Нарва стала труднодоступным портом, и для тех, кто в 1576 г. хотел вести торговлю с Россией, Кола и Холмогоры были альтернативными вариантами. Естественно, в антверпенских предпринимательских кругах было известно о рейсах голландцев к Мурманскому побережью и об английской торговле на Белом море. И естественно, было ясно, что вести торговлю с Центральной Россией через дельту Двины было гораздо удобнее, чем через Колу. Но лишь немногим голландцам была известна ситуация в Холмогорах. Брюнель был знатоком российского Севера, и Хоофтману и братьям ван де Балле предоставлялся шанс, который они решили использовать. Брюнель и Хоофтман образовали компанию по торговле с Северной Россией, которая впоследствии именовалась «Господа Гиллес Хоофтман и Жак ван ден Балле, компания Московии» («srs. Gilles Hooftman en de Jaeckes van den Walle, compagnie van Moscovia»), директором и бухгалтером которой был Гиллес Хоофтман.

Вос Мартин де (1532-1603) .Укушение гадюкой Святого Павла на острове Мальта, (ок. 1567, Музей Лувр, Париж)
Эта картина была заказана Гиллесом Хоофтманом. Вероятно, он и его жена изображены слева.
Dit schilderij is vervaardigd in opdracht van Gillis Hooftman. Onder de afgebeelde figuren komen hijzelf, Abraham Ortelius en andere tijdgenoten voor.

Один из братьев ван де Валле — Ян в 1577 г. ездил от имени и по делам компании вместе с Брюнелем и его русскими спутниками из семьи Строгановых обратно в Колу. Он привел туда два судна; шкипером одного был Ян Якобссен из Дордрехта, шкипером другого - Вильхельм Антониссен. Ян ван де Валле использовал возможность торговли в Коле, но конечной его целью было исследовать перспективы торговли с Двиной. Он отправился из Колы в устье Двины вместе с Брюнелем и оттуда - далее в глубь России, вероятно, в Холмогоры.

Результаты исследования торговых возможностей, проведенного ван де Валле, были положительными: он вернулся в Антверпен с благоприятными новостями. Англичане уже более двадцати лет вели торговлю с Холмогорами; учитывая то значение, которое российский царь придавал заграничной торговле, он принял бы с распростертыми объятиями и голландцев. Естественно, проблемой было то, что Холмогоры были недоступны для западноевропейских судов, но голландцы могли так же, как англичане, становиться на якорь на рейде в дельте, а для перевозки груза в Холмогоры использовать речные суда. Хоофтман и ван де Балле были теперь достаточно уверены в успехе, чтобы послать суда прямо на Двину. Уже в 1578 г. «Компания Московии» отправила Яна ван де Валле с четырьмя кораблями в устье Северной Двины - это были первые суда, посланные туда непосредственно голландскими предпринимателями.

Яну ван де Валле в 1578 г. было около 39 лет; в предыдущие годы судьба была к нему не слишком благосклонна. В 1564 г., примерно в двадцатипятилетнем возрасте, он обанкротился в Антверпене, и с того времени он избегал бывать там и скитался по Англии, Франции и Италии. Теперь в России ему представилась возможность начать сначала, и он ухватился за эту возможность обеими руками.

В «порт Подесемско», где он поставил на якорь свои четыре судна в 1567 г., еще никогда не заходили англичане со своими судами. Теперь царь Иван IV позволил голландцам бросить там якорь. Кроме того, Ян ван де Валле получил право торговать в Коле и в Холмогорах, а также ездить в другие торговые города, вплоть до самой Москвы. Кроме того, он должен был платить всего половину пошлины. У якорного причала он выстроил себе дом и склады для компании Хоофтмана и в 1580 г. выменял за колокол «испанского литья» у игумена Антониево-Сийского монастыря, расположенного в 150 километрах к югу от Архангельска, дом в Холмогорах. Сделка была скреплена в Москве. Было очевидно, что царь приветствовал приход голландцев. Но и ван де Валле не упускал шанса продвинуть свое дело, неоднократно предоставляя царю ответные услуги за оказанную ему честь. Голландец поставлял внушающему ему уважение Ивану IV различные дорогостоящие украшения с драгоценными камнями по низким ценам.

Гиллес Хоофтман скончался в 1581 г. После его смерти компания была ликвидирована, причем сын Хоофтмана, Гиллес Хоофтман-младший, Антонио Ансельмо и Жак ван де Валле выступали в качестве экзекуторов. Жак ван де Валле продолжил дело. Он координировал дела в Северо-Западной Европе, а его брат Ян вел дела в России. За судами «Компании Московии» вскоре последовали суда других торговых компаний, однако из числа голландских предпринимателей, ведущих торговлю на новом направлении, ван де Валле и его компаньоны были крупнейшими дельцами. Из шести голландских судов, стоявших на якоре в Северной Двине в 1582 г., пять предназначались Яну ван де Валле и один - Йохану Эйлофу, царскому врачу. В том же году, по крайней мере, четыре других голландских судна, направлявшихся к устью Двины с Белого моря, были захвачены датчанами в Белом море, в том числе корабль Юрьева Мусина (Йериян Мун или Мунс); корабль Симона вон Салингена; корабль, посланный Яну ван де Валле; корабль с товарами сына и зятя Йохана Эйлофа

Холмогоры не были подходящим местом для торговли западноевропейских купцов. Якорные причалы в дельте Двины находились довольно далеко от Холмогор, а кроме того, эти «порты» были открыты для нападений со стороны моря, и это обстоятельство стало совершенно очевидным уже вскоре после прихода голландцев. 

Король Дании Фредерик II, бывший одновременно и королем Норвегии, рассматривал новый морской путь вдоль мыса Нордкап как угрозу для судоходства по Балтийскому морю и, соответственно, для регулярно взимаемой Зундской пошлины за прохождение пролива между Данией и Швецией и в конце 70-х гг. запретил пользоваться новым морским путем вдоль Нордкапа. В начале 80-х гг. Фредерик II снял этот запрет, но вместо этого потребовал, чтобы суда, проходящие мимо мыса, имели на борту датский пропуск, каковой можно было приобрести у датской казны по чрезвычайно высокой цене. При этом король подкрепил намерения силой, расположив свои военные корабли таким образом, чтобы они перехватывали иностранные торговые суда вплоть до самой Северной Двины и даже в ее устьях. В 1582 г. потери были особенно велики; в тот год датчане перехватили на Белом море, по крайней мере, четыре голландских торговых судна.

В том же году еще одно голландское торговое судно преследовалось несколькими датскими военными судами вплоть до якорной стоянки в Пудожемском устье. Шкипер торгового судна Клаас Янсз из Хоорна хорошо знал эти воды; он завел судно на стоянку и бросил там якорь, но увидел, что датчане также намереваются зайти в порт и заняты поисками речного глубоководья. Опасаясь, что им это удастся, он начал подниматься вверх по реке, по неизвестным ему водам и подошел к Михайло-Архангельскому монастырю. Иностранцы, которые привыкли плыть на русских судах к Холмогорам, не раз видели этот монастырь, расположенный на расстоянии 35 километров от моря, на высоком берегу, поросшем густым сосновым лесом, непосредственно рядом с тем местом, откуда река разветвляется на рукава дельты, посреди безбрежной и болотистой северной тайги. Монастырь был выстроен из дерева и состоял из келий для игумена и 13 монахов, а также двух церквей: Архангельской и Покровской. Это было укромное, безлюдное место, расположенное вдали от обжитого мира. Лишь в северо-восточном углу большого острова Соломбала, расположенного в дельте вниз по течению Северной Двины и отделенного от монастыря широким протоком, жили крестьяне, арендовавшие у монастыря сенокосные участки.

Невольно загнанный датчанами в глубь побережья по речным притокам, шкипер Клаас Янсз понял, насколько уязвимым и открытым для нападений со стороны моря был голландский якорный причал в Пудожемском рукаве. Фактически он оказался первым, обнаружившим, что западноевропейские суда могли бы проходить по дельте в глубь побережья гораздо дальше расположенных в непосредственной близи от моря якорных причалов. Значение этого факта было тем более велико, что река на высоте Архангельского монастыря была пригодна для размещения там порта, который, кроме того, был бы намного более безопасным, чем используемые до сих пор причалы, а с оборонной точки зрения столь хорошо защищен, что здесь можно было организовать и саму торговлю. Голландские купцы незамедлительно обратились к русскому правительству за разрешением перенести сюда к монастырю причал, склады и рынок. Российские власти отреагировали несколько настороженно, но весьма заинтересованно. Уже в 1582 г. к монастырю прибыли двое московских воевод, Петр Афанасьевич Нащокин и Алексей Никифорович Залешанин-Волохов. Они должны были изучить возможности строительства здесь укреплений. Вдвоем они составили план новой крепости, и 4 марта 1583 г. царь Иван Грозный дал формальное соизволение на ее строительство. Так был основан Архангельск.

Братья Жак и Ян ван де Балле оставались на протяжении 80-х гг. XVI в. практически самыми значимыми голландскими купцами в России, однако уже тогда на Северной Двине у них появился серьезный конкурент: фирма братьев де Мушерон -Балтазара и Мельхиора. Де Мушеронов, как некогда братьев ван де Балле, привел в дельту Двины все тот же Оливер Брюнель. После 1578 г. Брюнель оставался на службе у Строгановых, и в 1581 г. он вновь отправился по заданию своих хозяев в Антверпен. Строгановы хотели снарядить экспедицию по Ледовитому океану на восток, на поиски северо-восточного морского пути в Китай, и Брюнель получил задание подобрать для морской экспедиции соответствующий экипаж. Однако, прибыв в Антверпен, он изменил свои планы. На этот раз он познакомился с Балтазаром де Мушероном, которому было в то время около 29 лет. Двое мужчин составили план самостоятельного поиска северо-восточного морского пути в Индию, причем Брюнель должен был возглавлять экспедицию, а де Мушерон ее финансировать. Брюнель совершил свое путешествие в 1584 г. Он проделал путь от Энкхейзена до Колы, а оттуда - к Новой Земле. Там он должен был встретиться с Мельхиором де Мушероном, братом Балтазара, который ранее отплыл со своими судами из Флиссингена. Действительно, Брюнель достиг Новой Земли, но, когда он добирался на шлюпке от Новой Земли до материка, в устье реки Печоры произошел несчастный случай, в результате которого Брюнель погиб. Мельхиор де Мушерон и его команда решили перезимовать на Севере. Они прошли по Пудожемскому рукаву Северной Двины и бросили якорь у монастыря Архангела Михаила.

Неясно, собирались ли изначально братья де Мушерон совместить экспедицию с освоением российского рынка. Брюнель, по всей вероятности, указывал им на эту возможность. Как бы то ни было, после того как Мельхиор посетил Архангельский монастырь, братья стали активно разворачивать торговую деятельность. Балтазар теперь вел дела в Нидерландах, а Мельхиор периодически приезжал в Россию на длительное время в качестве торгового представителя.

 

После падения Антверпена в 1585 г. Балтазар де Мушерон переехал в Мидделбург. О том, что он в те годы имел торговые связи с Русским Севером, свидетельствует его ответ на обвинение представителя датского короля в 1588 г. в том, что Балтазар, не получив датского пропуска и не уплатив пошлины, якобы прошел на судне «за нашим государством Норвегией к Святому Никласу в Русландт». В ответ на это де Мушерон заявил, что в конце 1587 г. он «вышел из негоции Моско» и запросил датский пропуск для своего брата Мельхиора, чтобы пройти в Колу и к Святому Николаю. Затем Мельхиор де Мушерон нанял и загрузил товаром судно в Мидделбурге, которое, однако, почти три недели спустя все еще находилось в Амстердаме в тщетном ожидании пропуска. В конечном счете Мельхиор принял решение отправиться в путь без пропуска. Возможно, около 1588 г. Балтазар де Мушерон действительно предполагал устраниться от торговых дел с Россией. Если это так, то свое решение он осуществил лишь позднее, поскольку еще в июле 1591 г. он получил разрешение Адмиралтейства Зеландии послать Мельхиору де Мушерону в Россию бочку селитры и четыре бочонка серы.

Мельхиор де Мушерон регулярно совершал поездки между Россией и Республикой Нидерландов. В 1589 г. он вновь был в России. Он действовал в России не в одиночку. В 1591 г. ему помогал его племянник Франсуа де ла Дале и Бернард ван де Занде. Де ла Дале также участвовал в голландских экспедициях, которые в 1594 и 1595 гг. снаряжались на поиски северовосточного морского пути в Индию и которые известны как первый и второй походы Виллема Баренца. В 1594 г. Франсуа де ла Дале находился в качестве представителя фирмы и переводчика на борту зеландского судна «де Зваан» («Лебедь»), а в 1595 г. в качестве главного торгового представителя принца Оранского и Штатов - на борту адмиральского суда «Гриффон». Без сомнения, участие де ла Дале в этих походах было связано с тем фактом, что его дядя, Балтазар де Мушерон, являлся одним из их инициаторов и организаторов. В 1599 г. Франсуа де ла Дале был состоятельным бюргером. В этом году он вошел в Мидделбурге в число лиц, чье состояние насчитывало более 3 тыс. фунтов. Через несколько лет он окончательно поселился в России в качестве представителя или компаньона Мельхиора де Мушерона, вероятно, как раз к тому времени, когда последний навсегда уехал из России. В 1617 г. де Мушерон жил в Амстердаме, а Франсуа де ла Дале и его сыновья Питер и Ян заняли его место в России.

Окончательное возвращение Мельхиора де Мушерона в Республику, возможно, было связано с тем фактом, что у его брата Балтазара возникли крупные финансовые проблемы. В 1598 г. Балтазар переехал из Мидделбурга в Веере. В 1603 г. он вновь уезжает из этого города внезапно, не в состоянии долее платить по счетам. В дальнейшем Штаты Зеландии лишили его вида на жительство в этой провинции. К тому времени Бальтазар де Мушерон уже вел переговоры с королем Франции о создании Французской Ост-Индской Компании. В 1609 г. он жил во Франции и разрабатывал все те же планы. О последующих годах его жизни известно немного. Скончался Балтазар де Мушерон около 1630 г.

Франсуа де ла Дале в России оказался жертвой чрезвычайно неблагоприятных обстоятельств. В 1611 г., в Смутное время, когда Москва была разорена, он лишился своего имущества, а в 1612 г. при взятии Пожарским Москвы был захвачен поляками в плен. Он не смог вынести ударов судьбы и скончался вскоре после освобождения Москвы. Тем не менее его сыну Питеру удалось продолжить дело отца. Начиная примерно с 1611 г. и, по крайней мере, до 1642 г. он вел торговлю с Россией.

Несмотря на отход Балтазара от дел, семья де Мушерон продолжала ориентироваться на Россию. Сын Мельхиора, родившийся около 1591 г. и которого звали так же, как его дядю, Бальтазаром, вероятно, рос в России в те годы, когда его отец активно занимался там торговыми делами. Во всяком случае, молодой Бальтазар говорил по-русски. В 1614 г. он был купцом в Амстердаме и закупал семгу из России, которую затем пересаливал в Амстердаме. Когда Генеральные Штаты, высший правительственный орган Республики, в 1614 г. пригласили в Гаагу российских послов Степана Ушакова и Семена Заборовского, именно Балтазару было поручено доставить высоким гостям пригласительное письмо. Послы находились тогда в Гамбурге, возвращаясь в Россию из Вены, где они были у императора. Ушаков и Заборовский приняли приглашение Генеральных Штатов и приехали в Голландию в сопровождении молодого де Мушерона для встречи с принцем Мауритсом и Генеральными Штатами. В 30-е гг. XVII в. Балтазар де Мушерон вновь жил в России. В 1632 г. он сопровождал уполномоченного герцога Фридриха III Гольштейнского, гамбургского купца Отто Брюггеманна, в Москву, а впоследствии привез в Москву из Архангельска подарок герцога - 12 бронзовых пушек. В 1639 г. он был торговым агентом Гольштейнского герцогства в Москве и скончался летом 1640 г.

Двоюродный брат Балтазара де Мушерона, Космо де Мушерон, сын брата Мельхиора де Мушерона, Питера, также поселился в России. В 1624 г. он поступил на службу к царю и приехал в Россию в качестве архитектора для участия в строительстве оборонительных сооружений Астрахани.

Ссылки:

 http://statehistory.ru/books/YAn-Villem-Veluvenkam...inimateli-v-Rossii-1550-1785/1

Серия сообщений "российско-голландские связи ":
Часть 1 - Пётр I в Голландии
Часть 2 - Виллем Баренц и географические открытия голландцев в русской Арктике
...
Часть 6 - Граф Андрей Артамонович Матвеев
Часть 7 - Голландия. Немного истории. Часть 21. Второй бесстатхаудерный период
Часть 8 - "Приключения голландцев в России". Начало торговых отношений между Россией и Голландией
Часть 9 - "Приключения голландцев в России". Исаак Масса - «кремленолог» XVII века
Часть 10 - Куракины. Борис Иванович - родоначальник "дипломатической" династии
...
Часть 16 - "Приключения голландцев в России". Барон Луи Геккерн.
Часть 17 - Домик Петра I в голландском Заандаме
Часть 18 - РУССКАЯ КОРОЛЕВА НИДЕРЛАНДОВ КНЯГИНЯ АННА ПАВЛОВНА, К КОТОРОЙ СВАТАЛСЯ САМ НАПОЛЕОН

Серия сообщений "Приключения голландцев в России":
Часть 1 - Виллем Баренц и географические открытия голландцев в русской Арктике
Часть 2 - Корнелис де Брейн (де Бруин, нидерл. Cornelis de Bruijn 1652, Гаага — 1727, Утрехт) — голландский художник, путешественник и писатель
Часть 3 - "Приключения голландцев в России". Начало торговых отношений между Россией и Голландией
Часть 4 - "Приключения голландцев в России". Исаак Масса - «кремленолог» XVII века
Часть 5 - Водосвятие в Москве в конце XVII века
Часть 6 - "Приключения голландцев в России". Николаас Витсен - друг Петра I
Часть 7 - "Приключения голландцев в России". Барон Луи Геккерн.