Где же это лавр у меня? Фестилида! А где ж мои зелья?
Кубок теперь обмотай поплотнее ты шерстью пурпурной.
Так связать я б хотела жестокого милого друга.
Суток двенадцать минуло – а все он ко мне не приходит,
Даже не хочет узнать, умерла иль на свете живу я.
В двери, злодей, и не стукнет, ах, Эрос и с ним Афродита
Снова неужто к другой увлекли его легкое сердце?
Завтра его повидать я пойду в Тимагэта палестру,
Горько его упрекну я за все, что он сделал со мною.
10 Нынче ж заклятьем свяжу я и жертвами; ты же, Селена!
Ярче сияй! И к тебе обращаюсь я, дух молчаливый,
К мрачной Гекате глубин, лишь заслышавши поступь которой,
В черной крови меж могил, трепеща завывают собаки,
Страшной Гекате привет! До конца будь мне верной подмогой,
Зелья мне дай ядовитей отравленных Кирки напитков,
Зелий Медеи страшней, Перимеды отрав златовласой.
Вновь привлеки, вертишейка, под кров мой ты милого друга!
Раньше всего пусть ячмень загорится! Да сыпь же скорее!
Что ж, Фестилида? злодейка, куда твои мысли умчались?
20 Может, негодная, ты надо мной бы не прочь насмеяться?
Сыпь же скорее и молви: «Я Дельфиса косточки сыплю».
Вновь привлеки, вертишейка, под кров мой ты милого друга.
Дельфис меня оскорбил – и за Дельфиса лавр я сжигаю.
Так же как ветка в огне, разгораяся с треском вначале,
Вспыхнет внезапно потом, не оставив ни пепла, ни дыма,
Так же пусть в пламени в прах рассыпается Дельфиса тело.
Вновь привлеки, вертишейка, под кров мой ты милого друга!
***

58 Я разотру саламандру, и завтра же выпьет он зелье.
Травы теперь, Фестилида, возьми. К его двери порогу
60 Сверху прижавши, дави, но смотри – пока ночь не минула.
Плюнувши после, ты молви: «Давлю я здесь Дельфиса кости».
Вновь привлеки, вертишейка, под кров мой ты милого друга!
Вот я осталась одна – ах, но как же любовь мне оплакать?
Как мне, откуда начать? Кто меня этой мукой карает?
Дочка Евбула, Анаксо, меж девушек, несших корзины
В храм Артемиды, пошла; в честь богини в тот день привели к нам
Множество диких зверей, и была даже львица меж ними.
Как моя страсть родилась, ты послушай, царица Селена!
70 Вдруг Тевхаридова нянька, фракиянка – жили мы рядом –
Та, что на днях схоронили, приходит, – и молит и просит
Вместе пойти поглядеть, ну а я – ах, мой жребий злосчастный!
С нею идти согласилась. Хитон мой нарядный из бисса
Быстро накинула я и закуталась в плащ Клеаристы.
Как моя страсть родилась, ты послушай, царица Селена!
Я половину дороги прошла, но у дома Ликона
Дельфиса встретила я – с Евдомиппом; он шел мне навстречу.
Вился пушок их бород, золотистей цветка златоцвета,
Блеском их грудь отливала; он ярче тебя был, Селена!
80 Шли из гимнасия оба, покончивши с славной работой.
Как моя страсть родилась, ты послушай, царица Селена!
Глянула – дух занялся! – будто в сердце мне что-то вонзилось,
Краска сбежала с лица, я о празднестве больше не помню
Даже не помню, когда же и как я в мой дом воротилась.
Словно какая болезнь меня, как огнем, охватила,
Десять ночей на постели и десять я дней пролежала.
Как моя страсть родилась, ты послушай, царица Селена!
Кожу на теле как будто покрасили в желтую краску.
Падал мой волос густой, и осталися скоро от тела
90 Кожа одна лишь да кости. А как в ту пору лечилась!
Сколько видала старух, что лечили от сглаза шептаньем,
Легче не стало ничуть мне – а время все больше летело.
Как моя страсть родилась, ты послушай, царица Селена!
Молвить служанке моей я правдивое слово решилась:
«Средство скорее достань, Фестилида, от тяжкой болезни.
Всей мной несчастной Миндиец владеет; и ты поскорее
Стань, карауля его, у ворот Тимагэта палестры,
Часто заходит туда, там бывать ему, видно, приятно.
Как моя страсть родилась, ты послушай, царица Селена!
100 Выждешь, чтоб был он один – и, кивнув головой потихоньку,
Скажешь: «Симайта зовет» – и ко мне его тотчас проводишь».
Так я велела; немедля послушавшись, в дом мой приводит
Дельфиса с белою кожей; а я – то лишь только заслышав,
Как он к порогу дверному притронулся легкой ногою, –
Как моя страсть родилась, ты послушай, царица Селена!
Вся я застыла, как снег, и холодные капельки пота
Лоб мой покрыли внезапно, подобные влажным росинкам.
Рта я открыть не могла и ответить хоть лепетом слабым,
Даже таким, как малютки к родимой во сне обращают.
110 Тело застыло мое, я лежала, как кукла из воска.
Как моя страсть родилась, ты послушай, царица Селена!
Он на меня поглядел и, безжалостный, очи потупив,
Тихо на ложе присевши, он молвил мне слово такое...
***

139 За руку взявши его, я на ложе к себе привлекала,
Тело приникнуло к телу, и щеки от счастья горели
Жарче и жарче, и сладко друг с другом мы тихо шептались.
Многих я слов не хотела б терять, о Селена, благая,
Как до предела дошел он и вместе мы страсть разделили.
Вплоть до вчерашнего дня он не мог бы мне сделать упрека,
Также и я б не могла. Вдруг знакомая нынче приходит, –
Мать самиянки-флейтистки, Филисты, а также Меликсы, –
Рано, едва рассвело и чуть на небо кони поднялись,
Чуть розоперстую Эос несут из глубин Океана.
150 Мне наболтала немало, и то, как вот Дельфис влюбился.
Снова он страстью пылает, но к девушке или к мужчине,
Точно не знает она; лишь слыхала, что в честь этой страсти
Чистым вином возлиянье свершал и, не кончив пирушки,
К ней торопился, сказавши, что дверь ей украсит венками
Вот что сказала мне гостья, и знаю я – все это правда!
Прежде ко мне приходил он на дню по три раза и чаще,
В склянке дорийскую мазь оставлял он, как дома, нередко.
Нынче ж двенадцатый день, как его я уж больше не вижу,
Видно нашел себе радость иную, меня позабывши.
Нынче связать волшебством попытаюсь, но, Мойрой клянусь я,
160 Будут опять оскорбления – стучать ему в двери Аида!
В этом вот ларчике здесь сохраняются страшные зелья.
Мне Ассириец, пришелец, поведал, что делают с ними.
Ныне прощай же, царица, коней поверни к Океану!
Я же – опять понесу, как несла мое горе доныне.
Светлой Селене привет! И привет вам, о светлые звезды.
Вслед за небес колесницей плывите вы, спутники ночи.