Творческое наследие Михаила Юрьевича Лермонтова настолько велико, что приходится только удивляться, как он, постоянно находясь в обстоятельствах, не располагающих к творчеству, сумел создать столько гениальных произведений. Особое место среди них занимает «Тамбовская казначейша», жанр которой критики определяют по-разному, называя её то сатирической, то трагикомической поэмой. Тамбовский критик и литературовед, профессор Л. В. Полякова предлагает иное определение «Тамбовской казначейши» - «печальная быль», считая его авторским, то есть лермонтовским.
    Когда речь идёт об этом произведении, неизменно возникает вопрос: был ли Лермонтов в Тамбове? Достоверных свидетельств, подтверждающих, что Михаил Юрьевич Лермонтов посещал город Тамбов, нет. Поэт не упоминает Тамбов ни в одном письме (правда, их сохранилось чрезвычайно мало), не сделал ни одного «тамбовского» рисунка, хотя он великолепно рисовал. Для утвердительного ответа чаще всего приводится письмо Е. А. Арсеньевой к внуку, в котором она писала 18 октября 1835 года: «Как Бог даст милость свою и тебя отпустят, то хотя Тарханы и Пензенской губернии, но на Пензу ехать слишком двести вёрст крюку, то из Москвы должно ехать на Рязань, на Козлов и на Тамбов, а из Тамбова на Кирсанов и Чембар...». Есть все основания предполагать, что Лермонтов воспользовался советом Е.А. Арсеньевой, зная, что Астраханский и Саратовский тракты, в отличие от тракта на Нижний Ломов, содержались в более или менее приличном состоянии. Об этом свидетельствует и хранящийся в Государственном архиве Тамбовской области документ: «Главный тракт, по которому более бывает проезжающих, есть из Москвы через Тамбов в Астрахань, на станицах сего тракта содержится по 20 лошадей и в нужных местах выстроены для проезжающих почтовые дома». 
      Л. В. Полякова в статье о «Тамбовской казначейше» приводит ещё один пример, дающий возможность верить, что Лермонтов всё-таки был в Тамбове: «В современной научной и краеведческой литературе подмечен, но, к сожалению, не акцентируется ещё один существенный историко-литературный факт в пользу достоверности вывода о посещении Лермонтовым Тамбова. Есть совершенно точное указание на то, что Лермонтов в Тамбове был. На страницах романа «Герой нашего времени» в главе «Бэла» автор пишет о переезде через Крестовую гору и передаёт своё впечатление: «Итак, мы спустились с Гуд-горы в Чёртову долину… Вот романтическое название! Вы уже видите гнездо злого духа между неприступными утёсами, - не тут-то было: название Чёртовой долины происходит от слова «черта», а не «чёрт», ибо здесь когда-то была граница Грузии. Эта долина была завалена снеговыми сугробами, напоминавшими довольно живо Саратов, Тамбов и прочие милые места нашего отечества». Не бывая в Тамбове, такое о городе написать очень трудно. Да и «Тамбовская казначейша» наполнена такими подробностями, которые не оставляют сомнения в том, что автор хорошо знал не только городской антураж Тамбова, но и нравы его жителей...».

      20 декабря 1835 года корнету «его императорского величества лейб-гвардии гусарского полка Михаилу Лермонтову, сыну Юрьеву» было дозволено уйти в испрашиваемый отпуск «по домашним обстоятельствам», а в самый канун 1836 года он был уже в Тарханах. Значит, на всю дорогу (тысяча с лишним верст) ушло не более десяти дней, считая остановку в Москве. В Тарханы приходилось поспешать, долго не задерживаясь на почтовых станциях. Скорее всего, последнюю остановку в пути он сделал поздно вечером 30 декабря в Тамбове.
     В городе у него жил приятель по Московскому университетскому пансиону - Иосиф Романович Грузинов, служивший в земском суде, у которого поэт мог остановиться по пути в Тарханы. Предки Грузинова вышли из Грузии и носили фамилию Мамчевадзе. В середине XVIII века его прадед Роман Мамчевадзе поселился на Дону и донские казаки нарекли его Грузиновым (так башкиры становились Башкировыми, а поляки – Поляковыми). Отцу Грузинова – Роману Осиповичу за примерную службу в лейб-казачьем полку Павел I в 1797 году пожаловал имение в Лесном Тамбове. Дослужившись до майора, он вышел в отставку и поселился в губернском центре, женившись на тамбовской помещице Ольге Андреевне Давыдовой. 25 декабря 1812 года у Грузиновых родился сын Иосиф, будущий приятель Лермонтова, которому поэт посвятил стихотворение «К Грузинову». Почему бы Михаилу Юрьевичу не заночевать у него, чтобы рано утром поспешить к ожидавшей его бабушке, у нее встретить Новый год? До Тархан уже рукой подать – неполный день езды. По-видимому, рано утром 31 декабря проехал он по набережной,
                                       И вот однажды утром рано,
                                       В час лучший девственного сна,
                                       Когда сквозь пелену тумана
                                       Едва проглядывает Цна,
                                       Когда лишь купола собора
                                       Роскошно золотит Аврора,
                                       И, тишины известный враг,
                                       Еще безмолвствовал кабак…-

       по трем прямым тамбовским улицам, увидел два трактира – один «Московский», а другой «Берлин»… А знаете ли вы о каких улицах идет речь в I главе поэмы «Тамбовская казначейша»? О Большой Астраханской (ныне Советской), Долгой (К.Маркса), Базарной улицах.
     Конечно, на Большой улице ему не могли не показать дом картежников Протасьевых. Азартные игры в карты продолжить здесь неделями, проигрывались целые состояния:
                                      …крапленые колоды
                                      Не раз невинные доходы
                                      С индеек, масла и овса
                                      Вдруг пожирали в полчаса.

       Из Москвы в Тамбов направлялись целые обозы с картами. Только за апрель 1809 года Тамбовский Приказ общественного признания заплатил Московский карточной конторе 14300 рублей – деньги по тем временам громадные. Но и этого мало. «Поелику в Тамбове никаких увеселений нет, кроме карточного клуба… да и в том же городе живет наибольшее число играющих в карты дворян, посему покорнейше просим выполнить наше повышенное требование», - писали отцы города в Москву. И совсем не случайно в «Тамбовской казначейше» описан случай, как местный старый казначей проиграл в карты свою жену.
      А как подробно описана жизнь Тамбова в 8 и 9 главах, быт его жителей. От кого же узнал поэт подробности и подробности довольно достоверные? Литературовед Л.Прокопенко нашел даже документы, подтверждающие, что в Тамбове останавливался, проходя на маневры, полк, в котором служил штаб-ротмистр Н.П. Гарин.
      Не беда, что в «Тамбовской казначейше» фигурируют уланы, а Н.П.Гарин служил в драгунском полку. Лермонтов писал не исторический трактат, а поэму, а потому имел право на домысел. Обратите внимание на еще одну подробность из «Тамбовской казначейши», касающуюся Гарина: глава 19. Так вот Л. Прокопенко установил, что Новороссийский полк, к которому был приписан Гарин, действительно служил в Молдавии, и почему молодому офицеру не получить от одной из молдаванок «ермолку вишневого цвета» с каймой и кистью золотой»…
     Подробности же о жизни тамбовских обывателей мог рассказать Лермонтову выдающийся грузинский поэт, боевой генерал русской службы, человек прогрессивных взглядов Александр Гарсеванович Чавчавадзе, проведший в Тамбове под секретным надзором полиции конец зимы и начало весны 1834 года. В заштатный, пусть и губернский, российский город генерал Чавчавадзе был сослан из своего имения Цинандали за подозрение в заговоре грузинских аристократов, мечтавших о восстановлении грузинского престола и династии грузинских царей. В донесении от 19 февраля 1834 года министр внутренних дел сообщил тамбовскому губернатору, что опальный грузинский князь Чавчавадзе «18 минувшего генваря отправлен в Тамбов в сопровождении есаула Черноморского казачьего войска Грудаева».
      Из Тамбова Чавчавадзе выехал в Петербург в начале мая. Он поселился на Фонтанке в доме № 64, рядом с Семеновским мостом. В это же время в Петербурге жила Прасковья Николаевна Ахвердова, очень близкий для Чавчавадзе человек еще по Тбилиси.
     Ну, а Прасковья Николаевна Ахвердова, до замужества Арсеньева, приходилась пусть и дальней, но родственницей Лермонтову, дружила с его бабушкой Елизаветой Алексеевной, постоянно встречалась с ней. «Я часто видаюсь с Дарьей Николаевной и Прасковьей Николаевной и всегда об вас говорим», пишет она в письме Прасковье Александровне Крюковой. Упомянутая в письме Дарья Николаевна (Хвостова), как и Прасковья Николаевна Ахвердова, - двоюродные сестры П.А. Крюковой, племянницы покойного М.В. Арсеньева, деда Михаила Юрьевича. О том, что с Прасковьей Николаевной встречался и Лермонтов, убедительно говорит найденное И.Л.Андрониковым в Актюбинске (в 1948 г.) письмо Михаила Юрьевича к Е.А. Арсеньевой: «Милая бабушка, - пишет он, - так как время вашего приезда (в Петербург) подходит, то я уже ищу квартиру, и карету видел, да высока. Прасковья Николаевна Ахвердова в мае сдает свой дом, кажется, что будет для нас годиться».
      Если Прасковья Николаевна приходилась Михаилу Юрьевичу родственницей, и они в Петербурге встречались, то вполне вероятно, что она познакомила его и с Чавчавадзе, тем более Лермонтов был уже известен как автор напечатанной в журнале «Библиотека для чтения» и снискавшей успех у читателей поэмы «Хаджи-Абрек». Эту версию выдвигает и И.Л.Андроников. Маститому и молодому поэтам было о чем поговорить. Конечно, и о Тамбове, в котором Лермонтов только что побывал проездом. Он мог рассказать о своих мимолетных впечатлениях, а о подробностях жизни провинциального города мог поведать Александр Гарсеванович. Он-то за время ссылки хорошо узнал тамбовские нравы, был очевидцем картежных игр.
       В третьем номере журнала «Современник» за 1838 год была напечатана поэма Лермонтова «Казначейша», без подписи, с пропусками. Слово «Тамбовская» цензоры сняли. Название города в самом тексте тоже заменили буквой «Т» с точками... Цензоры сочли невозможным полностью назвать город, где происходит описываемые в поэме события.
     Сильно пострадал и текст поэмы. Из поэмы были изъяты "подозрительные места" по понятным причинам - Лермонтов без прикрас нарисовал картину жизни захолустного губернского города. 
    В своих «Литературных воспоминаниях» И.И. Панаев пишет, как возмущался Михаил Юрьевич произволом цензуры: «Он держал тоненькую розовую книжечку «Современника» в руке и покушался было разодрать ее, но г.Краевский не допустил его до этого. 
-Это черт знает, что такое! Позволительно ли делать такие вещи! – говорил Лермонтов, размахивая книжечкою… - Это ни на что не похоже!
Он подсел к столу, взял толстый красный карандаш и на обертке «Современника», где была напечатана его „Казначейша“, набросал какую-то карикатуру».
      Время создания поэмы не установлено. По всей вероятности, она написана во второй половине 1837 года или в начале 1838 года. Это подтверждается письмом Лермонтова к М.А. Лопухиной от 15 февраля 1838 года, в котором поэт сообщал, что он был у Жуковского и отнес ему «Тамбовскую казначейшу», которая будет напечатана в ближайшем номере «Современника». В пользу этой датировки говорят и стихи из строфы XXIX: 
                                      О, скоро ль мне придется снова
                                      Сидеть среди кружка родного...
                                     ...И скоро ль ментиков червонных
                                      Приветный блеск увижу я... 

     В этих строках выражено стремление Лермонтова возвратиться с Кавказа в лейб-гвардии гусарский полк (червонные ментики носили лейб-гусары). Наконец, следует учитывать и расположение черновика посвящения к «Тамбовской казначейше» на обороте листа со стихотворением «Кинжал», относящегося ко времени после первой кавказской ссылки. Но существует также предположение о том, что начало работы над «Тамбовской казначейшей» относится к 1836 году и в поэме непосредственно отразились впечатления Лермонтова от посещения им Тамбова в 1836 году, когда он заезжал туда по дороге в Тарханы. Поэт иронически изобразил военный и чиновничий быт. Однако провинциальный анекдот Лермонтов «неожиданно и смело переключил в драматически напряженную кульминацию шутливо начатого повествования». 
     И все же, несмотря на то, что текст произведения сильно пострадал от цензуры – оно сразу же стало популярным среди читателей. Под ее впечатлением В.А. Тропинин в 1841 году создает картину «Казначейша». Эта картина находится в Государственном Русском музее в Петербурге.

     Любители творчества Лермонтова узнают в ней жену старого тамбовского казначея Бобковского. И при этом многие из них вспоминают строчки лермонтовской поэмы:  
                …… А глаза ……
                Ну, что такое бирюза?
                Что небо? …………..
                А этот носик! Эти губки,
                Два свежих розовых листка!
                А перламутровые зубки,
                А голос сладкий как мечта!
               Она картавя говорила,
               Нечисто Р произносила;
               Но этот маленький порок
               Кто извинить бы в ней не мог?
               И вот ее муж, заядлый картежник
              ... проиграл коляску, дрожки,
               Трех лошадей, два хомута,
               Всю мебель, женины сережки,
               Короче - все, все дочиста.  
               Дело дошло до самой Авдотьи Николаевны
               Недолго битва продолжалась;
               Улан отчаянно играл;
               Над стариком судьба смеялась -  
               И жребий выпал... час настал...
               Тогда Авдотья Николавна,
               Встав с кресел, медленно и плавно
               К столу в молчанье подошла -
               Но только цвет ее чела
               Был страшно бледен. Обомлела
               Толпа, - все ждут чего-нибудь -
               Упреков, жалоб, слез... Ничуть!
               Она на мужа посмотрела
               И бросила ему в лицо
               Свое венчальное кольцо...

       В Тамбове чтут память о великом поэте. В 1914 году отмечалось столетие со дня рождения великого поэта. 28 августа в городскую управу Тамбова обратился с прошением инспектор народных училищ губернии М.Т. Кашков. «Имею честь, - писал он, - покорнейше просить управу войти в городскую думу в ближайшем ее заседании с ходатайством: 1) об ассигновании 400 руб. на приобретение биографии М.Ю. Лермонтова и отдельных его произведений в потребном количестве экземпляров для раздачи учащимся приходских и высших начальных училищ г. Тамбова, а также на устройство литературно-музыкального утра для тех же учащихся; 2) о наименовании 1-го Тамбовского городского приходского училища «Лермонтовским»; 3) о переименовании Теплой улицы в улицу «Лермонтова» и о присвоении имени поэта, предположенному к разведению на месте разветвления Теплой и Дороховой улиц садику, в котором впоследствии можно поставить и бюст поэта в память его пребывания в Тамбове».
     С одноименной просьбой обратились в городскую управу и жители Теплой улицы. Прошение о переименовании улицы Теплой в улицу Лермонтова удовлетворили. Сквер же был развит позже, уже в советское время. В июле 1941 года, в первые недели Великой Отечественной войны, здесь открыли скромный памятник поэту (скульптор М.Рындзюнская, г. Ленинград). Памятник несколько раз обновлялся. Дважды в год около него проходят поэтические встречи – в день рождения поэта, 15 октября (в этом году исполняется 195 лет со дня рождения поэта), и в день его гибели - 27 июля.

   

      И еще один интересный факт. В Тамбове прожила долгую жизнь Елизавета Владимировна Купфер, приходившаяся поэту внучатой племянницей. Она многие годы преподавала иностранные языки в Тамбовском педагогическом институте, заведовала кафедрой английского языка. Бабушка Елизаветы Владимировны – Елизавета Николаевна Арсеньева была родной дочерью Николая Николаевича Арсеньева - троюродного брата М.Ю. Лермонтова. Это тот самый Николай Арсеньев, которому Михаил Юрьевич посвятил великолепное стихотворение:

             Дай бог, чтоб ты не соблазнялся
             Приманкой сладкой бытия,
             Чтоб дух твой в небо не умчался,
             Чтоб не иссякла плоть твоя,
             Пусть покровительство судьбины
             Повсюду будет над тобой,
             Чтоб ум твой не вскружили вины
             И взор красавицы младой;
             Ланиты и вино нередко
             Фальшивой краскою блестят;
             Вино поддельное, кокетка,
             Для головы и сердца – яд!
     

       Стихотворение это было написано рукою Лермонтова в небольшом альбоме в переплете из красного сафьяна, который хранился, как семейная реликвия, у Е.В.Купфер. В 1940 году накануне 100-летия со дня гибели великого поэта, она передала его в Литературный музей.
      Вот и закончено маленькое исследование. Как вы считаете, сумели мы доказать пребывание великого поэта в городе Тамбове? А впрочем, это не так уже и важно: был ли Лермонтов в Тамбове. Есть его поэма «Тамбовская казначейша», которая и прославила город Тамбов на весь мир и стала одним из шедевров русской и мировой классики.