|
|   |
У неё был дом -
У него был дом...
(Алан)
...
этот час будет завтра зачтен за два.
Он допил "Оболонь". у Неё халва
просыпАлась сквозь пальцы, и падала возле ног.
Он, ведь, не был, как Бог. Он был зол и пьян.
хоть и числились в предках князья-графья,
но диван был по-прежнему узкий. еще глоток -
...
три четыре и пять пролетели влёт.
и в глазах у Неё растворился лёд -
столь ненужно-обыденный между двумя людьми.
так они и сидели, ловя затакт.
за окном суетился размытый тракт.
у Неё на часах было шесть, у Него - к семи.
только ливень все лил, ковыряя жесть.
Он настроил и свой циферблат на шесть,
чтобы с Нею прожить этот краденый лишний час.
мерно капли неслись из-под рая вниз,
пах из кухни разлившийся антифриз,
и притихшие стрелки часов не точили ляс.
но к семи стало ясно, что дело - дрянь.
Он - басист и прогрАммер, а в общем - пьянь.
коридор покачнулся, но выдержал этот крен.
а Она все ловила Его слова,
и на то, что знакомы едва-едва,
отвечала кивком, доедая вишнёвый крем.
Он трезвел до восьми, понимая - ложь!
ведь обычная дура. ну что возьмешь!
девять, десять - тянулись витками стальных пружин.
Он кричал, что весь мир догорел дотла...
и в одиннадцать ровно Она ушла,
на ветру у подъезда глотая холодный джин.
но часы разобьются 12 раз,
нервно дернется время - электроджаз
будет плавить минуты, слова, и Её черты.
Он стекло разобьет, закричит: "люблю",
но закончатся звуки на первом "лю-",
и безумие глянет вороной из темноты.
этот час будет завтра зачтен за два.
Он допьет "Оболонь". а Её слова
растворятся в тумане последних ночных такси.
Он разрежет портвейном любовный флюс,
джаз иссякнет. квартиру затопит блюз
и зависнет в распахнутых окнах последним «си»…
Татьяна Осетрова
Claudia Schiffer, фотограф Camilla Akrans
|
|
|
|
