Синсуй Ито (яп. 伊東 深水 Ито: Синсуй, наст. имя Хадзимэ Ито, род. 4 февраля 1898, Токио — ум. 8 мая 1972, Токио) — японский художник и мастер цветной гравюры (ксилография).

Синсуй Ито был одним из крупнейших художников направления нихонга и гравёров школы син ханга, образовавшихся в Японии к началу XX столетия.

После окончания школы 3-й ступени Ито поступает учеником магазин, торговавший произведениями искусства, где и познакомился с техникой живописи и графики. В 1911 году он идёт в обучение к художнику Киёкате Кабураги, который и дал ему псевдоним «Синсуй». В 1912 году Ито впервые выставляет свои работы в Тацуми гакай (Юго-восточное художественное общество), Кёдокай (Общество Отечества), Нихон бидзюцуин (Японский институт искусств). Художник работает также иллюстратором в токийских газетах.

Первое крупное произведение мастера — «Перед зеркалом», изображающее прекрасную женщину в красном кимоно. В годы Второй мировой войны художник сотрудничает с японским министерством пропаганды. Ито был послан на занятые японскими войсками острова Океании с патриотическими выступлениями, имевшими цель поддержание высокого боевого духа среди военнослужащих.

В 1952 году Синсуй Ито был объявлен японским Комитетом содействия культурному процветанию живым национальным сокровищем. В 1958 году он становится членом Японской академии художеств. В 1970 году Ито награждается орденом Восходящего солнца.

Художник был приверженцем бидзинга (изображения прекрасных женщин), писал также пейзажи, был мастером акварели.

 Before the Mirror
by Ito Shinsui, 1916

A Woman of the Town
by Ito Shinsui, 1916

After the Bath
by Ito Shinsui, 1917

In Spring, (red kimono)
by Ito Shinsui, 1917

A Passing Rain
by Ito Shinsui, 1917

 

Makeup
by Ito Shinsui, 1922

Lady in Yukata
by Ito Shinsui, 1922

Cool Evening
by Ito Shinsui, 1922

Woman of Oshima Island
by Ito Shinsui, 1922

Kotatsu
by Ito Shinsui, 1923

Night Snow
by Ito Shinsui, 1923

Face Powder
by Ito Shinsui, 1923

Chirping of Insects
by Ito Shinsui, 1923

Woman in a Chignon
by Ito Shinsui, 1924

Pencilling the Eyebrows
by Ito Shinsui, 1928

Girl Looking at Red Plum Blossoms in Snow
by Ito Shinsui, 1929

Fine Weather in Autumn
by Ito Shinsui, 1930

Lady in Yukata
by Ito Shinsui, 1930

Hanging Mosquito Net
by Ito Shinsui, 1930

Neck Piece
by Ito Shinsui, 1930

Gifu Paper Lantern
by Ito Shinsui, 1930

Fragrance of Hot Springs
by Ito Shinsui, 1930

   Hand Mirror
by Ito Shinsui, 1931   Early Summer Rain
by Ito Shinsui, 1931  Glowing Fireflies
by Ito Shinsui, 1931  Autumn Full Moon
by Ito Shinsui, 1931
Misty Moonlight
by Ito Shinsui, 1931  Charcoal Footwarmer
by Ito Shinsui, 1931  Snowstorm
by Ito Shinsui, 1932
Red Plum Blossoms
by Ito Shinsui, 1933  Dressing the Hair
by Ito Shinsui, 1934  Firefly
by Ito Shinsui, 1934  Washing Hair
by Ito Shinsui, 1936  Pedicure
by Ito Shinsui, 1936  Battledore and Shuttlecock
by Ito Shinsui, 1938   Spring Snow
by Ito Shinsui, 1941  Shinbashi Station as it was seventy years ago
by Ito Shinsui, 1942  A Hooded Woman
by Ito Shinsui, 1948  A Kabuki Dance
by Ito Shinsui, 1950  
Washing the Hair
by Ito Shinsui, 1952
A Whisper
by Ito Shinsui, 1954  In a Bracing Autumn
by Ito Shinsui, 1956  A Woman after the Bath
by Ito Shinsui, 1960

Clock and the Beauty I
by Ito Shinsui, 1964

Clock and the Beauty III
by Ito Shinsui, 1964  

Любование стихами Басё

Марина Пименова

 Источник http://www.newacropol.ru/Alexandria/civilization/japan/articles/love-basho/

Кошка, приглашающая счастье

Надежда Нестеренко

Давным-давно, когда Японией правили могущественные сёгуны, к западу от Токио находился небольшой и очень бедный буддийский храм. Настоятелю с трудом удавалось сводить концы с концами на скудные пожертвования, но все шло к тому, что храм придется закрыть.

Как-то вечером, сидя в компании своих кошек, настоятель обратился к ним с вопросом: «Что же нам делать? Как нам спасти храм?» Но кошки ничего ему не ответили, а просто продолжили умываться и заниматься своими кошачьими делами. Ведь кошки отвечают на вопросы совсем не так, как мы.

Cat Trapping a Mouse
by Ohara Koson
 

И вот некоторое время спустя дождливой темной ночью мимо обветшавшего храма проезжал отряд самураев. Застигнутые непогодой, они искали место для ночлега. Могущественный даймё, возглавлявший отряд, вдруг увидел сидящую за воротами храма кошку — ему показалось, что она приглашала воинов войти. Даймё остановил свою лошадь и пригляделся.

А надо сказать, что японцы, чтобы привлечь чье-то внимание или позвать кого-то, не машут рукой в свою сторону, как это делаем мы. У японцев ладонь поднятой полусогнутой руки направлена вниз, и они делают пальцами волнообразное движение. Движения умывающейся кошки очень походят на такой жест.

Удивленные воины спешились и направились к храму. Оттуда вышел настоятель и пригласил их войти. Внезапно началась ужасная гроза, и самураи очень обрадовались тому, что так удачно нашли прибежище в храме. Настоятель приготовил для них чай, извиняясь за убогость своего жилища. Воинов потрясли его доброта, просветленность и образованность. И спустя некоторое время правитель провинции Оми Ии Наотаке из Хиконе — а это он возглавлял отряд самураев — прислал в дар храму щедрые пожертвования...

Эта история стала широко известна, и на ее основе было создано множество народных сказок и легенд. А кошка с поднятой лапкой, а то и с двумя сразу стала маленьким символом счастья, который сейчас можно встретить в Японии повсюду.

Cat and Tomato Plant
by Takahashi Shotei, 1931

Их зовут манэки нэко. В переводе с японского нэко — это «кошка», манэку — «манить, приглашать», а в сочетании эти два слова означают «кошка, приглашающая удачу, благосостояние и счастье». Обычно кошек с поднятой правой лапой изображают для привлечения богатства и удачи, а с левой — для привлечения друзей или покупателей (если она стоит в магазине) либо того и другого сразу.

Манэки нэко раскрашивают в разные цвета, чтобы привлечь разную удачу. Считается, что пятнистые — белые с рыжими и черными пятнами — приносят наибольшую удачу (наши трехцветные кошки тоже пользуются такой славой), белые символизируют чистоту, черные отгоняют злых духов, красные также являются охранными и отгоняют болезни, золотые притягивают благосостояние, а розовые приносят удачу в любви.

Cats with Ball
by Takahashi Shotei
 

В лапе манэки нэко иногда держат золотую монету кобан, использовавшуюся в эпоху Эдо, а на шее у них висит колокольчик.

А легендарный храм существует по сей день. К Западу от Токио находится железнодорожная станция Готоку, недалеко от которой и располагается храм Готокудзи. После щедрых пожертвований и поддержки влиятельного даймё храм стал процветать. Позже, когда та самая кошка отошла в свой кошачий иной мир, ее похоронили на монастырском кладбище и даже поставили надгробие. С тех давних пор это место стало широко известно как приносящее удачу. И сегодня многие приезжают сюда, чтобы оставить маленькую фигурку кошки в надежде, что манэки нэко поможет и им.

 Источник http://www.newacropol.ru/Alexandria/civilization/japan/fidelity-of-traditio/lucky-cat/

Не говоря: «Люблю»

Галина Карельштейн

Японская поэтическая традиция, в отличие от западной, не знала культа Прекрасной дамы. В Стране восходящего солнца стало обычаем описывать свои чувства через образы природы, не говорить о них, а только намекать. Лирика человеческих чувств и лирика природы изящно и тонко переплелись друг с другом...

В старинной любовной поэзии Японии не воспевается внешняя красота возлюбленной. Любимая всегда была та, с которой вместе любовались цветами, алыми листьями клена, выпавшим снегом. И если в стихотворении появлялись цветок сливы или вишни, гвоздика, камелия, другие цветы или травы, это была она, любимая.

Bijin with Irises and Birds by Ogata Gekko

Позже ее образ стал ассоциироваться с жемчужиной и яшмой. А рассказать в стихах о том, что распустились цветы, означало попросить возлюбленную о свидании или признаться, что ждешь ее прихода.

В песнях любви часто встречаются образы трав и раковин с народными названиями: травы скажи-свое-имя, не-забывай, раковина забудь-любовь.

Пусть мой рукав,
Скользя по дну, в воде,
Промокнет весь насквозь,
Я не уйду отсюда
Без этих раковин забудь-любовь!
Накатоми Якамори (VIII век)

Японцы верили, что если найдешь раковины забудь-любовь, то забудешь обо всех своих печалях и о несчастной любви, ведь эти раковины необычайно красивы. А если носить с собой забудь-траву, то позабудешь сердечное горе.

Late Autumn, Ichikawa
by Kawase Hasui, 1930
 

Не найти в японских стихах о любви и имен. Ведь в старину для девушки назвать мужчине свое имя было равносильно согласию на брак. Считалось, что произнесение имени может навлечь несчастья на его обладателя, поэтому, говоря мужчине, как ее зовут, девушка вверяла ему свою судьбу.

Чтобы передать любимой весть о себе, поэт обращался к летящей птице, парящему облаку, плывущему челну. По старинному народному поверью, вздохи возлюбленной превращаются в туман — знак тоски по любимому человеку.

Едва придет осенняя пора,
Как снова мы увидимся с тобою.
Зачем же ты полна такой тоскою,
Что на пути моем
Встает густой туман?
Накатоми Якамори

Late Autumn at Imai Bridge, Gyotoku
by Shiro Kasamatsu, 1939
 

В самое сердце человека проникает яркое свечение светлячков, которое, подобно праздничной иллюминации, пронизывает ночную тьму в разгар лета и высвечивает любовное томление. Герой «Повести о Гэндзи» принц Хёбуке открывает любимой свои чувства при свете светлячков, которых он предусмотрительно приготовил для создания романтической атмосферы.

Молчит светлячок
О чувствах своих, но в сердце
Яркий огонь.
И сколько ты ни старайся,
Не сможешь его погасить, —

слагает принц стихи. Однако девушка отвергает его ухаживания, отвечая весьма холодно:

Молчат светлячки,
Но тайный огонь их сжигает,
Знаю — они
Чувствовать могут сильнее
Тех, кто умеет петь...

Молчание лучше всякого красноречия, поэтому в поэзии верный возлюбленный уподоблялся светлячку, а ветреник — стрекочущему кузнечику или сверчку.

...Из века в век Япония оставалась верна своим древним традициям. Должно быть, поэтому удивительный мир неповторимых поэтических образов, обращаясь к самым тонким струнам человеческой души, волнует, восхищает и вдохновляет читателя до сих пор.

 Источник http://www.liveinternet.ru/journal_post.php?journalid=3944113

Забытое искусство видеть. Диалог времен

(отрывки из произведений «Записки у изголовья» Сэй Сёнагон, «Записки от Скуки» Кэнко Хоси и «По тропинкам Севера» Мацуо Басё)

Смена времен года очаровательна в любой мелочи. Вероятно, каждый скажет, что очарование вещей осенью всего сильнее. Это, конечно, так, но, по-моему, еще больше приводит в движение душевные чувства картина весны.
Кэнко Хоси, 14 в.

 Hayase
by Hiroshi Yoshida, 1933

У каждой поры своя особая прелесть в круговороте времен года. Хороши первая луна, третья и четвертая, пятая луна, седьмая, восьмая и девятая, одиннадцатая и двенадцатая.
Весь год прекрасен — от начала до конца.
Сэй Сёнагон,10-11 в.

Однажды утром, когда шел изумительный снег, мне нужно было сообщить кое-что одному человеку, и я отправил ему письмо, в котором ничего не написал о снегопаде.
"Можно ли понять, — писал он мне в ответ, — чего хочет человек, который до такой степени лишен вкуса, что ни словом не обмолвился, как ему понравился этот снег? Сердце ваше еще и еще раз достойно сожаления".
Кэнко Хоси, 14 в.

Snow at Zozoji Temple
by Kawase Hasui, 1953

Неужели хоть один человек скажет, что цветы вишни ему примелькались, потому что они распускаются каждый год?
Сэй Сёнагон,10-11 в.

Когда кто-то сказал, что обложки из тонкого шелка неудобны тем, что быстро портятся, Тонья заметил в ответ:
— Тонкий шелк становится особенно привлекательным после того, как края его растреплются, а свиток, украшенный перламутром, когда ракушки осыплются. С тех пор я стал считать его человеком очень тонкого вкуса.
Кэнко Хоси, 14 в.

То, что утонченно красиво.
Белая накидка, подбитая белым, поверх бледно-лилового платья.
Яйцо дикого гуся.
Сироп из сладкой лозы с мелко наколотым льдом в новой металлической чашке.
Четки из хрусталя.
Цветы глицинии.
Осыпанный снегом сливовый цвет.
Миловидный ребенок, который ест землянику.
Сэй Сёнагон,10-11 в.

Children's Delight, Japan
by Elizabeth Keith, 1925

 В день Омовения Будды, бродя по Нара от одного храма к другому, увидел, как олениха родила олененка — удивительно, что это произошло именно сегодня:
День Омовения.
Вместе с Буддой сегодня
родился Олененок.
Мацуо Басё, 17 в.

 Deer at Kasuga by Kawase Hasui

Гибкие ветви кустарника хаги осыпаны ярким цветом. Отяжеленные росой, они тихо зыблются и клонятся к земле. Говорят, что олень особенно любит кусты хаги и осенью со стоном бродит возле них. Мысль об этом волнует мое сердце.
Сэй Сёнагон,10-11 в.

Полный месяц ни на один миг не остается круглым, он тут же идет на ущерб. Ненаблюдательный человек, пожалуй, и не заметит, насколько изменились его очертания за ночь.
Кэнко Хоси, 14 в.

Moonlight at Wakanoura, Wakayama by Takeji Asano

Травы.
Аир. Водяной рис.
Мальва очень красива...
"Опрометчивая трава" растет на берегу у самой воды. Право, душа за нее не спокойна.
Сэй Сёнагон,10-11 в.

 Hollyhock
by Hiroshi Yoshida, 1927

Ива у ручья находится в селении, которое называется Асино, ее и теперь можно найти на меже, разделяющей поля. Правитель этих земель, чиновник налогового ведомства, неоднократно писал мне: «Как хотел бы я показать тебе эту иву», а я все думал: «Ах, когда же?» — и вот сегодня наконец в ее тени.
Поля клочок
Возделан. Вокруг ни души.
Ах, эта ива...
Мацуо Басё, 17 в.

То, что радует сердце.
Прекрасное изображение женщины на свитке в сопровождении многих искусно написанных слов.
Сердце радуется, когда пишешь на белой и чистой бумаге из Митиноку такой тонкой-тонкой кистью, что, кажется, она и следов не оставит.
Крученые мягкие нити прекрасного шелка.
Глоток воды посреди ночи, когда очнешься от сна.
Сэй Сёнагон,10-11 в.

Стоит середина месяца Зайца, и небо, еще окутанное дымкой, пленяет изысканной красотой, в эти быстротечные ночи луна особенно прекрасна, она льет свой свет вниз на горы, уже темнеющие молодой листвой, тут откуда-то со стороны моря начинает брезжить рассвет, невольно наводящий на мысль о том, что пора бы прилететь и кукушке.
Кэнко Хоси, 14 в.

Cuckoo in Rain
by Ohara Koson, 1930

 Словами не выразить, как я люблю кукушку! Неожиданно слышится ее торжествующий голос. Она поет посреди цветущих померанцев или в зарослях унохана, прячась в глубине ветвей, словно дразнит.
В пору пятой луны, когда льют дожди, проснешься посреди ночи и не засыпаешь больше в надежде первой услышать кукушку. Вдруг в ночном мраке звучит ее пленительный, волнующий сердце голос! Нет сил противиться очарованию.
Сэй Сёнагон,10-11 в.

...Всякое изящное искусство подчиняется естеству и дружит с четырьмя временами года. Коль скоро ты видишь, то не можешь не видеть цветы, коль скоро ты думаешь, — не можешь не думать о луне. Когда то, что ты видишь, не является цветами, ты все равно что грубый варвар. Когда нет цветов в твоих мыслях, ты подобен дикому зверю.
Мацуо Басё, 17 в.

Источник http://www.newacropol.ru/Alexandria/civilization/japan/articles/dialogue-of-times/

Каждый уважающий себя человек знает что-либо или хотя бы слышал о гейшах. 

Название «гейша» состоит из двух иероглифов: «Человек» и «Искусство». Можно сказать, что гейша – это профессиональная артистка, развлекающая своих гостей музыкой, танцами, ведением чайной церемонии, беседой и многим другим. В области Кансай их называют «гейко», а начинающих гейш именуют «майко». Основными центрами гейш являются Токио, Осака и Киото, они появились здесь в 17 веке.

В 19 веке были заложены традиции их искусства, дошедшие до наших дней в практически неизменном виде.  Этот же 19 век стал «Золотым Веком» гейш – именно тогда они обрели свою огромнейшую популярность.

Раньше японки не имели права на самоопределение, и в жизни могли быть либо хозяйкой домашнего очага, либо попадали в публичный дом. Гейши же создали новую особую категорию аристократок. Вся индустрия, связанная с гейшами получила название «мир цветов и ив». Гейши находились в специальных районах, называемых «ханамати» что означает «город цветов». Наиболее известными районами гейш являются Гион Кобу, Камиситикэн и Пон Тё в Киото. Там и ныне сохраняется неизменный в веках образ жизни гейш.

Вопреки расхожему мнению, гейши – артистки, но никак не проститутки. Немаловажно то, что им изначально было законодательно запрещено оказывать услуги сексуального характера за деньги. Существовало множество строго обозначенных признаков, не позволяющих спутать гейшу с юдзё (проститутка). В частности, например, пояс кимоно юдзё завязывала спереди простым узлом, что позволяло развязывать и завязывать его много раз в день, а пояс гейши завязывается сзади сложным узлом, причем самостоятельно завязать или развязать его фактически не возможно.

Проведение чайной церемонии

 Раньше девочки зачастую продавались в дома гейш из бедных семей. Дома гейш называются «окия». Сначала девочка становилась там своеобразной прислужницей – она называлась «шикоми» и выполняла различные работы по хозяйству, помогала более старшим гейшам одеваться, ходила на занятия вместе с остальными и наблюдала за старшими гейшами, учась выбирать кимоно, соответствующее требуемым целям, надевать его, вести беседу. Для начинающей гейши выбирается «старшая сестра» которая и будет заниматься ей. Зачастую это старшая гейша в доме, но необязательно. После шикоми, девушка на короткий срок в 2 недели становится «минараи» – она посещает чайные дома вместе со своей старшей сестрой, но только лишь наблюдает. После того как будет проведена церемония посвящения (в Киото, например, через полгода после сдачи экзамена) девушка станет начинающей гейшей, в Киото их называют «майко», и получит новое имя. Обучение тем не менее на этом не заканчивается, ибо гейши учатся всю свою жизнь и посещение занятий является необходимым. Помимо игры на традиционных музыкальных инструментах: японской лютне (сямисен), флейте (фуэ), барабане (цудзуми), традиционных видов пения, традиционного танца, каллиграфии, живописи, поэзии, икебаны и других видов искусств, позволяющих развлекать клиентов, они также следят за политикой, новостями и должны суметь поддержать любую тему разговора.

Сейчас времена, когда стать гейшей вынуждала бедность, давно прошло. Девушки сознательно делают свой выбор, желая сохранять традиции своего народа. Если еще в 20-е годы гейш насчитывалось более 80 тысяч, то сейчас их не более тысячи.

Гейша и окия взаимовыгодно сотрудничают друг с другом: окия получает стабильный доход, гейша же получает право заказывать дорогостоящие кимоно, аксессуары и украшения за счет окия.

Сейчас в Киото существуют особые требования для тех, кто хочет стать майко, и гейшей впоследствии. Итак, если Вы хотите стать майко в Киото:
1. Майко – это начинающая профессиональная артистка. Это не обычная работа.
2. Вам должно быть не меньше 15 и не больше 17 лет. В 18 лет уже слишком поздно, чтобы начинать. Лучший возраст для начала – 15 лет.
3. Вы не должны быть выше 160 см. Потому как деревянные сандалии – окобо – добавят Вам 10 см роста.
4. Ваш вес должен быть больше 43 кг. Потому что полный костюм майко очень тяжелый (около 15 кг) и Вам придется носить его целыми днями,
5. Т.к. в 15 лет Вы еще несовершеннолетняя, обязательно требуется письменное согласие родителей.
6. Вы должны любить представления в традиционном японском стиле. Наличие опыта в этой области не требуется, но музыкальный слух – необходим.
7. Вы должны любить традиционные японские искусства (чайную церемонию, икэбану, каллигафию и т.д.) Но прежде всего Вы должны любить японский стиль жизни.
8. Фантастическое терпение. Во время обучения на первой ступени (как шикоми) Вам придется изучать все: манеры, как убираться, как ухаживать за собой, как делать покупки и проч. Но самое главное – Вам придется выучить киотосский диалект.
9. Не требуется никакой оплаты за обучение. Все расходы берет на себя окия.
10. Включая период предварительного обучения как шикоми, полный курс может занять 4-5 лет в качестве майко.
Все эти условия необходимы. Но это еще не все. Вы должны установить хорошие отношения со всеми своими «старшими сестрами» – другими майко и гейко. Окаасан будет пристально наблюдать за Вами весь период обучения.

Хассаку - день визитов у гейш

Ежегодно 1 августа в районе развлечений Гион в Киото отмечается Хассаку - день, когда все опытные гейши 'гейко' и ученицы 'майко' наносят благодарственные визиты своим покровителям. Для этого они в парадных черных кимоно направляются в чайные домики и 'дома гейко', где живут и обучаются.

С древних времен Хассаку - это один из праздников смены сезонов – Сетсубун. Издревле этот праздник отмечался 1-го числа восьмого месяца лунного календаря, который японцы позаимствовали у китайцев.  Первый день каждого месяца в лунном календаре называется «тсуитачи» или «саку», а «хачи» с японского переводится как «восемь», отсюда и происходит название Хассаку.  Рис – основной продукт питания японцев, поэтому издревле богатство и доход каждой семьи измерялись рисом, и рис являлся универсальной валютой на все случаи жизни. Неудивительно, что о богатом урожае молились богам и проводили различные обряды и подношения в их честь. Вот и хассаку знаменит именно поэтому. Восьмой месяц лунного календаря был этапом, на котором рис начинал колоситься, то есть фактически закладывалась основа будущего урожая.

В замкнутом обществе карюкаи (буквально означает «мир цветов и ив» и является собирательным названием японской культуры развлечений, связанной с гейшами) Хассаку превратился в обычай благодарить своих земных покровителей, от которых зависит доход и благосостояние гейко и майко. 1-го августа все гейко и майко квартала Гион Кобу в Киото традиционно посещают очия (заведения, в которых они развлекают своих клиентов) и окия (семьи или дома, где живут и обучаются гейко), одетые в парадное черное кимоно с гербами семьи или окия и при полном макияже, они приходят с благодарностью за поддержку и просьбой о дальнейшем сотрудничестве. Сейчас этот обычай сохраняется только в квартале Гион Кобу.

Источники: http://lolinyaki.ru/anime/331

http://lolinyaki.ru/anime/289

http://www.fotobank.ru/editorial/JO00-0247/221.html

 Отрывок из статьи «Стихотворение Басё «Старый пруд» (автор В.Н. Маркова)

      Николай Мишуков - Лягушка Басё 

Все началось с того, что посмотрела документальный фильм об этом музее (http://kinofilms.tv/film/xayao-miyadzaki-i-muzej-dzhibli/42911/). И все это было очень и очень интересно.

 Музей Гибли  — музей, посвященный японскому аниме производства Studio Ghibli, расположенный на юго-западной оконечности парка Инокасира, который находится на территории города Митака в западной части префектуры Токио, Япония.

Идея открытия музея принадлежит Хаяо Миядзаки,  японскому режиссёру-аниматору. Вместе с Исао Такахатой он основал анимационную студию — «Студию Гибли». Миядзаки создал или участвовал в создании множества полнометражных аниме. В Японии фильмы Миядзаки имели огромные кассовые сборы и встретили большой успех у критиков. Многие его фильмы посвящены теме взаимоотношений человечества с природой и технологиями.

«Студия Гибли» появилась в 1983 году. Студия была названа в честь итальянского разведывательного самолёта времён Второй мировой войны. Сам самолет был предназначен для Африки и назван по имени фёна в Ливии — горячего ветра из пустыни. Хаяо Миядзаки, любитель авиации и Средиземноморья, а также поклонник творчества французского писателя и пилота Антуана де Сент-Экзюпери, погибшего в Сахаре, использовал это слово для на­звания своей студии.

Широкую известность студии принесло аниме «Наш сосед Тоторо» 1988 года. Благодаря популярности персонажа Тоторо и продаже товаров под этой маркой, студия смогла покрыть затраты на производство новых лент, а Тоторо был выбран в качестве логотипа компании.

(Ссылка на мультик: http://my-hit.ru/film/8062/online)

Миядзаки создал большое количество аниме, среди которых — «Мой сосед Тоторо» (1988), «Принцесса Мононокэ» (1997), «Унесённые призраками» (2001), «Рыбка Поньо на утёсе» (2008). Работы Такахаты включают «Могилу светлячков» (1988), «Мои соседи Ямада» (1999). Помимо работ Миядзаки и Такахаты следует отметить полнометражные фильмы Ёсифуми Кондо «Шёпот сердца» (1995), Томоми Мотидзуки «Волны океана» (1993), а также Хироюки Мориту и его фильм «Возвращение кота» (2002).

Планирование создания музея началось еще в 1998 г. Строительство началось в марте 2000 г., а официальное открытие музея произошло 1 октября 2001 г.

Камень Лапуты

Хаяо Миядзаки создавал дизайн музея сам, рисуя наброски похожие на те которые он делал для своих фильмов. На дизайн музея повлияла европейская архитектура, такая как в местечке Кальката, Италия.

Целью Миядзаки было сделать само здание музея частью экспозиции.

Персонаж одного из мультиков - Тоторо

Внутри музея

Гавань придуманного города из "Служба доставки Кики"

Пылевички в окошке из "Мой сосед Тоторо"

Студия аниматора

Свинья из "Porco Rosso"

Кафе "Соломенная шляпка"

Кинотеатр

Ручная колонка для воды во дворике

На нижнем этаже музея находится выставочный зал рассказывающий об история анимации. На первом этаже находится макет анимационной студии с эскизами и справочными материалами. Кроме того, там показан весь процесс создания анимационного фильма.

В дополнении экспозиции ориентированной на анимацию Studio Ghibli, в музее представлены выставки и других анимационных студий. В частности, одна из выставок была посвящена работам российского аниматора Юрия Норштейна.

И напоследок - небольшой видеоматериал из YouTube:

 Источники: Википедия,

http://tourbina.ru/guide/Mitaka-Yaponiya-120989/Za...po-Yaponii-15-Muzey-Gibli-600/

http://tiptotrip.ru/tips/419-muzey-studii-ghibli-ghibli-museum-yaponiya

http://miyazaki-ru.livejournal.com/645576.html

http://www.trivago.ru/mitaka-91291/%D0%BC%D1%83%D0%B7%D0%B5%D0%B9%D0%B2%D1%8B%D1%81%D1%82%D0%B0%D0%B2%D0%BA%D0%B0%D0%B3%D0%B0%D0%BB%D0%B5%D1%80%D0%B5%D1%8F/ghibli-museum-1163563

http://www.tautoz.com/ghiblimuseum/

http://linuxhacker.ru/d/?q=ru/node/83 (особенно чудесные фотки)

"Под солнцем каждый день хорош. Еще один хороший день, Фукумару", - любит говорить своему верному другу 88-летняя японка Мисао. История этой необычной, но искренней и светлой дружбы, началась 13 лет назад, когда японка Мисао нашла в своем сарае снежно-белого котенка с разными глазами – оранжевого и голубого цвета. Она дала ему имя Фукумару в надежде, что Фуку (бог удачи) придет в ее жизнь и все будет сглажено, как "мару" (круг). 

С тех пор бабушка и кошка всегда вместе. Мисао в свои 88 лет отлично себя чувствует, работает в поле, собирает фрукты и пропалывает овощи, а белоснежный “талисман” – Фукумару – повсюду сопровождает ее, сидя рядом или на плечах. Кошка имеет проблемы со слухом – такой порок часто встречается у белых кошек с голубыми глазами, слух пожилой леди тоже слабеет с годами, что еще больше скрепляет их дружбу - им достаточно прикосновения или взгляда, чтобы подарить друг другу лучик света и тепла. Они вдвоем живут в своем крошечном мире глубокой связи и взаимной любви, искрясь жизнерадостностью.

(Взято отсюда: http://landscape.totalarch.com/ryoanji )

Философия сада камней:

Японцы, в отличие от европейцев, являются сторонниками интуитивного познания мира. Ведь сущность природы, как отмечают мудрые жители Востока, похожа на сущность человека, и поэтому понять ее лишь умом или, если хотите, логически невозможно. Путь к истине лежит через духовное просветление, а помочь достичь его должны образы-символы. В качестве символов могут выступать самые обыденные, с точки зрения европейцев, предметы. Такие, например, как камень и песок, которые вот уже многие века являются чуть ли не главной составляющей практически любого сада в Японии.

Стоит отметить, что японцев интересуют не внешние качества камня, формирующие эстетическое восприятие человеком этого объекта, а информация, заложенная в камнях. В Японии считают, что именно камень, а не человек, является высшим творением природы. Он существовал уже в первые моменты творения мира, то есть задолго до появления человечества. Он был, есть и остается его главным элементом. Соответственно, в камне «записана» вся информация о мире, но, чтобы считывать и понимать ее, нужно научиться созерцать и медитировать. Выходит, что японцы, часами любуясь камнями, пытаются увидеть не просто форму или оболочку, а то, что заложено в ней. Через камень они познают природу, ее величие и красоту.

И вот не так давно группе исследователей из Киото, в которую входили Герт Ван Тондера (Gert Van Tonder), Майкл Лайонза (Michael Lyons) и Йосимити Эидзима (Yoshimichi Ejima), удалось вроде бы приоткрыть завесу тайны относительно сада камней Храма Реандзи. Современные ученые, как полагается, пользовались современными технологиями, и в частности компьютерами. Они подвергли компьютерному анализу сад и выяснили, что камни расположены не хаотично, а образуют рисунок кроны дерева (кстати, ранее предполагалось, что камни изображают тигрицу с детенышами, переплывающую море, или китайские иероглифы, означающие «сердце»).

Ученые, проверяя свою гипотезу, пытались нарушить схему расположения камней. В результате их сверхмощный компьютер показал, что даже самое незначительное передвижение камней в ту или иную сторону разрушает рисунок кроны дерева. И целебный эффект, естественно, тоже исчезает.

Обойдя здание, на противоположной стороне от сада, можно увидеть Zorokuan, помещение для чайных церемоний, основано мастером чайных церемоний Kishuza. Напротив здания, вы увидите каменный резервуар с водой  “Цукубай” напоминающий японскую монету. Он использовался для очищения перед входом в Zorokuan. Считается, что он был подарен храму  феодальным правителем Мицукуни Токугава. Если вы присмотритесь, то увидете 4 иероглифа. Надпись переводиться, как “Я учусь быть только содержательным” или “Знание которое дано достаточно”. Основная концепция дзэн-буддизма, это то что просветленности можно достичь благодаря собственной интуиции а не за счёт внешнего воздействия. Для дзэна характерны молчаливая медитация и абстрактная созерцательность.

Другие мнения: http://lleo.me/dnevnik/2007/05/12.html

http://ezotera.ariom.ru/2007/07/10/15.html

Сад в ансамбле буддийского монастыря: http://landscape.totalarch.com/node/4

Бонусы:

Помимо известного всему миру сада камней Рёандзи, древняя столица Японии Киото может похвастаться и более необычным садом. В монастыре Сайходзи находится едва ли не самый знаменитый сад мхов. Вход в него возможен только по предварительному приглашению.  

  Сады мхов не являются чем-то совсем уж диковинным, их история начинается во времена раннего буддизма. Они сосуществовали наряду с песчаным садом как особый вид парка, где акцентировалась фактура поверхности и различие оттенков зелени.  

  Монастырь Сайходзи, основанный еще на заре японского буддизма, изначально планировался как сад. Храм был основан монахом Гёки в период Нара (710-794 год). Возле храма был заложен типичный для того времени сад с водоемами, по которым можно было кататься на лодках, с  островами, павильонами и беседками. Во время междоусобных войн храм опустел, и нижний сад практически погиб. Здания несколько раз горели, а вся территория затоплялась водой. Нижний сад был восстановлен в 1339 году мастером дзэн, известным монахом-садовником Мусо Сосеки (известным также как Кокуси). Мастер восстановил нижний сад с водоемом в виде иероглифа «сердце» и островами, где гнездятся белые цапли, с живописными каменными композициями и трапами. Знаменитый каменный водопад, созданный более 600 лет назад, до сих пор производит удивительное впечатление на посетителей.  По мере восстановления в саду естественным образом стали в изобилии расти мхи. Сейчас их насчитывается около 130 видов. Мхи покрывают толстым ковром не только камни, но и пространство между деревьями, стволы самих деревьев, пни, трапы, ведущие к островам, практически все вокруг. На острова вернулись и гнездятся белые цапли. Кроме того, наличие мха свидетельствует о хорошей экологии этого места. Мох растет только там, где чисто - где окружающая среда не так загрязнена промышленными и прочими отходами.  

Вечно сумрачный лес, почва которого покрыта толстым слоем мха, прекрасен в любую погоду. Его завораживающая красота послужила источником вдохновения для знаменитого японского аниматора Хаяо Миядзаки (зачарованный лес в фильме «Принцесса Мононокэ» срисован именно с Киотского сада мхов Сайходзи).

  Сад монастыря Сайходзи находится неподалеку от знаменитого храма Кокэдэра (Храм мхов), обширный парк состоит не только из сада мхов, но и «сухого» ландшафтного сада камней.  

  Сад Сайходзи уже многие годы закрыт для свободного посещения. Большой интерес туристов не только со всей Японии но и со всего мира привел к катастрофическим последствиям. Массовые посещения начали влиять на состояние и видовой состав мхов, и правительство, присвоив саду статус государственной достопримечательности, закрыло его для широкой публики. Позже парку был присвоен статус всемирного культурного наследия UNESCO.  

  Чтобы попасть в сад, посетители заранее должны прислать открытку с датой предполагаемого визита, обязательно прикрепив к ней конверт с обратным адресом. Если монастырь решит осчастливить просителя разрешением, он получит ответ. А уже по прибытии в Киото посетители должны заплатить около 3 000 йен (30 долларов) за вход.  

Еще:

«…Рёкан — дзэнский монах, поэт и отшельник, один из самых светлых и удивительных людей во всей истории японского дзэн-буддизма. Что мы знаем о нем? Чудак-бродяга, который самозабвенно отдается играм с деревенскими детьми, живет в лесу в крошечной хижине с протекающей крышей, и в минуту, когда в эту хижину заходит вор в надежде хоть чем-нибудь поживиться, он сворачивается калачиком и делает вид, будто спит, предоставляя бедолаге полную свободу действий. Его, впрочем, невозможно ограбить, ибо богатство его не от мира сего».

Японская гравюра к стихотворению Рёкана

МОНАХ РЁКАН (настоящее имя - Ямамото Эдзо, 1758-1831) - не только один из самых талантливых поэтов и каллиграфов своего времени, но и самобытный философ, личность которого продолжает оказывать влияние на современных японцев, почитающих его как духовного идола. Слывёт великим юродивым. Родился в семье деревенского старосты и настоятеля синтоистского святилища в северо-западной провинции Этиго (совр. преф. Ниигата). Его отец был довольно известным сочинителем хокку. В детстве Рёкан получил прекрасное образование, посещал школу местного учёного-конфуцианца. Писал китайские стихи. В 18 лет неожиданно принял постриг, отказавшись в пользу младшего брата от званий и должностей, полагавшихся ему как старшему сыну, вступил в буддийскую секту дзэн. Скитался по стране, собирая подаяния и слагая стихи. В 47 лет вернулся на родину и поселился на горе Кугами (в центре преф. Ниигата), в небольшой хижине, которую назвал "Гогоан" ("Пять мерок риса"). Там он жил почти до самой смерти, бродя по окрестностям, сочиняя стихи, занимаясь каллиграфией и довольствуясь теми малыми крохами, которые давали ему местные жители. Все они, особенно дети, любили его за лёгкий и незлобивый нрав, за необыкновенное простодушие, о котором слагались легенды. Последние годы жизни Рёкана были озарены сильным чувством к молодой монахине Тэйсин, которая стала его ученицей, заботилась о нём до конца его жизни и после смерти Рёкана собрала его стихи в сборник "Хатису но цую" ("Роса на лотосе"). Пятистиший, записанных самим Рёканом, осталось мало, все то, что известно ныне, собрано другими людьми и опубликовано после его смерти. Литературное наследие Рёкана включает около 1300 пятистиший, 90 тёка (длинных песен), множество китайских стихов. Его поэтический стиль в более ранние периоды обнаруживает влияние "Манъёсю", в более поздние - влияние "Синкокинсю". 

 

 

Из другого источника (Джон Стивенс - Мастера Дзен. Рёкан):

Рёкан родился в 1758 году (точная дата неизвестна) в деревне Изомозаки на берегу моря в провинции Эхидо (сейчас префектура Ниигата). Эта область северного Хонсю известна как "снежная сторона", где снегопады глубокой зимой заставляют жителей входить и выходить из своих домов через заднюю дверь. В этой области происходили также и самые сильные землетрясения в Японии, а еще она известна своим островом Садо - местом ссылки бунтовщиков и золотыми шахтами - источником золота сёгуна.

 

 

Kawase Hasui - Snow at Ogi Harbor, Sado Island

 

Отец Рёкана - Инан(1738-1795) был наследственным главой деревни и священником Синто. Инан был также поэт, отдаленно ассоциирующийся со школой хайку Басе. Один из его стихов:

 

Вечно меняясь

Летние облака поднимаются лениво,

Высоко над холмами.

 

Немного известно о матери Рёкана, - только то, что она была родом с Садо. Но из стихов Рёкана, можно видеть, что она была мягким и любящим человеком:

 

В моих снах

Образ матери возникает

Утром и вечером

В далеком тумане

Берегов Садо.

 

Детское имя Рёкана было - Эйзо. Тихий, застенчивый, любящий книги, он поступил в конфуцианскую академию в возрасте 10 лет и получил начальное образование согласно классическим традициям Китая и Японии. Позже, Рёкан посетил могилу своего первого учителя Омори Шийо (умер в 1791) и сочинил стихотворение:

 

Скрытая от глаз старая могила у подножья холма

Заросла осмелевшей травой.

Некому больше следить за тобой,

Разве что дровосек мимо пройдет порой.

Когда-то я был учеником, лохматым парнем,

Учился у него мудрости здесь, возле Узкой Реки,

Но однажды утром я ушел один - своим путем,

Столько лет не было случая нам поговорить.

И вот я вернулся и нашел его покоящимся здесь

Чем же почтить мне отлетевшую душу? -

Вылью черпак чистой воды на могильный камень

И помолюсь беззвучно.

Солнце садится за холм

И вдруг отовсюду - свист ветра в соснах

Я хотел бы уйти, но не в силах,

Слезы вымочили мои рукава.

 

Под руководством Шийо, Рёкан на всю жизнь полюбил классику Конфуция. Часто мать Рёкана послав его на деревенские праздники, находила его под каменным фонарем в саду, читающим Конфуция (когда Рёкан стал взрослее, он описал китайского мастера не как проповедника ортодоксальных удушающих истин, но как радостного, смиренного и независимого искателя правды, который был несправедливо осужден современниками за непрактичность и мечтательность). Юношей Рёкан больше всего любил гулять в одиночестве вдоль берега штормового Японского Моря или тихо предаваться мечтам под старой сосной в семейном саду. Даже будучи ребенком, он никогда не лгал и не спорил с другими детьми.

Импульсивный и изменчивый Инан страстно желал передать должность деревенского старосты своему старшему сыну, как только Рёкан достигнет нужного возраста. Однако - хотя были и другие причины - семнадцатилетний Рёкан плохо подходил для этой работы. Честный, мирный по натуре, он ненавидел соревнования любого рода, просто не мог понять почему другим это надо. После духовного кризиса он решил оставить дом и стать дзенским монахом.

Множество различных объяснений существует для этого драматического поступка: Либо Рёкан понимал свои недостатки для политической карьеры, либо он ужасался кровавым казням селян за серьезные преступления (как глава деревни ему бы пришлось стать официальным свидетелем этого). Может быть он внезапно прозрел среди попоек беспутной жизни, ведь слегка повзрослев, книжник Рёкан внезапно превратился в Дон Жуана - "Когда этот парень рядом", - говорили односельчане, - "лучше постеречь своих дочерей". Согласно одной истории, Рёкан однажды был у одной из любимых гейш. Глубокой ночью, он вдруг стал невыносимо мрачным. Любовница пыталась развлечь его, но он впал в глубокую печаль. Он истратил все свои деньги, и вернулся домой в отчаянии. На следующее утро семья увидела его с бритой головой, одетым в белое кимоно. Скупо попрощавшись, он отправился в ближайший храм искать послушничества. На пути он встретил ту самую гейшу, но не проронил ни слова и продолжил свой путь.

 

По правде говоря, похоже что комбинация различных факторов вела Рёкана к тому, чтоб оставить мирскую жизнь. В прошлом, несколько членов его семьи уже присоединились к буддистскому монашеству. Таким образом ничего удивительного, что он искал убежище в религии. Позиция старосты отошла его брату - Йосиюки (1762-1834), и он оказался совершенно никчемным руководителем.

Несколько лет Рёкан был послушником в храме Косё-йи, местной школе направления Сото. Около 1780, мастер дзен Кокусен (умер в 1791) посетил Косё-йи, и Рёкан под глубоким впечатлением мудрости и поведения учителя, попросил и получил формальное разрешение стать учеником Кокусена.

Они вернулись вместе в Енцу-йи, монастырь Кокусена в Тамасима (сейчас это префектура Окаяма).

 

 

Енцу-йи - маленький комплекс, включающий бамбуковую рощу и пруд с лотосами, расположен на холме с видом на гавань Тамасима. (Большинство строений времен Рёкана сохранились.) Тамасима был успешным торговым центром и в монастыре Кокусена (благодаря его руководству) никогда не было менее сорока монахов. Одним из любимых Рёканом монахов в коммуне был Сенкей, монах, который олицетворял учение Кокусена.

 

Священник Сенкей истинный следователь Пути!

Он работал в тиши - что еще сказать о нем?

Тридцать лет он в коммуне Кокусена!

Никогда не медитировал, не читал сутр,

Ни слова про буддизм -

Просто трудился на благо всех.

Я видел его, но не видел его;

Встречал его, но не встретил.

Ему невозможно подражать,

Священник Сенкей истинный следователь Пути!

 

Рёкан провел следующие десять лет в Енцу-йи, посвятив себя дзену и упражняясь в изучении китайской классики, буддистских сутр, поэзии и каллиграфии. Позже, Рёкан вспоминал эти годы:

 

В Енцу-йи давным давно -

Сколько раз зима уступала весне?

За воротами - тысячи домов,

Но ни одного приятеля.

Если моя одежда пачкалась, я стирал ее;

Если не было еды, мы просили подаяние в городе.

Я корпел над житиями знаменитых монахов

И понял почему они хвалили святую бедность

 

Думая о прошедшем, вспоминаю дни в Енцу-йи

И мою одинокую борьбу в поисках Пути.

Когда несу хворост, вспоминаю о Лайман Хо

Когда мою рис, Шестой Патриарх приходит на ум.

Я был всегда первым, кто получал учение Мастера,

Не пропускал ни часа медитаций.

Тридцать лет прошло

С тех пор, как я покинул зеленые холмы и голубое море этого милого места.

Что сталость с моими однокашниками?

И как я могу забыть доброту учителя?

Слезы бегут и бегут, смешиваясь с вихрящимся горным ручьем.

 

 

Композиция "Рёкан Тайгу и дети" ("Warabe to Ryokan", 童と良寛像) установлена в монастыре Енцу-йи (Entsuji) в японском городе Курасики (Kurashiki, 倉敷市), префектура Окаяма (Okayama)

 

Было у Рёкана и несколько светлых моментов в Енцу-йи:

 

Длинные летние дни в Енцу-йи!

Все свежо и чисто.

Мирские чувства не появляются здесь.

В прохладной тени, читая стихи, окружен красотой

Я терплю зной, слушая

Освежающий плеск мельничного колеса

 

На холме за Енцу-йи мы спрятались в лесу,

Сбежав от зноя и распивая сакэ.

Опустошили бутыль и сочинили несколько стихов

Никем не замеченные, мы сидели счастливые, пока колокол не позвал нас под крышу

 

Во время своего пребывания в Енцу-йи, Рёкан увлекся работами Догена, основателя направления Сото в Японии. Особенно он полюбил Четыре Великих Добродетели Догена: Милосердие, Добрые Слова, Добрые Дела и Сострадание. В те дни, воры часто переодевались монахами и несколько раз Рёкан был арестован подозрительными стражами порядка, когда он просил подаяние. Подобно Хакуину в истории с младенцем, Рёкан просто ничего не говорил в свое оправдание, несмотря на угрозу избиений. Его мягкие слова и терпение каждый раз помогали ему освободиться без последствий.

В 1790, в возрасте 32-х лет, Рёкан был назначен главным монахом монастыря и награжден сертификатом и просветлении. В отличие от Иккю и Хакуина (интенсивный, почти мелодраматический, опыт просветления), Рёкан не имел ни одного ошеломляющего прорыва, скорее его просветление было простым, естественным плаванием в потоке дзенского направления Сото - "просто сидеть, подобно Будде".

При первом посвящении, он был наречен "Рёкан Тайгу". "Рё" означает "хороший" и "кан" означает сердечный, щедрый. "Тайгу" - "Великий Глупец" в смысле по-детски простодушный, без притворства. Кокусен ссылается на эти качества в сертификате, который он выдал своему лучшему ученику.

 

Рё смотрит глупцом?

Но он идет широким Путем,

Несвязанный.

Кто измерит его глубину?

Я даю это свидетельство вместе с посохом из горного дерева

Где бы ты не странствовал, покой найденный в этих стенах, - с тобой.

 

Этот документ Рёкан хранил как величайшую ценность всю свою жизнь.

Кокусен умер в следующем году и Рёкан оставил Енцу-йи, отправившись в долгое странствование, путешествуя с облаками в небе и речной водой. Похоже, Рёкан странствовал в основном в сельской местности в течении пяти лет, спал в полях или строил себе легкие хижины, избегая города и крупные монастыри. Однако он не шел бесцельно - он искал Мастера Шурю (годы жизни неизвестны) из Дайтоку-йи - храма, где жил Иккю.

Когда он достиг ворот Дайтоку-йи, ему отказали, сказав, что Шурю теперь живет на отдыхе и никого не принимает больше. Рёкан проник на территорию храма, перепрыгнув через стену и стал ждать у отшельнической хижины настоятеля. Затем Рёкан оставил записку, адресованную настоятелю и прижал ее камнем, положив на край каменной раковины для умываний, надеясь, что настоятель заметит ее во время утреннего умывания. Рёкан был обнаружен несколькими монахами и уже было выставлен прочь, но настоятель успел прочитать записку и предложил Рёкану приходить в любое время. Позже Рёкан говорил друзьям, что Шурю передал ему учение Риндзай.

Мать Рёкана умерла когда он был в Енцу-йи и его отец всегда беспокойный и темпераментный, оставил дом и поселился в Киото, где жили братья Рёкана. Здесь, в 1795, беспокойный Инан свел счеты с жизнью, бросившись в реку Кацура. Весть о трагической кончине отца потрясла Рёкана и он приехал в Киото на похороны. После он отправился в странствование к горе Коя молиться за души обоих родителей.

В Киото Рёкан получил копии отцовских последних стихов и написал:

 

Отцовские

Стихи на листах

Затуманились от моих слез

Когда я припомнил

Давние годы с ним вместе.

 

Как духовный наследник Кокусена, Рёкан легко мог стать настоятелем одного из главных храмов, но после долгих лет нищеты и свободы в полях, рамки и уставы были тесны ему. Более того, в это время разгорелись распри между Ейхей-йи и Соджи-йи - ветвями Сото и, как настоятель Рёкан был бы втянут в конфликт.

Без каких-либо планов, сорокалетний Рёкан отправился на родину, посещая по пути красивые долины и святые места Японии. Когда Рёкан наконец дошел до родных мест, он написал:

 

Я вернулся в родную деревню.

Заболев, отдыхаю на постоялом дворе

Слушаю звук дождя -

Рубище и миска - все что есть у меня

Когда мне лучше, я поднимаюсь

Зажигаю благовония и сажусь в медитации

Печальный дождь льется всю ночь

Пока мне снится пройденный мною путь

 

Давным давно я отверг мир чтобы найти истинное мастерство

Теперь, вернувшись через двадцать лет в деревню, где вырос,

Я владею лишь рубищем и этой миской.

Что до старых друзей -

Имена многих - на замшелых плитах

 

"Однажды, измученный непогодой монах повернул к Гомото - деревне в примерно десяти милях от Изомозаки. Ему разрешили остановиться в разваливающейся хижине на окраине и вскоре он стал символом города. Если он получал еды больше, чем ему было нужно на день, он отдавал ее птицам и животным. Местные жители скоро распознали его добродетель и стали помогать с едой и одеждой, но монах продолжал раздавать свою собственность тем, кто был более обездолен чем он. Некоторые из жителей думали о том, что необычный монах выглядит знакомым и однажды, один из них пришел к Рёкану. Хижина была пуста, только несколько прекрасных стихов были написаны на стенах. Посетитель увидел сходство и сообщил семье Рёкана, что их давно потерянный брат вернулся домой. Рёкан, однако, отказался вернуться в свой дом и вернул большинство из подарков, которые семья послала ему.

 

 

Рёкан жил отшельником в нескольких местах по соседству пока не остановился Гого-ан, изолированном в густом лесу из древних сосен позади Кокуйо-йи на горе Кугами. Название этого места отшельничества означает "пять чаш" - подношение риса получаемое каждый день Шингон, бывшим настоятелем храма Кокуйо-йи, который построил Гого-ан намереваясь уйти туда на покой.

Рёкан жил в Гого-ан с 1797 по 1802 и с 1804 по 1816 (между 1802 и 1804 там жил ушедший на покой настоятель храма Кокуйо-йи и Рёкан во время этого периода останавливался в других храмах поблизости). Рёкан выбрал для себя отшельничество не потому что хотел закрыться от людей и полностью уединиться. Рёкан хотел сравняться с Буддой:

 

Это Путь по которому Он шел освободить мир;

Это Путь по которому Он шел вернуться в мир.

Я тоже, встал и иду по Священному Пути

Мост между жизнью и смертью, идущий в тумане иллюзий

 

Отшельник Рёкан усаживался на медитационную подушку и жил подобно тому как жили в стародавние времена высоко в горах дзенские Патриархи в поисках просветления:

 

В неподвижности у пустого окна

Я сижу в медитации, в монашеском стихаре,

Выровнены пупок и нос,

Уши параллельны плечам.

Свет луны заливает комнату;

Кончился дождь, но с карниза капает и капает.

Совершенен этот миг -

В глубокой пустоте, мое понимание углубляется.

 

Вечером, высоко в горах

Сижу в медитации

Дела людей остались внизу

Спокойно и пусто вокруг

Запах благовоний проглотила бездонная ночь

Моя одежда покрылась росой.

Не в силах спать я выхожу в лес

Вдруг над самой высокой вершиной -

Полная луна

 

 

Моя жизнь бедна

Но мой разум так чист

Когда я провожу

День за днем

В этой хижине из травы.

 

Подобно маленькому ручью

Что бежит, извиваясь,

Через мшистые расщелины,

Также и я тихонько

Становлюсь чище и прозрачней.

 

Когда все мысли

Исчерпаны

Ускользаю в лес

И собираю

Букет пастушьей сумки

 

Обрывки и лохмотья, обрывки и лохмотья,

Обрывки и лохмотья - моя жизнь.

Еда? Дикие овощи с обочины дороги.

Заросли кустов продвигаются к моей хижине.

Часто я и луна сидим вместе всю ночь,

И не раз я терялся в диких цветах,

Забыв возвратиться домой.

Не удивительно, что я бежал общества

Как такой сумасшедший монах может жить при храме?

 

Живя высоко в горах, Рёкан нашел спутника в природе:

 

Если живешь отшельником

Высоко в горах

Непременно луна,

Цветы и осенние листья

Станут твоими друзьями.

 

 Kawase Hasui - Night Rain on Pine Island

 

"Дикие пионы"

Сейчас - их время.

В чудесном полном цветении:

Разве можно сорвать?

Как можно не сорвать?

 

"Орхидея"

 

Глубоко в долине, красавица прячется:

Безмятежна, бесподобна, несравненно сладка.

В неподвижной тени бамбуковых зарослей

Похоже вздыхает тихонько о возлюбленном.

 

Растения и цветы

Выращенные мной у хижины

Отдаю сейчас

Воле

Ветра.

 

"Однажды, весенним днем, Рёкан заметил три ростка бамбука, которые проросли под его беседкой. Бамбук рос быстро и вскоре стал упираться в пол беседки. Рёкан был очень взволнован - он не терпел никакого вида страданий, даже если это касалось растений. Он решил разобрать пол беседки и прожечь дыру в крыше, чтоб бамбук мог расти без препятствий. Но когда он поднес свечу к крыше над бамбуком, вся беседка запылала. Рёкан справил похороны по сожженному бамбуку и построил беседку без крыши и с раздвигающимися полами - на тот случай, если бамбук снова прорастет".

 

Не хочу сказать

Что мне неохота

Мешаться с людьми,

Но свободно жить одному -

Это лучший Путь для меня

 

Когда думаю

О несчастьях других

В этом мире

Их скорбь

Становится моей

 

О, если бы всех

Кто страдает в мире иллюзий

Я мог укрыть

моей монашеской рясой!

 

Согласно "Десяти иллюстрациям о приручении вола", кульминацией дзенской практики является "возвращение на рынок с дарующими блаженство руками", и Рёкан, подобно Иккю и Хакуину, общался с разными категориями людей - с властителями, нищими, фермерами, торговцами, рыбаками, хозяевами харчевен, детьми, отверженными обществом людьми - без снисхождения или отвращения.

Рёкан был одним из тех японских буддистских монахов кто жил исключительно на милостыню, в то время как Иккю и Хакуин лишь некоторое время нищенствовали, но по большинству, как все духовные лица прошлого и будущего полагались на богатых патронов и регулярные подношения прихожан.

Рёкан считал, что вознагражденное попрошайничество еды - священная практика, основанная Буддой лично и следовал этому правилу всю жизнь.

 

Облака ушли,

Чистое небо.

Просить хлеба

От чистого сердца -

Благословение небес.

 

 

"Пища", - писал Рёкан - "должна быть получаема подобно тому, как пчелы собирают нектар с цветов; нищий должен просить ненавязчиво, как лунный свет заливает поле". В одном из стихов Рёкан утверждает: "Буду спрашивать в каждом доме, даже у торговцев вином и торговцев рыбой, подобно Принцу Бродяг (Будде)". Таким образом, Рёкан мог без колебаний остановиться для прошения милостыни перед деревенским публичным домом. Кстати, если девушки не были заняты, они выходили поиграть с Рёканом в мяч. Когда Йосиюки услышал про поведение брата, он испытал Рёкана поэмой:

 

Монах в черной одежде

Играет

С девицами легкого поведения

Что может быть

В его сердце?

 

Рёкан ответил:

 

Играя и играя

Прохожу по колышущемуся миру.

Будучи здесь

Разве это плохо -

Рассеивать плохие сны других людей?

 

Йосиюки не был удовлетворен:

 

Играя и играя

Проходить по миру

Хорошо, наверно,

Но не задумываешься ли ты

Что за мир придет после?

 

Заключение Рёкана:

 

В этом мире,

С этим телом

Я играю.

Нет нужды думать

Что за мир придет после.

 

***

Летние травы -

В самом сердце моём

Дикие заросли...

И всё же останусь я здесь, 

В хибарке своей...

 

***

В тени гор

Тихо-тихо слезоточат 

Мшистые камни...

Видно, таким же я стал -

Прозрачным, беззвучным...

 

***

Стихи его кисти читаю, 

А взор мой мутится слезами...

Я вновь вспоминаю

Давно минувшие дни, 

Отца оставленный след на бумаге... 2 

 

***

Как хотел бы я, 

Чтобы день весенний 

Никогда не кончался, 

Чтоб с детворой забавляться

Мячиком на нитке!

 

***

Поутру и повечеру, 

Вглядываясь в просторы моря -

Туда, где остров Садо, 

Вспоминаю матери любимой

Незабвенный облик...

 

***

За полночь далеко -

Как водопад грохочет

Не стало слышно. 

Видно, снегом завалило, 

Горные вершины...

 

***

Зимнее уединение -

У подножья горы Кугами 3 

Хибарка моя прилепилась.

Здесь не слышно путника шагов -

Ни скрипа, ни шороха...

 

***

В горной глуши

Под снегом глубоким 

Пропала хибара...

В сумраке зимнем кажется, 

Что даже душа исчезает моя...

 

***

В деревню спуститься

И малость риса спросить -

Непролазны дороги...

Сыпет, сыпет снег - 

И вчера, и сегодня сыпет...

 

***

Как сказать мирянам, 

Живущим в бренном мире, 

О том, что сиротливо 

В хибарке моей травяной бывает

Зимними вечерами?..

 

Toshi Yoshida - Snow Country

 

***

Я позабыл "хачиноко" -

Плошку для подаяния, увы и ах!

Никому она-то не нужна, 

Никто её не подберёт, 

Плошечку мою родную!

 

***

Отправляясь в путь, 

Как протянуть мне

Праведной жизни

Хотя бы денёчек, 

Один из тысячи дней?

 

***

Луна такая яркая, 

И дует ветер такой свежий!

- Ну же, давайте-ка

Будем отплясывать всю ночь, 

Что мне старости годы!

 

***

Разве можно уснуть

В эту ночь, когда светит

Такая яркая луна?

Споём, друзья, нашу песню, 

А я спляшу для вас!

 

Kawase Hasui - Moon at Magome

 

***

Там у подножья, 

Гремят барабаны в деревне

И флейты звучат, 

А здесь, среди сопок дремучих

Шепчутся сосны одни...

 

***

Сжигал, сжигал, 

А ветер снова присылает

Опавшие листья...

 

***

Клён опадает - 

Виден каждый листочек его

То с исподнего, то с лица...

 

***

Среди снегопада

Стоит эта юдоль мирская -

Бескрайня, безбрежна...

Снова и снова закружилась она 

Белым-белым прахом.

 

 

 Kawase Hasui - Snow at Seichoen Garden

 

***

В раздумьях одиноких

О бренной плоти моей, о юдоли земной, 

О мире суматошном, 

Я проливаю слёзы непрестанно...

О, как влажны рукава одежд моих!

 

***

- О, сосна, будь ты 

Человеком - стоящая на вершине

В сумерках вечерних, 

Уж я бы расспросил тебя о том, что было

В мире давнем-давнем...

 

***

В сумраке ночном 

Возвращаюсь домой, восвояси -

Да посошок позабыл...

Ну, разве скажешь кому, как горько мне, 

Старику-отшельнику?

 

***

- Шляпу отдал бы тебе, 

И плащ соломенный накинул свой -

Чтоб укрыть от дожей, 

Человеком была бы ты только, о сосна, 

Одинокая моя сосёнка!

 

***

В сумерках, 

Переходя хребет Кугами, 

Я в листопад попал вечерний...

Цепенели пальцы мои, 

Хоть и прятал их в рукава... 

 

***

Я не знаю, 

Что поджидает меня завтра, 

Что будет после того...

Ах, оставим эти заботы, 

Будем пить-напиваться сегодня!

 

***

...А ведь никому не скажешь, 

Как бывает безрадостно в горах

Одинокое житьё!

Вот приволок в корзинке красной лебеды

На закате солнца...

 

***

Весной - морось, 

Летом - ливень, 

Осенью - жар и сухота...

Всё хорошо в этом мире идёт, 

Ещё бы риса плошку...

 

***

- Ну-ка, отхлебни! -

Ты велишь мне, протягивая

Бутылочку с винцом.

Уже напился, пьян, и всё же

Попиваю такое вкусное "сакэ". 

 

***

Ни тени облачка, 

Озарилось небо ярко-ярко -

Вот какая благодать, 

Вот для сердца нищего монаха 4 

Небесная щедрость! 

 

***

Забыться, задремать 

Под небом безмятежным, 

Быть опьянённым

Мечтой о волшебных цветах

Под кроной вишни цветущей...

 

***

То ли дождь 

Затяжной тарабанит, 

То ли шум из ущелья, 

То ли бредит листва на клёнах

В порывах ветра ночного?

 

***

Всю ночь напролёт

Посудачить бы по душам

В хижине травяной

С тем, кто сердцем с тобой

И помыслов простых...

 

***

- Ну, не чурайся, 

Влезай в мою убогую обитель

Под рогожей навесной

На бамбуковой опоре, 

По чарочке сакэ, что ли?

 

***

- Принимай, вот, 

Для тебя, затворницы милой, 

Я собирал в долине 

Душистый дикорос омежник, 5 

Пока дождишка отдыхал...

 

***

- Чем ещё, кроме как

Печали зимнего уединения

Моей лачуги горной 

Я могу тебя попотчевать сегодня? 

Это всё моё угощенье...

 

***

Месяц "кисараги" 6  -

Валит снег без передышки, валит...

Захаживаешь изредка ты, 

Артачится стихия-непогода даже, 

Чтобы отпустить тебя в дорогу...

 

***

Алые клёны в горах, 

Уже не пылают как прежде, 

Их листья поблекли...

А что с ними будет, чем любоваться

Когда воротишься ты?

 

 Hiroshi Yoshida - Autumn in Hakkodasan

 

***

- Приходи, приходи

В травяную лачужку мою, 

Чрез заросли рощ -

Где полынь, чернобыльник, мискант, 

От росы промокший насквозь...

 

***

- Если не страшен

Шум деревьев в долине, 

Ураган на вершине, 

Захаживай заросшей тропой

В полумгле криптомерий...

 

***

Тёмно-алые плоды -

Семь гранатов драгоценных

Я возношу к лицу

Обеими руками в благодарность

И низко-низко кланяюсь...

 

***

Меняя страны и веси, 

Где только я ни ютился, скитался...

И всё же сердцу милей

Селенье в предгорье Кугами -

Нет ничего мне дороже...

 

***

Если кто-нибудь

Спросит меня: "Где жилище твоё?"

Ответ мой будет таким:

- Там, на Востоке, с краю долины небесной, 

У Млечной Реки...

 

 Kawase Hasui - Toyama no Hara

 

***

Я странствовал, 

Как неприкаянные облака, 

Не находя пристанища -

Так дни свои неприхотливо

Влачил туда-сюда, в угоду сердцу...

 

***

Нет, я не чуждался 

Житья людского дольнего мира ...

Я просто обвыкся - и всё, 

И дни свои провождаю так или сяк, 

Худо ли бедно...

 

***

Хлипкой, как бамбучок, 

Я плотью своей, такой неказистой, 

Давным-давно пренебрёг, 

А жить всё живу, кое-как коротаю

День за днём, день за днём...

 

***

Откуда летишь, и куда, 

Вот забавно было б проведать, 

О, кукушка лесная?

Я слышу голос твой в сумраке ночи

По дороге домой...

 

***

Сердце моё, 

Ты есть на свете или нет уже?

Оглянусь кругом -

Нет отклика - только ветер

Шумит в небесах...

 

***

Осеннее поле -

Мискант, антистрия, посконник

Колышутся волнами...

Что увидишь, коль тебе показать?

Они облетят и полягут вскоре... 

 

***

Росы на мисканте

Осыпаются ветром осенним -

О, как укачало месяц, 

От росинки к росинке плывущий

Без руля и ветрил, по волнам...

 

***

Эй, кузнечик, 

Не гнушайся просьбы моей, 

Для бедолаги пропой 

Лучшую песню свою в этот вечер, 

Что с таким нетерпением ждал...

 

***

Траву "патринию"

Вразброс облепили белые росы

Если б нарвать 

Этих растений осенних букетик, 

Да подарить его некому...

 

***

В те старые дни

Я следовал лишь тому, 

Что сердце мне прикажет...

Теперь же, сердце, 

Слушай, что я тебе укажу!

 

***

В лачуге травяной

Я долго был таким безвольным -

Путались мысли мои, 

Будто водоросли морские, 

Что срезают ныряльщицы...

 

***

Что было, то сгинуло, 

Не счесть мёртвых числа...

В этой жизни шаткой

Ах, долго ль стонать мне, 

Предаться печалям? 

 

***

Отлетали листья, 

Словно шквальный ливень...

А сегодня утречком, 

И впрямь, слышу, дождь барабанит

По крыше хижины горной...

 

 Kawase Hasui - Hatakudari Hot Springs in Shiobara in the Rain

 

ИЗ КИТАЙСКИХ СТИХОВ

 

Ни ветра, 

Ни цветов...

Изредка только крикнет птица

В тишине глубокой ...

Что, разве меня покинула благодать Будды?

Плюнь же на меня!

 

 

 

Примечания:

 

 1  Биографические сведения даны в изложении Татьяны Соколовой-Делюсиной по антологии "Японская Поэзия", С-Пб. 1999.

 2  Отец Рёкана был поэтом-хайкай, покончил жизнь самоубийством, бросившись в реку в Киото.

 3  В 42 года, после долгих странствий, монах Рёкан уединился в горах Кугами (на северо-западе о. Хонсю) в провинции Этиго, при небольшом дзэнском храме и прожил там более тридцати лет, до своих последних дней.

 4  Речь идет о сознательном религиозном нищенстве, которое призвано просветлить сердце монаха.

 5  Другое название травы "сэри" - петрушка.

 6  Второй месяц по лунному календарю.

 

О ветры с гор!

Не дуйте нынче ночью,-

Тревожным сном

В пути забылся странник

На жёстком изголовье.

* * *

Непостоянство-

Нашего мира удел.

Не потому ли

Грустью исполнены песни

Бренного рода людского?

* * *

Как хорошо,

Загодя дров нарубив,

Ночь напролёт

Праздно лежать у костра

С чаркой простого сакэ!

* * *

Вот и затишье.

Из дому я выхожу

Полюбоваться

Как засияла в дали

Зелень омытых вершин.

* * *

Хочешь проведать,

Что называлось душой

Этого старца?-

Ветер ответит тебе,

Мчащий в просторах небес. О дзэнском монахе Ситай

* * *

Поведай, откуда

Пришла ты ко мне

Тропой сновидений,

Хотя на тропинке в горах

Сугробами путь преграждён?..

* * *

Высоко в горах,

За кручами снежных вершин

Нашёл я приют,-

Зимою не видно следов,

Ведущих к лачуге моей...

* * *

Приятно порой,

На солнце весеннем пригревшись,

Собраться в кружок

И мирно под сторою ивой

С друзьями вести беседу...

* * *

После себя

Что я оставлю на свете?

Цветы - весной,

Летом - кукушки напевы,

Осенью - красные клёны... Завещание

 

 

Портлендская группа с романтичным названием Pink Martini поет на английском, французском, испанском, итальянском, и на всех этих языках сразу. Первый альбом вышел в свет в 1997 и был переиздан в 2003 году на собственном лейбле HEINZ. Ничего общего с кетчупом название лейбла не имеет, просто так зовут собаку пианиста Pink Martini Томаса Лодердаля. Всего в группе 10 человек, и за прошедшие с выхода альбома 5 лет они успели объездить всю Америку и Европу. На видео группа исполняет песни из альбома "1969" вместе с японской певицей Saori Yuki

Фудзи – это гора, которую японцы уважительно называют Фудзисан, к тому же - это самый известный в мире вулкан. Часто иностранцы называют ее Фудзияма. В Японии ее так никто не называет. В Японии существует много легенд связанных с происхождением названия Фудзи. Одна из них связывает название с айнским словом «огонь» и это не удивительно, ведь Фудзи имеет прямое отношение к огню, так как представляет собой вулкан, диаметр кратера которого равен 500 м, а глубина – 200 м.