Ге́нрих Фо́гелер (нем. Heinrich Vogeler; 12 декабря 1872, Бремен, Германия, — 14 июня 1942, колхоз «Будённый», Корнеевка, Бухар-Жырауский район, Казахская ССР, СССР) — немецкий художник и философ, представитель немецкого югендстиля (модернизма).
Родился в Бремене 12 декабря 1872 года. В 1890—1895 годах посещал дюссельдорфскую Академию художеств. В 1895 году обосновался в деревне Ворпсведе (близ Бремена). Позднее (в 1918) с Ф. Макензеном, О. Модерсоном и другими стал основателем колонии художников и был одним из её духовных лидеров.
До 1908 года работал, используя собственные чертежи, над перестройкой своего дома в Баркенхофе. Дружил с Рильке, работал над оформлением журнала символистов «Остров» («Die Insel»). Совершил путешествие на Цейлон в 1906 году. Для изучения концепций «города-сада» побывал в 1909 году в Англии.
В годы Первой мировой войны занимал антивоенные позиции, затем вступил в Коммунистическую партию Германии. В 1920-е годы несколько раз бывал в Советском Союзе, куда окончательно переехал в 1931 году.
В сентябре 1941 года его, как немца, депортировали в Казахскую ССР, где он и скончался в Корнеевке в 1942 году.
Усадьба Баркенгоф под Бременом. Многие ли знают сегодня о ней? А ведь этот богатый аристократический дом вошел в историю изобразительного искусства, музыки и педагогической мысли.
Слава Баркенгофа началась с тех пор, когда усадьбу приобрел молодой преуспевающий художник Генрих Фогелер (1872—1942). Он перестроил дом на свой вкус, украсил жилище предметами декоративно-прикладного искусства. Выполнены они были по его рисункам.
Der Barkenhoff, 1904
Особенно комфортно чувствовали себя дети художника — Мари-Луиза, Беттина и Марта. Хватало мест и для игр, и для занятий. На всем лежала печать уюта, домашности, любви. Счастливый художник увековечил свой дом на многочисленных полотнах, рисунках и гравюрах.
Entwurf für ein Speisezimmer, 1909
Семейство Фогелер объединяла любовь к искусству. У них часто бывали художники, поэты, музыканты.
Sommerabend, 1905
Генрих-Йоганн-Карл-Эдуард Фогелер с удовольствием иллюстрировал сказки. Но они не мешали и вполне «взрослым» иллюстрациям. Назову хотя бы альбом заставок и концовок для литературного альманаха «Инзель», портреты писателей, иллюстрации к стихам и романам, среди которых — произведения И. Тургенева.
Abschied, с. 1898
Художник очень дорожил атмосферой своего дома. Казалось, никакие перемены не грозили ей. Но первая мировая война и ее последствия заставили художника пересмотреть взгляды на собственное жилище. Он не то чтобы отказался от аристократического обихода, скорее — стал считать светскую жизнь одним из этапов своей биографии. Этапом, который прошел. Теперь же, в 1920-е годы, его увлекла педагогика.
А так как Фогелер был человеком дела, то он стал не столько хозяином усадьбы, сколько директором школы. Да-да, художник открыл в своем доме рабочую школу для детей немецких революционеров-политзаключенных.
Идеалы Льва Толстого, идея сочетания добра и красоты вошли навсегда в его жизнь. А небольшой кружок интеллектуалов (пусть даже в него входили любимые друзья художника — живописцы и поэты, включая знаменитого Райнера-Марию Рильке, написавшего проникновенный очерк о Фогелере) подчас становился тесен.
Хотя работа увлекла его с головой, он не мог усидеть долго на одном месте. Он много путешествовал по разным странам, наблюдал, как живут люди, делал наброски и зарисовки.
Роскошная усадьба была отдана детям. Вдохновленный идеями английских философов Джона Рескина и Уильяма Морриса о красоте и гармонии, о связи искусства и труда, художник занялся с детьми садоводством и огородничеством, пробовал даже создать нечто вроде натурального хозяйства.
В Баркенгоф стали приезжать гости, в том числе известные писатели, общественные деятели, среди которых — Анри Барбюс. Писатель Фридрих Вольф сказал о директоре Баркенгофской школы: «Он был настоящим христианином…» Слава об учителе из Баркенгофа распространилась по всей Европе. Его школу все чаще сравнивали с яснополянской школой Толстого, детский клуб рассматривался как уникальное учебное заведение.
В 1931 году художник переехал в Москву на постоянное место жительства. Он хотел собственными глазами увидеть СССР, пожить на русской земле — земле Толстого. Его интересовало все: как живут и учатся дети, какие предметы им больше нравятся, не забывают ли они общечеловеческие ценности.
Фогелер полюбил русскую столицу и даже стал проводить экскурсии для студентов по улицам Москвы. Удивительное чувство архитектуры, знание законов планировки средневековых городов позволило художнику составлять удивительные по занимательности и глубине экскурсионные маршруты. Недостаточное знание русского языка не было преградой. Вокруг художника, — в который раз! — образовалось нечто вроде клуба, теперь архитектурно-искусствоведческого. Он показал слушателям особенную Москву, окрашенную его индивидуальным восприятием. Рисунки на московскую тему все чаще появлялись в письмах к баркенгофским детям.
Исследователи творчества Фогелера, изучая разные периоды жизни художника, совершают путешествие из эпохи символизма и модерна в конструктивизм. Это были совсем разные, не похожие друг на друга периоды, но образ усадьбы Баркенгоф не остался для Фогелера в прошлом. Он взял этот образ с собой — в свою новую жизнь и не прекращал переписку со своими учениками.
Фогелер умер летом 1942 года в Казахстане…’
