Кот Осень на двоих

Приезд в Москву был нерадостным. Опять маленькая комнатка, одиночество, грубость Тамарки, еда всухомятку и наспех. Первое сентября было холодным и солнечным. Интересно было увидеть свой класс после летних каникул. Мальчики, которые в лучшем случае, были ростом с Нину, а то и ниже, вдруг выросли, а девочки повзрослели и похорошели. Девочка не замечала изменений, которые произошли с ней за лето, но она тоже очень повзрослела. Нина всегда была высокой и выглядела старше своего возраста, но теперь из голенастого кузнечика, она превратилась в длинноногую стройную юную девушку, с зелеными глазами и пепельными волосами. Мальчики из старших классов с интересом посматривали в ее сторону. Но она этого не замечала… Она с любопытством смотрела на новенькую девочку, стоящую рядом с классом. Новенькая была такая же высокая девочка, как и Ниночка. Учитель объяснил, что девочку оставили на второй год по болезни и ее зовут Валентина. Валю посадили перед Ниночкой. С второгодницей никто не хотел дружить и только Нину это не остановило. После смерти Мамы, девочка в классе стала изгоем. Детям непонятно, как это так, нет Мамы… Они понимают, что у тебя все не так как у них, что ты не такая как они, и не любят тебя за это. Непонятно, как это так, когда некому встретить из школы и прийти на собрание, сходить с классом в театр или в музей. Нина знала как это неприятно, когда тебя сторонятся. Очень скоро девочки стали близкими подругами. Большие любительницы кошек и музыки, чтения книг и вязания, они быстро нашли общие темы для разговоров. Доболтались до такой степени, что их решили рассадить. Ниночку пересадили в крайний ряд на третью парту, а Валю оставили там же где она и сидела. Все, что ни делается, все - к лучшему - Нина наконец-то стала видеть, что написано на доске, и как следствие лучше учиться. Но наговориться времени не хватало. Они стали уходить в парк стадиона «Динамо» и говорить, говорить обо всем. Было приятно сидеть на скамейке и смотреть, как медленно кружась, падают листья. Как солнце купается в золотой листве деревьев. Идти по дорожкам парка, загребая ногами шуршащие рыжие листья. Смотреть на отпечатки кленовых ладошек на асфальте. Это была фантастическая осень на двоих. Так как Валя была старше Нины на два года, то она уже встречалась с каким-то там мальчиком, и это было одной из постоянных тем их разговоров. Незаметно пролетела первая учебная четверть. За хорошую учебу Папа решил отвезти Ниночку к Бабушке. Старушки, не ждавшие такого подарка, прослезились от счастья. Кот веселый, толстый и подросший за два месяца, лез по брючкам Ниночки, впиявливая ногти ей в ногу и распевая, свои кошачьи песни. Девочка подхватила его на руки и расцеловала в усатую морду. Неужели она снова с Бабулей и Никитичной? За окном был сад, с облетевшей листвой и только на антоновке оставалось немного листьев, да несколько ярко-желтых как фонарики, яблок. Земля была припорошена первым снегом. Но в доме было уютно и тепло. Ниночка очень любила топить печку. Нравилось подкладывать поленья и смотреть на огонь. За окном в шесть часов уже становилось темно, но долгий вечер с Нянюшкой и Мусечкой не был в тягость девочке. Так приятно быть там, где тебя любят и ждут. Они говорили взахлеб обо всем на свете. Ниночка рассказывала о школе и новой подружке, о том, что ей стало интересно учиться, потому что стала понимать, что объясняют учителя в школе. А Никитична рассказывала про Мурзика – про его проказы, про то, что из него растет хороший охотник на мышей. Рассказали Бабушка и Нянюшка Ниночке о том, что мама-кошка уже давно не приходит к ним, да и у соседей не видно ее – пропала, наверное. А котенок носился из комнаты в комнату, как угорелый, не находя себе места от счастья и хвалясь своей молодецкой удалью. Бабушка рассказала, что когда Ниночка уехала, котенок очень тосковал. Он ложился на кровать девочки, обнимал лапами ее пижаму, лежал и грустил. Они не забирали у него пижаму Ниночки и не убирали ее тапочки, стоявшие около кровати, в которые он продолжал складывать свои «гостинцы». Приходилось вытряхивать из тапочек мышей на улицу, а уж там он с ними расправлялся по своему усмотрению. Перед сном, когда Ниночка уже лежала в постели, зашла Нянюшка поцеловать и перекрестить ее перед сном.
«Нянь, присядь со мной… Расскажи, как тут Вы без меня? Как Бабушка?» - попросила девочка.
Тяжело вздохнув, Анна Никитична присела на краешек кровати:
«Ты же знаешь, Ниночка свою бабушку! Знаешь, как она любит тебя! Да и кого же еще любить-то ей? Никого не осталось кроме тебя… Все грустит… Уж я и так и этак… Кабы зрячая была, Мусечка твоя, так хоть делами отвлекалась, а так–то, что ж? А вот прохиндей-то твой, уж таким другом стал для Марии Тихоновны, ну, прям, не разлей вода. По вечерам они вдвоем усаживаются у окошка и смотрят на луну, есть она там или нет им не важно – ждут тебя. Дай Бог, здоровья Василию, что привез тебя, а то уж и не чаяли дождаться. Ты скажи мне по секрету, не обижает тебя Тамара-то?»
«Нянь, она так привыкла обижать, что и не замечает уже… Только я уже стала старше… Я и постираю, как смогу, и в магазин схожу, и покушать приготовлю… Лишь бы только Папа не пил! Пока он не пьет, у нас и деньги есть, и она не пристает – боится. Мы с ним в магазин ездили мне за одеждой… Столько всего накупили! Она как увидела, прямо позеленела вся. А Папа сказал, что я все больше и больше становлюсь похожа на Маму! Нянечка, ты посмотри на мои руки… Мне Папа сказал, что у меня Мамины руки! Он рассказывал, что очень любил смотреть на Мамины руки – они у нее были очень красивые! Это правда, Нянь?»
«Конечно, правда! Ты становишься копией Октябриночки! Может, поэтому и Мачеха попритихла… Ты ведь как повернешься, как взглянешь – так прямо, иной раз, оторопь берет – просто вылитая Октябрина! Не только руки, но и голос у тебя Мамин, да и манера говорить, жесты – все Мамино! Так что, может быть, и не Василия Тамарка боится, а Маму твою, что на нее глядит с твоего лица… А теперь закрывай глазки и спи. Все заснули, одни мы с тобой все разговариваем. Вон уже и Мурзик пришел, по кровати марширует…» - сказала Никитична, целуя девочку и подтыкая ей одеяло со всех сторон. Котенок залез под одеяло к Ниночке, удобно устраиваясь там.
«Где Она была? Почему ее не было нигде? Как хорошо, что Она снова рядом! Как же я Ее люблю!!! Пусть так будет всегда!» - думал маленький, преданный звереныш. Они лежали, обнявшись, и были абсолютно счастливы.
Рано утром, когда в комнатах еще было темно, Нина встала затопить печку. В доме было прохладно. Она выпустила кота на улицу. Поставила на печку с вечера налитый чайник. Посидела около печки, посмотрела, как занялись поленья, и юркнула обратно в постель. Хорошо было лежать под одеялом, слушать, как в печке потрескивают дрова, как за окном дует ветер и стучат и царапают по дому ветви сирени. В дверь зацарапался Мурзик. Она открыла ему и взяла на руки. У него были холоднющие лапы. Вдвоем они опять забрались в постель и пригревшись уснули. Проснулись они от тихих голосов в другой комнате. Нянечка рассказывала Бабушке, какая взрослая и красивая стала Нина. Как удивилась Анна Никитична, проснувшись от того, что по дому хлопотала девочка. Приятно было старушкам, что такая помощница у них выросла. А Ниночка приехав, вдруг увидела и осознала, как постарела Анна Никитична и какой уж совсем старенькой стала Мусечка. Все дни, проведенные у Бабушки, девочка хваталась за любую работу по дому, стараясь поберечь Никитичну.
«Ниночка, да дай же ты мне сделать хоть что-нибудь! Что ж ты у меня все из рук – то рвешь! Я ведь не привыкла сиднем сидеть… Иди с Бабушкой посиди, поговори, а то уж больно она соскучилась. Я сама все сделаю» - ворчала Анна Никитична.
«Нянь, ты только кушать готовь, а то у меня не получается как у тебя - вкусно, а во всем остальном, я тебе помогу. А чтобы Бабушке не было скучно, я около нее все буду делать, и рассказывать ей что-нибудь, ладно?»
Сидя рядом с Бабушкой, девочка мыла посуду, чистила картошку и лук, играла с котенком и говорила, говорила, говорила, стараясь отвлечь Мусечку от грустных мыслей. Надеясь, что разлука будет недолгой, осталось всего полтора месяца до зимних каникул, прощались без слез. Впервые, после смерти Мамы, Нину ждали в Москве. Ждала подруга Валентина.
Уж очень короткие они - эти осенние каникулы – промелькнули как один день.