Один очень известный психолог начал свой семинар по психологии, подняв вверх 500-рублевую купюру. В зале собралось около 200 человек.
Психолог спросил, кто хочет получить купюру. Все, как по команде, подняли руки.
-Прежде, чем один из вас получит эту купюру, я кое-что с ней сделаю, -продолжил психолог.
Он скомкал купюру и затем спросил, хочет ли кто-нибудь ещё её получить. И опять все подняли руки.
-Тогда, я делаю следующее, и бросив купюру на пол, слегка повозил её ботинком по грязному полу. Затем он поднял купюру, купюра была мятая и грязная.
-Ну, кому из вас она нужна в таком виде? И все опять подняли руки.
-Дорогие друзья, -сказал психолог, -только что вы получили ценный наглядный урок. Несмотря на все то, что я проделал с купюрой, вы все хотели её получить, так как она не потеряла своей ценности. Она всё ещё купюра достоинством в 500 рублей. В нашей жизни часто случается, что мы оказываемся выброшенными из седла, растоптанными, лежащими на полу или в полном дерьме. Это реалии нашей жизни. В таких ситуациях мы чувствуем себя никчемными. Но неважно, что случилось или случится, ты НИКОГДА не потеряешь своей ценности: грязный или чистый, помятый или отутюженный, ты всегда будешь БЕСЦЕНЕН для тех, кто тебя ЛЮБИТ.

В один солнечный день красивый парень стоял на площади посреди города и с гордостью хвастался самым прекрасным сердцем в округе. Он был окружен толпой людей, которые искренне восхищались безупречностью его сердца. Оно было действительно идеально - ни вмятинки, ни царапинки. И каждый в толпе соглашался, что это самое прекрасное сердце, которое они когда-либо видели. Парень был очень этим горд и просто сиял от счастья.
Неожиданно, из толпы вперед вышел старик и сказал, обращаясь к парню:
- Твое сердце по красоте и близко не стояло рядом с моим.
Тогда вся толпа взглянула на сердце старика. Оно было помято, все в шрамах, в некоторых местах куски сердца были вынуты и на их местах были вставлены другие, которые совсем не подходили, некоторые края сердца были рваными. К тому же в некоторых местах в сердце старика явно не хватало кусочков. Толпа уставилась на старика - как он мог сказать, что его сердце красивее?
Парень взглянул на сердце старика и засмеялся:
- Ты возможно шутишь, старик! Сравни свое сердце с моим! Мое идеально! А твое! Твое - мешанина шрамов и слез!
- Да, - ответил старик, - твое сердце выглядит идеально, но я бы никогда не согласился обменяться нашими сердцами. Смотри! Каждый шрам на моем сердце - это человек, которому я отдал свою любовь - я вырывал кусок моего сердца и отдавал этому человеку. И он часто взамен отдавал мне свою любовь - свой кусок сердца, которое заполняло пустые пространства в моем. Но поскольку кусочки разных сердец точно не подходят друг к другу, поэтому у меня в сердце есть рваные края, которые я берегу, потому что они напоминают мне о любви, которой мы делились.
Иногда я отдавал куски моего сердца, но другие люди не возвращали мне свои - поэтому вы можете видеть пустые дыры в сердце - когда ты отдаешь свою любовь не всегда есть гарантии на взаимность. И хоть эти дыры приносят боль, они мне напоминают о любви, которой я делился, и я надеюсь, что в один прекрасный день эти кусочки сердца ко мне вернутся.
Теперь ты видишь, что означает истинная красота?
Толпа замерла. Молодой человек молча стоял ошеломленный. Из его глаз стекали слезы.
Он подошел к старику, достал свое сердце и оторвал от него кусок. Дрожащими руками он протянул часть своего сердца старику. Старик взял его подарок и вставил в свое сердце. Потом он в ответ оторвал кусок от своего избитого сердца и вставил его в дыру, образовавшуюся в сердце молодого человека. Кусок подошел, но не идеально, и некоторые края выступали, а некоторые были рваными.
Молодой человек посмотрел на свое сердце, уже не идеальное, но более красивое, чем оно было раньше, пока любовь старика не коснулась его.
И они обнявшись пошли по дороге.

Я беден и слаб, - сказал как-то учитель своим ученикам, - но вы молоды. Я учу вас, и ваш долг - найти деньги, на которые мог бы жить ваш старый учитель.

Что делать нам? - спросили ученики. - Ведь жители этого города очень скупы, и напрасно будет просить у них помощи!

- Дети мои, - сказал учитель, - есть способ добыть деньги без лишних просьб, просто взяв их. Не будет для нас грехом украсть, ибо мы заслуживаем денег больше других. Но, увы, я слишком стар и слаб, чтобы стать вором!

- Мы молоды, - ответили ученики, - мы справимся! Нет ничего, что бы мы не совершили ради тебя, учитель! Скажи же, как нам поступать, а мы будем повиноваться тебе.

- Вы сильны, - ответил учитель, - для вас ничего не стоит отнять кошель у богатея. Поступите так: выберите укромное место, где вас никто не увидит, потом схватите прохожего и отберите деньги, но не причиняйте ему вреда.

- Отправимся прямо сейчас! - загалдели ученики. Только один из них, опустив глаза, хранил молчание.

Учитель взглянул на юношу и сказал:

- Другие мои ученики исполнены отваги и горят желанием помочь, а тебе нипочем страдания учителя.

- Прости учитель! - ответил юноша. - Но твое предложение невыполнимо! Вот причина моего молчания.

- Почему невыполнимо?

- Да ведь нет такого места, где никто не увидит, - ответил ученик. - Даже когда я совсем один, я сам вижу. Да я лучше с нищенской сумой пойду подаяние просить, чем позволю самому себе увидеть себя крадущим.

От этих слов лицо учителя просияло, и он обнял своего ученика.

- Счастлив я, - сказал старик, - если среди моих учеников хотя бы один понял слова мои!

Остальные ученики увидели, что мастер испытывал их, и от стыда склонили свои головы.

С того дня, когда бы ни пришла им на ум недостойная мысль, они вспоминали слова своего товарища: "Я сам вижу".

Так все они достигли величия и жили счастливо.

Когда-то давно старый индеец открыл своему внуку одну жизненную истину.
— В каждом человеке идет борьба, очень похожая на борьбу двух волков. Один волк представляет зло — зависть, ревность, сожаление, эгоизм, амбиции, ложь, страхи... Другой волк представляет добро — мир, любовь, надежду, истину, доброту, верность...
Маленький индеец, тронутый до глубины души словами деда, на несколько мгновений задумался, а потом спросил:
— А какой волк в конце побеждает?
Старый индеец едва заметно улыбнулся и ответил:
— Всегда побеждает тот волк, которого ты кормишь.

В Китае жил когда-то учитель дхармы по имени Мастер Фо Инь. У этого учителя был друг по имени Су Донг По (1037-1101 н.э.) - поэт с дурной репутацией из-за своего грубого, вздорного характера.

Однажды поэт сел, изображая из себя Будду. Он спросил учителя дхармы:

- На кого я похож?
- Ты похож на Будду, - ответил Мастер Фо Инь.

Поэт затем сказал:

- Ты знаешь, на кого ты похож? Ты похож на кучу дерьма!
Мастера дхармы это нисколько не смутило. Он по-прежнему продолжал улыбаться. Потерявший смелость поэт спросил:
- Как же это ты не рассердился?

Монах ответил:

- Тот, кто осознал в себе природу Будды, видит ту же природу Будды в каждом человеке. Тот же, кто полон дерьма, видит каждого другого как кучу дерьма

У дороги стоял ствол засохшего дерева. Ночью прошёл мимо него вор и испугался - подумал, что это стоит, поджидая его, полицейский. Прошёл влюбленный юноша, и сердце его забилось радостно: он принял дерево за свою возлюбленную. Ребенок, напуганный сказками, увидав дерево, расплакался: ему показалось, что это привидение.

Но во всех случаях дерево было только деревом.

Мы видим мир таким, каковы мы сами.

Прежде чем положить карандаш в коробку, карандашный мастер отложил его в сторону. "Есть пять вещей, которые ты должен знать, прежде чем я отправлю тебя в мир, - сказал он карандашу. - Всегда помни о них, никогда не забывай, и тогда ты станешь лучшим карандашом, которым только можешь быть.

Первое: ты сможешь сделать много великих вещей, но лишь в том случае, если ты позволишь Кому-то держать тебя в Своей руке.
Второе: ты будешь переживать болезненное обтачивание время от времени, но это будет необходимо, чтобы стать лучшим карандашом.
Третье: ты будешь способен исправлять ошибки, которые ты совершаешь.
Четвертое: твоя наиболее важная часть будет всегда находиться внутри тебя.
И пятое: на какой бы поверхности тебя не использовали, ты всегда должен оставить свой след. Независимо от твоего состояния, ты должен продолжать писать".

Однажды в коконе появилась маленькая щель, случайно проходивший мимо человек долгие часы стоял и наблюдал, как через эту маленькую щель пытается выйти бабочка. Прошло много времени, бабочка как будто оставила свои усилия, а щель оставалась такой же маленькой. Казалось, бабочка сделала все что могла, и что ни на что другое у нее не было больше сил.
Тогда человек решил помочь бабочке, он взял перочинный ножик и разрезал кокон. Бабочка тотчас вышла. Но ее тельце было слабым и немощным, ее крылья были прозрачными и едва двигались.
Человек продолжал наблюдать, думая, что вот-вот крылья бабочки расправятся и окрепнут и она улетит. Ничего не случилось!
Остаток жизни бабочка волочила по земле свое слабое тельце, свои нерасправленные крылья. Она так и не смогла летать.
А все потому, что человек, желая ей помочь, не понимал того, что усилие, чтобы выйти через узкую щель кокона, необходимо бабочке, чтобы жидкость из тела перешла в крылья и чтобы бабочка смогла летать. Жизнь заставляла бабочку с трудом покидать эту оболочку, чтобы она могла расти и развиваться.
Иногда именно усилие необходимо нам в жизни. Если бы нам позволено было бы жить, не встречаясь с трудностями, мы были бы обделены. Мы не смогли бы быть такими сильными, как сейчас. Мы никогда не смогли бы летать.

Я просил сил… А жизнь дала мне трудности, чтобы сделать меня сильным.
Я просил мудрости… А жизнь дала мне проблемы для разрешения.
Я просил богатства… А жизнь дала мне мозг и мускулы, чтобы я мог работать.
Я просил возможность летать…А жизнь дала мне препятствия, чтобы я их преодолевал.
Я просил любви… А жизнь дала мне людей, которым я мог помогать в их проблемах.
Я просил благ… А жизнь дала мне возможности.
Я ничего не получил из того, о чем просил. Но я получил все, что мне было нужно

 …Прервав пустой, ввергающий меня в отчаяние видеоразговор по скайпу, я отправилась погулять. Любимый мой город прекрасен. И потом – просидеть еще один день у компа показалось злой шуткой, особенно потому что разницы нет – одна и там и тут, несмотря ни на что. Бывают таки дни…

  Фотографировала дорожки и тропинки города. Они разные, как и люди. И где-то посредине между одним шагом и другим ощутила знакомый запах. Немного сырой теплоты, немного душноватой прохлады, намного зеленой свежести только что скошенной травы – или осенней листвы, еще золотой и манящей поднять ее. Вдохнув это, я почти сразу начала видеть иначе. Вот перевернутый камень, смешной и угловатый, как я,  маленький камень в целом море пушистых одуванчиков. Вот забавный пенек – из трех стволов дерева спилили один и получилось такое кресло для гнома… Вот небо и дождик… Хорошо то как!

  Когда-то под каждым камнем была тайна или сказка. Каждый миг жизни был особенным, и это было естественным и совсем не обращало на себя внимание. Пробуя сейчас описать это чувство, я понимаю – все не то. Может ради того, чтобы нашлось, наконец,  потерянное то, я и вышла сегодня из дома. Ну и еще потому, что нужно было кое-что купить и мне захотелось новый цветок на окно. И да, просто захотелось «выйти».

  Немного трудно дышать – горло сдавливает петля тоски от всех моих потерь и горчащей памяти. Свет моей тени, какие глупости в голову приходят! Когда было то, потери не существовали – их не было отдельно от всего остального, цельного мира. Простое достоинство жизни, не разделенной ни на какие стороны, жизни невинных разума, души и сердца, совершенных,  вероятно и в своем эгоизме тоже, но поистине, любить себя не так страшно как никого не любить!

  Ребенок живет каждую минуту, а не через одну, как взрослый, проживающей те, когда он счастлив и у него все хорошо, и торопящей, прогоняющий те, когда не все ладно в его жизни - и постоянно возвращающийся мыслями к тому, что прожито впопыхах – по разным причинам.

  Как то сразу решила съездить в город – во-первых тут не нашла цветка, и просто захотелось. Отправилась покупать тетрадку, ибо НУЖНО, и если не выскажусь сейчас, будет тяжко. Два магазина – ни тетрадей, ни записных книжек. Меня даже азарт охватил: препятствия? Ха! В третьем тетрадку таки купила… Автобус, дорога…

  Где ты, моя потеря? В самом-то деле не за цветком же я еду сейчас на другой берег реки, за вокзал? Не потому ли я так люблю дороги, что они дают мне надежду найти потерянное то? А я даже не знаю, что это было, что не давало мне когда-то произносить грубость  делать грубость, мыслить грубость, делало все это невозможным, как печаль, тоску, одиночество. Что давало знать и верить – под каждым камнем живет тайна или сказка, все осколки стекла умеют блестеть,  а люди улыбаться и быть счастливыми.

  Слезла с автобуса на кот знает какой остановке. Ошиблась примерно на две – лет сто не была в этом районе. Реально мне надо быть дома и готовить обед, ибо завтра с утра на работу. Я чувствую, как напряжено мое лицо и ничего не могу с этим сделать. Может быть, прогулка поможет.

  Только что прошла мимо часов – 15:26. Надеюсь, рынок еще не закрылся. Не знаю, что я там буду делать, и уже хочется есть. Но я все еще уверена в том, что хочу эту прогулку.

  Так что я потеряла? Какое-то особенное ощущение мира? Детскую невинность? Тройственное единство разума-сердца-души? Нетронутость – злом-тьмой-светом-добром? Эти слова так часто приносились по отношению ко мне и в качестве железобетонных аргументов, что сейчас они для меня хуже всяких ругательств.

  Железнодорожный путь. Поезд… Может,  скоро я тоже смогу поехать на поезде в другой, очень далекий город. 

  Крохотный магазин точечных светильников. Зашла – безумно красиво. Хрусталь, синие огоньки, светильники крошеные, с ладошку малыша, и огромные.

  Магазин «Ковер-Самолет» – улыбка  и шикарный шест восточного купца, намалеванного на стеклянной двери, ковер на его плече, легкий как пушинка или как не существовавшая в детстве печаль, которая позже становится даже оружием. Возникает необходимость – в оружии и доспехах. Как утром возникла необходимость оборвать пустой, мертвый разговор.

  Дверь – просто дверь в стене, окруженная темным небом с яркими точками звезд. Нет таблички, нет надписи – что, куда, зачем – не понятно. Тайна из-под камня…

  Дело даже не в том, что что-то было, а в том что чего то не было: границ, преград, иной веры, чем искренняя вера в… себя наверное, и в жизнь. Не было разделения территорий и чувств. Мы жили в полуподвальном помещении – много свободного места, окна ниже уровня первого этажа – я наблюдала ноги пешеходов – иногда в гости забегали крысы. Таинственный подвал – а подвалы и чердаки вообще самые таинственные места не земле. И все-таки там был не только запах сырости и пустота, скрипучие полы и черно белый телек, «Березка», но и сказки по этому телеку, Новый год, те два гостя – потрясающие молодые люди, в глазах ребенка похожие на рыцаря и его оруженосца. Кажется, это были знакомые мамы из другого города. Была Красота,  но она была всегда.

  Зачем уничтожают настоящие, хаотичные рынки? Стоит затащить его под крышу и рассовать вещи по «бутикам», как шопинг теряет свою прелесть. Моя жажда побыть среди людей – пусть даже чужих, так и осталась неудовлетворенной. Но после того, как я купила мороженое стало полегче, и совсем полегчало как только я пристала с вопросами к продавцу цветов – и вот она торговала как раз на улице. Мне очень нужно  поговорить хоть иногда хоть с кем-то - и не так как утром, выдавливая из себя темы для разговора и уговаривая в сущности взрослого человека, растекшегося кляксой перед экраном, пойти налить себе чаю, или пошукать в холодильнике еды, или прогулять пса, или лечь поспать. Надо поговорить с человеком, который ничего мне не сделал – ни дурного, ни доброго. Эффект попутчика. Не иметь дело с неприязнью или привязанностью, а просто быть… И да, я несправедлива – сама бываю той еще кляксой и размазней… Просто утром не хватило терпения.

  Одиночество непередаваемо словами. В него входит щемящая нежность к цветам на окне и к кошкам, сотовому телефону, потому что с его помощью я могу позвонить маме и друзьям из очень далеких городов; чувство пустоты, перекрывающее горло твердым комом, который пытаешься проглотить с утра до ночи. Одиночество - это стихи «ну хоть что со мной делайте, а я должна это сказать!». Это утренняя уборка в экстренном режиме, потому что придут гости – и вечерняя лень, потому что убрать за гостями можно и завтра, ведь завтра никто не придет. Это когда проходишь мимо всех лавочек, баров и таверн, потому что одной там делать него, кроме как привлекать чьи-то взгляды. Это дороги, по которым люди едут к другим людям. Это смешные названия заведений и учреждений, которые помнишь совсем недолго, ибо не для кого, некого этим повеселить. Это мое вчерашнее «не с кем поделится своим миром», сказанное чудесному летнему ребенку и просьба прочесть «Лита-стори» потому что «для меня сейчас это очень важно» хотя на самом деле хотелось просто реветь. Одиночество – старушка, довольно ходко топающая по дороге  с очень кривой палкой от местного карагача, вместо костыля – потому что некому купить ей костыль.  Это невозможность больше, чем возможность.

  Интересно, человек, с котором я оборвала тягостный разговор – он сделал хоть что-то? Наверное, да, ведь все равно пришлось бы. Свет мой, как можно жить так, через силу?..

  Поразил длинноволосый мрачный парень, идущей по мосту с набыченным видом, наверное, в начале путешествия мордаха у меня была ничуть не лучше, разве что без надвинутой на глаза бейсболки…

  Мне все время нужен костыль. Вот как это прогулка – сучковатый кривой костыль из палки, подобранной в кювете. И тоска – тот же костыль. Но она помогает идти не мне, а моему одиночеству. Как отказаться от костыля, где найти потерянное то? Его не было в маленьком дворике камней, устроенном кем-то в самом центре города, не было в том магазине светильников, не было под дождем и при солнце… Мне кажется, на днях после смены я снова пойду искать. Может, обнаружу хотя бы частицу своего потерянного «я», у которого сегодня явно не тот день?

  И если уж честно – я иногда должна быть маленьким ребенком - ради того чтобы мой взрослый помнил, что он только часть большего, и мог быть счастлив просто так, без причины. И да, очень часто это означает тоску и капризы и в конце концов я должна - хоть мысленно - просить прощения у всех кто с этим сталкивается… Все равно – не дай мне свет повзрослеть настолько, чтобы забыть, как пахнет после короткого летнего дождя воздух в полупустом парке, как пахнул он когда мне было четыре.

Ей было шесть лет, когда она поняла что умеет летать только во сне. Дети верят в себя – и она тоже верила. Но это не дало ей крыльев.
В десять знакомый мальчик пообещал ей сделать крылья – и сделал. По счастью, родители мальчика вовремя остановили его, уже готового проверить конструкцию из проволоки и простыни, прыгнув с невысокого, но крутого холма.
В двенадцать за ней закрепилась слава одержимой – после того, как она пробралась в цирк и не попросила – потребовала у циркового «волшебника» научить ее парить как парил он. С цирком она позднее и ушла, но только с другим, хотя к тому времени уже знала, что магии не существует, а цирковые «полеты» – ловкий трюк.
В двадцать шесть она вернулась домой, загорелая, коротко стриженная и – счастливая. Но так и не научившаяся летать.
В двадцать восемь она вышла замуж по любви. Это было сродни полетам - быть любимой. И очень долго она вообще не вспоминала о своей мечте. Только так, случайно, когда читала своим первенцам-близнецам чудесные сказки.
В сорок восемь она стала бабушкой. Наверное, учиться летать было уже поздно, но именно сейчас она захотела этого сильнее, чем когда либо.
…И тогда она взяла бумагу и перо и начала писать…
«Лиа парила под самыми облаками, там, где синего было больше, чем белого, но ни синее ни белое не слепило, а словно говорило с ней на своем языке – цвета и света. Кто сказал что облака – пушистые? Так кажется с земли. На самом деле они мокрые и прохладные и пахнут еще не родившимся дождем.
Плечи начинали гудеть от усталости, но Лиа была сильнее нее, и крылья, темное и светлое, продолжали нести ее дальше и дальше, отмеряя не время, а счастье. Что такое свобода? Это все, что дает тебе крылья…»
Она писала и ощущала прохладное, сырое прикосновение белой облачной ткани к своему лицу, дышала им и бездонной синевой того неба, которое видят лишь окрыленные, чувствовала, как гудят усталые плечи – и улыбалась от бело-синего счастья исполнившейся мечты. Много позже она снова вернется к заботам своего дня, дочери и внуку, готовке и стирке. Счастливого человека окрыляет любой пустяк… А она была счастлива, потому что наконец научилась тому, что умела всегда. Она научилась летать.

Иней на ресницах. Сквозь него не слишком хорошо видно. Мальчик снова занят - собирает из льдинок картины невозможных миров.
- О чем ты думаешь, мой Кай?
- О зеркалах и о Герде. Они никогда не отражали ее такой, как я видел.
Добавить холода. Мальчик ежится, но продолжает игру - теперь он строит замок из ледяных кирпичиков. Цветной лед - это красиво, но чем ему не угодил мой замок? Царство Вечной Зимы - царство вечной жизни.
- О чем ты мечтаешь, мой Кай?
- О весне и о Герде. Они так похожи друг на друга.
Добавить еще холода. Еще вечности. Смертный не должен мечтать ни о чем, кроме вечности.
- Что ты видишь, мой Кай.
Он поднимает на меня прозрачные, как мой лед, глаза.
- А что такое «видеть», госпожа?
Вот и все, вечность победила. Он навсегда останется со мной, если конечно сюда не придет его Герда. Но она не придет. Герда состарилась и умерла, так мне сообщили мои слуги - метели, умеющие забираться в любую щель.
Но что он там собирает снова из осколков льда, крошащихся в его пальцах?
Подхожу посмотреть. Лицо девочки из моих ледяных кошмаров, моей вечной соперницы. Герда все-таки пришла сюда. Смертная победила вечность.
Мальчик встает и смотрит на меня и глаза его снова синие, как небо. От картины на полу исходит тепло, и от него тают мой замок и мое ледяное сердце. «Что вы знаете о вечности?» - шепчу я, растворяясь в красках мира, в его небе, траве, земле. – Я буду приходить к вам с каждым дождем и снегом. Каждый Кай и каждая Герда будут помнить меня, пока растут на земле розы, пока Зима сменяет Осень, Пока вечность – это Покой»…
Больше я ничего не успеваю сказать. Хорошо, что сказки тоже живут вечно. Пока будут они – буду и я.

Текст принадлежит Undel, но некоторое время назад разошелся по интернету. В некотором смысле юмор, хотя на 99% реальность.

Бякинг – вид психологической атаки.
Не исключено, что вы с этим сталкивались. И наверняка видели со стороны, но поверьте – со стороны это выглядит и ощущается совершенно иначе. В этом и фишка бякинга.
Но сначала об этимологии.
Помните: «А бабочка крылышками бяк-бяк-бяк-бяк»? От этого бяка и происходит бякинг.
Представьте, что на вас внезапно (о, это всегда внезапно!) налетает бабочка: большая, совершенно неопасная и очень хрупкая. И начинает об вас биться. Она травмирует крылья, обсыпает вас пыльцой, ломается и калечится. То есть бякается об вас до полного изнеможения.
А теперь к жизни.
Бякер (человек, учиняющий над вами бякинг) тоже кажется беззащитным. Более того, наверное, и является беззащитным. У него ранимая, трепетная душа, он глубоко переживает и тонко чувствует. А еще он жертва. И в какой-то тяжелый день он понимает, что он – именно ваша жертва.
Вот тут и случается бякинг.

Повод к нему может быть каким угодно. Не исключено, что вы его так и не узнаете. А если и узнаете, то не поверите. Потому что он будет либо несоизмерим с реакцией, либо его не будет вовсе. Настолько, что потом вы ни за что не сможете адекватно пересказать эту историю.
Просто в какой-то момент в ответ на вашу реплику, даже не адресную, а просто услышанную, или, что там говорить, просто на ваше появление, вы получаете… не знаю, как сказать одним словом – перенасыщенное эмоциями выступление. Полное смысловых лакун, подступающих слез и прерывающегося дыхания.
Неожиданная атака – уже половина успеха. Вы этого не ждали.
Вы – нормальный, вполне себе социальный, в меру воспитанный человек, не настроенный на конфронтацию, особенно на пустом месте. Поэтому первое ощущение – это какое-то недоразумение. Сейчас вы зададите пару вопросов, получите пару ответов, и ситуация рассосется сама собой. Тихо и к взаимной радости.
Ха! Очевидно, вы плохо читали свой гороскоп. Сегодня у вас не день взаимных радостей.
Никакие вопросы «Я не совсем поняла…» – «Как, разве Вы сами не понимаете?!..», никакие «Я не думала…» - «Ах, Вы даже не думали?!», никакие «Да я вообще» - «Да такие, как Вы, вообще!...» ситуацию не спасут.
Бякинг набирает скорость подобно лавине. Если вы в него вступили (бежать! бежать! – но, увы, не всегда возможно), вам из-под него уже не выбраться.

Есть приметы, отличающие бякинг от простого скандала или истерики (потому что с кем не бывает). И первая и главная из них: бякер – звезда этого шоу. Не ситуация, не вы, а он и только он – его чувства, его переживания, обиды и несправедливости, понесенные им в жизни. Все остальное – повод и декорации, обрамляющие выход примы, повод встать под софиты. Вас не услышат – потому что не собираются слушать.

Кратко: человек выбирает вас, чтобы об вас убиться. На миру. Налететь своей пылкой прекрасной душой и израниться. Его цель не переубедить, не выяснить отношения, ни даже оскорбить и унизить оппонента (что бы жертва ни кричала в процессе, этого она не хочет, просто как же удержать боль души!). Главная цель – публично пострадать во всем трагизме и блеске мученичества.
Бякинг – акт общественный. Это не истерика, которая может быть и с глазу на глаз, а то и просто в одиночестве. Примы перед пустым залом не выступают. Для нее всегда нужны вы – жестокое чудовище, она – жертва, а еще публика. Сочувствующая публика. Это важно.

С чего бы ни начиналась песня, бякер неизбежно сведет все к борьбе Добра со Злом. В которой вы – Зло. Вам будет отказано в Совести, Человечности, Представлениях об Элементарной Порядочности и прочих качествах капслоком. Согласитесь, окрыляет, если изначально речь шла, к примеру, о том, открыть ли окно или о знаках препинания. Речения о Высоком вообще характерная черта бякинга.
В какой-то момент вы окажетесь персонификацией врага. Или даже нет - Врага, с которым бякер борется (или, скорее, от которого страдает) всю жизнь. И тогда вы это уже не вы, а «такие, как Вы!». Без обобщений бякинг не обходится. Если вы - не дай бог! – еще и моложе вашей жертвы, пиздец делается окончательным и бесповоротным.

При этом, если по реакции публики бякер чувствует (а чувствует он тонко), что перегнул палку, он немедленно переводит стрелки на себя: тяжелые обстоятельства, ужасное самочувствие, трагическая история из жизни, связанная с «такими, как вы» - все, что способно выжать слезу. Сообщается это публике: сочувствие должны вызывать не вы, а он. После чего сакрифайс идет прежним ходом.

В какой-то момент вы не выдерживаете творящегося абсурда и говорите: «Прекратите истерику».
Всё.
Бякер победил.
По такому случаю он даже берет паузу для разгона, а потом поворачивается еще не израненным бочком и несется прямо на вас.
Это не расчетливая манипуляция (расчета там вообще мало), это движение души. Сердце жертвы истекает кровью. Она страдает, она убивается, как король Лир над трупом Корделии. Ее муки непритворны.
Вы возмечтаете о троллях и скандалистах обыкновенных – с ними хотя бы все ясно. А тут… Человек взвинчивает себя, доводя до сердечного приступа. Ему по-настоящему плохо, поймите, у него слезы в кулак величиной, у него тахикардия, он икает и пьет капли. Кто его довел? – Конечно вы!
Бякер вызывает массу сочувствия. Да что там, пообещай он немедленно перестать, даже вы, наверное, попросили бы у него прощения. Если б знали, за что.

Наверное, методологически верно было бы в ответ возрыдать, покаяться, обняться и все-все друг другу простить. Но вы как-то не умеете по команде ни взрыдывать, ни тем более обниматься. Аргументы вы тоже исчерпали, поэтому просто стоите и смотрите.
Наконец, в тучах появляется просвет, буря стихает. Солнечный луч озаряет нашу жертву. Кажется, пламя страданий ее очистило и обновило. Поверх головы ненастойчиво светится нимб.
- Знаете что, - говорит она. - Мне Вас просто ЖАЛЬ!
И в самом деле. Вы чувствуете то же самое. Вы стоите вся в пыльце, посрамленная как козни Диавола. Вам себя тоже жаль.
Давя подступающее «ах ты ж ебаный ты нахуй», уходите осмыслять. Напрасное занятие. «Что это было?» так останется для вас вопросом.

Общественный резонанс: вы палач. Вы довели. В 90 случаях из 100 симпатии будут на стороне жертвы – даже если у бякера это не первая ходка. Он прав уже тем, что громче плачет. Даже ваши хорошие знакомые, которые не отпрыгивают и не крестятся при встрече, будут говорить: «Ну что ж ты так, надо было все-таки поаккуратнее…». Что поаккуратнее?! «Ну, человек-то ранимый».
Йопт.

- Выбирай - я или она?
Молодой дракон и капризная принцесса, приревновавшая к сельской девчонке, приносившей ему домашние сладости. Много ли надо дракону? Немного, если это немногое - лучшее.
- Мьюта! Не сходи с ума! Риина просто друг...
- Знаем ты таких "друзей"! - Гневный взгляд, горящее лицо, - кто у тебя в пещере живет? Кто тебе нужен?
Дракон поморщился. Ну да. Престиж. Он украл Мьюту чтобы поддержать свой престиж, гори он золотым пламенем. А Риина всегда была тут. Иногда приходила поболтать, иногда - он сам не представлял, зачем она приходила.
- У меня завтра ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ! - напомнила принцесса и дракон судорожно сглотнул. "Мама и папа, сделайте меня снова яйцом! Не хочу! Слышите - НЕ -ХО-ЧУ!"
- Ну и чего ты хочешь? - спросил он со вздохом.
- Приключений! - ответила она. сверкнув глазами. Принцесса тоже сделала свой выбор.
... Ранним утром, пока она еще спала, дракон скастовал над скандалисткой "долгий сон", загрузил ее карету, в которой когда-то украл, и унес. Вернулся он без нее, очень довольный и очень вовремя - Риина ждала у пещеры.
- Будь моей принцессой! - сразу предложил он.
- А как же Мьюта? - спросила девушка с улыбкой.
- А она сбежала от меня в соседний мир. Там как раз Творец пытается создать человека, а так как сам он не человек, то не представляет что это такое. Но престиж... кхм.. Всякий Творец обязан сотворить себе людей. Вот и... - он не стал рассказывать, как скандалил недовольный "образцом" бог, собиравшийся как и все, первым сделать мужчину и как дракон убедил его что легче сделать что-то из чего-то чем из ничего. Приключения Мьюте были обеспечены. Правда, Творцу, вероятно, тоже.
А умница Риина не стала долго ждать чтобы сделать свой выбор.

Это старая и очень детская вещь. Но тогда у меня нашлись именно такие слова - немного детские, наивные, и очень простые. Для меня важно чтобы она была СЧАСТЛИВА, всегда-всегда. И сейчас я вряд ли нашла бы другие слова. Когда просишь о ком-то, это всегда немного по детски... Будь счастливой, сестренка)

Помоги ей в пути,
Помоги ей в судьбе,
Сбереги, защити –
Я взываю к Тебе!

Если день словно ночь,
Если сил уже нет,
Пусть отчаянье – прочь,
А надежда – на свет!

Пусть в быту и в бою
Остается собой,
Пусть сестренку мою
Согревает Любовь!

А печаль ее дней
Отпусти и прости.
Помоги ей в пути,
Помоги ей в судьбе.

Сейчас глубокая ночь, Всевышний, и мне захотелось поговорить с тобой о том, что я не могу оставить себе одной. Ты - прибежище для всех слов, но, конечно, я вижу Тебя не только так. Знаешь, она сейчас спит, та, кто потом будет читать эти слова так же легко, как ты читаешь в моем сердце. Та, что прислала мне однажды «Молитву о тебе», а вчера: «Я люблю тебя. Просто за то, что ты есть.
Что смеешься и плачешь. Человек.»
Слова могут быть больше, чем словами, правда, Господь? Как эти.
Да, сейчас она спит, а когда проснется - будет новый день для нас обеих, таких разных и похожих - для нее, решившей не предавать никогда и ни за что, и меня, которая называет предательством очень не многие вещи.
...Снова о НИХ. Знаешь, я не чувствую себя преданной, но и предавшей тоже. Они поступили так, как сочли необходимым и для них эта необходимость существует до сих пор. Для меня... Необходимость прощать - вот моя нужда, Господи. Необходимость любить и согревать кого-то. Пусть ей, моей спящей, будет тепло -тем теплом, которое нужней всего на свете.
Свет - не просто слово, Всевышний. Мы придумали его, чтобы называть ту часть мира и себя, которые могут видеть только зрячие. Прости, что это прозвучало как упрек, но верно и обратное - темноту увидит даже слепой. И вот что я вижу - она прощает мне темное ради светлого, недостатки ради достоинств, тем самым преумножая последние. Ей даже не нужны слова - "я прощаю тебя", сказанные мне или себе. Слова могут быть и просто словами, Господи. Иногда они становятся ими уже после того, как произнесешь, порой - еще до того. Но пусть она всегда будет зрячей, пусть не попадет под власть никаких, даже самых лучших слов!
Я вижу Любовь, Господи, но иногда ее приходится просто отпускать, чего я, боюсь, так и не сумела сделать. Но давай я дам Тебе обещание - что больше не буду думать, как ОНИ несчастны из-за Той истории. И не буду думать, как помочь. Они начали ее сами - так я вижу. Но всем вместе нам не хватило терпения и чуткости, снисходительности и милосердия. Я человек, Всевышний, мне все еще нужны слова. Если я не буду иметь возможность высказаться, я взорвусь. Если буду слышать лишь то, что хочу - гордыня сожрет мою душу. Но если я буду говорить все, что взбредет, не думая и слушать, не слыша, то потеряю все. Господи, пусть самой большой потерей моей спящей, будет сломанная заколка!
Знаешь, ведь держать уже просто нечего. Вчера, когда я читала ИХ обсуждение, то чувствовала только... Удивление. Так я удивилась бы, увидев на улице динозавра. Археоптерикс в стае ворон смотрелся бы чудовищно. Вот и они какой-то частью ощущаются как чудовища. Незнакомые чудовища. Это не те люди, с которыми у меня золотая связь сердца. Эти убивают себя. Слова слабы, но если повторять себе снова и снова "ненависть!" - то рано или поздно возненавидишь. Всевышний, пусть ей часто снится любовь и никогда ненависть! Нет, не так. Пусть ненависть лишь снится, а любовь - будет!
Поддерживать сильного непросто, но это не вызывает внутреннего протеста. Поддерживать слабого естественно. Поддерживать слабака... Это приходится делать вечно, потому что когда учишь его делать удочку, он начинает ныть, что это слишком долго, а он голоден, и канючит рыбы. Что сделает его счастливым? Очень много рыбы и никакого труда за собой. Теперь, когда за словами стоит ничто, они только преумножают слабость. Но знаешь, я поняла, какова сила слов «всегда быть человеком!» - когда узнала ее, мою спящую.
Пока я писала, почти уже настало утро. Пять ноль одна, и через два часа закончится смена. Знаешь, Господи, рассвет - одна из прекраснейших вещей, которые Ты создал и когда-то он тоже был для меня только словом. Но надо увидеть это хотя бы один раз. Надо хоть единожды почувствовать любовь или необходимость свободы. Свободы совершать ошибки и не бояться поступков. Свободы следовать девизу «а мерсед» - без пощады, и отказываться от него. Свободы спать и просыпаться. Свободы любить жизнь. Свободы ответить на «Пока эта история была только нашей, все было в порядке» - с начала этой истории ничего не было в порядке, придурок! Как хорошо иногда бранные слова выражают самую суть!
Наверное, сейчас она уже проснулась. Доброго ей утра, и ей и тебе, Всевышний. У нас у всех впереди много работы и много возможностей выразить свою любовь тем, кто рядом. Выразить без единого слова или в словах. Это не так уж важно. Она может просто сидеть рядом и ничего не говорить - и это тоже будет любовь. Пусть у нее всегда кто-то будет рядом, Всевышний!
И знаешь - если ей будет плохо, просто скажи. Я умею только это - находить слова и пути.
13.05.11

У меня вчера был замечательный, счастливый день. Несколько часов провела вместе с Мамой. Хм... Умный Ровер сейчас написал «мама» большой буквы. Исправлять не буду. Потом Марк делал новый диз и я вроде как помогала… Кажется, он доверился моему чувству гармонии, а еще у него было замечательное настроение)
Xenonmark 10.05.2011 15:37
тебе то какая шапка больше нравится?)

Исс 10.05.2011 15:38
щас еще с девушкой и демоном?

Xenonmark 10.05.2011 15:38
ну, для тебя - нет, пока, если захочешь - будет)

Чудо он все-таки.
Делала тему с ДР для Настёнки и некоторым образом мухлевла, рассылая сообщения о ее Празднике, пиная народ. Борьке креативила про подарок, пока он не «поймал нужную волну». Чудесно было видеть, как она сияет, девочка-солнышко с грустными глазами. До этого два дня подряд провели в аудиосвязи - по четыре часа в сутки. У нее добрый голос и милый акцент с «хаканьем».
Ну и Полинка, конечно. Я окарала, не закрыв сразу дикое сообщение в дневе, а она, прочитав элькин кошмар, испугалась за меня. Кот забери, у всех нас только одно сердце. Ругаю себя за окарание, да толку теперь? Не нужны, да и не были нужны никогда никакие доказательства дружбы, искренности, доверия. Я видела Полинку, видела Лин, Марка, Кота... Ничто не сравнится с тем, чтобы посидеть рядом и подержать человека за руку. Ничто не сравнится с тем, когда ты ревешь у кого-то на плече, или кто-то на твоем. Ничто не сравнится с тем, когда человеку грустно, но он забывает свое и проводит время в разговоре с тобой, веселя тебя забавным рассказом. Ничто не сравнится с тем, когда человек работает, пишет в тетрадке некий функционал, пока остальные кушают праздничное, и смущено и скромно улыбается всем. С ММСкой, записанной прямо на работе, чтобы я услышала, как надо произносить имя придуманного мира. Знаки дружбы, внимания, любви? Знаки ВСЕГО. Полинка отвечала СМСками, пока не ушла в минус. Ленка рассказывает о своей Маме. Сережа может просто сказать что-то простое, по-кошачьему мудрое краткое и емкое, чтобы мне перестало быть хреново. Паша приветкается в аське, как с другом, и играет в стихи. Алиска делится собой. Катя-Вель – дает по шее и объясняет то, чего не понимаю. Настёна согревает… Дружба должна проходить испытания? Ага. Испытание нашей любовью, которая не прерывается, как разметка на дороге. Не прерывается из-за глупостей - имею ввиду свои, кто я, чтобы судить кого-то? - из за серьезных вещей, шуток, расхождений во мнениях.
Лена: вот смотри, мы обсуждаем какой-то вопрос, расходимся в мнениях... но не спорим)
Лита: а зачем?))))))
Все так просто... И у всех только одно сердце, но одного на ВСЕХ и правда хватает. И видит свет, я не только не сомневаюсь в друзьях, я верю в них. Потрясающее ощущение, что поддержат всегда. И сделают вообще все. И кот забери, разве я не сделаю? Хвалиться пока нечем и, подозреваю, будет нечем всегда. Но через все наше расстояние мы все равно близки. И это не МОЯ заслуга а НАША.

Слова пусты, а чувства вечны.
Даруют чудо нам они свое.
Слова пусты, а сердце бесконечно.
Оно-то знает, где и что твое.
Я чувства посылаю на ветру
К той, что дороже и родней.
К той, что нарекла я как сестру.
К ней, что делает весь мир светлей.

Это Настёнка. Наверное, каждый из нас может сказать так – другому. Жизнь прекрасна)

Кошки не ходят строем, у кошек нет документов.
Им не нужна прописка и даже билеты в кино.
Они сидят без работы или служат в числе агентов
Высших цивилизаций, но чаще им все равно.
НАТАЛЬЯ МИХАЙЛОВА

Кошки не голосуют, рекламе они не верят,
Лукьяненко и Донцова для них не авторитет.
Кошки - это не люди, но кошки - это не звери,
Они - разумные монстры с весьма далеких планет.

Кошки масс не боятся и мыслят вполне свободно,
С корпоративной культурой кошкам не по пути.
Кошки всегда одеты, как кошки, а не как модно.
Навесьте ярлык на кошку - и кошка вам не простит.

Кошки не верят в бога, а если верят - то тайно,
И не в такого бога, в которого верим мы.
Все, что мы знаем о кошках, узнать удалось случайно,
Их мифы упоминают про ядерный свет зимы.

Но есть и у кошек слабость: им нравится чай в стакане -
Не пить чтоб, а любоваться, - заваренный крепко чай.
Они стучат телеграммы о стороже-ветеране,
Работающем на стройке: "Рекомендован в рай".

Рассвет был последним.... Ну он мог быть и первым, но именно этот рассвет - был последним. А что? И так бывает. Последний день их нерушимой дружбы.
Солнце, кажется, просто не хотело подниматься – словно понимало что-то. Но Солнцу неоткуда было знать, что все уже случилось.
…Когда рассвело – так они договорились, что последний раз встретятся при свете – Авита шагнула со своей Грани на Середину, и в этот же миг туда сделала шаг Сунна.
- Здравствуй.
- Здравствуй.
Дети разных миров. Черные крылья – жесткие и сильные, гордый взгляд, спокойное, но порой и беспощадное суждение. И тоже крылья, но белые. Мягкость но и жесткость. Непререкаемость. Вера в свою правду. Они не были такими уж разными. Но их правда сделала их чужими.
- Прощай.
- Прощай.
Последний взгляд вслед уходящей подруге. Уж не другу. Просто незнакомому ангелу. А незнакомка с белыми крыльями не стала оглядываться на демоничку, с которой когда то дружила. Здесь, в мире между их - да и всеми – мирами не было рассвета. И это было хорошо.
Солнце не должно видеть таких прощаний как это. Оно не понимает, как правда может быт важнее любви, доверия и дружбы.

Лисёнка написала такие стихи... Я не знаю, мне ли они, но еще какое то время я буду все невольно примерять к своей ситуации.

"Совет"
Не посвящай свое сердце тому, кто уже не услышит.
Не моли о прощенье холодные глыбы небес.
Не дари свою душу тому, кто без страха спокойствием дышит,
И как пес не сиди на задворках, у царских навес.

Не моли о покое богов, ведь спокойствие дорого стоит.
Не метайся кругами у входа в последний приют.
Тебя больше не ждут. Пусть судьбу твою странствие кроит,
Пусть найдет тебя тот, чьи слова твое сердце вернут.

Если все понимают, то почему ОНИ не понимают?

"Разрешить другу поступать так, как он считает нужным и не требовать объяснений - высшее доверие."
...

Ветер встретил прекрасный Цветок и влюбился в него. Пока он нежно ласкал Цветок, тот отвечал ему еще большей любовью, выраженной в цвете и аромате. Но Ветру показалось мало этого, и он решил: "Если я дам Цветку всю свою мощь и силу, то тот одарит меня чем-то еще большим". И он дохнул на Цветок мощным дыханием своей любви. Но Цветок не вынес бурной страсти и сломался. Ветер попытался поднять его и оживить, но не смог. Тогда он утих и задышал на Цветок нежным дыханием любви, но тот увядал на глазах. Закричал тогда Ветер:
— Я отдал тебе всю мощь своей любви, а ты сломался! Видно, не было в тебе силы любви ко мне, а значит, ты не любил!
Но Цветок ничего не ответил. Он умер.

Тот, кто любит, должен помнить, что не силой и страстью измеряют Любовь, а нежностью и трепетным отношением. Лучше десять раз сдержаться, чем один раз сломать.

Однажды осел упал в колодец и стал громко вопить, призывая на помощь. На его крики прибежал хозяин ослика и развел руками - ведь вытащить ослика из колодца было невозможно.
Тогда хозяин рассудил так: «Осел мой уже стар, и ему недолго осталось, а я все равно хотел купить нового молодого осла. Этот колодец уже совсем высох, и я уже давно хотел его засыпать и вырыть новый. Так почему бы сразу не убить двух зайцев – засыплю ка я старый колодец, да и ослика заодно закопаю».
Недолго думая, он пригласил своих соседей - все дружно взялись за лопаты и стали бросать землю в колодец. Осел сразу же понял, что к чему и начал громко вопить, но люди не обращали внимание на его вопли и молча продолжали бросать землю в колодец.
Однако, очень скоро ослик замолчал. Когда хозяин заглянули в колодец, он увидел следующую картину - каждый кусок земли, который падал на спину ослика, он стряхивал и приминал ногами. Через некоторое время, к всеобщему удивлению, ослик оказался наверху и выпрыгнул из колодца! Так вот…

... Возможно, в вашей жизни было много всяких неприятностей, и в будущем жизнь будет посылать вам все новые и новые. И всякий раз, когда на вас упадет очередной ком, помните, что вы можете стряхнуть его и именно благодаря этому кому, подняться немного выше. Таким образом, вы постепенно сможете выбраться из самого глубокого колодца.
Каждая проблема - это камень, который жизнь кидает в вас, но ступая по этим камням, вы можете перейти бурный поток.

Запомните пять простых правил:
1. Освободите свое сердце от ненависти — простите всех, на кого вы были обижены
2. Освободите свое сердце от волнений —большинство из них бесполезны.
3. Ведите простую жизнь и цените то, что имеете.
4. Отдавайте больше.
5. Ожидайте меньше.

Жил-был человек, а потом, как водится, умер. После этого оглядел себя и очень удивился. Тело лежало на кровати, а у него осталась только душа. Голенькая, насквозь прозрачная, так что сразу было видно что к чему.

Человек расстроился — без тела стало как-то неприятно и неуютно. Все мысли, которые он думал, плавали в его душе, будто разноцветные рыбки. Все его воспоминания лежали на дне души — бери и рассматривай. Были среди этих воспоминаний красивые и хорошие, такие, что приятно взять в руки.

Но были и такие, что человеку самому становилось страшно и противно. Он попытался вытрясти из души некрасивые воспоминания, но это никак не получалось. Тогда он постарался положить наверх то, что посимпатичнее.

И пошел назначенной ему дорогой.

Бог мимолётно посмотрел на человека и ничего не сказал. Человек решил, что Бог второпях не заметил других воспоминаний, он обрадовался и отправился в рай — поскольку Бог не закрыл перед ним двери.Прошло какое-то время, трудно даже сказать какое, потому что там, куда попал человек, время шло совсем иначе, чем на Земле. И человек вернулся назад, к Богу.

— Почему ты вернулся? — спросил Бог. — Ведь я не закрывал перед тобой врата рая.

— Господь, — сказал человек, — мне плохо в твоём раю. Я боюсь сделать шаг — слишком мало хорошего в моей душе, и оно не может прикрыть дурное. Я боюсь, что всем видно, насколько я плох.

— Чего же ты хочешь? — спросил Бог, поскольку он был творцом времени и имел его в достатке, чтобы ответить каждому.

— Ты всемогущ и милосерден, — сказал человек. — Ты видел мою душу насквозь, но не остановил меня, когда я пытался скрыть свои грехи. Сжалься же надо мной, убери из моей души всё плохое, что там есть!

— Я ждал совсем другой просьбы, — ответил Бог. — Но я сделаю так, как просишь ты.

И Бог взял из души человека всё то, чего тот стыдился. Он вынул память о предательствах и изменах, трусости и подлости, лжи и клевете, алчности и лености. Но, забыв о ненависти, человек забыл и о любви, забыв о своих падениях — забыл о взлётах. Душа стояла перед Богом и была пуста — более пуста, чем в миг, когда человек появился на свет.

Но Бог был милосерден и вложил в душу обратно всё, что её наполняло. И тогда человек снова спросил:

— Что же мне делать, Господь? Если добро и зло были так слиты во мне, то куда же мне идти? Неужели — в ад?

— Возвращайся в рай, — ответил Творец, — ибо я не создал ничего, кроме рая. Ад ты сам носишь с собой.

И человек вернулся в рай, но прошло время, и снова предстал перед Богом.

— Творец! — сказал человек. — Мне плохо в твоём раю. Ты всемогущ и милосерден. Сжалься же надо мной, прости мои грехи.

— Я ждал совсем другой просьбы, — ответил Бог. — Но я сделаю так, как просишь ты.

И Бог простил человеку всё, что тот совершил. И человек ушёл в рай. Но прошло время, и он снова вернулся к Богу.

— Чего же ты хочешь теперь? — спросил Бог.

— Творец! — сказал человек. — Мне плохо в твоём раю. Ты всемогущ и милосерден, Ты простил меня. Но я сам не могу себя простить. Помоги мне?

— Я ждал этой просьбы, — ответил Бог. — Но это тот камень, который я не смогу поднять...

Как-то Учитель с Учеником шли просёлочной дорогой.
Видят — навстречу им идёт, чертыхаясь человек, весь взбудораженный, чуть не плачет.

— Что случилось, друг мой? — спрашивает Учитель.

— Да меня только что какой-то негодяй оскорбил последними словами и причём зазря! Что я ему такого сделал?

— Он не мог тебя оскорбить, — ответил Учитель.

— Как же не мог, если оскорбил! — Удивился прохожий. — Ты ведь его даже не знаешь, да и меня видишь впервые.
Как ты можешь такое утверждать?

Учитель отошёл на несколько шагов, высматривая что-то на земле, потом нагнулся, поднял что-то и подошёл к человеку, протянув найденное в зажатом кулаке:

— Возьми, это тебе обязательно поможет.

Тот машинально взял предложенное, но, увидев, что это жук, испугался и выбросил насекомое:

— Что это значит?! — возмутился прохожий.
— Извини, друг, я не хотел тебя испугать. Но вот у моего Ученика точно есть то, что тебе нужно.

И, обратившись к Ученику, сказал:

— Дай этому достойному господину то, что мы нашли, когда отдыхали в саду.

— Что это? — насторожился прохожий. — Если ещё какая-то гадость, я не возьму!

Ученик развязал котомку и достал яблоко. Прохожий озадаченно посмотрел на красивый и сочный плод и, убедившись, что никакого подвоха нет, поблагодарил, но брать не стал.

— Почему же ты не берёшь? — поинтересовался Учитель. — А жука взял!

— Жука я взял непроизвольно. Я ведь не знал, что ты мне даёшь! А яблоко мне просто не нужно.

— Вот так и в жизни: часто мы принимаем то, что нам не нужно и даже противно просто так, не задумываясь. Нам дают — мы берём. Но между «давать» и «дать» есть существенная разница. Я могу что-то тебе давать, но пока ты это не примешь, моё действие останется не совершённым: я даю — ты не берёшь.

Но если я тебе даю, и ты это принимаешь — моё действие становится совершённым: я дал — ты взял. Я не могу тебе дать что-то, пока ты это «что-то» не примешь! Я могу давать, но «дать» — это действие, зависящее от нас обоих — в равной мере.

Если кто-то оскорбляет тебя, ты имеешь выбор: принять его оскорбления (чаще всего мы это делаем, не задумываясь) и обидеться, либо просто не принимать их, осознавая, что это тебе не нужно.

Вот почему я и сказал, что тот человек не мог тебя оскорбить — он тебя оскорблял, но ты «помог» ему оскорбить себя, приняв обидные слова!

Бабочки и огонь
Персидская притча
Три бабочки, подлетев к горящей свече, принялись рассуждать о природе огня. Одна, подлетев к пламени, вернулась и сказала:
— Огонь светит.
Другая подлетела поближе и опалила крыло. Прилетев обратно, она сказала:
— Он жжётся!
Третья, подлетев совсем близко, исчезла в огне и не вернулась. Она узнала то, что хотела узнать, но уже не смогла поведать об этом оставшимся.

Получивший знание лишается возможности говорить о нём, поэтому знающий молчит, а говорящий не знает.

Один очень хороший человек женился на девушке, которую очень любил. Ей было девятнадцать, и она была очень мила.

Когда девушке было двадцать, она пришла к мужу и сказала: сегодня ночью меня не жди, я приду утром.

Человек ничего не ответил, хоть ему и было больно. Девушка ушла. А человек пошёл к другому – немножко старше и умнее себя – и рассказал ему всё. «Если она придёт счастливая – не спрашивай её ни о чём»

Девушка вернулась наутро, и глаза её светились счастьем. Человек ничего не сказал, а лишь сел с ней завтракать.

Когда женщине было тридцать, она пришла к мужу и сказала: сегодня ночью меня не жди, я приду утром.
Человек промолчал, и когда жена ушла, пришёл к другому – тому, кто незначительно старше и мудрее.
«Если она придёт растерянная – не спрашивай её ни о чём».

И человек ни о чём не спросил свою растерянную жену наутро.

Когда женщине было пятьдесят, она пришла к мужу и сказала: сегодня ночью меня не жди, я приду утром.
На вопрос, тот, кто на миг умнее и старше человека, сказал: «Если она придёт уставшая, не спрашивай её ни о чём»

Человек не спросил, почему жена так устала за ночь.

И когда та девушка, на которой он женился, умирала, он не выдержал, и спросил: что ты делала те три ночи?
Она ответила:
«Я изменила тебе три раза. В первый раз я хотела нового и иного. Я ждала, что будет прекрасно, и было прекрасно…но через день мне стало ясно, что ты прекраснее, ведь ты не сказал мне не слова упрёка, ты любишь меня.
Второй раз я хотела разозлить тебя, чтобы ты кричал и топал ногами, чтобы ревновал, и я могла уйти…но ты промолчал, и я поняла, что не надо уходить, ведь ты любишь меня.
А в третий раз у меня помутился рассудок, и я не помню, что было…ты ничего не сказал мне, но я увидела в твоих глазах боль. И ближе на этом свете не было человека, чем ты…
Прости меня»
Смерть – это легко, шепнул кто-то, и она ушла.

Бог взял её в рай.
А человек прожил оставшееся время в земном раю.

Ведь Бог – порой ненамного старше и умнее нас. Он просто Бог.

Притча о слепцах и прорицателях

В один день к Мастеру пришли ученики и спросили:
- Учитель, можем ли мы обратится к гадателю или астрологу, чтоб узнать, что ждет нас в будущем?
Мастер закрыл глаза и, подумав, произнес:
- Разве я знаю, что вы можете? Судьба человека - всегда непроглядная тьма, где видным становится только пройденный отрезок. Мечтающий узнать будущее у гадалок, астрологов, толкователей снов и прорицателей, подобен человеку, с таким вниманием вглядывающемуся во тьму, что перед глазами у него появляются искры, вспышки и видения. Так, что ему уже кажется, будто он начал видеть. Такой упадет скорее.
- Что же далеть? Оставаться слепыми?
- Лучше быть слепыми и учиться ходить во тьме, подобно им, чем, начав считать себя зрячими, особено с чужих слов назвавшихся видящими, прекратить ощупывать путь и упасть в пропасть. Смотрите внутрь себя - вот где вам нужно зрение. Научитесь принимать жизнь такой, какая она есть, а не как бы вам хотелось. Красивые слова о свете и прозрении из других уроков не заменят вам умения находить верную дорогу единственно доступным путем.
- Каков же этот путь, учитель?
- Делать каждый шаг после предыдущего, осознавая, что он самый важный и последний, а впереди еще 10 000 таких же.
- Во тьме?
- По дороге.
- Но ведь предсказанное часто сбывается! - Удивлялись ученики.
- Чем больше предсказать - тем больше сбудется, чем туманнее предсказать - тем яснее исполнится, чем больше поверить - тем точнее проложить себе тропинку по вере. Не смотрите в несуществующее - не разглядите реальное. Не стремитесь прозреть - станете хуже слепцов. Оставайтесь слепцами, осознавая путь и не обращая внимания на слова "свет" и "тьма" - и вы прозреете.
- Ты точно знаешь, что предсказать будущее невозможно? - Не отставали ученики.
Мастер рассмеялся.
- Нет, я просто совершенно точно не знаю, что возможно.

Гримнир Татхагата

Роберт А. Джонсон.
Он: глубинные аспекты мужской психологии/Пер. В. Мершавка - М., Харьков: 1996.
Глава 1
(Кто исцелит рану Короля - Рыбака?)

Легенда о Священном Граале

Очень часто, когда в истории человечества наступает новая эра, одновременно с ней возникает соответствующий миф, который несет в себе определенное предвидение будущего; в нем всегда содержится мудрый совет, помогающий человеку адаптироваться к психологическим особенностям своего времени.

Такое духовное предписание для нашего современника мы можем найти в мифе о поисках Парсифалем Священной Чаши Грааля. Миф о Священной Чаше возник в двенадцатом столетии; многие люди абсолютно убеждены в том, что именно тогда и началась наша эра, что все идеи, теории и установки, которые мы имеем сегодня, начинались и развивались в то же самое время, когда миф о Граале только-только зарождался и обретал свою форму.

Тема мифа о Граале была постоянно на слуху в двенадцатом, тринадцатом и четырнадцатом столетиях. Эхо этого мифа можно было услышать в любой части Европы. Мы будем пользоваться французской версией, записанной раньше всех остальных и нашедшей свое отражение в поэме Кретьена де Труа. Кроме нее, существует немецкая версия Вольфрама фон Эшенбаха. Английская версия, "Смерть Артура", имеет свои истоки в четырнадцатом столетии, но с тех пор претерпела очень большие изменения. Она стала чрезвычайно сложной и в результате многочисленных переизданий настолько авторизованной, что утеряла определенную и очень важную часть спонтанной психологической истины. Французская версия намного проще, конкретней и более доступна бессознательному. Таким образом, она лучше всех соответствует нашим целям.

Очень важно помнить и понимать, что миф постоянно живет в каждом из нас. Вы можете распознать эту истинную живую природу мифа, если ощутите, как он разворачивается у вас внутри. Самая большая награда, которую вы можете обрести в результате общения с этим или любым другим мифом, - это почувствовать, как он живет внутри вашей психологической структуры.

Миф о Граале раскрывает основы мужской психологии. Все, что происходит в мифе, мы должны принять как часть происходящего с внутренним миром мужчины. Время от времени в ходе нашей истории мы будем встречать девушек ослепительной красоты, но при этом рассматривать их как часть мужской психики. Однако женщины не менее мужчин заинтересованы в раскрытии секрета мифа о Чаше Грааля. Каждая женщина может узнать в том или ином экзотическом мифологическом персонаже очень хорошо знакомые черты родного или близкого мужчины: отца, сына или мужа. Все это дает мне основания надеяться на то, что вам будет очень полезно распознать характерные признаки трансформации мужской психологии, которые несет в себе мифологический персонаж Парсифаль и принадлежащие его внутреннему миру прекрасные дамы.

Наша история начинается в Замке Грааля. На Замок обрушилась беда. Живущий в Замке Король-Рыбак был жестоко ранен. Его рана была столь серьезной, что он находился на грани жизни и смерти. Он стонал, кричал от боли и страдал, не зная ни сна, ни отдыха. Все его владения были опустошены и разорены. Его стада больше не плодились, поля оскудели, рыцари и воины были убиты, дети в его королевстве осиротели, женщины постоянно плакали, повсеместно царили скорбь и траур - и все это только из-за того, что Король-Рыбак был ранен.

Благоденствие и благополучие королевства зависят от силы и зрелости его правителя. Это общее правило, которое и сейчас не вызывает никаких сомнений, а первобытные люди ему следовали беспрекословно. До сих пор еще существуют племена, сохраняющие примитивную социальную организацию, где правителя убивают тотчас, как только он потеряет способность к воспроизведению потомства. Его действительно убивают физически; на этот счет даже существует определенный ритуал. Иногда его убивают постепенно, иногда его ждет жестокая казнь, но это обязательно происходит, так как считается, что подвластное ему сообщество не может процветать при слабом или больном правителе.

Итак, Замок Грааля постигло несчастье, так как Король-Рыбак был серьезно ранен. Миф сообщает нам, как это произошло. Много лет назад, когда будучи еще подростком, Король-Рыбак бродил в дремучем лесу, он набрел на стоянку. Эту стоянку люди уже давно покинули, но в очаге еще тлели угли и на них вялился лосось. Вполне естественно, что мальчик захотел отщипнуть от него кусочек и протянул к лососю руку. Он был очень голоден, а здесь, совсем рядом, на огне коптилась удивительно вкусная рыба, и он, конечно же, не смог удержаться. Но едва прикоснувшись к рыбе, он ее уронил, вскрикнув от боли, так как обжег себе пальцы. Он облизал обожженные пальцы, чтобы облегчить боль, и вместе с болью почувствовал слабый вкус жареной лососины. Ожог оказался для него весьма болезненным, а рана осталась незаживающей. С тех пор его стали называть Король-Рыбак, потому что его ранила рыба.

Согласно другой версии мифа, юный Король-Рыбак сгорал от любви. (Здесь речь идет о Парцефале Вольфрама фон Эшенбаха. - прим. ред.) В один прекрасный день он оставил свой замок и помчался на охоту, чтобы дать насколько это возможно, волю своей страсти. В то же самое время другой рыцарь, мусульманин (то есть, язычник), внутреннему взору которого открылось Святое Распятие, бросил все и отправился на все четыре стороны, желая во что бы то ни стало найти подтверждение тому, что увидел. Едва они увидели и смогли распознать друг друга, каждый из них, будучи истинным рыцарем, опустил забрало своего шлема, поднял копье и во весь опор помчался навстречу противнику. Как только стих лязг оружия и кровавый поединок закончился, рыцарь-язычник оказался убит, а Король-Рыбак - ранен в бедро, и эта рана оказалась катастрофической для целого королевства.

Какой интересный ракурс! В смертельном поединке сходятся рыцарь, обладающий мистическим видением, и чувственный рыцарь. Природный инстинкт внезапно вошел в соприкосновение с духовным зрением, а духовное начало оказалось затронуто открывшимся ему природным инстинктом. В результате такого столкновения на внутреннем перекрестке может начаться величайший эволюционный процесс, либо этот смертельный конфликт приведет к полному психологическому разрушению.

Я содрогаюсь при мысли о возможных последствиях такого сражения, ибо после него мы остаемся с растерзанной сферой чувств и сильно изуродованным христианским мироощущением. Наш современник в своей жизни вряд ли сможет избежать этого конфликта, и тогда есть все основания для наступления грустного финала, подобного финалу этой версии. Человеческая страсть погибает, а духовное зрение оказывается изувеченным.

Притча о поединке с драконом Святого Георгия, распространившаяся в Западной Европе во времена крестовых походов, несет в себе точно такой же смысл. В схватке с драконом сам Святой Георгий, его конь и дракон были смертельно ранены. Все они испустили дух, но в это время, по счастливой случайности, птица, сидевшая на ветке дерева прямо над лежащим Святым Георгием, клевала апельсин (или лимон), и капля животворного сока попала в рот убитого. Вскочив на ноги, воскресший рыцарь сорвал лимон и, выжав живительный эликсир в рот своей лошади, оживил ее. Однако никому не пришло в голову оживить дракона.

Имеет смысл рассмотреть символику этой любопытной последовательности событий, где мы впервые сталкиваемся с проявлением мужской психологии. Лосось - это один из многочисленных символов Христа. Мальчик, достигший подросткового возраста, соприкасается со своей внутренней христианской сущностью, но поскольку это прикосновение происходит слишком стремительно, оно ранит его, и он теряет то, к чему так стремился. Заметим, что он берет пальцы в рот и ощущает вкус, который остается с ним на всю жизнь. Мужчине приходится переносить много душевных травм по мере соприкосновения со своей внутренней христианской сущностью. Именно в этом заключается для него процесс индивидуации. Но, если прикосновение происходит преждевременно, боль становится нестерпимой и возникает глубокая и незаживающая рана.

Все мужчины повторяют судьбу Короля-Рыбака. Каждый неопытный мальчик в период взросления и возмужания сталкивается с чем-то для него слишком большим; проходит половина жизни, пока не выяснится, что он не может со всем этим справиться, и падает духом. Он сильно ранен, переполнен страданием и потому скрывается подальше от людей зализывать свои раны. Мальчик чувствует сильную горечь, ибо он старался изо всех сил и даже прикоснулся к лососю, то есть к своей индивидуации, но не смог удержать его в руках. Если вы знаете, что значит для молодого человека постпубертатный возраст, то должны понять, какой смысл для него несет все, что сказано выше. В той или иной мере каждый мальчик должен быть ранен подобно Королю-Рыбаку. Именно эту рану церковь называет felix culpa - счастливой ошибкой или блаженным грехом.

Очень тяжело видеть, как молодой человек начинает постепенно осознавать, что мир - это не только счастье и удовольствие; грустно наблюдать за распадом его детской очарованности, веры и оптимизма. К сожалению, это неизбежно. Если бы нас не изгнали из Эдема, мы не смогли бы попасть в небесный Иерусалим. В вечерней католической литургии на Святую Субботу есть изумительные строки: "Слава Тебе, Господи, ибо Ты даешь нам возможность столь великого искупления".

Болезненной раной Короля-Рыбака может оказаться вопиющая несправедливость, подобная той, когда человека обвиняют в том, чего он никогда не совершал. Я вспоминаю случай, описанный в автобиографии Юнгом. Однажды его школьный учитель прочитал вслух письменные работы всех его товарищей за исключением Юнга. После этого он произнес: "Здесь есть еще одна работа, которая написана лучше всех, но для меня очевидно, что это плагиат. Если я найду оригинал, этого ученика мне придется исключить". Эта работа принадлежала Юнгу, который над ней трудился очень долго и кропотливо; после этого инцидента он никогда уже не верил ни этому преподавателю, ни школьному образованию вообще. Для молодого Юнга это оказалась та же самая рана Короля-Рыбака.

В соответствии с традицией у мужчины потенциально существуют три стадии психологического развития. Архетипический паттерн предполагает развитие мужской психологии от бессознательного детского превосходства и совершенства через сознательное ощущение своей ненужности и ущербности в среднем возрасте к сознательному ощущению полноценности в старости. Человек движется от невинной целостности, в которой внутренний и внешний миры соединены для него в одно целое, к разделению и дифференцированию между внутренним и внешним миром и сопутствующему ощущению дуализма жизни, и, наконец, с большой степенью вероятности, он приходит к повторному совершенно сознательному воссоединению внутреннего и внешнего в гармоничную целостность, и этот процесс для него проходит гораздо легче.

Сейчас мы рассматриваем развитие мальчика в период перехода от первого этапа ко второму. Нет смысла даже упоминать о наступлении последнего этапа, если человек не завершил свое развитие на предыдущем. Не стоит толковать о единстве универсального, пока человек ощущает и осознает себя от него отдельно. Мы можем следовать всевозможным мысленным экспериментам, следить за искусной игрой ума и говорить о единой сущности всех вещей, но мы не в состоянии жить и действовать в соответствии с нашими умозаключениями, не научившись отличать внутренний мир от внешнего. Иными словами, мы должны покинуть райские кущи Эдема прежде, чем начать путь в небесный Иерусалим, даже если они находятся совсем рядом.

Для мужчины первый шаг из Эдема - это испытание боли и страданий дуализма жизни, которые ему причиняет рана Короля-Рыбака.

Очень часто эта болезненная рана, нанесенная мальчику, заметно влияет на его отношения с окружающими. Когда он делает первые шаги в направлении индивидуации, то есть, впервые прикасается к лососю, он как бы действует в соответствии со своими собственными правилами. Это означает, что он становится изгоем в своем коллективе, не желая быть просто одной из овец в большом стаде. Таким образом разрушаются устоявшиеся связи с людьми, составляющими его окружение, однако, и он не может уйти далеко вперед, поэтому на этот момент он - далеко не целостная личность с присущим ей отношением к жизни. В таком случае англичане говорят, что человек сел между двух стульев. Он не умещается ни здесь, ни там. Находясь в состоянии Короля-Рыбака, он и не должен хорошо себя чувствовать. "Отдаление" - вот то единственное слово, которое лучше всего характеризует это состояние. Все мы, удалившиеся в добровольное уединение и экзистенциальное одиночество люди, несем в себе рану Короля-Рыбака.

Прочтите любую из современных повестей и вы обнаружите, что в каждой из них события вращаются вокруг одной темы - темы одинокого человека, его потерь и оторванности от мира. И это глобальная и очень наболевшая тема, так как все мы в той или иной степени имеем в себе Короля-Рыбака. Пройдитесь по улице, всматриваясь в лица прохожих, и вы увидите в них черты явного или скрытого Короля-Рыбака. Мы все серьезно ранены, и этого нельзя не заметить.

Но миф сообщает "нам еще один факт: Король-Рыбак был ранен в бедро. Вспомните библейский сюжет, в котором Иаков боролся с ангелом и был ранен в бедро. Ранение в бедро для мужчины означает сексуальную травму. Одна из наиболее откровенных версий мифа о Граале такова: Король-Рыбак был ранен стрелой, которая пронзила ему оба яичка.

Однако назвать эту травму только сексуальной было бы не совсем правильно. Скорее, раненой оказалась его мужественность, его способность к воспроизводству, его возможность творить. Вот почему владения Короля-Рыбака оказались бесплодными и пустынными, вот почему не множились стада и не было урожаев. Вся территория оказалась пораженной, потеряв плодородие и способность к воспроизводству.

Я сомневаюсь, чтобы во всем мире нашлась хотя бы одна женщина, которой бы не случалось видеть близкого ей мужчину тоскливым и страдающим, как Король-Рыбак. Именно женщина может оказаться той единственной, которая способна заметить наступление этой тоски прежде, чем может осознать ее сам мужчина. Именно женщина способна уловить это тягостное, часто появляющееся в мужчине ощущение ранимости и неполноценности. Мужчина, переполненный такими переживаниями, часто совершает бессмысленные и глупые поступки, надеясь залечить свою рану и таким образом облегчить свое отчаяние, которое преследует его день и ночь, неделю за неделей. Обычно он бессознательно ищет выхода вовне, в окружающем мире, жалуясь на свою работу, покупая новую машину, даже находя себе новую жену, но все эти поступки - лишь бессознательные попытки Короля-Рыбака самому исцелить свою рану.

Вот что означает рана, которую получил Король-Рыбак. Лежа на носилках, которые таскали его слуги, он корчился в муках, стонал и кричал от боли. Он был счастлив лишь когда отправлялся на рыбалку. Не следует понимать слишком буквально, будто рыбалка - это единственное занятие, способное исцелить мужчину. Рыбалка символизирует работу с бессознательным, борьбу за осознание того, что человек оказался вне индивидуационного процесса с тех самых пор, как в подростковом возрасте произошло это роковое для него событие. Если мужчина сможет снова войти в контакт со своим бессознательным, это ему поможет, но окончательное исцеление придет только после завершения процесса, который неизбежно начинается в юности.

Король-Рыбак владел Замком Грааля, где хранилась Священная Чаша, из которой причащались апостолы во время Тайной Вечери. Но мы уже упоминали о том, что Король-Рыбак не мог дотронуться до Чаши Грааля. Тяжелая рана не давала ему возможности испить из Священной Чаши, чтобы исцелиться, несмотря на то, что Чаша находилась здесь же, в замке.

Вникая в содержание мифа, мы постепенно начинаем осознавать, что король, который правит нашим внутренним миром, задает тон и определяет стиль жизни всего королевства, а значит, - и всей жизни в целом. Если с королем полный порядок, у нас все прекрасно. Если внутри все более или менее гладко, тогда и во внешней деятельности не возникает особенных проблем. Если же на троне внутреннего королевства современного западного мужчины полулежит страждущий Король-Рыбак, следует ожидать, что эти страдания будут как-то проявляться вовне, а человек вольно или невольно будет стремиться к уединению. Именно так все и происходит: королевству до процветания очень далеко: стада поредели и отощали, женщины лишились своих кормильцев, дети растут в сиротстве. Этот богатый и многозначный мифологический язык дает нам возможность распознать, каким образом в нашей повседневной жизни проявляется уязвленная архетипическая структура.

Каждый вечер в замке Грааля проходила торжественная церемония. Лежа на носилках и корчась от боли, Король-Рыбак наблюдал за процессией, пышность и великолепие которой не поддаются никакому описанию. Одна из многочисленных присутствующих здесь прекрасных дам вносила в церемониальный зал то самое копье, которым римский стражник при распятии пронзил тело Христа, другая дама держала блюдо, на котором находился хлеб во время Тайной Вечери, третья дама вошла в зал, имея в руках Чашу Грааля, из глубины которой струился мягкий, чудесный свет. Каждый человек, присутствовавший на церемонии, мог пригубить вина из Священной Чаши, и тогда сразу же исполнялось его самое сокровенное желание задолго до того, как оно пришло к нему в голову. Любой из присутствовавших здесь людей имел на это полное право, за исключением одного человека, который был тяжело ранен и которого звали Король-Рыбак. Нет никаких сомнений в том, что такое лишение - самое ужасное среди всех, какие только можно себе представить: оставаться обделенным, переживая это чувство в полном бессилии, не имея возможности получить красоту и умиротворение именно тогда, когда они находятся на расстоянии вытянутой руки. Воистину трудно вообразить более жестокую муку. Священная Чаша была доступна всем до единого, за исключением Короля-Рыбака. В то же время каждый из королевских подданных чувствовал это лишение где-то глубоко у себя внутри, переживая беспомощность своего короля, лишенного возможности воспользоваться Святым Граалем.

Я вспоминаю время, как точно так же Прекрасное отвергло меня. Много лет тому назад, находясь в полном одиночестве, я переживал его особенно остро и был не в ладах со всем окружающим миром. В тот момент, в период Рождественских каникул, я решил навестить своих родителей. Мой путь проходил через Сан-Франциско, поэтому я захотел посетить свой любимый Собор Божией Благодати. В программе вечерней мессы была объявлена "Мессия" Генделя, поэтому, желая насладиться этим величайшим творением великого мастера, я принял решение задержаться на один день. Я ни разу не слышал, чтобы где - то эту вещь исполняли лучше, чем в этом грандиозном помещении с великолепным органом, с характерным для него тонким и чистым звучанием, и прекрасными хормейстерами. Наконец месса началась, но спустя несколько минут я почувствовал себя таким несчастным, что мне оставалось только встать и уйти. Прошло какое-то время прежде, чем я понял, что и в жизни тщетно гнаться за красотой и счастьем, если я не могу ими воспользоваться, несмотря на то, что они могут находится прямо под руками. Для нас нет более страшного и болезненного ощущения, чем ощущение собственных ограничений в восприятии любви и красоты. Никакие внешние усилия не будут успешны, пока наши внутренние возможности и ресурсы остаются ущербными. Такова рана Короля-Рыбака.

Сколько раз женщины говорили своим мужчинам: "Посмотри на все, что ты имеешь: у тебя самая лучшая работа, о которой только можно мечтать. Мы еще никогда не имели столько денег. У нас две машины. Каждую неделю у нас два, а то и целых три дня выходных. Чего тебе не хватает, чтобы чувствовать себя счастливым? Чаша Грааля в твоих руках, так почему ты не можешь быть счастлив?"

Но, как правило, мужчина не может ответить: "Потому что я Король-Рыбак, я серьезно ранен, и меня все это совсем не радует".

То, что счастье находится совсем рядом, почти у него в руках, действительно причиняет дополнительную боль. Очевидность факта, что человек владеет всем, чем только возможно, чтобы сделать его счастливым, не способствует затягиванию ран, которые получил Король-Рыбак, и человек продолжает страдать от невозможности получить удовольствие от благ, которыми он фактически уже обладает.

Мы продолжаем нашу историю. Придворный шут (любой мало-мальски приличный правитель имеет придворного шута) еще задолго до того, как Король-Рыбак был ранен, предсказал, что исцеление короля может наступить лишь тогда, когда в его замок забредет полный и абсолютный дурак. Придворные средневекового замка могли спокойно принять подобное пророчество. Такое решение проблемы с появлением какого-нибудь невинного простофили или юнца их бы вполне устроило. Поэтому все жители королевства целыми дни и ночи напролет ожидали появления наивного дурачка, который смог бы исцелить их несчастного короля.

В этой части мифа говорится о том, что в душе каждого мужчины существует наивная часть, которая его спасет и исцелит рану Короля-Рыбака. Предполагается, что, если мужчина хочет исцелиться, он должен найти у себя внутри что-то близкое по возрасту и ментальности к самому себе в момент, когда был ранен. К тому же это обстоятельство помогает нам понять причину, по которой Король-Рыбак не мог исцелиться сам и почему во время рыбалки его боль только утихала, но не исчезала совсем. Чтобы мужчина смог полностью оправиться от боли, он должен позволить проникнуть в свое сознание чему-то абсолютно иному, способному его изменить. Человек не может исцелиться, оставаясь в рамках прежнего сознания Короля-Рыбака, вне зависимости от его занятий. Вот почему для излечения от травмы мужчине необходимо внедрить в жизнь свою собственную молодую бесшабашную часть.

На психотерапевтической сессии мужчины иногда на меня рявкают, если я прошу их сделать что-нибудь необычное или вызывающее затруднение: "За кого вы меня принимаете? За дурака?" А я им отвечаю: "Да". И это помогает.

Получается так, что какое-то невинное или даже дурацкое занятие дает возможность человеку встать на ноги. Он лишь должен быть достаточно кроток и терпим к той юной, невинной, подростково-глупой своей части, чтобы найти в ней истоки для залечивания раны, полученной Королем-Рыбаком.

История про Кошку и ее Человека
Саша Бес

В пыльной Москве старый дом в два витражных окошка
Он был построен в какой-то там –надцатый век.
Рядом жила ослепительно-черная Кошка
Кошка, которую очень любил Человек.

Нет, не друзья. Кошка просто его замечала –.
Чуточку щурилась, будто смотрела на свет
Сердце стучало… Ах, как ее сердце мурчало!
Если, при встрече, он тихо шептал ей: «Привет»

Нет, не друзья. Кошка просто ему позволяла
Гладить себя. На колени садилась сама.
В парке однажды она с Человеком гуляла
Он вдруг упал. Ну а Кошка сошла вдруг с ума.

Выла соседка, сирена… Неслась неотложка.
Что же такое творилось у всех в голове?
Кошка молчала. Она не была его кошкой.
Просто так вышло, что… то был ее Человек.

Кошка ждала. Не спала, не пила и не ела.
Кротко ждала, когда в окнах появится свет.
Просто сидела. И даже слегка поседела.
Он ведь вернется, и тихо шепнет ей: «Привет»

В пыльной Москве старый дом в два витражных окошка
Минус семь жизней. И минус еще один век.
Он улыбнулся: «Ты правда ждала меня, Кошка?»
«Кошки не ждут…Глупый, глупый ты мой Человек»

28.04.08

"Виртуальное эрзац-общение посредством текстовых форумов, как ни один другой способ, заставляет человека А домысливать образ собеседника Б, подсознательно наделять его такими качествами, которые тот даже не выказывал. Такого рода "творчество" говорит значительно больше о самом человеке А, нежели о собеседнике Б -- как раз в этот момент А максимально раскрывает собственные карты." (http://zhurnal.lib.ru/l/lirik_t/z03.shtml)

Ну не прелесть?

Раньше ранних времён, древнее древних времён, когда хвост верблюда тащился по земле, а рога горного козла упирались в небеса, жил на свете добрый богатырь. Звали его Хан-Кулюг, что значит — Алый Герой. Было у него три выносливых коня, и среди них — неутомимый Хан-Шилгй, красно-рыжий конь. Был у него могучий пёстрый орёл, который сторожил его аал (селение, группа юрт, кочующих вместе) с одной стороны, и был стремительный серый сокол, который охранял его аал с другой стороны. Семь месяцев богатырь охотился на семивершинном горном хребте. Шесть месяцев добывал зверя на ше-стивершинном горном хребте.

Была у него милая жена Сай-Куу и была любимая младшая сестра Алдын-Оюу.

Ушёл однажды Хан-Кулюг на шестивершинный горный хребет, много зверя убил, много добычи добыл, усталый вернулся домой и лёг спать на месяц, на все тридцать дней. Но проспал он недолго, разбудил его громкий крик. — Милый брат, скорей вставай! Возле следов твоего коня Хан-Шилги появился огромный след! Это след богатырского коня! — кричала сестра Алдын-Оюу.

— Видно по следу, тот конь побольше твоего Хан-Шилги-коня! — кричала жена Сай-Куу.

Хан-Кулюг вскочил, налил воды в чашу, которую едва поднимали девяносто человек, умылся, прогнал сон, взобрался на высокий холм и начал смотреть вокруг. Но нигде ничего не было видно и нигде ничего не было слышно.

— Нигде ничего не видно, нигде ничего не слышно. Вы, наверное, водили моего Хан-Шилги-коня, а теперь смеётесь надо мной!

Взял он чёрный лук, белые стрелы и уехал охотиться на шестивершинный горный хребет. И увидел, что у подножия хребта сидит и ждёт его огромный богатырь. Под солнцем сверкает белый его халат. А рядом пасётся могучий светло-соловый конь.

— Откуда ты взялся, лысый барсук? — закричал Хан-Кулюг.— Ты что, гниль земли или плесень воды? Ты всаднику — помеха, а пешему человеку — препятствие! Если хочешь что-нибудь сказать — говори!

— Я — могучий Алдай-Мерген. Коня моего зовут Ак-Сарыг. Я пришёл сюда, чтоб себе забрать аал и весь скот Хан-Кулюга. Я вижу, ты и есть богатырь из богатырей Хан-Кулюг. Отвечай, что ты хочешь — горячий крепкий кулак или холодную сталь, которую сделали мастера?

— Есть у меня для тебя горячий кулак,— ответил герой,— и есть холодная сталь, которую сделали мастера. Нет у меня брата, который родился раньше меня, который заступился бы за меня. И нет брата, который родился после меня, который защитил бы меня. Заступится за меня лишь конь мой Хан-Шилги.

Алдай-Мерген крикнул:

— И за меня никто не заступится, кроме Ак-Сарыг-коня. Бросим оружие, которое сделали мастера. Померимся силой, которую дали нам мать и отец!

И спутал железными путами своего Ак-Сарыг-ко-ня. Хан-Кулюг стреножил своего коня Хан-Шилги.

Богатыри глянули друг на друга исподлобья, будто быки, и побежали, исполняя танец орла (ритуальный танец, который исполняют борцы перед состязанием, а победитель – и после состязания). А потом схватились в середине жёлтой степи. Заколебалось голубое небо, задрожала чёрная земля. Шестьдесят дней — два месяца, девяносто дней — три месяца шла борьба. И Хан-Кулюг увидел, что из-под мышек Ал-дай-Мергена начала падать чёрная пена хлопьями с гору величиной, а на спине разбушевалась белая пена величиной с горный хребет.

— Что с тобой? — крикнул Хан-Кулюг.

— Это значит — тело моё богатырское разыгралось! Теперь держись!

Но Хан-Кулюг был ловок, как ястреб, увёртлив, как сокол. Когда тело Алдай-Мергена разыгралось-разогрелось так, что нельзя было прикоснуться к нему голой рукой, Хан-Кулюг разорвал потник и обернул им руки.

Конь Хан-Шилги увидел, что хозяину трудно, плюнул вверх, и пошёл дождь с градом. Он охладил Алдай-Мергена. К тому времени разогрелось — разыгралось тело Хан-Кулюга. Он взял противника железной хваткой, закружил под белыми облаками и бросил на чёрную землю.

— Говори последнее слово, Алдай-Мерген! — сказал богатырь.

— Пощади меня, Хан-Кулюг. Давай будем братьями, как от одного отца, давай будем братьями, как два уха коня, как две лапы орла! Я клянусь: никогда, никогда тебе не изменю! — Так лёжа говорил Алдай-Мерген.

Хан-Кулюг поднял его и сказал:

— Будешь моим табунщиком, брат! Будешь ухаживать за лучшим табуном. Иди в мой аал.

А сам отправился на семивершинный горный хребет. Вдоволь наохотился, наполнил все сумки и поехал домой. А когда вернулся — увидел, что сестра Алдын-Оюу лежит больная, лежит скорчившись, лежит посиневшая, как заплесневелая печень!

— Синей болезнью заболела Алдын-Оюу,— сказала богатырю жена его, Сай-Куу.— Если ты не хочешь, чтобы твоя единственная сестра умерла, принеси ей сердце сивого быка, хозяина Синего озера. Только это сердце сможет её спасти!

Хан-Кулюг сел на могучего Хан-Шилги и поскакал к Синему озеру. Он пел протяжную песню, так пел, как поют сто человек. Он распевал горловую песню (особое двухголосное пение, бытующее у некоторых тюркских народов), так распевал, как распевают двести человек. Конь Хан-Шилги скакал по гребням низких гор, по склонам высоких гор. С досады богатырь давил белые камни величиной с овцу, от горя кричал и криком разбивал белые камни величиной с быка.

И вот он увидел в долине чёрный чум. Он вошёл в чум. Там была красавица Алдын-Хува, излучавшая свет солнца и луны. Рядом сидела её старая мать.

— Откуда и куда едешь, сынок? — спросила старуха.

— Моя единственная младшая сестра заболела синей болезнью. Я еду за сердцем сивого быка, хозяина Синего озера,— сказал Хан-Кулюг.

— Хозяин Синего озера, Сивый бык, могуч и непобедим,— сказала старуха.— Он убивает всех. Один рог его такой горячий, что, если схватишься за него, ты загоришься. Другой рог такой холодный, что, если схватишься за него, ты замёрзнешь. Вот тебе белый платок — им ты схватишь холодный рог. Вот тебе жёлтый платок — им ты схватишь горячий рог.

Назавтра красавица Алдын-Хува и её мать проводили Хан-Кулюга в далёкий путь. Он обернулся серым ястребом и прилетел к Синему озеру. На берегу лежал сивый бык величиной с горный хребет! У него была зелёная шерсть против сердца и длинная зелёная шерсть на хвосте.

Хан-Кулюг обернулся мухой и начал садиться то в угол глаза быка, то к корню рога. Бык мотал головой, отмахивался от мухи и вдруг попал рогами в землю. Тут Хан-Кулюг принял свой настоящий вид, жёлтым платком схватил горячий рог, белым платком схватил холодный рог и погрузил их в землю до корней!

— Что за сила вбила мои рога в землю? — взревел сивый бык.— Ведь победить меня может только Хан-Кулюг с конём Хан-Шилги! Зачем ты здесь, Хан-Кулюг?

— Моя единственная младшая сестра, которую я берегу как зеницу ока, как кость пальца, лежит рядом со смертью. Я приехал за твоим сердцем, сивый бык. Только оно поможет спасти мою бедную сестру.

— Что ж, возьми моё сердце. Оно с левой стороны,— сказал сивый бык.

Богатырь взял сердце быка и целебными травами залечил рану.

— Будем друзьями, сивый бык,— сказал он и освободил быка, вытащил его рога из земли.

Бык вырвал клок зелёной шерсти из хвоста и отдал богатырю.

— Когда я умру, шерсть почернеет,— сказал он. Хан-Кулюг дал быку чёрную стрелу.

— Пока я жив, стрела будет гибкой, как лоза. Когда я умру, она высохнет,— сказал богатырь.

На обратном пути он зашёл в чёрный чум. Красавица вышла из чума, спрятала в рукава солнце и луну, вернулась и говорит:

— В степи темно, ехать нельзя. Останься ночевать.

Хан-Кулюг остался ночевать в чёрном чуме. Пока он спал, красавица вытащила у него из сумки сердце сивого быка и положила вместо него сердце бурой коровы. Утром богатырь ничего не заметил, уехал.

Он примчался в свой аал и дал коровье сердце больной сестре. Та сразу стала здоровой, встала и ушла.

А что Хан-Кулюг? Удалец Хан-Кулюг зря дома не сидит — он уехал охотиться на семивершинный хребет.

И не знал он, что клятвенный брат его Алдай-Мерген ему изменил, что жена Сай-Куу и сестра Алдын-Оюу вместе с Алдай-Мергеном задумали его погубить. Снова начали они думать, куда бы послать богатыря, чтобы он не вернулся.

— Отправим его к красной лисице с ядовитой пастью,— сказал Алдай-Мерген.

Когда Хан-Кулюг вернулся с охоты, он увидел, что бедная сестра Алдын-Оюу лежит больная, лежит скорчившись, лежит красная как кровь.

— Красной болезнью заболела Алдын-Оюу,— сказала жена Сай-Куу.— Если ты не хочешь, чтобы твоя единственная сестра умерла, принеси ей сердце красной лисицы, которая живёт за золотисто-красным хребтом. Только это сердце сможет её спасти!

Хан-Кулюг сел на неутомимого Хан-Шилги и направился к золотисто-красному хребту. По дороге зашёл в чёрный чум. Он пил чай и разговаривал с красавицей. А старуха вышла из чума, спрятала в рукава солнце и луну и сказала богатырю:

— В степи темно. Ты должен здесь переночевать. Утром Хан-Кулюг сказал:

— Моя единственная младшая сестра заболела красной болезнью. Я еду за сердцем красной лисицы, которая живёт за золотисто-красным хребтом.

— О, эта лисица — страшный ядовитый зверь. Человека она к себе не подпустит,— сказала старуха.-Кто-то послал тебя на верную смерть.

— Человек, рождённый тувинкой, не может отказаться от своего слова,— сказал Хан-Кулюг. И уехал.

Он взобрался на шестивершинный золотисто-красный хребет и с досадой подумал: «Неужели мне суждено здесь потерять голову?» И вдруг увидел красную лисицу. Хвост её лежал в реке, туловище на плоскогорье, а мордой она выискивала мышей в каменной россыпи. Хан-Кулюг обернулся мухой, подлетел к лисице, вытащил шестидесятисаженный аркан и накинул его лисице на шею. Он принял свой настоящий облик и потащил зверя к себе.

— Пощади меня, Хан-Кулюг! — закричала лисица.— Давай будем друзьями!

— Моя единственная младшая сестра заболела красной болезнью. Я приехал за твоим сердцем, красная лисица!

— Возьми моё сердце, только оставь мне жизнь! Богатырь взял сердце лисицы и целебными травами залечил рану.

— Я согласен стать твоим другом, красная лисица,— сказал он.

Лисица вырвала клок белой шерсти, который рос против сердца, и отдала богатырю.

— Пока я жива, шерсть будет белой, как облако. Когда я умру, она станет чёрной, как туча.

Хан-Кулюг дал лисице чёрную стрелу.

— Пока я жив, стрела будет гибкой, как лоза. Когда я умру, она высохнет,— сказал богатырь.

По дороге домой он заехал в чёрный чум. Девушка заменила в его сумке сердце красной лисицы сердцем серой овцы.

Хан-Кулюг приехал домой и увидел, что его сестре совсем плохо. Он дал ей сердце серой овцы, и она сразу стала здоровой, встала и ушла.

Удалой Хан-Кулюг уехал охотиться на шестивершинный хребет. А жена его Сай-Куу выкрасила на этот раз сестру его Алдын-Оюу жёлтой краской. Вернулся богатырь и увидел, что сестра лежит больная, лежит вся жёлтая, как жёлтая медь.

— Жёлтой болезнью заболела Алдын-Оюу,— сказала жена Сай-Куу.— Если ты не хочешь, чтобы твоя единственная сестра умерла, принеси ей обломок медного камня, который лежит на слиянии семи жёлтых рек, под охраной семи жёлтых мальчиков.

Хан-Кулюг направился туда, где сливаются семь желтых рек. По дороге заехал в чёрный чум.

— А теперь куда едешь? — спросила старуха.

— Теперь моя сестра заболела жёлтой болезнью. Я еду за медным камнем, который лежит на слиянии семи жёлтых рек, под охраной семи жёлтых мальчиков.

— О, к этим мальчикам нелегко подойти: они — волшебники, они чуют запахи из далёкого далека,— сказала красавица Алдын-Хува.— Я напишу им письмо.— И она дала богатырю письмо на жёлтой коже размером в сажень.

Хан-Кулюг приехал туда, где сливаются семь жёлтых рек. Семь жёлтых мальчиков бросились ему навстречу. Он кинул им жёлтое письмо. Они прочитали его и поняли, что его прислала волшебница Алдын-Хува. Они радостно прыгали и кричали:

— Я дам богатырю медный камень!

— Нет, я!

И они принесли семь обломков медного камня. По дороге домой Хан-Кулюг заехал в чёрный чум. Алдын-Хува подменила обломки медного камня обломками простого жёлтого камня.

Богатырь приехал к родным скалам. Жена увидела его издалека и сказала:

— Едет Хан-Кулюг, который не умирает, сколько его ни убивай!

Богатырь положил перед сестрой обломки простого лсёлтого камня, и она сразу стала здоровой, встала и ушла. Хан-Кулюг уехал охотиться. Теперь коварная жена Сай-Куу выкрасила сестру Алдын-Оюу белой краской. Когда богатырь вернулся, он увидел, что сестра его лежит белая, как берёста.

— Белой болезнью заболела Алдын-Оюу,— сказала жена Сай-Куу.

— Чем же можно вылечить бедную сестру? — спросил Хан-Кулюг.

— Однажды, когда так же болела моя мать, мой добрый отец привёз ей молоко белой верблюдицы, которая пасётся около белого озера в стороне восхода. Может быть, и твоя сестра поправится от этого молока,— сказала жена Сай-Куу.

Хан-Кулюг сел на неутомимого Хан-Шилги и направился к Белому озеру. По дороге заехал в чёрный чум, поговорил с красавицей.

— Куда ты спешишь? Подожди, посиди еще! — попросила Алдын-Хува.

— Единственная сестра Алдын-Оюу побелела! Если сегодня умрёт, то, может быть, поздно вечером, если завтра — то, может быть,рано утром! Я спешу за молоком белой верблюдицы, которая пасётся у Белого озера.

— Если ты туда поедешь, то, неумирающий, ты умрёшь. Не надо ездить, Хан-Кулюг! — сказала Алдын-Хува.

Но богатырь не послушал её и направился в сторону восхода. Он взобрался на белый перевал и увидел Белое озеро. У воды стоял железный тополь. На нём сидели три белых верблюжонка. Тот, что сидел внизу, плакал; тот, что сидел в середине, пел горловую песню; а тот, что сидел вверху, пел грустную, протяжную песню.

— Почему вы плачете и так грустно поёте? — спросил богатырь.

— В этом озере поселился трёхголовый змей,— ответили они.— В полдень он вылезает из воды. Самого нижнего, того, который плачет, он съест сегодня, того, который поёт горловую песню,— завтра, а того, который поёт грустную, протяжную песню,— послезавтра. А наши отец и мать ушли пастись в сторону восхода солнца, за тот огромный хребет. И некому нас защитить.

Хан-Кулюг взял чёрный лук, вложил любимую стрелу, натянул тугую тетиву, направил стрелу в середину озера и начал ждать. Как только показались над водой головы змея, богатырь выпустил стрелу, и она срезала все три головы. Когда стрела летела уже над тем берегом озера, конь Хан-Шилги догнал её, с ловкостью ястреба схватил зубами и принёс хозяину.

Верблюжата и Хан-Кулюг стали друзьями. Он рассказал им, зачем приехал.

— Наши отец и мать — могучие, страшные животные,— сказали верблюжата.— Они чуют запахи на расстоянии дня пути, они чуют запахи из далёкого далека. К ним нельзя подойти. Мы пососём молока и оставим его во рту. А ты иди на запад, спрячься за западным хребтом. И не появляйся, пока горбы отца и матери не скроются за восточным хребтом.

Хан-Кулюг поехал на запад и поднялся на высокий горный хребет. Назавтра ровно в полдень из-за проти­воположного белого хребта показались огромные верблюд и верблюдица. Их верхние губы гнали облака по небу. Их нижние губы гнали пыль по земле. Их дыхание было похоже на ураган. Они подошли к озеру и кликнули верблюжат.

— Почему наше озеро стало красным? Здесь была война? Как вы уцелели? — спросили они.

— Мы ничего не видели, мы только слышали гром, и вдруг головы змея отлетели, а озеро стало красным,— ответили верблюжата.

Но верблюд и верблюдица не поверили им и начали бегать по степи — нюхать следы, искать Хан-Кулюга. Потом верблюдица накормила верблюжат. И огромные белые верблюды ушли. А когда их горбы скрылись за белым хребтом, богатырь спустился в степь. Верблюжата наполнили молоком три его кувшина, и ещё осталось.

— Выпей остатки, акый (вежливое обращение к старшим) Хан-Кулюг! Пальцы твоих рук станут ещё сильнее, жизнь твоя станет ещё длиннее! — сказали они.

Хан-Кулюг выпил молока белой верблюдицы и поехал домой. Вдруг он оглянулся и увидел, что верблюд, который чует запахи из далёкого далека, гонится за ним, поднимая пыль до небес. Тогда конь Хан-Шилги плюнул, а сам Хан-Кулюг свистнул, и задул ветер-ураган, пошёл снег-шурган. Верблюд не смог дальше бежать и повернул назад.

Богатырь приехал к чёрному чуму. С улыбкой встретила его Алдын-Хува. Пока он спал, она подменила молоко в его кувшинах: налила в них простого верблюжьего молока.

Хан-Кулюг приехал домой, дал сестре простого верблюжьего молока, и она сразу стала здоровой, встала и ушла.

Богатырь уехал охотиться, а вернувшись, увидел, что бедная сестра лежит совсем чёрная и скрюченная, будто высохшая.

— Чёрной болезнью заболела Алдын-Оюу,— сказала Сай-Куу.— Когда однажды так же заболела моя мать, мой добрый отец привёз ей семь кувшинов чёрной пены, которая появляется на гребнях волн в середине озера Хиндиктиг. Привези этой пены, мол<ет быть, она поможет вылечить сестру.

Хан-Кулюг сел на неутомимого коня Хан-Шилги и помчался по гребням низких гор, по склонам высоких гор. По дороге заехал в чёрный чум.

— Куда ты торопишься? — спросила Алдын-Хува.

— Я еду на озеро Хиндиктиг. Чтобы вылечить сестру, нужна чёрная пена, которая появляется на гребнях волн в середине этого озера.

— Хоть и добрый ты богатырь, да мало ума у тебя. Ведь это враги посылают тебя на верную смерть! Сейчас ты едешь в самое далёкое, в самое страшное место.

Но Хан-Кулюг не стал слушать.

— Бедная сестра, которую я берегу как зеницу ока, как кость пальцев, лежит рядом со смертью! Как мне смотреть на это?

Алдын-Хува в слезах осталась одна. Неизвестно, сколько времени ехал богатырь. Зиму узнавал по инею, лето — по росе. Но вот он взобрался на гребень огромного чёрного хребта и увидел вдали чёрное озеро. «Жива ли моя сестра? Смогу ли я привезти ей чёрную пену?» — с грустью подумал Хан-Кулюг. И поехал вперёд. Наконец он добрался до озера Хиндиктиг, вырвал несколько могучих кедров, сделал плот и поплыл на нём к середине озера. Неизвестно, сколько он плыл. Но вот он увидел чёрную пену на гребнях волн. Он зачерпнул её в семь чёрных кувшинов и поплыл назад. Долго плыл, плот его сгнил и развалился. Хан-Кулюг то сам плыл, то на коне и наконец кое-как выбрался на берег. И увидел, что конь Хан-Шилги так устал, что уже рядом со смертью стоит. Тогда богатырь собрал целебные травы со всей тайги, накормил коня и оставил его отдыхать. А сам подоткнул полы халата, взвалил на плечи седло, узду и семь чёрных кувшинов и пошёл домой. Шёл он, шёл, и усталость валила его с ног. И он повесил на вершину невысокого дерева своё седло. Он так долго шёл, что не осталось мяса на его ногах; он так устал, что не осталось мяса на его теле. Недалеко от чёрного чума красавицы Алдын-Хува он оставил семь чёрных кувшинов — нести их он больше не мог. И из последних сил пополз в свой аал. На рассвете его увидела жена Сай-Куу.

— Ползут кости бессмертного, нестареющего Хан-Кулюга! — крикнула она.— Где ты, Алдай-Мерген?

Теперь ты сможешь его одолеть. Заколи белого быка, сними шкуру, зашей в неё кости Хан-Кулюга и брось в яму-пропасть глубиной в шестьдесят саженей!

Алдай-Мерген сделал так, как сказала ему Сай-Куу. А отрубленный указательный палец богатыря взвалил на своего Ак-Сарыг-коня, свёз к Тихому морю и сбросил в воду. Весь аал Хан-Кулюга он угнал. Пусто стало на стойбище. Не осталось там даже вороны, чтобы каркнуть, даже сороки, чтобы вскрикнуть.

Сивый бык, красная лисица, семь мальчиков-волшебников, три верблюжонка, красавица Алдын-Хува — все сразу узнали о смерти Хан-Кулюга по стрелам, которые он им оставил. Они прибежали к аалу-стойбищу богатыря, но там никого не было. Всё заросло высокой травой.

Первый из семи мальчиков-волшебников мог, приложив ухо к земле, слышать шум из далёкого далека, второй мог идти по следам муравья, который прошёл семь лет назад, третий мог идти по следам рыбы в море, четвёртый мог поднять гору — такой он был силач, пятый мог в одно мгновение прицелиться и выстрелить, шестой мог идти по следам паука на песке, а седьмой мог выпить море!

Первый мальчик приложил ухо к земле и стал слушать.

— Хан-Кулюг шевелится где-то глубоко под землёй,— сказал он.

Второй мальчик привёл всех к яме-пропасти глубиной в шестьдесят саженей. Яма была накрыта огромной горой.

— Под горой лежат кости Хан-Кулюга,— сказал он.

Тогда они окопали гору со всех сторон, набросили на неё аркан, другой его конец привязали к рогам сивого быка, и бык вырвал гору. Мальчик-силач спустился в пропасть и вынес наверх кости Хан-Кулюга.

Не зря красавица Алдын-Хува прятала волшебные лекарства, которые нёс сестре Алдын-Оюу, не знавший страха богатырь. Теперь она всеми этими лекарствами лечила Хан-Кулюга. Мальчик, который мог идти по следам паука на песке, пошёл по следам богатыря и нашёл семь чёрных кувшинов, которые Хан-Кулюг оставил недалеко от чёрного чума красавицы. Алдын-Хува намазала богатыря чёрной пеной, и он стал дышать. Он дышал, но не говорил. Мальчик, который слышал любой шум из далёкого далека, пересчитал все его кости и увидел, что не хватает указательного пальца правой руки. Мальчик, который мог идти по следам муравья, прошедшего семь лет назад, и мальчик, который мог идти по следам рыбы в море, пошли искать палец Хан-Кулюга. След привёл к Тихому морю. Тот, который ходил по следам рыбы, обернулся рыбой, плавал и спрашивал у всех рыб о пальце богатыря. Он переспросил тысячи, миллионы рыб! Но никто ничего не знал. Мальчик загрустил. Вдруг он увидел: плывут два огромных старых тайменя и поют горловую песню.

— Куда забросили враги указательный палец Хан-Кулюга? Может быть, вы что-нибудь видели или слышали? — спросил он.

— Когда-то у устья реки Кара-Хем свалилась в воду большая белая скала. Теперь около неё зимует рыба. Может быть, эта скала и есть палец Хан-Кулюга? — ответили они.

Мальчик приплыл к устью Кара-Хема и увидел, что это и есть палец богатыря. Он вернулся в аал Хан-Кулюга и сказал:

— Я нашёл палец. Он лежит глубоко в море, рядом с устьем Кара-Хема.

Мальчик, который мог выпить море, и мальчик-силач пошли к устью Кара-Хема. Первый выпил море, а второй взял огромный палец, взвалил его на спину и понёс в аал. Мальчик, который выпил море, выпустил его назад. Палец прирастили к руке богатыря. Но Хан-Кулюг молчал и не шевелился.

Тогда Алдын-Хува трижды взмахнула золотой плетью и трижды перешагнула через тело Хан-Кулюга.

— Он будет первым, кого я оживлю,— сказала она.

— Я, кажется, долго спал,— сказал богатырь и встал на ноги.

Друзья, вспоминая хорошее, смеялись, вспоминая плохое, плакали.

— Жив ли мой отважный конь Хан-Шилги? — спросил богатырь.— А может, он мёртв? Кто сможет его оживить?

Мальчик, который слышал шум из далёкого далека, приложил ухо к земле и сказал:

РР Конь Хан-Шилги жив. На нём звенит узда, украшенная серебром. Он бежит сюда.

Вскоре друзья Хан-Кулюга привели его коня.

— Мы хотим помочь тебе, наш друг, расправиться с твоими врагами, которые бросили тебя в пропасть и угнали твой скот,— сказали они.

— Нет, друзья,— сказал богатырь.— Я был мёртвый — вы меня спасли, оживили, погасший мой огонь вновь зажгли. Спасибо вам! Вы знаете, что такое настоящая дружба. А с врагами я расправлюсь сам.

Его друзья разошлись. Богатырь натянул тугой лук — попробовал свою силу — и увидел, что стал сильнее прежнего. А конь его Хан-Шилги так отдохнул, так окреп, что стал резвее прежнего. Хан-Кулюг сел на Хан-Шилги, взобрался на гребень родного хребта и начал думать думы, которых никогда раньше не думал. И поехал по следам своего врага, грабителя Алдай-Мергена. Он въехал в его аал и вошёл в большую белую юрту. Из-за сундуков выглядывал испуганный Алдай-Мерген. Руки-ноги его тряслись.

— Что ты хочешь — холодную белую сталь или горячий красный кулак? Что с тобой сделать, предатель? — громко спросил богатырь.

— У меня нет слов, чтобы ответить тебе, Хан-Кулюг. Делай со мной что хочешь, могучий, бессмертный Хан-Кулюг!

Богатырь Хан-Кулюг схватил Алдай-Мергена и так его встряхнул, а потом так ударил о землю, что не осталось даже кости, которую могла бы погрызть собака, не осталось даже капли крови, которую могла бы лизнуть лисица.

И он пошёл в соседнюю юрту, к жене Сай-Куу.

— Что ты хочешь — семь белых сабель или семь молодых кобылиц?

— Семь молодых кобылиц лучше,— сказала жена Сай-Куу.— Это же скот!

Хан-Кулюг привязал её к семи кобылицам и пустил в степь.

А потом погнал свой скот на старое стойбище, к родным скалам. Он женился на красавице Алдын-Хува и на свадьбу позвал всех своих друзей.

На холме он поставил юрту, в ровной степи пас скот. Молодец из молодцов, удалец из удальцов, богатырь из богатырей, бесстрашный Хан-Кулюг жил в мире и согласии со всеми.

Паша-Марк потрясающий. С ним очень хорошо, очень уютно играть,  его рассуждения добры и искренни, он всегда старается помочь и помогает. Даже не в этом дело... Можно сколько угодно быть приятным собеседником и приятным человеком. А он сердечный. Не понимаю тех, кто на него нападают. Возможно, доброта и сердечность выглядят как слабость в их глазах.  Но они ими не являются! В этом мире быть добрым - уже значит быть сильным. Вот только что закончили отыгровку интересного эпизода для "Лита-стори". Первым же постом он не просто попал в точку, подыграв моей мысли, еще даже не высказанной, он попал им в мою душу. Невероятное ощущение. Как будто мы так хорошо друг друга понимаем что где-то на уровне Творения просто обменялись мыслью-улыбкой и большее не понадобилось.

Сцена вышла потрясающая по красоте. Да, наверное вот еще что - он чувствует Красоту и понимает ее. А значит понимает и меня. Отдыхаю с ним...

Xenonmark (17:42) :
Пускай нам хаос путь укажет свой,
Но в путь ведет порядок нас.
В нем каждый миг окажется живой,
Забытой сказкой оживет мечта.

Исс (17:43) :
ага) а мы с тобой тем и занимаемся что оживляем мечты)

Xenonmark (17:43) :
Я слов забыл вязанку прихватить)

Исс (17:44) :
свою могу спокойно одолжить)

Xenonmark (17:44) :
И вот они сркебут повозку мыслей
Коль разум тащится в пустыне мозга

Исс (17:46) :
я что-то не заметила пока,
чтоб мыслями куда-то ты тащился.
вдвоем сидели мы у огонька
и каждый собственным теплом делился

Xenonmark (17:49) :
Чего бы проще - изложи что есть
И в разуме нашлось чье отраженье.
Картину ты составь и вот оно -
Живое воплощение безумства.

Стихи ли, проза, все собрать в едино...

Исс (17:50) :
Безумие - классическая вещь,
порой оно соседствует с талантом...

а Хаос творчества... в нем свой порядок есть...

Xenonmark (17:51) :
НО ХАОСА ПРИ ЭТОМ И НЕ СЧЕСТЬ)))

Исс (17:51) :
зачем считать? им пользоваться надо.
а строчки строгие - твоя награда

Xenonmark (17:53) :
Пожалуй переписку в стихотворной форме,
Могли бы мы снести к еще одной жанровой моде...
И выложить куда нибудь на суд
Кто прав, ну а кого и тапком пнуть)))

Исс (17:54) :
да ну их, наших славных тапкомётов)
у нас тут для души а не для славы)

И вот так часто...
Ну и не удержусь привести цитату...

Xenonmark (15:39) :
интересно, ты никогда не задумывалась о публикации своих произведений? хотя бы в виде сборника?

Исс (15:40) :
кому я нужна?

Xenonmark (15:40) :
учитывая их объем и качество... думаю найдутся желающие их опубликовать.

Исс (15:40) :
иногда куда то посылаю. сейчас на конкурс сказок выслала, там в судьях моя любимая сказочница....

Xenonmark (15:41) :
ну а в издательства?

на СМ есть же колонки издателей

Исс (15:41) :
молчат пока что. им рОманы нужны.
ну да.
почти всем рОманы.
ну вот закончу Литу... она более менее коммерческая.
первые два романа так себе

Xenonmark (15:42) :
а что сейчас рождается из твоей Лита-стори?)

Xenonmark (15:42) :
коммерческая?

Исс (15:43) :
"более-менее". ну все пишут про какие то школы магии, да? все про попаданцев. Лита отчасти попаданка))

Xenonmark (15:43) :
) ладно, это твой мир) я в нем гость)

Просто было приятно, что человеку не все равно. Я не представляю никого из моих друзей в состоянии "все равно". Полинка недавно поставила на уши ВСЕХ просто потому что мне было плохо. Вель бросает к кошкам свое и приходит поддержать. Ленка всегда пишет - просто пишет "села рядом и обняла" - но я чувствую ее рядом. Кати вчера сказала - "Кому порвать глотку? Я не позволю кому-то обижать моих друзей. Даже другим моим друзьям". И помолчав добавила: "Тем более им". Настенка что-то почувствовала и позвонила из Новочека... Уверена - не бросят, не осудят и защитят всегда и от всего. Если что-то будет мешать - скорее бросят это чем друг друга. Не будут кусаться и рычать. И если я сделаю что-то неправильное, эгоистичное скорее спросят - "Ир, тебе плохо?" чем скажут "какая же ты все таки эгоистичная дура!" Хулой и бранью не помочь ничему и ничему не научить. А я учусь в каждого из вас, потому что вы даете мне такую возможность. Я буду драться за вас и защищать вас как умею. Я люблю вас - тоже как умею. Будем вместе)

Зауэр Ирина Викторовна (lita@zaoproxy.ru) 2011/03/31 06:48:

Тишина - не любовь ли? Ты ждешь хоть письма, хоть звонка.
Но ему - не успеть, не суметь, не посметь, нарушая запреты
Написать две строки. Но твоя пусть не дрогнет рука
Что опять вот напишет сейчас ему: "Здравствуй, любимый мой. Где ты?"

Без упреков. Ведь он - безупречен и надо ценить то что есть,
И давать отдохнуть от себя в безупречном священном молчанье.
Может быть он напишет. А нет - значит я буду ждать его здесь,
Где "прощение" значит не то же, что значит "прощанье".

Xenonmark (10:24) :
Горьких слов тишина, нас касается острым ножом,
Разрезая сердечную мышцу в страдании тяжком.
И становятся вечно пустыми прощанья слова,
Коль на встречу теряется наша надежда.

Ты его отпусти, если сердце его не свободно,
Ты его не ищи, коль глаза его застила тьма.
Сколько споров и гнева готова душа твоя снесть,
Только чтобы его с собой видеть рядом?
 

..............................................................................................

Это мой ДРУГ.

А я все жду, жду... Ты молчишь и не приходишь, но я буду ждать как Бисэй...

Бисэй стоял под мостом и ждал ее.
Наверху, над ним, за высокими каменными перилами, наполовину обвитыми
плющом, по временам мелькали полы белых одежд проходивших по мосту прохожих,
освещенные ярким заходящим солнцем и чуть-чуть колыхающиеся на ветру... А
она все не шла.
Бисэй с легким нетерпением подошел к самой воде и стал смотреть на
спокойную реку, по которой не двигалась ни одна лодка.
Вдоль реки сплошной стеной рос зеленый тростник, а над тростником
кое-где круглились густые купы ив. И хотя река была широкая, поверхность
воды, стиснутая тростниками, казалась узкой. Лента чистой воды, золотя
отражение единственного перламутрового облачка, тихо вилась среди
тростников... А она все не шла.
Бисэй отошел от воды и, шагая взад и вперед по неширокой отмели, стал
прислушиваться к медленно наполнявшейся сумраком тишине.
На мосту движение уже затихло. Ни звука шагов, ни стука копыт, ни
дребезжанья тележек - оттуда не слышалось ничего. Шелест ветра, шорох
тростника, плеск воды... потом где-то пронзительно закричала цапля. Бисэй
остановился: видимо, начался прилив, вода, набегающая на илистую отмель,
сверкала ближе, чем раньше... А она все не шла.
Сердито нахмурившись, Бисэй стал быстрыми шагами ходить по полутемной
отмели под мостом. Тем временем вода потихоньку, шаг за шагом затопляла
отмель. И его кожи коснулась прохлада тины и свежесть воды. Он поднял глаза
- на мосту яркий блеск заходящего солнца уже потух, и на бледно-зеленоватом
закатном небе чернел четко вырезанный силуэт каменных перил... А она все не
шла.
Бисэй наконец остановился.
Вода, уже лизнув его ноги, сверкая блеском холодней, чем блеск стали,
медленно разливалась под мостом. Несомненно, не прошло и часа, как
безжалостный прилив зальет ему и колени, и живот, и грудь. Нет, вода уже
выше и выше, и вот уже его колени скрылись под волнами реки... А она все не
шла.
Бисэй с последней искрой надежды снова и снова устремлял взор к небу,
на мост.
Над водой, заливавшей его по грудь, давно уже сгустилась вечерняя
синева, и сквозь призрачный туман доносился печальный шелест листвы ив и
густого тростника. И вдруг, задев Бисэя за нос, сверкнула белым брюшком
выскочившая из воды рыбка и промелькнула над его головой. Высоко в небе
зажглись пока еще редкие звезды. И даже силуэт обвитых плющом перил растаял
в быстро надвигавшейся темноте... А она все не шла.
В полночь, когда лунный свет заливал тростник и ивы вдоль реки, вода и
ветерок, тихонько перешептываясь, бережно понесли тело Бисэя из-под моста в
море. Но дух Бисэя устремился к сердцу неба, к печальному лунному свету,
может быть потому, что он был влюблен. Тайно покинув тело, он плавно
поднялся в бледно светлеющее небо, совсем так же, как бесшумно поднимается
от реки запах тины, свежесть воды...
А потом, через много тысяч лет, этому духу, претерпевшему бесчисленные
превращения, вновь была доверена человеческая жизнь. Это и есть дух, который
живет во мне, вот в таком, какой я есть. Поэтому, пусть я родился в наше
время, все же я не способен ни к чему путному: и днем и ночью я живу в
мечтах и только жду, что придет что-то удивительное. Совсем так, как Бисэй в
сумерках под мостом ждал возлюбленную, которая никогда не придет.

РЮНОСКЭ АКУТАКАВА "Как верил Бисэй"
Сентябрь 1919 г.